самолет, на котором летел Вирм, должен был иметь одну остановку. Кенгей
воспользовался этим и разыскал тяжелого больного, нуждавшегося в срочной
хирургической помощи. А тут как раз пришла телеграмма от Крэпа (вы
понимаете, я взял его в руки) о том, что Гуд безнадежен. Гонорар, понятно,
прилагался. Вирм остался, оперировал больного и, разумеется, спас его...
- Вы, как всегда, предусмотрительны, Регуар, - одобрил своего помощника
главный советник Докпуллера. - Но сознайтесь, даже вы, разрабатывая план
биржевого краха, все же не предвидели этого выстрела.
- Конечно, - согласился Регуар. - То есть я понимал, что без самоубийств
не обойдется, но такого театрального эффекта никак не ожидал.
Экзальтированные дураки иногда полезны...
- Очень удачно, что он не попал в Чьюза. Старичок нам еще пригодится -
хочет он этого или нет, а своим секретом он должен будет поделиться.
Сейчас у нас много союзников: все это мелкие людишки, потерявшие свои
гроши. Им кажется, что эти гроши завтра сделали бы их Докпуллерами.
Идиоты! Но они нам помогут. Возмущение против Чьюза сейчас одинаково
велико и среди этой мелюзги и среди настоящих коммерсантов. Вы очень умело
провели всю операцию.
- О, это было уже не трудно... - застенчиво улыбнулся Регуар. -
Изобретение Чьюза само по себе наделало так много шуму... Качнуть биржу
ничего не стоило, особенно после того, как мои люди пустили по городу
соответствующие слухи, а затем выбросили на рынок тучу акций...
- Вы не менее удачно выбрали момент, чтобы скупить всю массу выброшенных
акций.
- Этим я только помог бирже снова стать на ноги...
- Да, конечно, - согласился Ферн. - И заодно сняли недурной урожай.
Господин Докпуллер просил передать вам благодарность.
- Я счастлив, - благоговейно склонил голову Регуар. - Я счастлив, но... не
вполне. Этот фанатик Чьюз! Он, вероятно, единственный человек в стране, на
которого биржевой крах не произвел никакого впечатления. И я буду вполне
счастлив тогда лишь, когда удастся его сломить. Он упрям, ограничен,
больше того: он попросту не понимает, что такое деньги...
- Тем хуже для него, - зло усмехнулся Ферн. - Мы предлагали ему очень
подходящие условия. Не хочет - пусть пеняет на себя. Ваш план был блестящ,
а не угодно ли познакомиться с моим?
Часть II
ЛУЧИ СТАРОСТИ
1. "Чем опасны лучи жизни?"
...Любая напечатанная ложь, вышедшая из-под пера любого отъявленного
негодяя, тотчас... принимается за чистую монету, хотя бы она прямо
противоречила характеру и всему образу поведения человека, о котором идет
речь.
Ч. Диккенс. "Американские заметки"
Чьюз понимал, что дело всей его жизни зашло в тупик. В своей мирной
лаборатории он чувствовал себя как в осажденной крепости. Что делать? Как
собрать лигу? Все средства борьбы - аппарат лиги, печать, радио - были в
руках врагов.
Однажды к нему прибежал запыхавшийся Уиппль.
- Вот их план, вот их удар! - закричал он еще с порога и сунул Чьюзу
длинные полоски бумаги, на которых было что-то напечатано.
"Чем опасны лучи жизни проф. Чьюза?" - гласил заголовок. "Интересно, чем
они опасны?" - спросил себя профессор, принимаясь за чтение.
Сначала шел сплошной панегирик. Автор с большой похвалой отзывался о
многолетней и многополезной научной деятельности профессора Чьюза.
"Венцом ее явилось сенсационное изобретение "лучей жизни". В этом
изобретении все поистине замечательно: начиная от природы новых лучей,
оказывающих удивительное действие на животные организмы, и кончая
благородным стремлением изобретателя совершенно искоренить болезни на
земле. К сожалению, ни изобретатель, ни его последователи не обратили
внимания на одно немаловажное свойство лучей. Сам профессор Чьюз доказал,
что под воздействием его лучей развитие животных организмов убыстряется.
Произведенные им опыты показали, что облученные крысы, кролики, телята,
поросята вдвое или даже втрое быстрей обычного превращаются во вполне
взрослых особей. Таким образом, Y-лучи ускоряют все жизненные процессы,
ускоряют самую жизнь.
Конечно, для скотоводства это имеет колоссальное положительное значение.
Однако лучи, призванные уничтожить микробов и инфекционные болезни, может
быть, и достигнув этой цели, вместе с тем окажут убыстряющее действие на
жизнь людей. Человеческая жизнь сократится вдвое-втрое - вместо прежних
семидесяти-восьмидесяти лет человек будет жить в среднем двадцать пять,
максимум сорок лет.
Дело, однако, не только в том, что будут умирать двадцатипятилетние
девушки и юноши (против чего, кстати сказать, как будто бы и борется
профессор Чьюз), дело еще и в том, что эти двадцатипятилетние будут вовсе
не юноши, а старики - лысые, со сморщенной кожей, выпадающими зубами,
слезящимися глазами, короче говоря, со всеми болезнями старости, не менее
ужасными, чем уничтоженные инфекционные болезни.
Подобно телятам и поросятам, над которыми профессор Чьюз проделал свои
знаменитые опыты, человеческие дети в семь-десять лет будут уже не детьми,
а зрелыми мужчинами и женщинами и начнут давать потомство.
Пятнадцатилетние мальчики станут стареющими мужчинами с брюшком, мешками
под глазами и явной лысиной. Прекрасные двадцатилетние девушки, пленяющие
молодым румянцем, жемчужным блеском крепких зубов и чудесным отливом
каштановых и золотых волос, превратятся в седых и беззубых старух. Не
слишком ли дорого заплатит человечество за уничтожение инфекционных
болезней?"
- Какая чушь! - изумился Чьюз. - Где вы это взяли, Уиппль?
- Это статья, профессор. Она появится завтра в "Свободе".
- Не может быть! - презрительно сказал Чьюз. - Это просто невозможно...
- Скажите лучше, профессор, что это невозможно предотвратить! Так же, как
невозможно остановить восход солнца.
- Я бы скорей сравнил это с закатом. Да, это будет означать закат вашей
газеты, Уиппль. Неужели ваш редактор настолько потерял голову, что не
понимает, в какое глупое положение он себя поставит? Его поднимут на смех.
Ведь надо же быть глупцом, чтобы поверить...
- Откуда вы знаете, профессор, что читатели нашей газеты не глупцы? -
перебил Уиппль, отлично запомнивший недавние лекции Керри о теории обмана.
- И как вы опровергнете этот вздор?
- Нет ничего легче! Для того, чтобы уничтожить микробов, достаточно
действия лучей, измеряемого минутами, - это доказывают опыты. Для того же,
чтобы ускорить развитие животных, необходимо непрерывное облучение в
течение всего периода развития. Это тоже доказано опытами. Лучи, которые
буквально в несколько мгновений убивают микробов, за то же время не
произведут ровно никакого действия на животных и людей. Доказательство уже
имеется: мои опыты над Гарри. Сеанс облучения я довел до трех часов,
однако мальчик не "стареет", а только излечивается от рахита. Боже мой,
какая глупость! При чем тут "старение"? Речь идет о более быстром
развитии, о созидающем действии, а не о старении, то есть разрушении.
Сразу видно, что писал не только подлец, но и невежда. Он даже побоялся
подписаться под этой чушью.
- Профессор, неужели вы все-таки не сделаете попытки приостановить
появление статьи? Может быть, вас удерживает опасение выдать меня?
Пожалуйста, не думайте об этом.
- Я решительно ничего не собираюсь предпринимать, - возразил Чьюз. - Ваша
газета - мой враг, враг всего человечества. Кто же останавливает врага,
когда он делает глупость? Истина не нуждается в защите. Она сама сумеет
себя защитить!
- Напротив, ничто так не нуждается в защите, как истина, потому что ни на
что так не нападают, как на нее. Не теряйте времени, профессор! Надо
что-нибудь придумать... В нашем распоряжении еще целый день.
- Я не двину пальцем, Уиппль! Пусть Керри валится в ту яму, которую копает
для меня. Если появится статья, я дам опровержение - этого будет
достаточно.
Уиппль ушел от профессора, так ничего и не добившись.
2. "Слава богу, у нас свобода печати!"
Ссылаться может черт
На доводы священного писанья.
В. Шекспир.
"Венецианский купец"
На другой день статья в "Свободе" появилась. Сличив ее с первоначальным
оттиском, Чьюз убедился, что ни одно слово в ней не изменено. Новостью
было лишь появление подписи: "Проф. Довс, научный сотрудник Института
имени Докпуллера". Так вот в чем дело: Докпуллер! Но, с другой стороны,
как мог найтись в институте подобный невежда? И кто такой этот Довс? Чьюз
решительно не мог вспомнить этой фамилии среди работников института.
- Что под статьей имеется имя Докпуллера, - говорил Чьюз Уипплю, - меня не
удивляет. Удивительно то, что автор - сотрудник института. Я не могу
допустить, чтобы во всей этой гнусной кампании участвовали профессора
Рибо, Турек, Берроу и другие. Они настоящие, крупные ученые. Между тем
статья этого неизвестного Довса как будто выражает мнение института. Во
всяком случае, Уиппль, сегодня же, сейчас же я напишу ответную статью.
Признаюсь, я не верил, что эта галиматья может появиться, и не подготовил
ответа. Будьте любезны, Уиппль, немного подождать...
- Вы же знаете, профессор, как отнесется к этому редактор, - уныло
произнес Уиппль. - Он попросту откажется поместить ваш ответ.
- Не посмеет! - воскликнул профессор. - Я напишу без всякого полемического
задора, без нападок не только на Докпуллера, но и на Довса. Это будет
холодная, строго научная статья. Газета не имеет права отказать ученому с
мировым именем.
Чьюз так разволновался, что даже изменил своей обычной скромности.
- Ваш редактор сам говорил мне, что он не вмешивается в чисто научные
вопросы. Если он дает место Довсу, то не посмеет отказать и мне!
- Ах, профессор, вы все еще верите тому, что говорит Керри.
- Вы, может быть, боитесь передать статью?
- За что вы меня обижаете?
- Ну, хорошо, хорошо... Так что же делать?
- По-моему, передать статью должны вы сами. Мне редактор откажет без
всяких объяснений, а с вами он вынужден будет объясниться.
Это было очень неприятно, но Чьюз все-таки поехал в редакцию. Керри принял
его со своей обычной любезностью, как будто между ними не было недавнего
столкновения.
- Отлично, профессор, оставьте вашу статью, мы ее рассмотрим, - сказал он.
Когда Чьюз выразил удивление, как "Свобода" могла поместить вздорную
болтовню Довса, Керри с улыбкой заметил:
- Слава богу, у нас свобода печати! Мы - орган демократический,
радикальный, мы уважаем чужое мнение. Если даже оно ошибочно, мы спокойно
это докажем, но затыкать рта никому не будем. Профессор Довс - ученый,
сотрудник всемирно известного научного института, носящего славное имя
покровителя науки господина Докпуллера. У нас нет никаких оснований
отказывать ему, даже если его статья направлена против другого ученого. В
конце концов, только в споре, в столкновении мнений рождается истина,
особенно научная. Вам, профессор, как ученому, следовало бы это знать.
Чьюз молча выслушал нравоучение и так же молча удалился, чувствуя на себе
торжествующий взгляд редактора.
3. Еще ученые Докпуллера
В общем жители Геттингена делятся на студентов, профессоров, филистеров и
скотов, каковые четыре сословия, однако, далеко не строго различаются
между собой.
Г. Гейне. "Путевые картины"
Развернув на другое утро "Свободу", Чьюз не нашел своей статьи, зато на
видном месте было напечатано интервью Докпуллера. Миллиардер считал, что
никаких оснований для тревоги нет. "Будучи уверены, - заявлял Докпуллер, -
что в положении дел нет ничего такого, что могло бы оправдать падение
ценностей, происходившее на бирже несколько дней назад. Сын мой и я
покупаем акции солидных предприятий". Далее он опровергал слухи, связанные
с "Лигой спасения": "В качестве президента "Лиги спасения" категорически
заявляю, что все слухи, будто бы лига подорвет существование ряда отраслей
промышленности, лишены всякого основания, и, очевидно, распускаются
злонамеренными лицами в целях создания благоприятной для них биржевой
ситуации. Как президент лиги, заявляю, что мною никогда не будет допущено
никакого ущерба экономической жизни Великой республики. Впрочем, новые
свойства Y-лучей, недавно открытые сотрудником института моего имени проф.
Довсом и представляющие опасность для человечества, подвергнутся
тщательному исследованию, в зависимости от чего и будет решен вопрос о
дальнейшем функционировании "Лиги спасения".
Интервью Докпуллера было напечатано во всех газетах. Итак, хотя и в
скрытой, "объективной" форме, Докпуллер становился на сторону Довса.
Теперь Чьюз уже не сомневался, что статья Довса инспирирована
миллиардером. Ему стал ясен путь, каким пойдут Докпуллер и другие враги.
Но как же понимать "тщательное исследование"? Такие ученые, как Рибо и
Турек, не пойдут на подлость - они признают беспочвенность обвинений Довса.
Чьюз даже и не попытался узнать о судьбе своей статьи: после интервью
Докпуллера было ясно, что "Свобода" ее не напечатает - Уиппль оказался
прав. Чьюзу в редакции газет "Время" и "Честь", которые тоже пользовались
репутацией "солидных", вежливо отказали. Газеты не чувствовали себя вправе
решать чисто научный спор двух ученых, который, к тому же, судя по
заявлению господина Докпуллера, будет решен авторитетной комиссией.
Чьюз с горечью подумал о том, что его уже ставят на одну доску с каким-то
Довсом. Несмотря на всю свою скромность, он почувствовал себя
оскорбленным. В ожидании "тщательного исследования" он решил написать
профессору Рибо.
Но Рибо в тот же вечер явился сам. Вид у него был весьма смущенный.
Рибо выразил Чьюзу свое сожаление по поводу событий последних дней. Все
произошло помимо его ведома. Пусть профессор Чьюз будет уверен, что никто
в институте не разделяет точки зрения Довса.
- Вы считаете, что статья Довса - "научная" точка зрения, которую вы
"научно" же не разделяете? - в упор спросил Чьюз. - С каких это пор
подлость стала наукой? - Рибо вздрогнул. - Крупные дельцы из низменных
материальных побуждений хотят уничтожить мое изобретение, - так же резко
продолжал Чьюз. - После того как вашему Докпуллеру не удалось подкупить
меня, он использовал Довса. Я не знаю его, но удивляюсь, как могли вы
допустить у себя в институте такое сочетание подлости и невежества. Во
всяком случае, могу вас поздравить, профессор, - имя вашего института
впервые в его истории красуется под столь оригинальным научным трудом, как
статья Довса!
Рибо вновь дернулся в кресле.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг