пятая кандидатура вакантна. Я предложил вас - и со мной согласились...
- Я? - изумился Грехэм. - Я слишком молодой член Ассоциации.
- Чепуха! Вы достаточно интересуетесь их строительством.
- А вы едете, профессор? - спросил Грехэм.
- Могли бы об этом не спрашивать... - вдруг меняя тон, сердито ответил
Чьюз. - По-вашему, я брошу все и укачу? Дело Ундрича в тупике... Того и
гляди, мерзавцу откроют какую-нибудь лазейку...
- А вы думаете, нам разрешат выезд?
- Как бы там ни было, - заметил Чьюз, - им не так-то легко будет отказать.
И признаюсь, теперь уж я чувствую к вам что-то вроде зависти...
- Но вы же можете!.. - воскликнул Грехэм.
- Оставим это! - отрезал Чьюз. - Допускаю, что вы не понимаете... Но если
бы вы слышали голос майора Дауллоби, когда он мне исповедовался, видели
бы, как он превратился в факел... - Чьюз отвернулся. - Я обязан довести
дело до конца...
Грехэм понял, что касаться этой темы более не следует.
- А знаете что? - вдруг воскликнул Чьюз. - Надо сейчас позондировать почву.
Он заглянул в лежавшую у аппарата телефонную книжку и набрал номер. Через
минуту он уже говорил:
- Да, да, приглашение официальное... Конечно, мы представим вам подлинное
пригласительное письмо... Фамилии делегатов? Пожалуйста... - Чьюз назвал
четыре фамилии. Две из них были Грехэму известны: один - химик, другой -
геолог.
- Да, да, Чарльз Грехэм, - говорил между тем в трубку Чьюз. - Совершенно
верно: прежде состоял директором лаборатории, но уже давно не на
государственной службе... Работает механиком на небольшом частном
хлебозаводе... Отлично, я буду благодарен, если вы наведете справки...
Завтра к вам прибудет наш секретарь...
Положив трубку, Чьюз, усмехнувшись, заметил Грехэму:
- Кажется, ваша кандидатура их не обрадовала. Ну, посмотрим... Во всяком
случае, уступать не будем!..
До крайности усталый, но и возбужденный, возвращался Грехэм домой. Он
решил пройти пешком, рассчитывая, что прогулка на воздухе освежит его. У
здания газеты "Свобода" он попал в водоворот толпы. Люди плотной массой
приникли к витрине последних новостей.
- Что там такое? - спросил он у одного из прохожих, который, пробиваясь
сквозь ряды читающих, выбрался наконец на тротуар.
- Опять с Ундричем, - отвечал тот. - Оказывается, оклеветали его
коммунисты: лучи он изобрел самые настоящие...
Грехэм стал протискиваться к витрине. Через минуту он уже читал. "Свобода"
сообщала, что только что у президента состоялась пресс-конференция.
Господин Бурман дал исчерпывающие ответы на все вопросы корреспондентов. В
частности, корреспондентов интересовало положение с изобретением Ундрича.
Почему до сих пор не отвечено на обвинения, предъявленные Чьюзом, и не
начата экспертиза? Господин Бурман ответил, что кампания против "лучей
Ундрича" инспирирована красными, которые выдвинули на авансцену
престарелого Чьюза в качестве ширмы, использовав его сомнительную
популярность. Какими методами пользуется этот якобы ученый, показывает
разоблачение, сделанное Ундричем: записи магнитофона с несомненностью
устанавливают, что Чьюз пытался купить у механика самолета ложные
показания. Сейчас всей этой подрывной деятельности будет нанесен
сокрушительный удар: инженер Ундрич заявил, что безвозмездно передает свое
изобретение в полное распоряжение государства. В связи с этим назначена
экспертная комиссия во главе с профессором Уайтхэчем, которая немедленно
же начнет проверку и приемку изобретения.
Грехэм был поражен. Неужели Уайтхэч согласился прикрыть "лучи Ундрича"
своим именем? Но ведь он отлично знает, что это афера. Неужели можно так
низко пасть?
Грехэм не выдержал, зашел в ближайшую будку телефона-автомата и набрал
номер Уайтхэча. Он услышал скрипучий голос Уайтхэча и назвал себя.
- А, Чарли! Я ждал вашего звонка...
- Почему ждали? - удивился Грехэм и вдруг понял: - Если вы, профессор,
насчет нашего последнего разговора, то вы ошиблись: ничего нового сказать
я не могу.
- Да? - разочарованно протянул Уайтхэч.
- Я о другом. Действительно вы дали свое согласие на экспертизу?
- А, вы об этом. Ну, дал. А что?
- Но ведь это же афера. Вы сами говорили...
- Экспертиза покажет, - сухо сказал Уайтхэч.
- А если покажет, что афера?
- Не понимаю, почему вы волнуетесь, Чарли? Что покажет, то и сообщу. Или
вы уже и меня подозреваете?
- Нет, но... А все-таки что вы думаете обо всем этом? Почему же они
согласились?
- Я не расположен говорить об этом по телефону, Чарли. Могу только
сказать, что я думаю то же, что и раньше, и не беспокойтесь, не побоюсь
заявить об этом открыто. Удовлетворены?
- Вполне...
- А я был бы удовлетворен, если бы вы внимательно обдумали мое предложение.
- Ах, профессор, как мне вам объяснить, что тут и обдумывать нечего!
Грехэм в самом деле был удовлетворен. Странное чувство он испытывал к
Уайтхэчу. Он проработал со стариком более десяти лет. Вначале это было
только уважение; по мере того как он сам рос, он понял, что, в сущности,
уже догнал и кое в чем перегнал своего учителя, - и прежнее чувство
превратилось в какую-то смесь жалости, привычки и, кажется, даже немного
любви. Он жалел старика и за его одиночество, и за то, что всю жизнь он
трудился и, в сущности, так ничего не добился, и вот теперь приходится
ему, ученику, свои открытия деликатно выдавать за общие достижения. За эти
месяцы разрыва с Уайтхэчем и эта странная любовь-жалость, понятно, ушла,
но все же Грехэм чувствовал, что ему было бы очень неприятно, если бы
Уайтхэч оказался таким же подлецом и обманщиком, как Ундрич. Вот почему
телефонный разговор несколько успокоил его в отношении Уайтхэча. Но
совершенно непонятно было, на что же надеялся Ундрич. Неужели опять
сплетен какой-то план?
Было всего около семи часов вечера, когда Грехэм вернулся домой.
Предыдущая бессонная ночь, волнения этого дня так истомили его, что он
сразу же улегся и заснул. Утром он проснулся в прекрасном настроении:
свежим, отдохнувшим. Потянувшись к часам, с удивлением обнаружил, что
стрелка подбиралась к десяти. Ого! Он проспал не менее четырнадцати часов!
Времени достаточно, чтобы отоспаться и отдохнуть.
Не спеша он принялся одеваться. Торопиться было некуда: своей ночной
работой на заводе он заслужил себе свободный день. Решил поработать в
библиотеке. Но проходя мимо газетного киоска, он увидел на утренних
выпусках газет напечатанную крупным шрифтом свою фамилию. Он купил
несколько экземпляров. Ну, конечно, история с приглашением ужа стала
достоянием газетчиков. С возмущением они писали о том, что коммунисты
стараются заполучить в свою страну, якобы для обычного "культурного
визита", ученого, который был директором секретной оборонной лаборатории.
Вот она, деятельность так называемых "прогрессивных ученых", которыми
руководят оба Чьюза! Благородное негодование переполняло благородные
сердца журналистов. Ведь это Чьюз оклеветал важнейшее изобретение Ундрича,
оклеветал самого изобретателя, а теперь готовится послать за границу того
самого Грехэма, который работал вместе с Ундричем. Какая же гарантия, что
этот Грехэм, подписавший недавно коммунистическое воззвание против атомной
бомбы, не раскроет коммунистам секрет изобретения Ундрича?! Надо
надеяться, что правительство не совершит ужасной ошибки и не даст красному
ученому визы на выезд.
Грехэм зашел в телефонную будку и позвонил Чьюзу. Слуга ответил, что
профессор уехал в "Ассоциацию прогрессивных ученых". Грехэм тотчас решил
отправиться туда же.
Он застал Чьюза в комнате правления за газетами.
- Ну, что вы скажете? - закричал старик, едва увидел его. - Подлецы,
настоящие подлецы! А каковы чиновники из министерства? Сделать еще ничего
не сделали, но журналистам моментально сообщили. Те, понятно, сразу
учуяли, что от них требуется.
- Этого и следовало ожидать... - мрачно сказал Грехэм.
- Вы что: капитулировать? - Чьюз внимательно посмотрел на Грехэма. - Нет,
не думайте, так просто я вам этого не позволю. Мы еще повоюем!
Разговор перешел на последние газетные сообщения по поводу изобретения
Ундрича и пресс-конференции у Бурмана.
- Уверен, что придумали новый трюк! - воскликнул Чьюз. - Интересно будет
услышать заключение Уайтхэча. До сих пор я не считал его способным на
прямое мошенничество.
Странное дело: Грехэм почувствовал себя задетым. Он поспешил рассказать о
своих вчерашних телефонных переговорах с Уайтхэчем.
- В личной честности Уайтхэча я не сомневаюсь. Вы увидите: он не будет их
покрывать, - это Грехэм сказал с тем большим жаром, что сам уже начинал
сомневаться в том, в чем теперь хотел убедить Чьюза.
- Ну, что же, тем лучше, - только и ответил Чьюз. Внимание его снова
обратилось к проектируемой поездке. - Мы еще повоюем! - снова повторил он.
- А по-моему, бесполезно, - возразил Грехэм. - Мое участие будет только
задерживать поездку. Из всех делегатов только одна моя фамилия раздразнила
газетчиков...
- Э, да я вижу, вы и впрямь на попятный? - нахмурился Чьюз.
- Не на попятный, а просто в интересах общего дела считаю нужным снять
свою кандидатуру.
- Позвольте об интересах общего дела судить и мне, - резко сказал Чьюз. -
Вижу, у вас нервы уже сдали... Рановато... Конечно, неприятно, когда
видишь, как треплют в газетах твое имя клеветники... Но знаете: волков
бояться - в лес не ходить! Я считал вас храбрее...
Грехэм вдруг вспыхнул.
- Я не давал повода... - начал он и, сделав усилие, чтобы не ответить
резкостью, круто повернувшись, вышел.
Через мгновение оба жалели о внезапной вспышке, но Грехэм уже ехал в такси
домой - не возвращаться же с извинением: ведь он не давал повода
подозревать себя в трусости! - а Чьюз сидел за письменным столом, морщась
от досады и все же не делая ни одного движения, - не бежать же ему, как
мальчишке, за этим гордецом!.. Что поделать: даже умным людям не всегда
удается умно поступать! К чести неожиданных "противников" все-таки нужно
сказать, что через пять минут каждый винил уже не другого, а себя.
Впрочем, Грехэм продолжал ехать домой, а Чьюз - сидеть за столом.
5. Инженер Грехэм меняет маршрут
Одно из пленительных и зловещих свойств жизни - невозможность предвидеть,
какой ветер - попутный или губительный - наполнит паруса нашей ладьи.
Т.Драйзер. "Титан"
И все-таки Грехэм домой не поехал. Чем ближе он подъезжал, тем
бессмысленней казалась ему только что разыгравшаяся сцена. Хорошо, что он
сумел удержаться от резкого ответа Чьюзу, но плохо, отвратительно, что он,
как обиженный мальчик, выбежал из комнаты. Может быть, и дверью хлопнул? В
горячности он ничего не помнил. Фу, как глупо!
Пожалуй, Грехэм все-таки повернул бы назад, если бы не этот острый стыд за
свою мальчишескую выходку. Нет, показаться сейчас на глаза Чьюзу просто
немыслимо!..
Он вдруг вспомнил, что сегодня должен приехать Эрнест Чьюз. Поговорить бы
с ним, объяснить, как произошло это непонятное недоразумение, просить
поговорить с отцом... Грехэм остановил машину у станции телефонных
автоматов и позвонил Эрнесту Чьюзу. Едва успел Грехэм назвать себя, как
услышал голос Эрнеста:
- Это вы, Грехэм? Как удачно, что вы позвонили! Вот что: немедленно
приезжайте ко мне. Слышите: немедленно, где бы вы ни были, сейчас же, не
теряя ни минуты... Можете?
- Могу... Но почему такая срочность?
- Грехэм, вы теряете время... Я жду...
Эрнест Чьюз говорил возбужденно, и его волнение невольно передалось и
Грехэму. Он вернулся в машину и дал адрес Эрнеста Чьюза.
У Эрнеста Чьюза действительно были причины для волнения. Сегодня утром он
вернулся из своей почти недельной поездки по стране. Он посетил ряд
местных организаций "Ассоциации прогрессивных ученых" и убедился, что
влияние ее растет и среди ученых, работающих в провинции. Особенно приятно
было присутствовать на учредительном собрании организации в городе
Томбире, этой идеологической крепости генерала-профессора Ванденкенроа.
Понятно, настроение у Эрнеста было хорошее. Испортили его газеты, которые
он приобрел, подъезжая к столице. Все они склоняли имя Грехэма, обвиняя
его, да и всю "Ассоциацию прогрессивных ученых", в попытке увезти в
Коммунистическую державу секрет изобретения Ундрича. До какой глупости
можно дойти! Разоблаченный аферист все еще величается знаменитым
изобретателем! А впрочем, разоблаченный ли? Интервью Бурмана, напечатанное
в этих же номерах, сразу же заставило Эрнеста Чьюза насторожиться: не
готовится ли новый маневр? Ундрич не из тех аферистов, которые без
сопротивления опускаются на дно. Нет, он, видно, собирался выдержать бурю
и остаться на поверхности...
Едва Эрнест Чьюз успел приехать домой и перекинуться несколькими словами с
Луизой, ему доложили о посетителе. Эрнест распорядился провести его в
кабинет. Вошел человек средних лет и, молча поклонившись, вручил Эрнесту
книгу. Это была телефонная книжка. Эрнест с недоумением посмотрел на гостя.
- В обложке... - кратко ответил тот.
Эрнест сорвал обложку. Довольно плотная, она оказалась склеенной по краям.
Разъединив их, Эрнест нашел внутри записку. Он сразу узнал руку Рэдчелла.
"Дорогой друг! - писал Рэдчелл. - Только таким способом могу снестись с
тобой: за мной слежка, избегаю даже телефонных разговоров. По нашим
сведениям, готовится крупная провокация. В частности, опасность угрожает
Грехэму: его хотят похитить, чтобы воспользоваться его изобретением.
Предупреди его: если у него сохранились чертежи и записи, он обязан
немедленно их уничтожить. Грехэма надо убедить в том, что временно он
должен скрыться. Срочно найди безопасное место, где бы он некоторое время
мог укрываться от глаз ищеек. Если сразу же не можешь это сделать, пусть
лучше Грехэм, не теряя времени, едет с подателем этой записки. Я все
устрою и затем сообщу... Советую тебе на несколько дней уехать из столицы,
чтобы отвести от себя всякие подозрения. Несомненно, исчезновение Грехэма
вызовет толки. Не забудь уничтожить записку. Твой Гоувард".
Эрнест был застигнут врасплох. Что делать? Тон записки не оставлял
сомнений, что опасность надвинулась вплотную.
- Вы с машиной? - спросил он продолжавшего стоять гостя: впопыхах хозяин
забыл даже предложить ему сесть.
- Да, - коротко ответил тот. - Я просил бы разрешения ввести ее во двор.
Она с шофером недалеко отсюда, на остановке.
- Сейчас поедем вместе, - сказал Эрнест, вставая. Прежде всего, следовало
поехать к Грехэму. "А вдруг не застанем?" - мелькнула мысль. В этот-то
момент позвонил телефон, и Эрнест узнал голос Грехэма.
Минут через двадцать он был уже у Эрнеста. Эрнест подал ему записку,
коротко объяснив, как она была доставлена. Грехэм и гость Эрнеста
обменялись молчаливыми поклонами, без официальных представлений. Затем
Эрнест дипломатично обратился к гостю:
- Пока мы кое о чем переговорим, надеюсь, вы не откажетесь от чашки кофе?
Посланец Рэдчелла понимающе поклонился. Эрнест вызвал Луизу и передал ей
гостя.
Едва за ним закрылась дверь, Эрнест возбужденно спросил Грехэма:
- Есть изобретение?
- Да, - ответил Грехэм. - Я говорил об этом вашему отцу. Вы были в
отъезде...
- Откуда они узнали?
- Я сам виноват... Сказал Уайтхэчу, а тот - Бурману.
- Какая неосторожность! Рэдчелл прав: записи и чертежи надо немедленно
уничтожить!
- Уже сделано... Ваш отец и надоумил...
- Фу! Как гора с плеч! Теперь другое. Вам, Грехэм, надо временно скрыться,
и в этом Рэдчелл тоже прав. Скрыться, чтобы вас, попросту говоря, не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг