и неожиданно для всех исполнили такую симфонию, такую... земную, близкую и
чистую по звучанию и передаче земной тоски, красоты и блаженства, что Сомов
беззвучно зарыдал, потрясенный этой родной для человеческой сути музыкой.
Иногда дыхи ночевали у него, плетя себе из тончайших, как паутина,
волокон одежды и на ряды. Это был целый карнавал. Двое из них были
скромниками и педантами, третий же украшал себя и даже свой хрящик на
макушке, как павлин. Вероятно, он был предводителем выводка, особью мужского
начала, обладающего особой силой и знаниями, а может быть, его появление в
мир было далеко не первым и он был уже стариком. Это оставалось для Сомова
загадкой.
Однажды, мирно отдыхая с дыхами после оживленных часов общения и
музицирования на хрусталях (дыхи учили его играть), Сомов услышал подземный
толчок... баллов пять, не меньше. Не успел он испугаться, как увидел
мгновенно образовавшуюся громадную трещину в сыром, но плотном полу бункера.
Через минуту трещина разверзлась и из нее полезла черная блестящая, как
смола, жижа. Дыхи, вздыбив хрящи, тревожно заухали и заволновались.
Вглядевшись, Сомов понял, что черная зловонная жижа - живая органика, а
может быть, исподняя ткань планеты со змеящимися усами, слепо щупающими
воздух и пол. Она медленно вползала в бункер, заполняя своим мокрым черным
блеском пространство и грозя вытеснить собою все и всех. И она пожирала
воздух. Источая из себя газы, жар и еще чтото непонятное и страшное, жижа
словно почуяла Живое и устремилась к кучке существ, отпрянувших в угол
бункера.
Поняв, что это конец, Сомов отчаянно щелкнул зажигалкой и, запалив
какое-то тряпье, стал размахивать им перед чудовищем. Тупорылая масса, не
чувствуя огня, продолжала лезть из трещины. Тогда Сомов бросил разгоревшиеся
лохмотья в нее. Огонь попал как нельзя лучше в самую гущу жижи.
Неповоротливая и медленная, не чуя опасности, она всколыхнулась и вдруг,
вспыхнув зеленым пламенем и поднявшись столбом под потолок, затрещала и
забрызгала жиром во все стороны.
Выскочив из бункера, чтобы глотнуть воздуха, а может быть, задохнуться в
преисподней, Сомов обнаружил, что на Планктубере уже осень, прохлада и
невыразимые краски неба, каких он еще никогда не видел. Ошарашенный и
потрясенный пережитым, он медленно пришел в себя.
- Эх, сейчас бы тазик пельменей со сметаной! - сказал он, вдруг веселея,
ничего не понимающим дыхам и увидел, что сами дыхи прикладываются к
родившему их стволу, сося его, как мать. Сбросивший тяжесть коробочек, ствол
найденного Сомовым растения разросся за лето, разбух от влаги и превратился
в большое дерево, похожее чем-то на живого осьминога. (Так вот что держало
дыхов возле меня, поразился Сомов.)
Ему предложили пососать ствол, приложившись к бородавчатому скользкому
наросту. Сомов взглянул на слезящийся мутным клеем нарост, представил его во
рту и, едва подавив тошноту, вежливо покачал головой.
Дым из бункера валил еще много дней подряд. Пожара не случилось. Но
растаявший лед, органика и жир, натекшие с горящей жижи, образовали гнусное
месиво, едва не погубившее запасы Сомова
Истаявшее и уничтоженное огнем чудовище выгорало еще одиннадцать дней
изнутри, откуда-то из-под недр, источая зловоние и будя чувство пережитого
омерзения
"Ну, ну, старик, - подтрунивал Сомов над самим собой - Ты ведь так жаждал
обнаружить хоть какие-нибудь зачатки жизни на Планктубере! Что-то
преподнесет он тебе еще?"
Осенний остывающий Планктубер был прекрасен. Дыхание прохлады сделало его
воздух синим и чистым, как никогда Скалы сверкали пучками отраженных лучей,
создавая невиданный фокус преломленного света и всех цветов радуги
Пространство, исчерченное нитями света, рождало порой миражи и видения.
Всюду чудились световые коридоры и ступенчатые многогранники, ведущие во все
стороны неба. Это было неописуемое, ни с чем не сравнимое зрелище,
притягивающее к себе, как магнит.
Поглощенный своими ощущениями, Сомов не сразу обнаружил первую изморозь
на почве и низко зависшее над планетой светило. Чувствовалось приближение
зимы. Дыхи куда-то исчезли и больше не появились ни разу с тех пор, как
родившее их растение усохло и уменьшилось в размерах раз в шесть
Куда-то подевались и стеклянистые черви.
Сомов крепко затосковал в ожидании светолета. Он все надеялся, что дыхи
вернутся, чтобы взглянуть на светолет, нарисованный им недавно на бумаге
специально для них, но дыхи не приходили
Как-то раз, наслаждаясь последними теплыми лучами солнца, Сомов увидел
три взрыхлившихся бугорка в почве недалеко от бункера, прямо на стоянке
светолета.
Медленно и доверчиво к солнцу пробивались три красноватых растения с
намертво прикрепленными к стволам коробочкамиплодами, по дюжине на каждом.
Это были уснувшие на зиму и проросшие из-под почвы, чтобы дышать воздухом,
дыхи и их будущее потомство
- Нашли себе место! Это же стоянка светолета, - добродушно ругнулся
Сомов, ошарашенный новостью, радуясь ей, как ребенок
Решив, что на днях обязательно пересадит нежные побеги в безопасное
место, Сомов ушел, чтобы записать новость в дневник.
Вечером ему почудился звук приближающегося светолета. Он решил, что
ослышался, и лихорадочно стал высчитывать сроки прилета очередной
экспедиции. Выходило не скоро. Но серебристобелый, по-праздничному
сверкающий диск обнаружил себя маленькой точкой в темном небе, высоко" над
горизонтом. Это была не галлюцинация. Диск быстро приближался, все
отчетливее выделяясь в сумерках и увеличиваясь в размерах. Через мгновение
машина зависла над зимовьем и стала медленно опускаться на стоянку.
Убедившись, что это не мерещится ему, Сомов со всех ног кинулся к стоянке,
встал рядом с проросшими дыхами и, простерев руки кверху, закричал
опускающемуся светолету, чтобы тот взял левее. Увы, никто не видел и не
слышал его. Светолет медленно опускался к стоянке. Завихрившаяся под ногами
Сомова пыль неумолимо обозначила центр посадки светолета. У Сомова было еще
несколько мгновений, чтобы отпрянуть в сторону, однако, помня о беззащитных
дыхах, он не тронулся с места. Почувствовав горячую струю выхлопного
вещества на затылке, он понял, что падает, и издал страшный, отчаянный вопль.
Чуткие приборы на светолете включили сирену, и аппарат, резко дернувшись,
отпрянул вверх. Он завис в тысяче метров над поверхностью планеты, и
очнувшийся Сомов увидел два пульсирующих белых огня аварийных фонарей.
Он знал, что это такое, а потому, терпеливо приникнув глазами к небу,
стал ждать. Но, как ни странно, по истечении тридцатисорока и еще нескольких
бесконечных минут светолет не сдвинулся с места, что-то происходило там,
внутри. Сомов заволновался.
Наконец он увидел, как светолет медленно тронулся с места и, быстро
уменьшаясь, стал удаляться прочь, в густую синеву бездны. Было ясно -
посадка светолета не состоялась. Возможно, он чего-то недомысливал, но
бесконечные, мертвые сорок с лишним минут светолета, проведенные над
Планктубером, говорили о чрезвычайной ситуации на борту корабля. Как
астролетчик Сомов видел такое впервые. Ему вдруг стало жутко и еще более
одиноко, чем накануне прилета людей. Сомов вдруг понял - светолет вернулся
на Землю либо отправился на ближайшую, летающую по какой-нибудь орбите
аварийную станцию. Это были преждевременные, но далеко не беспочвенные
выводы. А так как на все вытекающее из вышеследующего обстоятельства могло
уйти не меньше чем четыре месяца, было ясно - зимовка экспедиции на
Планктубере в этом году может не состояться.
Все это повергло Сомова почти в шоковое состояние. Он так ждал светолета!
Он мог погибнуть летом. Но он выжил благодаря дыхам, чтобы дождаться людей с
Земли. И вот снова он обречен на одиночество.
Запаниковав, Сомов схватился за волосы и, тихо завывая, стал биться о
дверь своего ненавистного, зловонного после пожара бункера, этого страшного
каменного мешка, который, кажется, снова собирался поглотить его на целый
год.
И тут Сомов вспомнил про дыхов. Спасенные им, безмолвные и беспомощные,
как цыплята, они, должно быть, все видели и слышали сейчас и, увы, не в
силах утешить его, чутко переживали случившееся.
Сомов замер. Устыдившись минутной слабости и взглянув на молодую поросль
дыхов, спасенных только что от неминуемой смерти, он взял себя в руки и,
медленно приходя в себя, тупо и рассеянно стал считать новорожденные
коробочки на каждом свежем стебле. Их было тридцать девять - почти целый
поселок, который должен был очнуться весной следующего года, чтобы... И тут
Сомову пришло в голову, что он совсем не знает дыхов. Сообща они, наверное,
умеют строить летники из базальта и кварцитов, чтобы перемогать жару. Нечто
подобное они начали возводить осенью, но что могли сделать три существа за
сезон? Сомов вспомнил, с каким удовольствием дыхи коротали пик жары в его
бункере, непрестанно пополняя его льдом. Вспомнил их концерты на
хрусталиках, низкое бутылочное пение их добрых голосов.
- Перезимуем! - исступленно крикнул он в синее пространство планеты. -
Перелетуем, черт возьми!
Он постоял, размышляя с минуту, куда пересадить дыхов с опасного места, и
немедленно принялся за работу, боясь и одновременно надеясь, что светолет
все-таки еще вернется с минуты на минуту.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 12.09.2001 16:33
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг