примерно на уровне кандидата в мастера спорта. Выдерживает большие
динамические и статические нагрузки. Очень хорошо обучается. Характер -
спокойный, выдержанный. Почему такая внешность? И имя? Он будет ориентирован
для действий на центрально-европейском и серо-европейском театрах военных
действий, соответственно и внешность... такая вот... немного скандинавская,
что ли. А имя... электронику для него разрабатывали рижские специалисты, в
речи остался небольшой прибалтийский акцент, ну и еще учли пожелание
конструктора...
- Да, правда, так бывает, - авторитетно подтвердил Мания, - У меня дядя
в Тбилиси - электронщик, они такую говорящую машину делали. Она сначала
по-грузински говорила, а потом ее на ВДНХ возили, и там меняли программу,
чтобы она по-русски тоже говорить умела. Ну, она говорила, только все равно
с грузинским акцентом. Чего смеетесь, правду говорю!
- Текущее обслуживание и профилактику Маргуса будет осуществлять
старший лейтенант Воронов Александр Ильич, - профессор светски кивнул в
сторону старлея. - На время эксперимента он будет прикомандирован сюда,
будет состоять в штате офицеров управления роты.
- Разрешите? - появился в дверях класса старшина, - Вот, хоть на
человека стал похож! - ввел он в класс переодетого в форму Маргуса, -
Учитесь, салаги: все сам парень сделал - и нагладился, и подшился, и сапоги
надраил. За какой-то час.
Киборг стоял перед нами немым укором. Новенькая форма, которая просто
обязана была сидеть на нем классическим мешком, как на любом нормальном
салабоне, выглядела, как приложение к строевому уставу. Ни морщинки, ни
складочки - словно в генеральском ателье пошита на этого гада. Ремень плотно
облегает талию, но не перетягивает ее, как у муравья. Бляха сияет. Сапоги
сверкают ярче, чем у ротного. Берет н-новенький, тельник н-новенький - вот
падла... И мы сидим перед ним - хэбэ уже выгоревшее, с пузырями на коленях,
тельники уже ношеные, линялые (в бане поменяли), морды солнцем обгорелые,
комарами обглоданные... И у всех одна мысль: за каким фигом это мы так
загибались, спрашивается, если нас таким вот красавчиками скоро заменят? Ну
да ладно, еще не вечер...
***
А вечером (а точнее, после отбоя) киборг возник в дверях каптерки. В
синих уставных трусах и сапогах на босу ногу.
- Разрешите, товарищ старшина? - вежливо обратился он к Фомину, любовно
полировавшему суконкой офицерский хромовый сапог. В голосе киборга
прохладным юрмальским ветерком звучал легкий прибалтийский акцент.
- Что такое? - с неудовольствием оторвался старшина от своего отражения
в носке сапога.
- У меня тельняшку кто-то взял... - растерянно доложил киборг, -
Наверное, перепутали, я спрашивал - никто не говорит.
Старшина досадливо поморщился. Чего там - дело ясное. Новые тельняшки
курсанты сдали в бане в стирку, взамен получили чистые, но бэ-у. Бывшие в
употреблении, значит. В отпуск любому хочется в новой приехать (а к отпуску
курсант готовится с самого начала семестра), а как же. А этому парню в
отпуске красоваться не перед кем, так на фига ему новый тельник,
спрашивается? А не будь дурак, следи за своим имуществом.
- Это не у ТЕБЯ тельник тиснули, голубь ты мой сизокрылый, - мягко
возразил старшина, - Это ТЫ его прое....
- Что я сделал? - вежливо переспросил Маргус.
- Профукал, прошляпил, прососал, просрал, бл-лин! - начал терять
терпение старшина, - У меня тут что - склад тельников для всяких тормозов,
на фиг?!
Чертыхаясь, он полез на стеллаж и оттуда, из поднебесья, в киборга
полетела донельзя полинялая и растянутая тельняшка-безрукавка.
- Носи, лопух! - спрыгнул старшина на пол, - Если и эту про... Тьфу,
потеряешь, короче, больше хрен чего получишь, понял?! Дам кусок рукава,
пришьешь к хэбэ, как манишку и будешь так ходить! Шагом марш спать!
- Товарищ старшина, мне вообще-то сон не требуется...
- А тебя не спрашивают, требуется - не требуется, понятно? Положено
спать - значит, спи. Вопросы?.. Свободен!
- О, у меня есть вопросы, товарищ старшина...
- Свободен, я сказал! Через две минуты не будешь в койке - на очко у
меня улетишь. Шагом марш, курсант! Да не шуми, люди спят.
- Есть! - несколько озадаченно ответил Ауриньш и отправился к своей
койке, пытаясь установить хоть какую-то логическую взаимосвязь между словами
старшины: "Вопросы?", "Свободен!" и " Марш спать!". Шел он, несмотря
скрипучие половицы, совершенно бесшумно. Это понравилось старшине. "Надо же,
- подумал он, - Тормоз, а старается. Нич-чо, сделаем человека из этого
баклана". И, конечно же, старшине вспомнился золотой постулат армейской
педагогики: "Солдаты у нас все хорошие, их только дрючить надо".
***
Сентябрь в Рязани - еще не в полной мере осень. Скорее, затянувшееся
бабье лето. Но по утрам уже довольно зябко, и с мещерских болот все чаще
наползают на город молочные туманы.
Ежась от студеного утреннего ветерка, курсанты выбегали на зарядку. В
наставлении по физподготовке четко расписано, при какой температуре воздуха
какая форма одежды положена на зарядку. Однако в училище этому разделу не
придавали особого значения. Например, форма номер один (трусы и тапочки) не
применялась вообще - чего баловством заниматься. Когда это боец в тапочках
воевать будет? А про трусы вообще говорить не приходится: почти у всех
курсантов по тогдашней моде трусы были разорваны по боковым швам до самой
резинки - считалось, что так легче бегать. Бегать-то легче, но дистанция
кросса проходила по окраинным улицам Рязани, мимо стен старого Кремля. Улицы
эти были застроены старыми бревенчатыми домами с подслеповатыми окошками,
заросли лопухами и крапивой. А населяли их в основном люди пожилые и
подобную здоровую простоту нравов они могли не одобрить.
Зато форма номер два (сапоги, штаны, "голый торец") применялась во все
времена года, кроме зимы. В такой вот форме курсанты и выстраивались на
плацу - зевая и шустро потирая ладонями "голые торцы", быстро покрывающиеся
гусиной кожей.
- Первый комплекс вольных упражнений! Начи-на-ай! - разнесся из
динамика записанный на пленку голос офицера кафедры физподготовки капитана
Иванчи. Сам капитан в спортивном костюме изображал на трибуне перед плацем
эдакий сурдоперевод собственных записанных команд - училище всегда славилось
новаторством в методике обучения.
Надо сказать, фамилия капитана - Иванча - забавляла курсантов
"китайских" групп, ибо переводилась с китайского языка вполне мирно и почти
по-домашему, несмотря на многочисленные капитанские спортивные разряды:
"чашка чая".
- На дистанцию кросса бегом - марш! - и голос капитана сменила веселая
музычка и голос Аллы Пугачевой, быстро заглушаемый нарастающим грохотом
сотен сапог по асфальту.
- Ауриньш! - обернулся на бегу замкомвзвод Леха Мамонт, - Почему в
тельнике? Замерз?
- Чтобы не потерялся, товарищ сержант, - ровным вежливым голосом
объяснил Маргус, догнав Леху.
- Снять! - скомандовал сержант и ухмыльнулся: - Такой не потеряется...
Это уж точно - на такую тельняшку не польстился бы даже самый
рачительный каптер, готовый утащить в свою норку любое барахло: донельзя
выцветшая от бесчисленных стирок, растянутая могучими десантными торсами,
даже на широкой груди Ауриньша она напоминала развратное вечернее платьице с
откровенным декольте и дразняще широкими проймами. Маргус послушно стянул
тельняшку, сунул ее в карман штанов и занял свое место на правом фланге.
Бежал он легко и ровно - не сопел, не пыхтел, и даже совсем не топал,
словно был обут в тапочки-балетки. Понемногу курсантов это начало заедать.
Что, офигенный спортсмен, что ли? В первый раз на зарядке - и чешет наравне
со всеми. Ну так мы тебе сейчас покажем, как старые десантные волки бегать
умеют (что с того, что выслуги у нас всего пара месяцев - зато каких
месяцев!). Не сговариваясь, парни начали понемногу прибавлять темп, и вскоре
уже начали обгонять бежавший впереди взвод второкурсников ("...Куда
ломитесь! Оборзели салаги!"). Потом еще один. Кислород из воздуха вдруг
опять стал пропадать, как в первые дни карантина. Обливаясь потом и
задыхаясь, парни грохотали сапогами по щербатому асфальту, из последних сил
наращивая и без того бешеный темп. А этому гаду - хоть бы что. Все тот же
ровный бег, те же размеренные движения, разве что шаги стали шире.
- Леха! - задыхаясь, всхлипнул Серега Зинченко, "комод-раз", - Ну его
на хрен, этого робота, у меня пол-отделения сейчас сдохнет! Сбавь темп!
- Вот хренушки! - упрямо просопел Мамонт, - Держи своих, немного
осталось. Мы этого студента уроем...
Момент финиша парни помнили смутно: перед глазами уже все плыло, а
сердца молотили уже не в глотке, а где-то в самом черепе. Обессиленные, все
судорожно глотали сырой осенний воздух и держались на ногах только грозными
окриками сержантов: "Не стоять! Ходить!".
- Загнанных лошадей... Пристреливают на фиг... кое-как просипел вконец
вымотанный Пашка Клешневич и вдруг зашелся в приступе рвущего судорожного
кашля. Он согнулся, лицо его побагровело. Парни растерялись. Что с ним?
Вдруг загнется сейчас?!
- Дай руки! - неожиданно возник рядом с ним Ауриньш и, встав у Пашки за
спиной, обхватил его запястья. Поднял руки вверх, развел в стороны,
прогнулся назад. Пашка повис на его руках, как распятый Андрей Первозванный.
- Вдохни глубоко! - мягко скомандовал Маргус.
Пашка взахлеб, со стоном втянул воздух широко раскрытым ртом, бессильно
лежа мокрой от пота спиной на груди Маргуса.
- Теперь выдыхаем! - Ауриньш поставил Пашку на ноги, прижал его руки к
груди, наклонил, почти согнув пополам.
- Еще раз! - И Пашка опять распластался, подставив рыхловатую грудь
блеклому осеннему солнцу. Лицо его быстро приобретало нормальную окраску,
глаза стали глядеть осмысленно.
- Ну вот, теперь хорошо, - аккуратно поставил Маргус Пашку на ноги, - У
тебя бронхи не болели раньше?
- Было... - Пашка размазывал по лицу выступивший холодный пот, но дышал
уже почти ровно, - Боялся, что медкомиссия зарубит...
- Тебе нужно нагрузки пока дозировать, - озабоченно проговорил Маргус,
- Надо командиру сказать.
- Ты что, сдурел? - вытаращился Пашка, - Не вздумай! Я втянусь,
ничего...
Маргус кивнул и отошел - все такой же спокойный и невозмутимый, черт.
- Он меня как за руки поднял, как на грудь себе положил - я прямо
забалдел! - делился потом Пашка, - Лапы прохладные, грудь прохладные - такой
кайф! И воздух будто сам вливается, и кашель прошел, и башка на место
встала. Атасный мужик!
Хорошо, что в то время никто еще толком понятия не имел о таких вещах,
как гомосексуализм - а то ведь задразнили бы бедного Пашку...
Глава 3. Каша ест меня
Начались занятия по иностранному языку - одному из основных предметов в
девятой роте, так как по выпуску офицеры-спецназовцы получали дипломы
переводчиков-референтов. Основные европейские языки Ауриньш уже знал,
поэтому его определили в группу китайского языка.
Китай в ту пору считался одним из наиболее вероятных противников СССР:
еще свежи были в памяти события на Даманском, только-только почил в бозе
Великий Кормчий, сыны Поднебесной вполне определенно делали заявки на
лидерство в регионе, а мудрый старец Дэн Сяопин еще только подступался к
проведению своих реформ. Поэтому и существовали на разведфаке "китайские"
группы, в которые собирали всех курсантов, хоть мало-мальски смахивающих на
азиатов. Впрочем, таких было немного, и группы дополнялись обычными
"рязанскими мордами".
- Нимэн хао, тунджимэн, - приветствовала курсантов молодая
светловолосая дама в строгих очках и с мягкой улыбкой училки начальных
классов, - Здравствуйте, товарищи. Меня зовут Валентина Алексеевна, я - ваш
преподаватель китайского языка. "Нимэн хао" означает: "здравствуйте", так я
буду приветствовать вас на занятиях. Отвечать вы мне будете: "Хао". Понятно?
Давайте попробуем. Нимэн хао!
- Хао! - дружно выдохнули курсанты и приободрились - во, совсем простой
язык, зря боялись.
- Проходите в класс, - открыла она дверь, - Рассаживайтесь, цин цзо...
Парни вошли в класс и остолбенели. Разноцветные иероглифы красовались
на всех стенах класса - на большой карте Китая, на плакатах с оружием и
боевой техникой, даже над классной доской вели свою молчаливую таинственную
пляску пламенно-алые знаки, пугающе-непонятные и все-таки непостижимо
красивые. Тут мы все и сдохнем... В то, что простой смертный может научиться
читать и писать э т о, казалось абсолютно невероятным. Курсанты были
подавлены напастью, свалившейся на них непонятно за какие грехи.
- Бье п'а, сюэшен тунджимэн, - улыбнулась Валентина Алексеевна, - Не
бойтесь, товарищи курсанты. Не вы первые, не вы последние. Все поначалу
пугаются, а потом - ничего, учатся. Причем, очень хорошо. Во всяком случае,
отличников в китайских группах всегда было больше, чем в других.
Мягким негромким голосом, словно рассказывая сказку, поведала она
курсантам, что грамматика китайского языка - довольно проста, в отличие от
европейских языков, в нем нет привычных падежей, склонений, спряжений и
прочих премудростей. Смысл предложения определяется порядком слов. Например,
если сказать: "Губа гэмин", это будет означать "кубинская революция", а
"гэмин Губа", наоборот - "революционная Куба". Или: предложение "во чи фань"
означает: "я ем кашу". А "фань чи во" будет означать "каша ест меня".
Китайская письменность - слоговая. Каждый иероглиф обозначает один
слог. Как в русском языке слово может состоять из одного, двух и более
слогов, так и в китайском языке: слово может состоять из одного, двух и
более иероглифов.
Затаив дыхание, курсанты повторяли вслед за "цзяоюань
тунджи"1 таинственные слова - осторожно, словно пробуя их на
вкус. "Ни хао" - здравствуй, "цзай дянь" - до свиданья, "цин цзо" -
садитесь, "чжань ци лай" - встаньте... А уже к следующему занятию всем
требовалось вызубрить совсем уже запредельную фразу, которую придется
докладывать дежурному: "Цзяоюань тунджи! Цзю лянь сань п'ай сы бань сюэшен
шанла чжунвэн к'э!" Во как! Товарищ препод, стало быть - курсанты четвертого
отделения третьего взвода девятой роты к занятиям по китайскому языку
готовы. Ешьте нас с потрохами, уважаемый богдыхан...
Китайские тетради для обучению правописанию расчерчены особым образом:
не в клетку и не в линейку - ровные ряды квадратиков сантиметр на сантиметр.
Иероглиф должен аккуратно вписываться в этот квадратик - равномерно, без
наклона и смещения в сторону. Порядок написания строго определенный - слева
направо, сверху вниз. Оказывается, это только у европейцев можно быть
профессором и иметь отвратительный почерк. В Китае же об образовании
человека можно судить по его почерку. Чем образованнее человек, тем у него
лучше почерк.
Пыхтя, сопя и свесив набок языки от усердия, курсанты вписывали в
квадратики основные черты - составляющие иероглифов. Вертикали, горизонтали,
откидные и разнообразнейшие точки. Разумеется, получалось все вкривь и
вкось, как у неумелого первоклашки. Курсанты отдувались, и губы их то и дело
складывались, чтобы произнести нехорошее слово.
Маргус же выполнил задание со скоростью опытной стенографистки и быстро
пролистывал учебник. Хорошо ему...
- Хао цзилэ, Ауриньш тунджи! Замечательно, товарищ Ауриньш! - от души
восхитилась Валентина Алексеевна, проверив его тетрадь, - Настоящая
каллиграфия. Вы изучали язык раньше?
- Никак нет, - поднялся Маргус, - Только сейчас.
- Очень хорошая работа. Твердая, уверенная рука. Вы рисуете?
- Я еще не пробовал. Просто - Вы показали, я сделал. Вы хорошо
объяснили.
- Цин цзо, - порозовела от удовольствия Валентина Алексеевна, -
Садитесь. Пять баллов, у фэн.
Парни недоуменно переглянулись - она что, не в курсе? Вот же еще
напасть подвалила - теперь на его фоне мы вообще деревяшками смотреться
будем...
Занятия по языку Валентина Алексеевна вела, словно мастер борьбы
шоудао: изящно-мягко, благородно-вежливо, и - беспощадно. В конце занятия
она добила курсантов коронным приемом: КАЖДЫЙ ДЕНЬ они должны будут
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг