Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
Автор(ы) произведения:       Владимир Алексеевич РЫБИН
Переводчик произведения:
Название произведения:       Расскажите мне о Мецаморе
Жанр произведения:           Повесть, фантастика
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получения произведения: 1) Изд. "Молодая гвардия", Москва, 1986 г.
     Рыбин В. А. Гипотеза о сотворении: Фантастические рассказы и повесть.
          (Библиотека советской фантастики)
     Редактор                В. Родиков
     Рецензент               Л. Поспелов
     Технический редактор    Т. Шельдова
     Художественный редактор Б. Федотов
     Художник                Ю. Макаров
     Корректоры              А. Долидзе, Т. Пескова

Автор(ы) файла:              Ершов В. Г.
Редактор(ы) файла:           Ершов В. Г.
Название файла:              Rasskajite_mne_o_Mecamore..txt
Тип (кодировка) файла:       txt (CP-1251)
Дата (номер) редакции файла: 31/08/2000
Источник получения файла:
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov/
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
     Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 31/08/2000                        Владимир Алексеевич РЫБИН

                        РАССКАЖИТЕ МНЕ О МЕЦАМОРЕ

                                 Повесть



     Над горными вершинами висела багровая тяжесть туч. Черные тени ущелий
были как траурная кайма.  Печаль сжимала сердце,  и слезы душили,  горькие
слезы неизбежного расставания.
     - Мы  разлучаемся!   -  возвещал  чей-то  громовой  голос.  -  Но  мы
встретимся, встретимся, встретимся!..
     Толпа шумела,  расслаивалась на две колонны.  И они, эти две колонны,
уходили в разные стороны.  И багровые тучи переваливали через горы,  текли
вслед за людьми, затмевая долину.
     - Мы встретимся,  встретимся!  -  гудел голос.  -  И в единстве будем
неодолимы!..
     Я  видел все это со стороны,  и  я  был в этой толпе,  и,  как всегда
бывает  во  сне,   не  понимал,  где  и  что  я,  и  не  удивлялся  своему
непониманию...
     - Черви козыри,  черви,  а не крести!  - донесся из-за двери сердитый
голос соседки тети Нюры.
     Я  открыл  глаза  и  первое,  что  увидел,  -  цветную  панораму гор,
приколотую надо мной к пестрым обоям.  Это была моя самая любимая картинка
из  всех,  висевших в  комнате.  Я  вырезал ее  из  какого-то заграничного
журнала и каждый раз, ложась спать, любовался величественным видом.
     Горы были моей слабостью.  Каждую весну я  мечтал махнуть на Кавказ с
какой-нибудь туристской группой.  Но  каждый раз  мечта оставалась мечтой,
поскольку  летом  надо  было  ехать  в   поле  с  очередной  геологической
экспедицией.  И  наш шеф,  профессор Костерин,  еще с зимы начинал внушать
молодым и нетерпеливым аксиому: геолог, уезжающий летом в отпуск, - это не
геолог...
     - Вот ведь лежит и даже погулять не сходит, - сказала мама тете Нюре,
с  которой играла в  карты  в  соседней комнате,  громко сказала,  явно  в
расчете на то, чтобы я услышал.
     - Некогда! - крикнул я через закрытую дверь.
     - Тридцать лет  ведь мужику,  жениться пора,  а  ему  все некогда,  -
завела мама свою привычную пластинку.
     Я молчал,  разглядывая горные долины,  ущелья, густо-коричневые срывы
скал.  Почему меня тянет в горы?  Вырос в Москве,  сроду не видел  никаких
гор,  кроме  Крымских,  да  и  то  в  детстве,  когда  мама  еще  могла не
ограничиваться уговорами и увозила меня на лето к морю.
     - ...Этак ведь и умру, не дождусь внучонка покачать...
     Я знал:  если и теперь промолчать,  то мама,  чего доброго, заплачет.
Горько ей,  одиноко со мной одним.  Полгода в экспедициях, полгода дома за
книжками.  И поговорить некогда.  В прошлом году мама завела кошку. Но что
кошка?  Ластится,  когда ей надо,  а  когда не надо -  уходит,  не сыщешь.
Теперь вот тетя Нюра выручает.  Одинокая она, и время ей девать некуда. Да
только ведь от телевизора да от игры в <дурака> и одуреть можно.
     - Невесты на дорогах не валяются! - крикнул я.
     - Конечно,   не  валяются,  -  обрадовалась  мама  уже  тому,  что  я
заговорил.  -  Что  за  невеста,  которая валяется.  Хорошие невесты делом
занимаются,  ходят.  Или,  по крайней мере, стоят, как вон та, у магазина.
Ню-ур! - позвала она так, чтобы я расслышал. - Поди-ка погляди. Ну есть же
такие красавицы!..
     Это было что-то новое,  и я встал,  вышел в соседнюю комнату.  Мама и
тетя Нюра и в самом деле стояли у окна, глядели на улицу.
     - Ты погляди, ты только погляди! - обрадовалась мама, увидев меня.
     - На  всех  глядеть  -  гляделок  не хватит,  - демонстративно зевая,
сказал я.  Однако подошел к окну,  выглянул.  Девушка и в самом деле  была
необыкновенно хороша.  Это я понял сразу, даже не разглядев как следует ее
лица с высоты нашего  пятого  этажа.  Она  стояла  возле  широкой  витрины
магазина  и  читала  книжку.  Она  не  выделялась  ничем  ярким - скромный
костюмчик,  длинные, но в общем-то обычные волосы на плечах. Только было в
ее фигуре, в осанке что-то заставляющее глядеть и глядеть.
     Забыв о  том,  что мама наблюдает за мной,  я кинулся в свою комнату,
принес бинокль. Глянул и обомлел: девушка была поистине красавицей. Но что
удивительней всего - она показалась мне знакомой.
     - Кто это? - спросил я.
     - Пойди да узнай, - сказала мама.
     Легко сказать!  Я  смотрел в бинокль,  разглядывал каждую черточку ее
строгого,  чуть холодного,  какого-то восточного лица,  млел от неведомого
мне  восторга и  не  смел  даже  подумать о  том,  чтобы  подойти к  такой
заговорить.
     И  тут  к  ней  подступили три  длинноволосых оболтуса  из  тех,  что
слоняются по улицам не менее,  чем по трое,  и пристают к людям от тоски и
безделья.  Девушка попыталась уйти,  но  они  загородили ей  дорогу.  Даже
издали было видно,  что разговор был отнюдь не джентльменский. Они прижали
ее к стене,  тянули к ней лапы,  а она все беспомощно искала кого-то через
их головы.  И вдруг заплакала. В бинокль я ясно увидел блеснувшую слезинку
на щеке.
     Эта слезинка что-то перевернула во мне. Неожиданные для меня горечь и
ненависть петлей захлестнули горло, и я кинулся по лестнице вниз.
     - Вы чего пристали?!  -  крикнул,  подбегая к парням, не сводя глаз с
девушки.
     - Иди, дядя, иди, - беззлобно сказал один из них.
     Не было бы девушки,  я  бы на это <дядя> не обратил внимания.  А  тут
просто взбесился.
     - Ишь, племянник выискался! - заорал я. - А ну отойди!..
     При этом, как потом выяснилось, я схватил парня за руку, тот, недолго
думая, ударил меня по рукам. Тогда я ткнул его в плечо, на что тот ответил
ударом под дых, да, видно, не попал, поскольку я врезал-таки ему в ухо.
     А дальше я не помню.  Очнулся от того,  что кто-то коснулся моей щеки
горячей, прямо-таки раскаленной ладошкой. Открыл глаза, увидел, что лежу в
своей комнате,  а  надо  мной -  глаза этой девушки.  Было в  них  столько
сострадания, что мне стало жаль ее. И я дернулся, стараясь привстать.
     И вдруг эти глаза распахнулись широко,  наполнились страхом.  Да, да,
страхом,  даже ужасом,  это  я  точно понял и  сам  испугался за  девушку,
заметался глазами,  стараясь понять,  что  могло  так  испугать ее.  Рядом
стояли заплаканная мама,  тетя  Нюра  с  мокрым полотенцем в  руках и  еще
какой-то парень,  красивый,  темный лицом,  чернявый. Но все это я заметил
лишь  мельком,  потому что  снова перевел глаза на  девушку.  Почему-то  я
боялся,   что  она  исчезнет.  Теперь  девушка  смотрела  на  меня  совсем
по-другому, без страха, но с таким неистовым любопытством, словно я был по
меньшей мере киноактером Бельмондо.  Было ей  года двадцать два,  никак не
больше.  Я поморщился, подумав о своих тридцати годах, сразу понял: старик
в ее глазах.  Тут подскочила мама, оттеснила девушку, принялась поправлять
что-то мокрое у меня на голове, запричитала слезливо:
     - Хулиганы проклятые...  На улицу не выйдешь...  Разве можно человека
по голове...
     - Извините,  что так вышло, - сказал парень, наклоняясь ко мне. - Это
все я виноват. Не надо было оставлять сестру одну...
     <Сестру>, - отметил я про себя и улыбнулся обрадованно, привстал.
     - Лежи,  лежи,  веселого мало,  -  всполошилась мама. - Сейчас доктор
придет, что еще скажет.
     Я отстранил от лица мамины руки, и девушка поняла, чего я хочу, снова
наклонилась ко мне.
     - Я вас где-то видел, - сказал я, мучительно напрягая память.
     - И я вас...  видела.  -  Она вопросительно посмотрела на брата.  Тот
опустил глаза.
     - Я серьезно говорю.
     - И я... серьезно, - оказала она, с удивлением рассматривая мое лицо.
     Мне показалось, что она что-то знает и чего-то недоговаривает.
     - Где вы живете?
     - Из Еревана мы, дорогой, из Еревана, - решительно вмешался парень. -
Ануш никогда не была в Москве. Первый раз ее привез столицу показать.
     - Показал, - тотчас съязвила тетя Нюра.
     - Вы Ануш? Аня, значит? Можно, я вас так буду называть?
     Девушка кивнула и покраснела, отчего ее смуглое лицо, потемнев, стало
еще красивее. И я понял, почему она покраснела: потому что своим <так буду
называть> я как бы назначал ей свидание.
     - А меня зовут Виктор...
     Тут  пришел  врач  -  строгая  пожилая женщина,  -  и  она  принялась
бесцеремонно крутить мою голову в сильных сухих ладонях.
     - Тут болит? Голова кружится? Тошнота есть? - сыпала она вопросы.
     Затем села к  столу,  с завидной уверенностью выписала рецепт и ушла,
кивнув с порога:
     - День-два покоя. Если что - к участковому.
     И исчезла,  оставив в комнате ощущение покоя. Так бывает после грозы,
когда  уже  отбушевали  вихри  и  над   землей   растекается   облегчающая
расслабленность.
     - Извините, нам пора, - сказал парень.
     - Вы где остановились? - выдохнул я.
     - У знакомых.
     - У знакомых? Зачем же у знакомых? Оставайтесь у нас...
     - Витя! - Мама с испугом посмотрела на меня.
     - Мы сегодня на поезд,  -  понимающе улыбнулся парень.  -  Приезжайте
лучше вы к нам.  Горы, как видно, любите? - кивнул он на картинку на стене
и протянул руку. - Меня зовут Гукас. Адрес я оставил.
     - Приезжайте,  -  тихо  сказала  девушка,  опустив глаза.  И  тут  же
вскинула ресницы,  снова  уставилась на  меня  своим  испуганно-удивленным
взглядом.
     Она  вдруг  торопливо полезла  в  сумочку,  вынула  небольшую красную
книжицу, положила на стол.
     - Это... на память...
     - Спасибо. Я провожу вас...
     Мне не дали договорить.  Все, и даже Ануш, так горячо запротестовали,
что я растерялся...
     И  снова  уютная  тишина  была  в  моей  комнате.  Я  гладил пальцами
подаренную книгу,  сотый  раз  рассматривал золотое тиснение на  обложке -
<Песни и легенды Древней Армении>.  За приоткрытой дверью бубнил телевизор
и,  не обращая на него внимания, разговаривали мама и тетя Нюра, обсуждали
случившееся.
     - А как она на него смотрела!..
     - Ты видела?
     - А он тоже с нее глаз не сводил. Вот тебе и невестка.
     - Она же нерусская! - ревниво воскликнула мама.
     - А не все ли равно. Детки-то и у нерусских рождаются.
     - Да ты что! Чужое семя.
     - А-а!  -  Слышно было,  как тетя Нюра сердито бросила на стол колоду
карт. - Если разобраться, так все мы из одного семени.
     - Ты об Адаме и Еве, что ли? Так я неверующая.
     - А и без Адама и Евы все мы из одного корня...
     Почему-то мне было приятно слушать их.
     - Тише ты, - сказала мама, - Витю разбудишь.
     Она встала и плотнее прикрыла дверь. А я все лежал с книгой на груди,
смотрел на горную гряду,  приколотую к стене,  и слушал, как звенит что-то
во  мне,  как  потягивается,  медленно переворачивается сердце  в  сладкой
истоме.  И прикидывал, как получше сказать шефу, что этим летом я не смогу
поехать с экспедицией, никак не смогу.
     А  потом  раскрыл  наугад  книгу.   <Оровел,   Оровел...  Вот  восток
зарозовел...>  -  прочел в  попавшейся на глаза песне пахаря,  и  мне было
приятно,  что армянское <оровел> похоже на старорусское <оратай> - пахарь.
Я начал искать другие похожести и обрадовался,  узнав,  что <возлюбленная>
по-армянски -  <яр> - перекликается с русским <яркий>, <ярило-солнышко>. А
кислое    молоко   -    <мацун>   показалось   мне    родственным   нашему
<мацуха-мацоха-мачеха>.   Прочел  в   одном  месте:   <Божьей  волей  плуг
спустился.  С  неба в поле вдруг спустился...> И вспомнил древнеславянскую
легенду о том, как плуг упал с неба... Трепетные ниточки, связывающие меня
с Ануш, я находил чуть ли не на каждой странице. Понимал: чего не найдешь,
когда очень хочешь найти. И все же радовался каждой похожести.
     Потом перевернул сразу несколько страниц и стал читать легенду:  <Над
горными вершинами висела багровая тяжесть туч. Черные тени ущелий были как
траурная кайма.  Печаль  сжимала сердце,  и  слезы  душили,  горькие слезы
неизбежного расставания.  Толпа шумела, растекаясь на две колонны, уходила
по двум темным ущельям в разные стороны.
     - Мы разлучаемся, - громко провозгласил вождь. - Но мы встретимся и в
единстве нашем будем неодолимы...>
     Я не сразу осознал,  что происходит.  Первая мысль была: сплю и снова
вижу тот же сон.  Встал,  выглянул в окно. За окном над городскими крышами
тлел неяркий закат. Небо было чистое, обещавшее назавтра хорошую погоду. С
улицы донесся шум проходящего трамвая,  похожий на порыв ветра. За стенкой
ликовал  по  телевизору очередной музыкальный ансамбль и  слышались голоса
мамы и  тети Нюры,  как всегда равнодушных к телевизионным восторгам.  Все
было на  своих местах.  Но ведь даже если снится черт-те что,  мы уверены:
так и надо.  Как проверить,  что не сплю, не свихнулся и вообще, что все в
порядке?
     - Ма-ам! - крикнул я, ложась на свою тахту.
     Она вошла сразу,  словно ждала, что я позову. И тетя Нюра появилась в
дверях с ожидающим, тревожным, как у мамы, лицом.
     - Что случилось? Тебе плохо?
     - Н-нет, хорошо.
     - Еще бы нехорошо! Такая девушка, - сразу вмешалась тетя Нюра.
     - Что  ты  болтаешь?!  -  напустилась  на  нее  мама.  -  У  мальчика
сотрясение мозга.
     - Сотрясение сердца у него, али не видишь?
     Мама возмущенно замахала руками,  не  зная,  что и  сказать на такое,
вытолкала тетю Нюру из комнаты и закрыла дверь.
     - Мам,  а она что,  тебе не понравилась? - спросил я. - Ты же сама ее
приметила.
     - Мало ли что приметила! Почем я знала, что она бог знает откуда.
     - Что ты, мама! Она такой же советский человек, как и мы.
     - Мало ли что советский.  Там и говорят-то не по-нашему, и делают все
не так.
     - Как это <не так>?
     - Очень просто. Далеко больно...
     Мне  было  смешно  слушать такое:  сама  все  уши  прожужжала,  чтобы
женился, а когда наконец-то нашлась девушка, которая мне понравилась, мама
- на попятную.  Ох уж эта материнская ревность:  как же, ее тридцатилетний
птенчик,  чего доброго, вылетит из гнезда. Мне было смешно, но я готов был

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг