- Ничего себе кажется! Он ни много ни мало откопал наш корабль! - ответил
кто-то другой, невидимый, с эполетом.
- Все же кому-то из нас придется себя пересилить и вступить с землянином в
контакт, - грустно сказали из района пуговиц.
- Капитан! Видимо, сделаешь это ты. Тебе терять уже нечего, - сказал
лакированный сапог.
- Почему мне терять нечего? Думаете, если меня назначили капитаном
корабля, значит, я совсем уже конченый? - обиженно ответил эполет.
Я не стал ждать, что будет дальше, потому что невидимки могли торговаться
между собой и день, и два, а у нас уже не было времени, и схватил
проплывавшую мимо меня пуговицу.
- Он случайно взял мою пуговицу! - закричал невидимка и дернулся, пытаясь
освободиться.
Под моими пальцами затрещала ткань. Но я еще крепче вцепился в пуговицу
невидимки.
- Сейчас же отпустите меня! - потребовал невидимка. - Вы порвете мой
простенький мундир, который стоит целое состояние.
- Отпущу, если скажете, кто вы, - пообещал я, по-прежнему держась за
пуговицу.
- Я не могу вступить с вами в контакт. Мне кое-что мешает, - ответил
невидимка. Я возразил:
- Вы уже вступили. Мы уже обменялись с вами репликами. С вашей стороны их
было даже две.
Мой невольный собеседник помолчал и растерянно согласился:
- Пожалуй, вы правы. Я даже не заметил, как вступил. Значит, я хуже всех в
экипаже. Так и войду в историю своей страны, как человек, первый
заговоривший с землянином. - Невидимка всхлипнул, затем тяжело вздохнул и
сказал: - Ну, ладно, теперь мне все равно пропадать. Так что вы хотели
узнать: кто мы и откуда? Мы - жители планеты Скромной из созвездия
Простецкого-Свойского. Прилетели к вам с единственной, вполне понятной
целью: установить контакт с вашей цивилизацией. Если, разумеется,
кто-нибудь из членов экипажа окончательно потеряет к себе уважение.
- Что же выходит? Вы такие гордые? И считаете ниже своего достоинства
вступать с нами в контакт? - спросил я, не сумев скрыть своего возмущения.
Среди невидимок началась невероятная паника. Рукава, штанины, сапог,
пуговицы, пряжки ремней и эполет заметались вокруг меня.
- Что вы? Что вы? Как смели так подумать, совершенно не зная нас? Мы же
совсем наоборот! - закричали невидимки в один голос.
- Тогда я ничего не понимаю, что происходит со мной, если верить другим,
кстати, очень редко, - сказал я. - О таинственных причинах, мешающих вам
контактировать с нами, мы побеседуем потом. А сейчас вы должны мне помочь
спасти нашу экспедицию.
И я поведал пришельцам о нашей беде. Мой рассказ вызвал среди них и
сочувствие, и растерянность.
- Мы очень опечалены вашей судьбой, - сказал эполет. - Но... но помочь вам
не сможем.
- Да что вам мешает, в конце-то концов? - вскричал я, теряя терпение.
- Наша скромность, - кротко ответил эполет. Мне показалось, что меня
подвел мой тонкий слух.
Я слышал впервые, чтобы скромность была препятствием для свершения добрых
дел.
- Да, да, помочь вам мешает скромность, - подтвердил эполет, видя мое
смятение. - Мы вас спасем, а потом все станут указывать пальцем на нас и
говорить друг другу; "Вот они, нескромные люди! Им очень хотелось
отличиться, и для этого они спасли землян. Полюбуйтесь на них!" А мы между
тем соревнуемся за звание самого скромного.
- Так вот в чем дело! - сказал я. - Да, на вас будут указывать пальцем, но
только по другому поводу. "Это те, кто не шевельнул даже мизинцем, чтобы
спасти землян", - вот что тогда скажут люди.
Я услышал легкий шорох. Это озадаченные пришельцы терли затылки.
- А пожалуй, он прав, - пробормотал эполет, командир корабля.
- Вот это влипли в историю, - добавил тот, кого я держал за пуговицу.
- Мы влипли еще в тот день, когда отправились в это путешествие, - сказал
с горькой усмешкой пришелец с лампасом. - И теперь от хорошего поступка не
отвертишься, как ни хитри.
- Ну, а если так, то мы поможем, землянин, и тебе и твоим друзьям, -
произнес командир, приняв решение. - Только одно условие: никаких
благодарностей. Этого нам не перенести. Мы погибнем от сильного приступа
смущения.
Это мне было знакомо. Я и сам однажды едва не погиб от смертельной дозы
похвал, когда все газеты мира посвятили свои номера моему скромному
юбилею. В тот день число моих приключений перевалило за тысячу. Что тут
началось! На меня обрушился небывалый ураган восхищения, и меня спасли
лишь железное здоровье и привычка к самым невероятным испытаниям.
Вспомнив этот трагический случай, я торжественно поклялся пришельцам
предать их добрый поступок сиюжеминутному забвению.
- И было бы еще лучше, если бы вы, больше того, отплатили нам какой-нибудь
самой черной неблагодарностью, - мечтательно добавил пришелец, обутый в
сапог.
- Вот этого я обещать не могу, - искренне признался я. - Мы всего лишь
слабые люди, и то, чего просите вы, нам, пожалуй, не по силам.
Мои открытые, честные слова немножко расстроили инопланетян и вместе с тем
тронули своим благородством.
- Итак, что мы должны сделать? - с отчаянным весельем спросил командир
корабля.
Я тут же составил план наших совместных действий. При этом пришлось мне,
щадя застенчивый нрав пришельцев, отказаться от очень интересных и
сложных, а потому чреватых славой путей. И все же, несмотря на безыскусную
простоту, план мой, как утверждали потом очевидцы, якобы не был лишен
изящного остроумия.
Пока пришельцы готовили к взлету свое космическое судно, я позвал своих
товарищей по несчастью, которые все это время, волнуясь, ждали рождения
моей спасительной идеи, а потом отвел в сторону Машу Фырову и сказал:
- Я прошу тебя, как умную девочку, если Толе вздумается вызвать
землетрясение или навлечь другую опасность на лагерь, скажи ему, что это
нехорошо.
- Я обещаю! Он больше не будет, - серьезно ответила девочка.
И я, несколько успокоившись, вернулся на стоянку корабля. Его двигатели
уже были запущены, уже урчали на малых оборотах, а экипаж ждал меня,
высунувшись в иллюминаторы. То есть в иллюминаторах виднелись блестящие
пуговицы, козырек фуражки, украшенный золотыми листьями, и расшитые
обшлага, а сапог стоял у раскрытого люка и нетерпеливо покачивался с
каблука на носок.
Я вступил на борт корабля, вытер о половичок ноги и захлопнул за собой люк.
- Эх, пропадать, так пропадать! - произнес командир, нажимая на газ.
И наша экспедиция отправилась в космос на поиски воды.
"Скромняга" стремительно входил в верхние слои атмосферы. А внизу
напутственно махали те, кого мы должны были спасти от жажды. Я машинально
обвел оставшихся взглядом и вдруг заметил, что среди них недостает Пыпина.
Мне показалось, что я ошибся. Потому что Толик остался в лагере. А он-то
как раз больше всего интересовал старого хулигана. И я даже подумал, что
зря не взял мальчика с собой и оставил, можно сказать, один на один с
пагубным влиянием искусителя. Кто знает, хватит ли у отличницы Маши опыта
и душевных сил для дуэли с таким матерым хулиганом?
"Скромняга" между тем углублялся в космическое пространство. Весело гудели
машины корабля. Пуговицы, сапог, рукава и лампасы деловито сновали по
отсекам судна. Эполет командира сосредоточенно висел над пультом
управления в рубке пилота.
И вдруг я увидел в углу кают-компании загадочную личность. Она сидела на
корточках и прикрывалась листком бумаги, на котором было начертано
безобразными каракулями:
СЕБЯЛЮБЕЦ
Решив, что передо мной незнакомый мне инопланетянин, я шепотом спросил у
командира:
- Как такой откровенный себялюбец мог попасть в ваш экипаж?
- Если бы он был наш земляк, - мечтательно вздохнул командир, - тогда бы
мы не знали забот, переложив все нескромные дела на его плечи. Но, к
сожалению, этот человек - наш пассажир. Он пришел в ваше короткое
отсутствие и, сказав, что ему с нами по пути, попросился на борт
звездолета.
- Но мы еще сами не знаем, куда летим. Нам только известно - зачем! -
сказал я, ничего не понимая.
- Я тоже об этом подумал. Но скромность помешала мне спросить, почему ему
так хочется проникнуть на наш корабль.
И все же я не утерпел и подошел к пассажиру.
- Не сочтите меня навязчивым. Но меня просто разрывает любопытство. Кто
вы? - спросил я как можно повежливей.
- Не скажу! - грубо ответил незнакомец, подозрительно знакомым голосом.
- Извините еще раз, - сказал я. - Но по-моему, у вас каким-то образом
оказались футболка и джинсы некоего Пыпина. Вы не находите, что это так?
Незнакомец смешался, но затем нахально произнес:
- Нет, не нахожу. Потому что мало что вам может показаться.
Наверное, его тайна так бы и осталась нераскрытой, но в это время в
иллюминатор влетел рентгеновский луч какой-то далекой звезды и высветил
внутренний мир пассажира. И я сразу узнал человека, с которым боролся уже
пятьдесят лет.
- Пыпин! - изумленно воскликнул я. - Что вы делаете здесь?
- Везу себя к воде. Очень желаю пить! - вызывающе ответил Пыпин.
- Остальным тоже хочется пить.) Однако они терпеливо ждут нашего
возвращения, - сказал я, стараясь говорить ясно и доходчиво.
- А мне до других дела нет, - отрезал Пыпин. - Вот я и проник на корабль
под маской Себялюбца. Все будут искать хулигана. А я - Себялюбец! И еще и
Циник! И отъявленный Индивидуалист!
Он потряс меня столь откровенным признанием. Я знал, что за моим вторым
"я" числится масса недостатков. Но чтобы он ими гордился, этого я от него
никак не ждал.
- Я знаю, - пробурчал Пыпин, - это ты специально отличницу привел.
Думаешь, я не узнал? Это она спит в вертолете. Сам-то управиться не
можешь, вот и в помощь привел.
- Ох, Пыпин, Пыпин! - сказал я с упреком.
- А ты бы помалкивал!.. Сам бросил меня... тогда на пирсе... как сироту, -
сварливо напомнил Пыпин.
- Одна-единственная ошибка. Нельзя же за нее все время корить, - прошептал
я, краснея.
- А я буду! Мне это выгодно, - отрезал Пыпин.
Мы уже несколько минут рыскали по космосу в поисках питья. Однако первое
время нам попадались только отдельные молекулы воды. Я ловил их сачком,
высунувшись из люка, и складывал в посуду. Молекул было так мало, что нам
еле удалось набрать небольшой стакан. Да в тот, стоило нам отвернуться,
сейчас же выпил себялюбивый хулиган.
Но главной целью нашей охоты была комета, вернее, ее хвост, собранный из
кусков льда. И искать редкое космическое тело предстояло мне, потому что
никто из пришельцев ни за что бы не признался, что первым увидел комету.
Поэтому я зорко всматривался в скопище звезд, надеясь только на себя. И в
конце концов мое старание было вознаграждено. Совершенно неожиданно почти
перед нашим носом появилась комета.
Это был отличный экземпляр, украшенный длинным роскошным хвостом. Комета
выскочила из созвездия Пегаса и прытко бросилась к созвездию Ящерицы.
- Я! Я, так и быть, первым вижу комету! Держите ее! - закричал я что было
мочи.
Теперь пришельцы не боялись признаться, что тоже видят комету. Командир
развернул корабль и, прибавив газу, направил его вдогонку за небесной
бегуньей.
Но комета оказалась на редкость резвой. Расстояние между нами, вместо того
чтобы сокращаться, катастрофически росло, хотя командир выжимал из
"Скромняги" все силы. И вскоре мы поняли, что еще минута - и наша дичь
исчезнет в созвездии Ящерицы.
И тут меня осенило. Не то чтоб осенило, просто я вспомнил, что комета все
время носится по своей орбите, словно собачка, посаженная на цепь. И,
выйдя в скафандре в открытый космос, нащупал эту невидимую цепь. После
этого мы, взявшись за нее сообща всем экипажем, подтянули космическую
красавицу к себе.
Пойманная комета затрепетала, забилась серебристым ледяным хвостом,
подняла столб блестящей пыли. Один кусок ее хвоста казался особенно
привлекательным. Он был размером с огромный айсберг и, как айсберг,
сверкал при свете звезд.
- Пустите первым меня! Я, чур, без очереди! - закричал Пыпин, бросаясь к
выходному люку.
Он нахлобучил наспех скафандр и, растолкав экипаж, выскочил из корабля на
айсберг.
Ноги Пыпина разъезжались на льду, он хлопнулся на живот и раскинул руки,
желая обнять всю необъятную глыбу льда.
- Она моя! Вся моя! Я ее никому не отдам! - закричал Пыпин и попытался
лизнуть айсберг сквозь стекло гермошлема.
Я набросил точно такой же скафандр, занес правую ногу за порог звездолета,
и тут у меня мелькнула пронзительная мысль: а не избавиться ли от Пыпина
раз и навсегда, оставив на льдине? Комета умчит его на своем хвосте в
самые дальние дали, и мне не придется краснеть за допущенную когда-то
ошибку.
Искушение было велико. Я представил, как мое второе, нехорошее "я" летит в
неведомые миры, попадает в иные цивилизации. И... "Стоп! Нельзя! - сказал
я себе. - У тех разумных существ тоже есть дети. И Пыпин им тоже доставит
немало хлопот". Я похолодел оттого, что чуть-чуть не смалодушничал и,
вместо того чтобы бороться со своими недостатками, собственноручно едва не
взвалил эту заботу на далеких разумных существ, населяющих неведомые
планеты.
Успешно справившись с малодушием, я вышел на льдину и попробовал увести
Пыпина в звездолет. Хулиган поначалу отчаянно сопротивлялся, но потом ему
что-то пришло на ум. Он загадочно улыбнулся, отколол себе весомый кусок
льда и, крепко прижав добычу к груди, направился в корабль.
Пыпин скрылся в проеме люка. Затем снова вышел и снова вошел и сказал
скромнягам, находящимся на своих постах:
- Можете трогать. Айсберг взят на буксир. Мы оба вернулись на корабль.
Вначале, как вы заметили, прошел один, за ним явился другой.
В скафандрах нас и вовсе можно было принять за одного и того же человека,
и экипаж, как показали события, легко поддался на пыпинскую уловку. А я в
это время усердно пыхтел над глыбой льда, стараясь отделить ее от хвоста
кометы, и потому не придал значения ни загадочной улыбке своего врага, ни
его странным хождениям через люк. И тем более обманным словам, донесшимся
до меня из звездолета.
Сверкающий хвост кометы неистово бился в моих руках. Отделив намеченный
айсберг, я, к своему и ее облегчению, выпустил пленницу в глубины
Вселенной, та, почуяв свободу, бросилась в созвездие Водолей и, вильнув
напоследок хвостом, мгновенно исчезла в скоплении звезд.
Я засмотрелся ей вслед и не заметил, как зашумели двигатели корабля, и
звездолет отчалил от льдины.
И тотчас каким-то образом в открытом космическом пространстве появился уже
знакомый симфонический оркестр. Музыканты, дуя на пальцы - температура
здесь стояла 273 градуса ниже нуля, - торопливо раскрывали ноты. Дирижер
выхватил свою палочку и скомандовал:
- Три!.. Четыре!.. Жутко... Еще жутче!.. Совсем жутко! Брррр!..
Даже такой тугодум, как я, и тот понял, что совершилось преступление. Я
обернулся и обнаружил, что кормовые огни корабля удалились уже на тысячу
километров. Только теперь мне открылся дьявольский план хулигана. Он
задумал избавиться от своего второго, и положительного, "я" одним
решительным ударом. И как ни печально, это ему удалось. Пыпин бросил его
одного посреди безбрежного холодного космоса и сейчас возвращался домой,
торжествуя победу. Да, да, после того, как оркестр умчался на место
другого крупного преступления, я остался один.
Потом о моей смекалке будут написаны сотни книг. Но на самом деле все
выглядело иначе. Потеряв надежду на спасение, я машинально ухватился за
ленту из отработанных частиц, которая тянулась за кормой уходящего
звездолета. К моему изумлению, лента оказалась достаточно прочной. Тогда я
сел на айсберг верхом, и мы полетели за кораблем, как бы ведомые им на
буксире.
Лента тянулась, как я уже говорил, на тысячи километров. Звездолет уже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг