будет безработных!
Они говорят, что население не должно увеличиваться, потому что ему не
хватит пищи. Ложь! Это говорят те, кто уничтожает пищу, кто заставляет
перепахивать засеянные поля, жечь хлеб, резать скот и выбрасывать мясо...
"Лига спасения" на собранный капитал приобретет земли и при помощи "лучей
жизни" даже на небольших участках вырастит такие урожаи, каких не дают
огромные владения земельных магнатов. "Лучи жизни" уничтожат полевых
вредителей и, ускорив созревание хлебов, за одно лето дадут несколько
таких урожаев, каких еще никогда не производила земля. Лига приобретет
стада. Скот под действием У-лучей будет расти вдвое быстрей.
Пищу лига сможет отпускать по очень низким ценам и все же будет иметь
прибыль. Это позволит непрерывно расширять хозяйство, а позже организовать
и сеть дезинфекционных станций, которые постепенно искоренят в стране
заразные болезни. Прибыль вскоре же позволит возвратить вкладчикам их
взносы с некоторым процентом, который определится позже.
Так народ спасет сам себя, без богачей, без правительства, с помощью одной
науки!
...Потрясая перепечатанной рукописью, Уиппль ворвался в кабинет редактора.
Но тот, даже не читая рукописи, а только перелистав ее, резко спросил:
- Зачем вы принесли этот бред?
- Это писал профессор Чьюз!
- Вы потеряли чувство реальности, Уиппль, - с явным сожалением глядя на
репортера, сказал редактор. - Вы думаете, ваш Чьюз может идти против
Докпуллера?
- Что ж теперь делать? - спросил сбитый с толку репортер.
- Это ваше дело, - равнодушно ответил редактор. - Возвратите рукопись с
каким-нибудь приличным объяснением.
Теперь Уиппль ехал к профессору с рукописью, но, увы, без "приличного
объяснения" - он никак не мог его придумать. Так, не зная наперед, что он
скажет, репортер переступил порог лаборатории. Увидев ученого, он вдруг
понял, что не придумал ничего потому, что и не хотел ничего придумывать, -
он слишком глубоко уважал этого замечательного старика.
- Уиппль, что это значит? - спросил профессор, отрываясь от микроскопа. -
Когда-то вы сами просили у меня статью, а теперь маринуете ее?
- Профессор, ваша статья не может пойти! - без обиняков сказал Уиппль,
протягивая ученому рукопись.
- Не может? - профессор сдвинул очки со лба на глаза и посмотрел на
возвращенную рукопись. Снял очки, протер их, снова надел и вновь посмотрел
на рукопись. - Не может?.. Почему же не может?
- Я очень сожалею, хотя я лично тут и ни при чем... Но видите ли...
Докпуллер - это такая сила... Никто не смеет идти против... "Свобода", во
всяком случае, не смеет...
- Ну что ж. Я напечатаю в других газетах, - спокойно сказал профессор. -
Всего хорошего, Уиппль!
Уиппль стоял ни жив ни мертв - если сейчас он уйдет, больше его никогда
сюда не впустят, да и сам он никогда не посмеет прийти.
- Поверьте, профессор, я совершенно не виноват... Я возмущен не меньше
вас. Если бы я мог быть чем-нибудь полезен вам...
- Чем же вы можете быть мне полезны? - с сомнением посмотрел на него Чьюз.
Уиппль почувствовал, что краснеет.
- Разве вот что... - в раздумье продолжал ученый. - Если бы вы взялись
размножить мою рукопись... Для рассылки по всем редакциям. Понятно, я
уплачу...
- Что вы, что вы, профессор! Рад буду сделать это. Но... боюсь сказать...
Вряд ли кто-нибудь поместит статью... Если уж "Свобода"...
- Вы думаете?.. Попробуем все-таки...
Уиппль был убежден, что статью Чьюза никто не напечатает. А как бы ему
этого хотелось! И не только ради ученого и его изобретения. Уиппль злился
на редактора и был бы счастлив, если бы нашелся такой храбрец, который
утер бы нос господину Керри.
Увы, в течение последовавших двух дней одна редакция за другой извещала о
невозможности принять статью. Чьюз был ошеломлен...
- Неужели же никто? Может быть, мы забыли какую-нибудь газету? - спрашивал
он Уиппля, который, казалось, переживал эту неудачу не менее болезненно,
чем сам профессор.
- Нет, - уныло отвечал Уиппль, - мы разослали статью всем. Есть, правда,
еще "Рабочий", но это почти листок, он не в счет.
- А, может быть, он напечатал бы?
- Пожалуй...
- Так что ж вы молчали до сих пор?
- Профессор, это коммунистическая газета! - в ужасе воскликнул Уиппль.
- Не все ли равно! Раз они напечатают... А политикой я не интересуюсь...
Коммунисты - так коммунисты...
- Прошу вас, не делайте этого! - взмолился Уиппль. - Вы навсегда
скомпрометируете себя. Ни один человек со средствами ничего не внесет в
"Лигу спасения".
- Мне не нужны Докпуллеры! - резко возразил Чьюз. - Они ни при каких
обстоятельствах ничего не внесут. Гроши бедняков надежнее.
- Не обманывайте себя, профессор. Кто внесет эти гроши? Миллионы бедняков,
которые едва собирают деньги на то, чтобы прокормить своих детей?
- Что же делать, Уиппль? - в полном отчаянии спросил Чьюз.
- Подождите, профессор! Подождите хоть один день. Может быть, мы найдем
какой-нибудь выход.
- Хорошо, Уиппль. Один день я подожду. Но только один день.
Уиппль умчался.
12. Искусство компромисса
В минуты испытания мы не решаемся пустить в ход обоюдоострую правду и
потихоньку снова прячем ее в ножны.
Джозефина Джонсон. "Теперь в ноябре"
Редактор-издатель "Свободы" господин Керри пришел в ярость, услышав об
ультиматуме Уиппля.
- Что вы носитесь со своим Чьюзом? - кричал он, стуча кулаком по столу. -
Старик сошел с ума, а вы хотите, чтобы мы печатали его воззвания! Неужели
вы всерьез думаете, что можно выступить против Докпуллера? Да и ради чего?
- Чьюз напечатает свою статью в "Рабочем", - упрямо повторял Уиппль.
- Ну и пусть печатает, нам-то какое дело? Да и они не напечатают. Чтобы
там ни говорили о коммунистах, они не такие наивные парни и сразу поймут,
что из этой смехотворной лиги ничего выйти не может.
- Не напечатают о лиге, - возразил Уиппль, - напечатают о Докпуллере, о
том, как мы отнеслись к ученому, чье имя гремит на весь мир. Сообщат, как
мы выбросили в корзину его статью...
- Так что же вы предлагаете? - раздраженно закричал Керри. - Поймите,
задевать Докпуллера невозможно.
- Может быть, найдется какой-нибудь компромисс? - осторожно подсказал
Уиппль.
- Компромисс? - задумался редактор. - Да, компромисс иной раз великая
вещь. Особенно, если знать, как за него взяться. Я подумаю, Уиппль.
- Напоминаю, господин редактор, что профессор Чьюз согласился ждать только
один день.
- Ладно, подождет ваш профессор. Я вас позову...
Уиппль позвонил Чьюзу: дело как будто пошло на лад; правда, ничего
определенного еще нет, но чутье журналиста подсказывает ему...
Следующий день Чьюз начал как всегда: утром в течение двух часов
пятнадцати минут шло облучение Гарри. Затем профессор хотел продолжать
работу над Z-лучами, но Роберт вызвал его к телефону (аппарат все еще не
был возвращен в лабораторию). Говорил старый друг, тот самый, который
некогда рекомендовал ему Уиппля. Он поздравлял... с чем - Чьюз не
расслышал... Появилось сегодня в "Свободе"... Что именно?
"Почему же Уиппль не предупредил, что статью напечатают?" - подумал он.
Что? Не статья? Что такое? Сообщение о присуждении ему Большой
Национальной премии имени Докпуллера?
Чьюз в досаде бросил трубку. Да как они смели? Что это, взятка?
Он развернул газеты: всюду под огромными заголовками сообщалось о премии.
Тут же были помещены поздравления самого Докпуллера и директора Института
имени Докпуллера профессора Рибо. Среди корреспонденции Чьюз нашел пакет с
извещением института и личное письмо профессора Рибо...
Вновь без передышки зазвонил телефон, вновь на Чьюза обрушился поток
телеграфных поздравлений.
А профессор, злой до предела, сидел у себя в кабинете и писал, зачеркивал,
опять писал и опять зачеркивал... Самые язвительные слова казались ему
недостаточно резкими и злыми. Задыхаясь от гнева, он позвонил в "Свободу",
вызвал Уиппля и сообщил, что сейчас пришлет в редакцию "Свободы" так же,
как и во все другие газеты, письмо с отказом от премии имени Докпуллера.
Газеты обязаны поместить это письмо, так как они напечатали сообщение о
его награждении. На расстоянии Чьюз почувствовал, как испугался Уиппль.
Ради бога, пусть профессор ничего не предпринимает, сейчас он сбегает к
главному редактору. Через пять минут Уиппль уже молил профессора
повременить с отправкой писем - сейчас к нему выезжает главный редактор
Керри.
Не прошло и получаса, как Керри сидел в кабинете профессора. Чьюз успел
закончить письмо и в ответ на поздравление вручил Керри отказ от премии.
Керри прочел и укоризненно покачал головой.
- Ах, профессор, профессор! Ну зачем вы это написали? Я понимаю, конечно,
ваше состояние. Но почему вы не хотите понять объективные обстоятельства?
- Я уже достаточно наслышался о разных объективных обстоятельствах, -
резко возразил ученый. - Нельзя ли что-нибудь поновее и, главное,
посерьезнее?
- Да, да, конечно, можно, - охотно согласился Керри. - Мне не нужно
говорить вам, профессор, о том уважении, какое я испытываю к вам. - Лицо
Чьюза передернулось. - Да, уважение, такое же, какое испытывает к вам вся
страна, весь мир, - без тени смущения продолжал редактор. - Но я поражен
тем неуважением, какое, простите, профессор, вы проявляете к науке.
- Что вы там говорите? - воскликнул не столько обиженный, сколько
изумленный ученый. - Я - и неуважение к науке?
- Простите, профессор, я прямой человек и говорю прямо. Как же иначе можно
назвать ваш отказ от Большой премии?..
- ...имени Докпуллера, - докончил Чьюз.
- Не в имени дело, - возразил Керри. - Разве вы не признаете научных
заслуг профессоров Рибо, Берроу, Турека?
- Позвольте, позвольте, господин редактор, при чем тут они?
- Как при чем? Почему вы хотите оскорбить их?
- Отказываюсь вас понимать...
- Ведь премию присуждал вам не Докпуллер, а замечательные ученые, имеющие
мировую славу. Своим отказом вы оскорбляете их.
- В письме ясно изложены мотивы.
- Это меньше всего касается Докпуллера. Хотя институт и носит его имя и
финансируется им, но в своей научной работе он совершенно независим от
Докпуллера. Да и какие собственные интересы может иметь Докпуллер в
научной работе?
- Его отношение к моей работе показывает, что может иметь, - возразил Чьюз.
- Ведь вы же сами писали, что Институт имени Докпуллера высказался за ваш
план. Присуждение вам премии лишний раз говорит о независимости института,
который поступил вопреки мнению Докпуллера.
- Не совсем так, - не уступал Чьюз. - Докпуллер сказал мне, что он
согласился с мнением ученых о присуждении премии.
- А что ему оставалось делать? - засмеялся Керри. - Вопрос о
финансировании вашего плана был вне возможностей института и решался
Докпуллером. Вопрос же о премии исключительно в компетенции института -
думаете ли вы, что профессор Рибо, Берроу и другие потерпели бы
вмешательство Докпуллера? Так почему же вы хотите так странно
отблагодарить их?
"Пожалуй, он рассуждает логично, - подумал Чьюз. - Может быть, я
действительно погорячился?"
- Почему же присуждение премии произошло как раз в то время, когда все
отказались от моей статьи? - все-таки спросил он.
- Во-первых, это случайное совпадение. Вы же сами сейчас сказали, что
Докпуллер уже давно сообщил вам о награждении. А, во-вторых, мы от вашей
статьи и не отказывались.
- Как не отказывались? - окончательно изумился Чьюз. - Уиппль вернул мне
рукопись.
- Да, потому что некоторые детали статьи неприемлемы. Но если их изменить
- для чего я и приехал к вам, - то статья вполне может быть опубликована.
- Что вы имеете в виду? - уже с интересом спросил Чьюз.
- Мы вполне поддерживаем вашу идею создания "Лиги спасения". Более того -
мы готовы вложить свой опыт в ее организацию. Как видите, мы согласны с
главным. Ненужные же детали - это нападки на правительство и на
Докпуллера... Ну, к чему они? Какое мы имеем право порицать Докпуллера за
то, что он не дал денег на ваш план? Разве он обязан это делать? В конце
концов, он расходует достаточно средств на такие учреждения, как институт
его имени.
- Он отказывается помочь человечеству! - в негодовании воскликнул ученый.
- Как вы не понимаете!
- Я все понимаю, профессор! Конечно, морально мы можем это осуждать. Но
открыто, в печати - ни в коем случае! Почему Докпуллер обязан помогать
человечеству? Только потому, что он богат?
- Вам нельзя отказать в некоторой логике, - с усмешкой сказал профессор. -
Но Уиппль объяснял еще проще: вы боитесь Докпуллера.
- Это вульгаризация! - недовольно сказал редактор. - Конечно, появление
статьи в том виде, в каком вы прислали, сулило бы большие неприятности со
стороны Докпуллера. Кроме того, вы навсегда лишили бы свою лигу всякой
поддержки со стороны Докпуллера. А нам нужно привлечь его, - и я обещаю
вам это, - поспешно сказал редактор в ответ на протестующий жест ученого.
- Под влиянием общественного мнения Докпуллер должен будет присоединиться
к нам. Он просто не сможет оставаться в стороне.
- Так что же вы предлагаете, господин редактор?
- А вот что, - и Керри развернул перед профессором исправленный текст его
рукописи.
Докпуллер, министры, рассуждения о богатых - словом, вся полемическая
часть статьи была целиком вычеркнута. Остался только призыв к организации
лиги.
- Со своей стороны, - продолжал Керри, - мы начнем агитацию за создание
лиги и будем печатать фамилии жертвователей. Думаю, профессор, ни сама
статья, ни ее результаты от всего этого не только не потеряют, но выиграют.
Чьюз вдруг почувствовал, что он, пожалуй, доволен таким исходом дела.
Конечно, все эти негодяи стоят того, чтобы разоблачить их перед всем
миром. Но, в конце концов, самый большой удар он нанесет им как раз
созданием лиги. Еще день назад он был в таком положении, что не знал,
удастся ли вообще напечатать статью, а теперь крупнейшая газета была в его
распоряжении! Ради этого можно, пожалуй, пренебречь Докпуллером и другими.
Что же касается премии, то тут сам профессор нашел компромисс: всю сумму
премии он внесет в фонд "Лиги спасения". Этим взносом откроется список
жертвователей.
13. "Лига спасения"
Кто гостем во дворец вошел - рабом уйдет.
Д. Байрон. "Пророчество Данте"
На другой день Чьюз уже не мог отложить просмотр газет до обеда. Едва
закончив облучение Гарри, он развернул "Свободу". От беседы с редактором у
него все еще оставался какой-то неприятный осадок. Но... нет, редактор не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг