ужасно переживал, и часто повторял, что все это оттого, что у него
"...Образования - два класса и три коридора". И строго-настрого наказал сыну
Вовке учиться, как следует, чтобы тот не попадал впросак, "как последний
лох". Впрочем, Вовку тогда уже и Анатоль Сергеич, и папа называли Вованом.
Через год папа Жора стал настоящим "Новым Русским Домовым". В его фирме
"Домком-интернэшнл" работали уже сотни сотрудников - экономисты, менеджеры,
продавцы, банкиры, охранники, шоферы, - все как в настоящей фирме.
Доходы "Толян" с "Жоржем" честно делили пополам, и дело их процветало.
Папа обзавелся уже тремя машинами, выстроил загородный особняк (рядом с
особняком компаньона), и вообще старался во всем походить на него. Ну, а
Анатоль Сергеич заказывал для Жоржа и Вована такие же пиджаки и галстуки,
как для себя с сыном Сашкой - "...От Версаче, прикинь?" и обещал следующим
летом устроить поездку на Канары. Он очень жалел, что не может сходить с
Жоржем в казино, так как их дружба и сотрудничество должны были оставаться в
глубокой тайне - иначе и другим тоже захочется, а кому нужны конкуренты?
Однако в последнее время папа Жора стал сильно беспокоиться о сыне.
Дело в том, что Вован остался практически без присмотра. Сам отец с вечера
до утра занимался делами фирмы, мама тоже решила не отставать от него и
открыла свой дом моделей, где и пропадала все время. А Вован оказался
предоставленным самому себе. Целыми ночами он смотрел мультики, играл на
компьютере и всласть лопал пирожные и "сникерсы", запивая их лимонадом -
этому он быстро научился у Сашки, сына Толяна. От этого занятия он быстро
обленился, растолстел и совсем забыл те недавние времена, когда он бегал по
подвалу наперегонки с мышатами или ловко взбирался по карнизу, чтобы вернуть
на место выпавших из гнезда птенцов.
Когда-то Вован очень хотел стать пожарным - он так трепетно любил этих
замечательных бесстрашных мужчин, которые ловко взбегают по своим лестницам,
спасают людей, отважно борются с огнем! Конечно, он понимал, что пока еще
эта его мечта неосуществима - ведь даже папа Жора был ростом ниже, чем
обыкновенный огнетушитель. Но все же он надеялся, что когда он подрастет, то
и для него найдется место в пожарной охране. А пока он со всей серьезностью
осматривал по ночам подвал, подъезд и двор своего дома, набрасывался как
тигр на каждый дымящийся окурок и тушил его подручными средствами. А однажды
он даже предотвратил настоящий пожар - заметил в подвале дымящуюся
электропроводку и со всех ног кинулся в подъезд. Там он вскарабкался к щитку
пожарной сигнализации и пнул по толстой красной кнопке.
Приехали пожарные, быстро разобрались, в чем дело и навели порядок.
Притаившись за стеной, Вовка прислушивался к разговорам пожарных, и тихо
таял от гордости. Еще бы! Ведь пожарные говорили, что вовремя их вызвали, не
то "...Через полчаса полыхало бы тут все ярким пламенем". Как потом Вовка
раскаивался, что из-за своей дурацкой застенчивости он не вышел и не сказал
пожарным, что это он их вызвал. Не нужно ему было никаких наград, но это
ведь был такой прекрасный случай познакомиться с этими замечательными
людьми! Может быть, они даже разрешили бы Вовке залезть в их необыкновенную
красную машину с грозным лафетным стволом на крыше и дали бы примерить
настоящую пожарную каску...
В новой квартире Вовка сначала отчаянно скучал по своему подвалу, по
ночным дежурствам и совсем не радовался ни новым игрушкам, ни всяким
"прибамбасам" в новом жилище. Но потом подружился с Сашкой, быстро научился
у него, как играть в "ходилки" и "стрелялки" на компьютере и, что
называется, вошел во вкус. Теперь он все реже вспоминал о своей мечте, и с
завистью слушал Сашкины рассказы о поездках в Америку и на Багамы, и даже
научился растопыривать пальцы "веером", подражая Сашке.
Однако вскоре им пришлось расстаться - отец отправил Сашку учиться в
Англию, в какой-то жутко дорогой колледж. Вован тоже было попросился туда,
но папа Жора сказал, что сын "перебьется", и пойдет учиться в нормальную
школу. Если хочешь жить и работать дома, то и учиться надо дома, а то и
знать не будешь, как со своими людьми говорить. А учителя наши еще и получше
этих англичан, а если они с Вована немного жирку сгонят - так это вообще
хорошо будет: вон, не ребенок, а дирижабль какой-то стал. Так Вован и стал
первоклассником Бирюлевской средней школы.
Глава третья
Под любопытными взглядами ребят Вован чувствовал себя немного неуютно.
"Ну, чего вытаращились, спрашивается? Красного пиджака не видели, что ли,
лохи? Да еще наверняка Пузырем дразнить будут, или Мясокомбинатом
каким-нибудь", - затосковал Вован. И ему вдруг так захотелось домой! К
мягкому дивану, к любимому компьютеру и не менее любимому холодильнику,
набитому всякими вкусностями! И тут в кармане у папы запищал телефон -
выяснилось, что папе срочно надо ехать в офис. Папа страшно огорчился, но -
бизнес есть бизнес. Он сунул Вовану видеокамеру, сказал, что Сема за ним
заедет после уроков, помахал всем пухлой ладошкой и, сверкнув на прощание
своими зубами, уехал. "Ну, все...", - обреченно подумал Вован. Однако ребята
и не думали дразниться. По очереди пожали ему руку, назвали себя, ну и все.
Разговор протекал вполне мирно.
- Ты где живешь? - спросила его Светка.
- Возле кинотеатра, "Керчь" называется. Знаешь?
- А то! Сколько раз там пролетала, - независимо ответила та.
- Билетов не могла достать, что ли? - не понял Вован.
- Каких билетов? - тоже не поняла Светка.
- Ну... Ты же говоришь - "пролетала". В смысле, в кино не могла
попасть?
- Да какое кино! На метле просто пролетала, вот и все.
- На какой еще метле?
- Да на той вон, - кивнула Светка в сторону метлы, прислоненной к
старому клену.
Все посмотрели на метлу.
- Ага, щас...- заулыбался Вован, - гони больше...
- Во балда, не верит, - пожала Светка плечами. - Ну, хочешь - сам
попробуй.
И она сунула ему метлу в руки.
Вован продолжал недоверчиво улыбаться - ага, сядет он, нашли дурака...
Светку эта недоверчивая улыбка рассердила - заводилась она с полоборота.
- Ну, чего сияешь, - возмутилась она. - Слабо взлететь - так и скажи, и
нечего тут...
- Чего "слабо"? - хмыкнул Вован. - Если бы она летала, эта швабра твоя,
- тогда запросто, а так чего я на ней, как дурак, скакать буду?
- Не летает?! - взвилась Светка.
- Спорим! - протянула она свою ладонь Вовану. - Герка, разбивай!
- А на что спорим? - все еще улыбался Вован.
- На шалабан!
- Идет! - и Вован оседлал метлу, передав Герке портфель и камеру. - Ну,
и что тут нажимать надо? Как она у тебя заводится?
- Ничего нажимать не надо, - деловито и серьезно пояснила Светка, -
Просто представь, как взлетаешь, и все. Только осторожнее, смотри. И держись
крепче. Ну, давай!
Вован скептически хмыкнул, нахмурил брови, и вдруг неожиданно резко
рванулся вверх! Правда, тут же резко клюнул вниз, не устоял при приземлении
и растянулся на асфальте, ободрав ладони и перепачкав свой роскошный пиджак.
Все кинулись к нему, подняли и дружно принялись отряхивать.
- Ну, ты ваще! - обалдело проговорил Вован, возвращая Светке метлу. -
Предупреждать надо, в натуре!
- А я не предупреждала?! - возмутилась Светка, - Говорила же, чтоб
осторожней!
- Говорила! - хором подтвердили все.
- Ладно, давай шалабан, - покорно склонил Вован свою лобастую голову,
подстриженную "ежиком", и зажмурился.
"Щас влепит пиявку", - напряженно ждал он, - "вон, дылда какая..."
- Да ладно уж, - вдруг легко остыла Светка, - на первый раз прощается.
Э, да ты лапы ободрал, кажется? Ну-ка, покажи.
Вован поднял к свету свои пухлые ладони, похожие на оладьи, смазанные
вишневым сиропом.
- Ну, точно. Пошли, промыть надо. Гер, где тут кран?
- Айда, покажу, - отозвался Герка и пошел за угол школы, явно гордясь
тем, что он ветеран, и уже все здесь знает.
Все пошли за ним, мыть несчастные Вовановы ладони. А когда вернулись,
по школьному двору катались на роликах еще две первоклассницы.
Несмотря на то, что обе они лихо жужжали роликами, стремительно, словно
ласточки, летая по асфальту, и даже держались за руки, были они совсем
непохожие. Одна из них была - ну просто кукла (Герка даже раскрыл все три
пасти) - с огромными голубыми глазами, пышными золотистыми кудряшками,
маленьким носиком и с такой улыбкой, что было даже как-то непонятно, что
может она делать в обыкновенном школьном дворе? Одета эта необыкновенная
девочка была в черную майку с надписями на груди: "Я - дура" и на спине: "И
ты - тоже" и узкие черные брючки. На шее у нее болталась стальная цепочка с
"пацификом", на поясе пристроился маленький плэер, а на запястьях и в
золотистых прядках волос разместилась куча блестящих бисерных штучек - так
называемых "фенек". На черном кожаном рюкзачке за спиной девочки мотал во
все стороны костями маленький пластмассовый скелетик, прицепленный за череп.
Вторая же девочка была ее полной противоположностью. Скажем так:
красавицей, как первая, она не была. Она была худенькая, носатенькая,
какая-то вся такая, словно состоящая из сплошных острых углов. А узкие глаза
словно стреляли во все стороны зелеными искрами. Волосы у нее были словно
болотная осока: серебристо-зеленые, легко струящиеся под ночным ветерком. И
одета она была совсем не так, как ее подружка - в простое коричневое
платьице с белоснежным фартуком. На тонких ножках, обутых в могучие
роликовые ботинки, ослепительно сияли белые гольфы, а в серебристо-зеленых
волосах трепыхались такие же искристо-белые банты. И за спиной у нее был не
рюкзак со скелетом, а обычный ранец с нарисованным зайцем.
Наконец, подружки заметили ребят и, одновременно развернувшись, лихо
подкатили к ним. Светленькая не сумела вовремя остановиться, и влетела в
широко расставленные Геркины лапы (Герка вдруг глуповато заулыбался всеми
тремя пастями).
- Уау! - воскликнула она, когда Герка аккуратно поставил ее
вертикально. - Не опоздали мы?
- Да не... - смущенно пробормотал Герка. - В самый раз...
- Это клево, - успокоилась она и принялась расстегивать свои роликовые
ботинки, - Ксюха, это мы из-за тебя затормозили! Чего ты со своим фартуком
столько возилась? Так наглаживать - у меня бы точно крыша поехала!
- Да ладно тебе, Фень, - отозвалась вторая, укладывая ролики в
пластиковый пакет, - что же мне - растрепой надо было приходить?
Ребята переглянулись - кажется, компания собирается нескучная...
Феня и Ксюша
Они были давними подружками, так как жили по соседству, в Бирюлевском
дендропарке. Ксюша была маленькой кикиморой, а Феня - лесной феей.
Строго говоря, они еще не были ни кикиморой, ни феей. Потому что для
того, чтобы стать ими, надо было долго учиться, сдать сложные экзамены и
получить диплом. А еще надо было постоянно выполнять разные специальные
задания. Этими вот заданиями они бы, кстати, с удовольствием поменялись. Так
получилось, что их характеры на удивление не совпадали с их будущими
профессиями. Ксюша, как дочка кикиморы, должна была по ночам пугать
прохожих, строить им разные пакости, а ей это ну ни капельки не нравилось! И
все вредности, которым пыталась обучить ее мама, - заслуженная кикимора
Москвы - Ксюша делала совсем не так, как полагается.
Вот, например, что случилoсь вo время выпoлнения первoй кикиморскoй
контрольнoй работы. По заданию она должна была напугать поздних прохожих
внезапно вспыхивающими болотными огнями и криками ночных птиц. Ксюша
умудрилась нaкурoлecить так, что ее мама прoстo схватилась за голову.
Во-первых, она разучила с лягушками и сверчками несколько колыбельных песен,
причем сверчки пели на два голоса, а лягушки - на три. Тем лягушкам, у
которых не было ни слуха, ни голоса, Ксюша поручила зажигать и гасить по ее
сигналам болотные огни. А птицам - филинам и козодоям - Ксюша поручила ухать
и кричать только в нужное время, чтобы не нарушать мелодию. Две ночи Ксюша
тайком репетировала со своими лесными друзьями свое контрольное задание. На
третий вечер она сказала маме, что задание готово, и гордая мама созвала
всех своих подруг-кикимор, и даже главную Бирюлевскую кикимору Татьяну
Подколодную, чтобы похвастаться успехами дочери. Увы, получилось совсем не
так, как ожидала мама.
Когда небо над парком стало темно-синим, и робко проклюнулись первые,
самые чистые звезды, когда неторопливо начала всплывать полная луна, все
приглашенные кикиморы расселись на берегу болотца и стали с интересом ждать,
как будет маленькая кикимора Ксюша пугать припозднившихся прохожих.
Ксюша вышла на берег болотца в аккуратно отглаженном зеленом платьице с
белым воротничком, поклонилась зрителям, как ее учила мама, потом
повернулась к своему оркестру и взмахнула тонкой палочкой. И воцарилась
тишина. Замолчали лягушки и сверчки, притихли птицы, внимательно следя за
Ксюшиной палочкой. Ксюша плавно повела палочкой, и сверчки нежно запели
вступление. Ксюша взмахнула ладошкой...
"Дети спят сладким сном,
Все уснуло кругом,
Тишина и покой,
Крепко глазки закрой..." - поплыла над парком волшебная мелодия
колыбельной. Мягко ухали филины и протяжно кричали козодои, выпевая припевы,
и сказочно, как на новогодней елке, вспыхивали и гасли голубые болотные
огоньки. А прохожие, вместо того, чтобы пугаться и убегать к светлым
фонарям, останавливались, садились на травку и, как зачарованные, слушали
этот необыкновенный концерт, не отрывая глаз от волшебной игры огоньков на
болоте.
После того, как песня закончилась, Ксюша сразу же повела следующую:
"Рыбки уснули в пруду..." Главная кикимора Татьяна Подколодная просто не
знала, что и делать, - весь берег болота занят людьми, никто даже мимо не
проходит, все останавливаются, садятся на берег, а некоторые потом даже
обнимаются и целуются! А те, кто не целуется, слушают неожидaнный концерт,
как завороженные, и не капельки не пугаются! И никак не прекратить это
издевательство - нахальная девчонка повернулась к ней спиной, дирижирует
своим оркестром и ничего не слышит, словно растворилась в этой своей музыке!
А когда, наконец, мелодии стихли, и Ксюша повернулась к зрителям, весь
берег словно взорвался! Сидящие на берегу люди изо всех сил хлопали в ладоши
и, хотя и недоуменно поглядывали друг на друга, улыбались и все хлопали,
хлопали! Все кикиморы от такого шума попрятались под лопухи, и только
маленькая Ксюша осталась стоять на своем месте. Она счастливо улыбалась и,
хоть ее и не видели зрители, кланялась им, как настоящий маэстро.
После мама устроила ей ужасный нагоняй за "такое чудовищное
безобразие", но, несмотря на это, Ксюша все равно была счастлива, вспоминая,
как зачарованно слушали люди ее первый концерт. И тихонько вздыхала про
себя, потому что будущая ее профессия - пугать людей и делать исподтишка
всякие мелкие гадости - ей совсем-совсем не нравилась.
- Ну, что за несчастье такое! - как-то в сердцах пожаловалась она своей
подружке Фене. - Ну не люблю я никого пугать! Не люблю, и все! А они все
говорят, что я ленивая, неспособная - знаешь, обидно как!
- Бывает, - согласилась Феня. - Меня вот этими танцами да музыкой
совсем уже достали. Мне эти вальсы да ноктюрны - хуже горькой редьки, а
никак не отвертеться. Хоть бы раз с тобой занятиями поменяться - вот бы я
прикололась!
Феня была лесной феей и жила рядом с Ксюшиным болотцем, на небольшой
поляне, окруженной зарослями барбариса. Ей полагалось разводить в лесу
цветы, играть на рассвете нежные мелодии на лесных колокольчиках, а во время
лунных ночей танцевать на балах, которые проводились на самой большой
поляне. Все эти обязанности были Фене очень не по душе. Ну, разводить цветы
- это еще туда-сюда: разбросала весной семена, полила росой разок-другой, ну
и растут они себе, есть не просят. А вот что касается музыки и танцев - тут
Фене приходилось несладко. Из всех стилей Феня признавала только рэп, а под
него на балах не танцевали. Да и вообще, на бал нужно было наряжаться в
светлое воздушное платьице, выслушивать там дурацкие комплименты от
мальчишек-эльфов и делать вид, что тебе это очень нравится. Хотя на самом
деле Феня тайно презирала "всю эту ерундень". Она прекрасно разбиралась в
современной музыке и очень ловко колотила по собcтвeннручнo cдeланным
бaрабaнам. Она первая из обитателей дендропарка научилась кататься на
роликах и скейтборде, и по ночам часто носилась по аллеям парка как
стремительный черный стриж, отчего взрослые феи охали, закатывали глаза и
надменно поджимали губы. "Это какой-то ужас! Еще можно понять, если бы этим
занимались эти хулиганки кикиморы, но фея!!!"
А еще Феня очень любила громко бабахать самодельными хлопушками и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг