украли, как украли моего Джо. Я бы предложил вам приют у себя, но не
уверен, что это надежно. Знаете что? - воскликнул он вдруг. - Лучше всего
вам провести это время у отца. Они не посмеют к нему нагрянуть... Мы
выставим студенческую охрану... Да, наконец мы открыто заявим, что вы
переехали к нему! Пусть только посмеют!..
- Ваш отец довольно натерпелся неприятностей, защищая свое изобретение, -
возразил Грехэм. - С моей стороны было бы неблагородно снова подвергать
его...
- Оставьте, Грехэм! - перебил Эрнест. - Отец не откажет, он будет рад
помочь. Он не из тех, кто отступает. В этом мы можем поучиться у него.
Эти слова невольно прозвучали для Грехэма упреком, воскресив в памяти
недавнюю неприятную сцену: именно в трусости заподозрил его старик, а он,
не сумев оправдаться, вздумал обижаться. Да, Чьюз, столько перенесший и не
уступивший, имел право его упрекнуть. Стыд снова охватил его, и он
удрученно сказал:
- Нет, к вашему отцу я не поеду... Я виноват перед ним...
- Что еще такое? - недовольно спросил Эрнест.
Грехэм рассказал.
- Ну, вот выдумали! - воскликнул Эрнест. - Уверяю вас: отец уже забыл! У
него всегда так: погорячится, разнесет в пух и прах, а потом сам жалеет.
- Нет, нет, доставлять неприятности профессору. Эдварду Чьюзу я не стану.
Не стану! - решительно сказал Грехэм.
- Ей-богу, Грехэм, вы только осложняете положение. В конце концов, я не
специалист по конспирации, а вы тут со своими капризами! Есть у меня
добрый приятель, один инженер, уверен, что он не откажет, но требуется
время с ним снестись.
- Послушайте, Чьюз, - сказал Грехэм, - а зачем, собственно, вам и браться
за конспирацию? Ваш друг Рэдчелл, очевидно, в этом опытнее, так почему же
не воспользоваться его предложением?
- Вы на это согласны? - спросил Эрнест, пристально глядя на Грехэма. - Я
боялся, как бы вам не было неприятно, что все организуют коммунисты.
- Да нет, от этого предрассудка я как будто освободился совершенно, -
усмехнулся Грехэм. - Вы-то Рэдчеллу доверяете?
- В таком деле больше, чем самому себе! - воскликнул Эрнест.
- Так чего же мы ищем решения, когда все решено?
Эрнест Чьюз пожал руку Грехэму. И вдруг оба ученых неожиданно для себя
обнялись - и сейчас же оба смутились.
- Ну, ну, надеюсь, все будет хорошо... - сказал Эрнест и в смущении
отвернулся.
Грехэм усмехнулся:
- Еще вчера я забавлялся планами заграничной поездки. А теперь... Что ж,
приходится менять маршрут...
Оба ученых вышли в столовую, где посланец Рэдчелла в обществе Луизы
допивал свой кофе. Вскоре машина, ожидавшая на ближайшей остановке, была
доставлена. Эрнест вышел во двор проводить Грехэма... Вернувшись в
комнаты, он прежде всего сжег на спичке записку, затем прошел к жене и
сказал:
- К сожалению, Луиза, я должен сейчас же уехать. Дня через три вернусь...
- Но не сию же минуту? - озабоченно спросила Луиза. - Ты и Джо не повидал.
Он сейчас вернется с гулянья.
- И очень хорошо, что мальчик не видел меня. Не говори ему о моем приезде.
И вообще о сегодняшних визитах надо помалкивать. О Грехэме услышишь -
помни: ты его не видела, он не был здесь. Ты вообще его не знаешь.
Впрочем, тебя не надо учить, ты поймешь сама... Отцу пока не звони: пусть
считает меня в отъезде.
- А если отец позвонит?
- По телефону в разговоры не вступай... Заезжай к нему... Скажи только
одно: Грехэм в безопасности.
Поцеловав жену, Эрнест Чьюз уехал.
6. Светлые Грезы погибли!
Государство подобно человеческому телу. Не все его функции благородны.
Есть такие, которые приходится скрывать.
А. Франс. "Воззрения аббата Жерома Куаньяра"
Заявление Бурмана по поводу изобретения Ундрича, сделанное им на
пресс-конференции после полудня в субботу, вызвало много шума. Казалось,
вся эта запутанная история, тянувшаяся уже две недели, приходит наконец к
развязке. Но события снова развернулись неожиданно.
В ночь с субботы на воскресенье жители восточной окраины столицы были
свидетелями непонятного и грозного явления. Около полуночи вдруг
заполыхало огромное зарево. Оно поднялось внезапно, точно от громадного
взрыва, но совершенно бесшумно, охватило полнеба и, не спадая, упорно
держалось почти до утра. Временами оно бледнело, затем вспыхивало с новой
силой... Тысячи людей, как зачарованные, следили за пляской огня в ночном
небе. В других частях столицы из-за света электрических реклам зарева
видно не было, но весть о нем, несмотря на позднее время, облетела весь
огромный город. Многие бросились в восточные пригороды. Толпы стояли на
улицах и площадях, люди забирались на крыши. Толкам, догадкам,
предположениям не было конца, и все же никто не мог ничего понять: для
обычного пожара это было слишком грандиозно, для взрыва - бесшумно. Тишина
была зловещей, она пугала больше, чем яростный взрыв. Так самая страшная
гроза, когда ослепительные вспышки молний сопровождаются неистовым
грохотом грома, не приводит в такой трепет человеческое сердце, как
таинственное безмолвие северного сияния.
Но пожар был, видимо, далек, и люди мало-помалу расходились по домам. На
улицах уже оставались немногие, когда пополз слух: горит завод-лаборатория
Ундрича, "лучи смерти" вырвались на свободу!
А с раннего утра, когда зарево уже погасло, миллионы газетных листов,
выброшенных на улицы столицы, разожгли такой пожар, какого и огонь не в
силах вызвать.
Трудно было себе представить, что именно произошло, потому что каждая
газета приводила свои варианты и свои подробности, причем одни исключали
другие и противоречили третьим... От всей этой неразберихи общая тревога и
паника только усиливались.
Главные события произошли в восьмидесяти километрах от столицы, в поселке,
известном под названием Светлые Грезы. Раньше в этой живописной местности,
в сосновом лесу, были дачи, но в этом году их скупила "Корпорация Лучистой
Энергии". Часть дач была снесена, и на их месте возведен экспериментальный
завод-лаборатория Ундрича, часть использована под жилье для рабочих и
технического персонала, часть дач пустовала. Население поселка Светлые
Грезы стало очень малочисленным, так как здесь проживали только люди,
связанные с производством "лучей смерти" Ундрича.
И вот в эту ночь на поселок, точнее на завод, было произведено нападение.
До этого момента сообщения газет сходились, далее расходилось все. "Рекорд
сенсаций" сообщал, что в поселок неожиданно, точно с неба упав ("а может
быть, парашютисты?" - высказывала предположение газета), ворвался крупный
отряд замаскированных коммунистов. К сожалению, газета не сообщала, из
чего видно, что это были коммунисты, и как они были замаскированы. "Руки
по швам!", наоборот, утверждала, что группа коммунистов (в этом газета
тоже не сомневалась) была немногочисленна, но этой группе как-то удалось
проникнуть в проходную будку завода и связать охрану. После этого
коммунисты ворвались на завод. Как они выбрались обратно, осталось
неизвестно. Связанную охрану освободили полицейские части и пожарники,
когда завод был уже в огне. "Горячие новости", напротив, сообщали, что
коммунисты, после того как подожгли завод, тем же путем вернулись к
поджидавшим их у входа автомобилям. С ними были туго набитые портфели,
очевидно с чертежами изобретения Ундрича. Что случилось с самим
изобретателем, неясно, всего вероятней, что он погиб в огне, а "Вечерний
свет" взял интервью у одного из охранников, который, как и остальные,
лежал связанным в проходной будке, когда возвращались коммунисты. Он
сделал вид, что потерял сознание, но на самом деле, приоткрыв глаз,
внимательно за всем наблюдал. Он увидел Ундрича, на котором были
наручники: коммунисты похитили его и увезли с собой.
Все газеты согласно сообщали, что дачный поселок Светлые Грезы сгорел
дотла, так как пожарные части прибыли поздно; что Ундрич бесследно исчез;
что чертежи его изобретения хранились только на его заводе и либо погибли
в огне, либо (что более вероятно) похищены коммунистами и восстановлены
быть не могут, так как Ундрич никому не успел сообщить секрета своего
изобретения и оно не было запатентовано. Величайшее военное изобретение,
необходимое для обороны, похищено!
Далее газеты сообщали, что события в Светлых Грезах не были единственными.
В ту же ночь была совершена попытка нападения на столичную государственную
лабораторию, возглавляемую профессором Уайтхэчем. Об этом сообщалось менее
подробно; впрочем, это не представляло такого интереса, так как покушение
сорвалось: нападавшие были отбиты охраной и, отстреливаясь, скрылись на
машинах. Лаборатория, ее оборудование, чертежи - все осталось в полной
неприкосновенности. Сам профессор Уайтхэч и сотрудники, ввиду позднего
времени, отсутствовали, охрана справилась с положением сама, и только
позже, после того как налетчики исчезли, было вызвано полицейское
подкрепление.
Поздно вечером радио сообщило, что на завтрашнем заседании палат президент
господин Бурман обратится к представителям народа с посланием, в котором
будет просить о предоставлении ему чрезвычайных полномочий и о запрещении
Коммунистической партии.
7. Маленький червяк и большие неприятности
Пускай червяк ничтожен, но число моих рабов он умножает.
Гёте. "Прометей"
"Боже мой, как убого-стандартна их фантазия!" - невольно подумал Чьюз,
глядя на кричащие заголовки, увенчивающие газетные страницы. Так вот он,
их новый трюк! И как мало в нем нового! Ему уж пришлось это испытать: вот
так же подослали в лабораторию докпуллеровского агента, которого потом
объявили коммунистом, приписав Коммунистической партии попытку похитить
"лучи жизни". Здесь же пожаром в Светлых Грезах заодно уничтожались все
следы провалившейся аферы Ундрича - тоже прием не новый. Налет же на
лабораторию Уайтхэча был сплошной буффонадой и произведен для "ансамбля".
Несомненно, и президент Бурман и так внезапно и "таинственно" исчезнувший
Ундрич отлично "предвидели" все эти необычайные события - вот чем
объяснялись и пресс-конференция у Бурмана и широкий жест Ундрича, щедро
"пожертвовавшего" свое изобретение государству. Вот как они отделались от
"мирового изобретения"!
А впрочем, разве отделались? Пусть все погибло в Светлых Грезах, но ведь
вы же утверждали, что чертежи изобретения Ундрича, найденные у Тома Бейла,
хранятся как вещественное доказательство в делах Медианского суда! Значит,
экспертиза возможна! Даже неизбежна!
Чьюз распорядился подать машину и помчался в Ассоциацию. Здесь все гудело.
Газеты переходили из рук в руки. Смысл "событий" для всех был ясен.
Экстренное собрание правления выработало текст воззвания к населению.
"Ассоциация прогрессивных ученых" настаивала на немедленной экспертизе
медианских чертежей, пока какой-нибудь новый пожар или другая несчастная
"случайность" не уничтожила их.
Из Ассоциации Чьюз решил заехать к Грехэму. Молодой ученый, видно,
обиделся не на шутку. Чьюзу было это неприятно. Он сознавал, что был
несправедлив к Грехэму: тот не давал никакого повода заподозрить его в
страхе перед "волками". Чем ближе Чьюз узнавал Грехэма, тем более
симпатичен он становился старику. Ах, если бы Грехэм был его учеником, а
не Уайтхэча!
Вот почему старик решил не ждать Грехэма, а первым пойти навстречу. Надо
было загладить свою грубость.
У Грехэма он не бывал, но шофер без труда разыскал на одной из окраинных
улиц пятиэтажный, с облупившейся штукатуркой дом, где жил Грехэм; лифта не
было, и, задыхаясь, останавливаясь передохнуть, Чьюз взобрался на верхний
этаж. Здесь он с удивлением увидел, что у двери, номер которой
соответствовал адресу Грехэма, собралось четверо господ, и один из них
возится у замочной скважины с явным намерением открыть дверь. Ключа в его
руках, однако, не было. "Грабители!" - мелькнуло у Чьюза. Отступать,
спрятаться было поздно: его заметили.
- Вы к Грехэму? - спросил один из незнакомцев, маленький человечек, и
вдруг воскликнул: - Профессор Чьюз! Вот встреча! Лучшей и не пожелаешь!
Тот, что возился с замком, справился наконец со своей работой, и дверь
открылась.
Незнакомец, так радостно приветствовавший Чьюза, галантным жестом
пригласил старого ученого войти.
- Простите, не привык таким способом, - все еще ничего не понимая, сердито
возразил Чьюз.
- Другого, к сожалению, нет, - развел руками незнакомец. - Пробовали
звонить... бесполезно... Войдемте, профессор, не на лестнице же
объясняться.
Все вступили в полутемную переднюю. Специалист по замкам включил свет. Из
передней попали в комнату, служившую, видимо, Грехэму кабинетом и
спальней: против большого письменного стола, заваленного книгами, стоял у
стены довольно скромный, обитый материей диван. Второй - и последней -
комнатой была столовая. Здесь, помимо стола и стульев, стоял небольшой
буфет.
- Как видите, пусто, - проговорил, ухмыляясь, все тот же незнакомец.
- Когда хозяина нет, принято визит отложить, - как можно спокойнее сказал
Чьюз, хотя тяжелое предчувствие сжало сердце.
- Боюсь, пришлось бы слишком долго ждать, - все с той же усмешкой,
раздражавшей Чьюза, возразил незнакомец. - Разрешите представиться:
старший следователь Скадерс. - Он вынул из кармана служебное удостоверение
и любезно развернул его перед Чьюзом. - А это - господин Уинтоп,
домовладелец. Ну, а это мои помощники, - следователь небрежно кивнул
головой на двух господ, деловито обшаривавших опытным оком комнату. Чьюзу
показалось даже, что носы у них шевелятся, как у крыс, почуявших поживу.
Домовладелец, господин Уинтоп, человек довольно упитанный, поклонился с
тяжеловесной грацией и издал неопределенный звук, который с одинаковым
правом можно было счесть и за приветствие и за выражение неудовольствия.
После этой церемонии он с явным трудом втиснулся в утлое кресло.
- Что все это значит? - спросил Чьюз. Он чувствовал, что ноги уже
отказываются служить, но садиться не хотел.
Следователь улыбнулся. У этого маленького человека была на редкость
неприятная улыбка: рот растягивался, а нос, точно удлиняясь, повисал над
узкими губами. Вообще все лицо его имело как будто нарочито упрощенный
вид, каким рисуют его дети: незамысловатый овал, полоска - вместо рта,
острый угол - вместо носа. Маленькие глазки прикрывались белесоватыми
ресницами. Пряди спутанных волос спускались на низкий лоб. Встречаясь с
ним взглядом, Чьюз каждый раз испытывал неприятное чувство, как будто
прикасался к холодному, мокрому червяку.
- Вы спрашиваете, что это значит, - повторил следователь, не сгоняя с лица
своей мерзкой улыбки. - Вот это скорей уж вы должны объяснить, господин
профессор. Отсюда я прямо к вам и собирался за объяснениями. А тут такая
приятная случайность!
- За какими объяснениями? - спросил Чьюз.
- Да вы садитесь, профессор. Помогите профессору снять пальто! - строго
сказал следователь своим помощникам. Те бросились к Чьюзу. Он отстранил их
и опустился в кресло. - Можете говорить свободно, профессор. Я надеюсь на
скромность господина Уинтопа, не правда ли, господин Уинтоп?
- Гм... хм... - выдавил из себя домовладелец и слегка шевельнулся в кресле.
- Отлично... - сказал следователь, видимо вполне удовлетворенный этим
немногословным обещанием, и, перебросив свое пальто через спинку кресла,
сел. "Помощники" продолжали стоять и шарить глазами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг