Заморочил мне голову Серега.
- Ну хорошо, а зачем окно разбил?
- На всякий случай. Прежде у меня при разрядке глаза пощипывало.
Вдруг газ какой образуется? Дело-то новое...
Видели вы таких чудиков, чтобы на всякий случай окна в своем доме
вышибали? Ну да не мое это дело. Мое дело железный чемодан мастерить.
Намучился я с ним. Да еще и Серега на нервы действовал, каждый день
спрашивал. Я уж порой не выдерживал, отшивал:
- Сам изобрел, сам и терпи. Заказал бы чего попроще, ключ там или еще
что, сразу бы и получил.
Но все же я чемодан сделал. Сам удивился. Такой хороший вышел, что
прямо хоть себе оставляй. Ну и Сергей, понятно, обрадовался. Целый вечер
гладил его как дитю малую.
- Теперь, - говорит, - ты мне, Пантелеич, поролону достань. Того, что
ковриками продается. Штук сто ковриков нужно.
- Господи, зачем тебе столько?
- Для безопасности. Вообще-то больше надо, но на большее у меня денег
нет, больно уж они дорогие...
Сколько раз я ругался в одиночку. Вот сосед попался! Был бы свой брат
- работяга, все было бы просто и ясно. Сегодня телевизор, завтра
телевизор, а послезавтра опять же домино. Досуг как досуг. А тут бегай по
магазинам после работы, ищи эти проклятые коврики, которых нигде нету. Но
погляжу, как Сергей радуется, и отойдет от сердца: нет, не надо мне
другого соседа...
Однажды, в воскресенье дело было, зовет меня Серега. Посадил перед
собой чин чинарем, как на приеме в райисполкоме, и сказал:
- Ну, - сказал, - кончаются, Пантелеич, наши с тобой мучения. Поедем
гравитонций испытывать.
- А испытания не муки разве?
- Радость! - закричал он. - Конечно, радость! Сколько я ждал этого
часа!
- А если не испытается?
- Такого не бывает. Какой бы ни был результат, все равно интересно. И
потом чего ты каркаешь заранее?
Ну я и умолк. Сели мы на его <Москвича>, покатили за город. А в
машине, надо сказать, было не повернуться, столько всего навалено.
Приехали мы к старой мельнице. Есть у нас такая за городом. Бог
знает, зачем ее строили, да недостроили. Оставили этакое местечко, где,
если старух послушать, нечисто.
Ну и мы, значит, туда же. Остановились у стенки, метрах в десяти от
нее, спустили из бака весь бензин в канистру, отнесли подальше.
- Когда я тебе махну рукой, - говорит Серега, - кидай в машину камни
да посильнее.
- Что ты, - говорю, - очумел? Ведь я и попасть могу.
- Не попадешь. - Улыбается, а сам бледный такой, прямо весь
разволновался.
Что мне было делать? Набрал щебенки, жду. Гляжу, и глазам не верю:
машина-то вроде расти начала. Кричу Сергею об этом видении - не слышит.
Чудно как-то: кругом тишина, и мотор не работает, а он не слышит. Хотел я
подойти к нему поближе и чувствую - не получается. Будто кто за подтяжки
уцепил и тянет назад. Словно ветер навстречу ураганный. Только ветра
никакого нет - тишь сплошная, а ноги назад едут, как по льду. Гляжу - пыль
и камни ползут по земле прочь от машины. А она уж совсем выросла. То есть
не сама она, а какая-то ее видимость. Машина как стояла, так и стоит, а
вокруг словно пузырь какой в форме машины. И Серега в этом пузыре растет
вместе. Хотя вижу - тот, что в середине, сидит себе на месте нормальный.
Прямо наваждение. Хорошо еще, что никого вокруг, а то мельницу совсем бы
ославили как нечистое место.
Гляжу, Серега из середины знак подает: кидай, мол. Бросил я камешек,
промазал. Бросил посильней - опять мимо. Тогда уж я совсем большой камень
взял, запустил изо всех сил. А камень скользнул вверх и улетел за
мельницу. Ну точно как по воде рикошетом пропрыгал. И все, что я кидал,
летело мимо. А один большой такой камень, который я обеими руками бросал,
отлетел назад, словно от резины. Едва я отскочить успел.
Устал, аж руки заболели. Показываю Сергею: хватит, мол. А он мне
рукой делает: отойди, дескать, подальше. Отошел я и вижу - пузырь снова
расти начал. Деревце было молоденькое, так с него сначала все листья
пообрывало, а потом и вовсе выдернуло с корнями. <Ну, - думаю, - силищу
Серега изобрел! Пристроить бы ее на стройку, вместо бульдозера>.
И тут началось непонятное. Машина, та, что настоящая, что в середине
пузыря стояла, начала приподниматься да и совсем оторвалась от земли.
Повисела немного в полуметре и пошла вверх, словно ее каким невидимым
домкратом тянули.
Тут уж я совсем голову потерял. Чувствую: изобрел Серега что-то
совсем особенное. Ничего не понимаю, а ору как мальчишка: виданное ли
дело, чтобы автомобили как воздушные шарики летали.
И вдруг вижу, качнулась машина, наклонилась - и радиатором вниз.
Словно из-под нее домкрат выбили. И пузырь лопнул, да так, что грохнуло,
как из пушки, и кирпичи с мельницы посыпались.
Выволок я Серегу из машины. <Ну, - думаю, - голова, ноги целы,
значит, все в порядке>. А он без памяти лежит, неживой вроде. Сбегал я на
дорогу, поймал попутку и повез его в больницу.
Дорогой он очнулся, заметался, как маленький.
- Где я? Где машина?
- Где ж ей быть, - говорю, - у мельницы. Одни колеса остались.
- Ступай, - кричит, - сейчас же! Собери все, никому ничего не давай.
Я, конечно, ни с места. Тогда он сам на дорогу стал кидаться. Держу я
его и слезами плачу. Вижу ведь, что ему глаза открыть и то больно. Начал
уговаривать:
- Друг ты мой сердечный, - говорю, - изобретатель дорогой. Ты меня
знаешь? Так вот, лучше я руку там, у мельницы, оставлю, а последнюю гайку
домой принесу... А машина, - говорю, - твоя - прямо ковер-самолет: метров
на десять поднялась.
Обрадовался он как младенец.
- Ты хорошо видел?
- Еще бы не видеть, когда меня чуть камнем не шибануло. Да и синяки
твои тому доказательство.
- Синяки к делу не пришьешь. А ты свидетель. Все приятней, что хоть
не один знаешь...
В общем, сдал я его в больницу и помчался к мельнице. А там возле
разбитой машины уже милиционер на мотоцикле. (Удивительное у них чутье на
происшествия.) И уже дверцу открывает, рулетку достает, блокнот свой,
хочет акт составлять. И вроде бы даже собирается Серегину машину в свое
ГАИ тащить. Пришлось мне всю свою дипломатию в ход пустить.
- Дорогой, - говорю, - и любимый товарищ милиционер. Неужто в вашей
конторе происшествий не хватает, что вы еще одно хотите на себя повесить?
Здесь не трасса, не дорога проезжая, скорость никто не превышал, да и
вовсе не было никакой скорости, претензий никто не предъявляет. Неужели, -
говорю, - хозяину возбраняется под настроение свою колымагу в металлолом
отправить?
А милиционер есть милиционер, ему нужно, чтобы инструкции не
пострадали.
- А ежели, - говорит, - он пьяным был за рулем? А ежели подфарники не
горели? А ежели люфт у руля?..
- Какой люфт? Он ведь не по земле двигался, а по воздуху, по
вертикали. Оттуда и свалился, сверху. А воздушные дороги - это уже не
компетенция автоинспекции.
Вроде убедил. Но тут у милиционера любопытство взыграло. Пришлось
объяснять ему все как есть. <А чего, - думаю, - бояться? Поверит - другом
будет, не поверит - опять же реклама не помешает>.
Договорились на том, что машину мы пока отвезем в сарай, запрем и
опечатаем, чтобы никто ничего в ней не тронул. До случая, если вдруг, как
выразился милиционер, откроются дополнительные обстоятельства. Что доложит
он о происшествии, как полагается, и наведается в больницу и ко мне домой.
Все устроилось нельзя лучше. Вот только с Сергеем было плохо. Не
знаю, как там по-медицинскому, а по-человечески тошно было нам обоим: не
пускали меня к нему рассказать-успокоить. Пришлось опять использовать
дипломатию, теперь уже с нянечкой, что его сторожила. Нянечки, известное
дело, народ более сговорчивый, чем главные доктора. Пустила она меня на
минутку. Ну а где минутка, там и пять - это же известно. Просидел я возле
Сереги с полчаса, все рассказал в подробности.
- Это, - говорил Серега, - все из-за кошки-мерзавки. Испортила мне
один аккумулятор, вот мощности и не хватило.
- Ничего, - успокоил, - ты только выздоравливай. Теперь я твою
квартиру пуще глаза сторожить буду.
- А что толку? Машины-то нет. И денег нет.
- Ты, главное, не горюй. Как-нибудь выкрутимся. У меня там есть в
заначке маленько. На мотоцикл копил.
Обрадовал его. Руку мне пожал как-то по-особенному.
- Ты, - говорит, - Пантелеич, если б не слесарем был, непременно
вышел бы в изобретатели. Есть в тебе этакое... самоотречение, что ли? Ведь
все новое на самоотречении замешивается и без него ничего не начинается...
Так и сговорились мы с ним. А когда двое сговариваются на доброе
дело, это ж сами понимаете... Выйдет Сергей из больницы, купим мы другую
машину и посмотрим, какой он, наш двор, с высоты. А потом отправимся в
контору, которая изобретениями занимается, поставим автомобиль прямо на
крышу, и пусть тогда попробуют не поверить. Пусть только попробуют...
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 31/08/2000
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг