патриотических лиг, ассоциаций, орденов и обществ.
Здесь побывал сенатор Хэйсбрук, Железный Командор "Великанского легиона",
человек весьма энергичный, громоподобным голосом выпаливавший обрубленные
фразы. Он нисколько не изумился предложению поставить во главе государства
безумного генерала и проревел:
- Клевета! Клевета! Он не безумец! Я слышал его. У нас на собрании.
Призывал бросить атомную бомбу на коммунистов. Нормально, тысяча чертей,
вполне нормально!
Сенатор Хэйсбрук любил это хотя несколько затасканное, но энергичное
восклицание, считая, что оно как нельзя лучше оттеняет его мужественный
характер.
Побывали здесь и другие знаменитости: Великий Магистр "Ордена вольных
тюремщиков вредных мыслей" господин Хилбенкс, председатель "Великанского
действия" господин Филбс, Великий Закройщик "Золотых рубашек" господин
Литл, Император "Невидимой Империи" господин Райфлюйс, Главный Чародей и
Великий Дух "Священных мстителей" господин Бернард Дакнайр, Великий
Шеф-Повар общества "Львы-вегетарианцы" господин Плаунтетер и многие
другие. В результате всех бесед и переговоров был создан "Объединенный
штаб патриотических лиг по спасению Великании", во главе с сенатором
Хэйсбруком, который, благодаря своему часто повторяемому энергическому
восклицанию, был признан наиболее подходящим для роли руководителя.
Так началась подготовка этого удивительного государственного переворота.
Ферн предоставил в распоряжение его исполнителей все необходимые средства,
а сам, помня указание господина Докпуллера, отошел в сторону.
Между главами патриотических лиг сразу же возникло острое разногласие по
вопросу о том, сохранить ли по традиции за новым вождем привычное звание
президента или дать ему какое-нибудь новое, более звонкое и решительное
звание, например Великий Дракон Великой Демократической республики или
что-нибудь такое же сильное. Более радикальные элементы стояли за Дракона,
считая, что этим будет решительно подчеркнуто наступление совершенно новой
эры драконидов и все подрывные элементы будут предупреждены, что время
шуток миновало: Дракон не шутит! Более осторожные ссылались на
приверженность к традиционной терминологии.
"Бей в морду, но не забывай приговаривать: "Свобода!", - упрямо повторял
господин Хилбенкс, Великий Магистр ордена "Вольных тюремщиков". Он твердо
держался принципа: не изменяй традициям - тогда можно изменять всему. Он
был против Дракона.
Главный Чародей и Великий Дух "Священных мстителей" господин Бернард
Дакнайр в запальчивости назвал Хилбенкса коммунистом. (Дело в том, что
Дакнайр, надеявшийся занять место Хилбенкса, был зол на своего начальника
за то, что тот не позволил спихнуть себя.) Раздраженный Магистр в ответ
попал Чародею в скулу, даже забыв приговорить: "Свобода!", и начальник
штаба сенатор Хэйсбрук, отчаянно выкрикивая: "Сто миллионов чертей!",
вместе с другими членами штаба с трудом водворил порядок. Кроме господина
Дакнайра, слегка пострадали "лев-вегетарианец" Плаунтетер, "Невидимый
Император" Райфлюйс и "Великий Закройщик" Литл. В конце концов победила
радикальная точка зрения: страна должна была получить Великого Дракона.
Когда все эти идейные разногласия были устранены, началась подготовка
самого дела. Начальнику штаба сенатору Хэйсбруку было поручено навестить
будущего Дракона, поставить его в известность о предстоящей ему миссии и
организовать вывод его из психиатрической лечебницы. Во исполнение этого
поручения сенатор Хэйсбрук посетил профессора Челмэджера в его лечебнице.
Челмэджер устроил свидание с Реминдолом. Генерал благосклонно выслушал
предложение и величественно дал согласие:
- Хотя я "краб", но готов быть и "драконом".
Хэйсбрук снова поспешил к Челмэджеру.
- Дружище профессор, он в прекрасном состоянии! - воскликнул сенатор,
фамильярно обнимая профессора за талию. - В прекрасном!
- Не нахожу, - возразил профессор. - Бред преследования. Вряд ли излечим.
- Да он пышет здоровьем! - решительно возразил сенатор. - Тысяча чертей,
он министром никогда не рассуждал так логично! А сколько юмора! Хотя я и
"краб", говорит, но готов стать и "драконом".
Тут Хэйсбрук заметил, что несколько проговорился. Взглянув внимательно на
профессора, он, однако, успокоился, убедившись, что тот ничего не понял.
- Ей-богу, профессор, вы его вылечили! - продолжал кричать сенатор, не
выпуская талии Челмэджера. - Вот сила современной медицины! Да, отдых ему
нужен, не отрицаю, нужен. Есть такое местечко. Загородная вилла приятеля.
Семь тысяч чертей, какой воздух, какой пейзаж! Вы выполнили свой долг,
профессор. Блестяще выполнили. Патриотические лиги ценят. Патриотические
лиги благодарят. Не только на словах.
Хэйсбрук протянул профессору Челмэджеру листок. Тот скосил глаза: это был
банковский чек. Пятьдесят тысяч! Этот генерал такой хлебный пациент, что
жалко его и отпускать! Но теперь платили именно за то, чтобы его отпустить.
- Что ж, пожалуй, вы правы. Отдых - великая вещь, - сказал Челмэджер.
- О, миллион чертей, величайшая вещь! - восторженно воскликнул сенатор.
На другой день был опубликован бюллетень за подписью профессора
Челмэджера. Здоровье генерала Реминдола в полном порядке. Имеются лишь
остаточные явления резкого переутомления. Генералу предписан отдых.
Так все было подготовлено для решительного удара. К утру исторического дня
все были на местах. Часть легионеров и членов патриотических лиг
концентрировалась в парке, у виллы Бедлера, куда перевели генерала. Здесь
он должен был возглавить свое войско и двинуться к столице. Другие отряды
патриотических лиг скрытно сосредоточивались по домам в районе телеграфа,
радио и других центров. При выступлении загородной колонны к столице
должен был прозвучать сигнал по радио: "Великий Дракон летит спасать
Великанию!" - тогда одновременно вступали в действие все отдельные
патриотические отряды. Словом, план был разработан во всех деталях. Приход
эры драконидов был неотвратим.
Выступление было намечено с рассветом. Главы патриотических лиг придавали
этому символическое значение: с рассветом должен был наступить новый
исторический день Великании.
Итак, ровно в назначенный час перед виллой прозвучал сигнал горниста. На
пятом этаже открылось окно, и столпившиеся внизу легионеры в свете
зарождавшегося дня увидели фигуру генерала в полной парадной форме.
- Да здравствует Великий Дракон! - проревели они.
Генерал поднял руку, и все смолкло в ожидании приветственной речи Дракона.
А генерал стоял и смотрел перед собой. Величественная картина открылась
перед ним. Далеко внизу расстилались поля, парки с прятавшимися в них
домами, за всем этим алела полоска утренней зари. Всходило солнце, но
легкий слой облаков у горизонта скрывал его. Вдруг тонкий солнечный луч
прорезал облака, повис над полями, над парками, ударил в окна домика на
далеком холме - все окна дома вспыхнули ярким огнем. Казалось, дом внутри
горит.
Реминдол увидел и побледнел.
- Луч! Луч! - в страшном смятении закричал он. - Спасайтесь! Коммунисты
напали!
- Опомнись! Это солнце! - воскликнул стоявший сбоку Бедлер. Сенатор
Хэйсбрук, стоявший по другую сторону, схватил Реминдола за руку. Но тот с
такой силой оттолкнул его, что сенатор едва удержался на ногах. Реминдол
вскочил на подоконник и... бросился вниз.
Солнце всходило, лучи его хлынули на поля, на сады, на дома и осветили
столпившуюся кучку людей. Внутри ее лежало то бесформенное, что осталось
от Великого Дракона.
Окончательно победив облака и туманы, солнце поднималось все выше, и лучи
его радостно лились на оживающую землю.
20. Рупор истории
- Но что скажет история?..
- История, как всегда, солжет...
Б. Шоу. "Ученик дьявола"
Прыжок генерала Реминдола стал мировой сенсацией. Народы мира, которые
Великания милостиво принимала под свою высокую руку, с непочтительным
оживлением встретили неожиданный аттракцион: великанский вождь выпрыгнул в
окно в страхе перед призраком, которым он запугивал их! "Даже пугая
других, надо не терять чувства меры, чтобы не испугаться самому, - писала
коммунистическая газета "Рабочий". - Это чувство меры давно уже покинуло
наших королей и правителей, поэтому-то на их фоне сумасшедший министр
выделился не как сумасшедший, а как вождь".
Слишком большое количество людей было замешано в "заговоре дракона", чтобы
кое-какие его подробности не вылезли наружу. Стало известно, что у виллы
Бедлера, секретаря Реминдола, генерала ожидала большая толпа. Скандал
разрастался. Пришлось создать сенатскую комиссию для расследования.
Через две недели страна услышала заключение высокоавторитетной комиссии.
- Тысяча чертей, мы попотели над этим проклятым делом! Самым
добросовестным образом попотели! - сказал, выступая по радио, председатель
следственной комиссии сенатор Хэйсбрук. - Никаких следов заговора! Все -
злостные выдумки коммунистов!
После столь решительного выступления "Честь", "Свобода" и другие газеты
усилили кампанию против коммунистов. Репутация генерала Реминдола не
пострадала. Ему были возданы должные почести даже президентом Бурманом -
против героев-мертвых он ничего не имел: на выборах они не мешали.
Конечно, господин Бурман о деле генерала Реминдола узнал больше того, что
угодно было господину Хэйсбруку сообщить стране. Только теперь президент
понял, какая опасность угрожала ему, если бы безумный министр своевременно
не выпрыгнул из окна. И хотя господин Докпуллер предусмотрительно устранил
все, что могло бы набросить тень на его королевскую репутацию, Бурман
очень хорошо понял, в чьих руках были нити заговора. Но именно поэтому он
и предоставил действовать сенатору Хэйсбруку, считая, что господин
Докпуллер оценит президентскую скромность. Не следовало искушать фортуну:
и без того она оказалась благосклонной - противники падали, как осенние
листья. Господин Бурман был доволен.
21. Раньше или позже...
Основной и чудовищный факт: жизнью народов управляют люди, совершенно
обезумевшие.
М.Горький. Ответ на анкету журнала "Vu"
Удивительное дело: после трагического конца генерала Реминдола
"таинственные лучи из-за океана" перестали являться, как будто, погубив
генерала, они выполнили свое назначение. Никто больше их не видел: на
великанском небе воцарился штиль.
Два человека были особенно взволнованы последними событиями. Инженер
Ундрич в большой тревоге явился к Бедлеру, бывшему секретарю Реминдола, а
ныне директору-распорядителю "Корпорации Лучистой Энергии". Ундрич боялся,
что гибель Реминдола неблагоприятно отзовется на судьбе его изобретения,
особенно после разоблачения Чьюза. Бедлер успокоил Ундрича:
- Можете быть спокойны: без Реминдола будет все так же, как и при нем.
И чрезвычайно огорчен гибелью Реминдола был господин Докпуллер. Уж
конечно, господин Докпуллер знал о секрете "Небесной черепахи" еще до
сенсационных разоблачений. Когда пришло сообщение о безвременном конце
сверхчеловека, Ферн грустно заметил:
- Кто знает, не подвернись "Святой Маврикий", все могло быть иначе.
- Вы думаете, Ферн? - Старик задумчиво пожевал губами, и Ферн понял, что
хозяин не верит в то, чтобы Реминдол мог кончить иначе. И, как бы поясняя
эту мысль, Докпуллер добавил: - Раньше или позже... Жаль, что, прежде чем
броситься самому, он не бросил атомной бомбы. Он мог это сделать. Начни он
- и все пошло бы иначе...
А Ферн, по странной ассоциации мысли, подумал: "Господин Гитлер начал
первым, но разве вышло лучше?" Впрочем, советник остерегся высказать свою
мысль вслух.
Часть IV. В мире призраков
1. Разговор на разных языках
Заря уже близко, - неужели вы не возьмете на себя своей доли труда, чтобы
помочь взойти солнцу?
Э.Л.Войнич. "Овод"
Бурные события, вызванные "неврастенией" генерала Реминдола, на время
отодвинули на задний план разоблачение Чьюзом аферы Ундрича. Зато, когда
Реминдол окончательно исчез, вся афера Ундрича предстала в новом свете:
стало ясно, что это создание сумасшедшего автора. Бурман увидел, что ему
будет не так-то легко отделаться от наследства, оставленного безумным
министром.
Сколько ни раздумывал господин Бурман, получалось, что предложенный
Ундричем выход был все же самым разумным. Чьюз сам попался, предложив
экспертизу Уайтхэчу. Если действовать осторожно, можно будет убедить
Уайтхэча спасти положение. Он строптив поначалу, а потом обычно уступает.
Ведь собирался же он сгоряча бросить свою лабораторию, а затем поостыл...
Нужна только осторожность...
Президент вызвал к себе профессора Уайтхэча.
- Скажите, профессор, вполне откровенно, что вы думаете обо всей этой
неприятной истории с Ундричем? - спросил господин Бурман, стараясь придать
своему тону наибольшую искренность. - Ваше заявление в печати показывает,
что вы кое-что знали.
- Решительно ничего. Ввиду происшедшей на аэродроме непонятной катастрофы
с летчиком Дауллоби я хотел только подчеркнуть, что не имею никакого
отношения к изобретению Ундрича и даже не знаю, в чем его сущность. Вот и
все.
- Но сейчас-то как вы думаете, кто прав в споре между Чьюзом и Ундричем?
- Не имею данных, - уклончиво ответил Уайтхэч.
- Вы не считаете исключенным, что прав Чьюз?
- Нет, не считаю. Старик не из тех, кто бросает слова на ветер.
- Он указывает на вас как на желательного авторитетного главу экспертной
комиссии.
"Да это только потому, что я успел заявить в печати о своей непричастности
к делам Ундрича", - подумал Уайтхэч.
- Мы не можем терпеть создавшееся двусмысленное положение, - продолжал
Бурман. - Особенно после прискорбного случая с Реминдолом. Согласитесь ли
вы, профессор, взять на себя руководство экспертизой?
- Если мне прикажут...
- Ну, а вдруг изобретение действительно не больше, чем блеф?
- Что ж, так и придется сказать стране...
- Очень неприятно... Конечно, главная вина тут Реминдола, да с него теперь
не спросишь. А тень падает и на меня, хотя вы же понимаете, профессор, я
не ученый и не в состоянии разобраться во всех этих тонкостях. Вот даже вы
не заметили...
- Позвольте напомнить, господин президент: меня отстранили...
- Да, да, конечно... Приходится расхлебывать за Реминдола... А тут еще эта
глупая история с "черепахой"!..
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг