Леся сама себе уже накладывала повязку на ногу, и, глядя на нее, Паша
наконец ощутил, как разламывается от боли плечо.
- Так, спать будем в касках, - решил он, - и по очереди.
- Не получится ничего, - заметил Шура, - это место не хочет нас сейчас,
неужели не ясно?
- Да пошел ты! Слушай, а ты-то чего один из нас целым остался? -
подозрительно оглядел он его. - Место особое выбрал? Любимчик природы. И
лежал-то, главное, не за укрытием, а в стороне.
- А Шуру массив не тронул, потому что у него книга, - предположил Жора. -
Это как магический знак.
- Да вы что? - вскинулся Паша, тут же взвыв от резкой боли в плече. -
Какой знак? XXI век на дворе, ребята!
Он хотел еще пошуметь, но испытал вдруг жуткую усталость и, махнув рукой,
опустился на землю. Все планы были смяты, все настроение разрушено и -
какие там тренировки? - в больницу уползать надо. Бывают такие места
невезения, сколько уже их приходилось ему встречать, когда в самом
ответственном, почти пройденном, отвоеванном у гор маршруте вытекала вдруг
вся энергия, падало до нуля сопротивление тела и непонятная тоскливая
болезнь-предчувствие хватала в тиски душу, заставляя все бросать и -
скорей вниз, в привычный обжитой защищенный мир.
Или где-то на ровном месте обрушивался дождь, подвертывалась нога, летел с
примуса суп, обжигая руки или вообще не разжигался керогаз - и тогда
понимал, что все, та вершина недоступна, в этот сезон к ней не пройти, все
приметы кричат об этом. К ней не пройти, хотя она так близко, и столько
сил и средств затрачено на подготовку к ее штурму, и объяснить это чувство
посторонним наблюдателям зачастую невозможно. Приходится попросту врать,
ссылаясь на недомогание, показания барометров (а они, как назло, могут
быть самыми классными), рискуя быть обозванным просто трусом, в то время
как ты просто видишь, что вершина захлопнута, и все.
Природа ставит знаки опасности, пропитывая ими все вокруг - с этим он
согласен, в это надо верить, чтобы выжить, и уметь их чувствовать. Он
никогда не анализировал эти причинно-следственные связи, это было
бесполезно, ни к чему - он просто верил.
Но до чего бывало обидно, до чего каждый раз хотелось нарушить запрет,
стереть, не заметить знаки.
Сделать вопреки, доказать, что так не бывает. Но - бывает, бывает. Сотни,
тысячи раз. И жизнь каждый раз доказывает это. И доказывает, и наказывает.
А вопреки надо бороться - только с собой.
И потому, встав при первых лучах солнца с колючей травы, Паша с сожалением
окинул взором каменное застывшее царство и, вздохнув, коротко бросил:
- Уматываем.
Рюкзаки укладывались тяжело, лениво: ныло вс(.
- До одиннадцати подождем, - сказал Паша, приседая на распухший в объеме
рюкзак, - пока зеркальный столб не определится. Все же нельзя упускать
последний шанс.
В глубине души он уже знал, что это напрасно, что ни трещины, ни, может,
самого столба они не найдут, все это было случайно, мимолетно. Но надо
было сохранить уверенность остальных в том, что до последней возможности
их будут искать, ждать, с риском для здоровья, удачи, даже жизни. Без веры
в это в горах становилось совсем тоскливо.
- Шура, а ну давай я все-таки напоследок, пока время есть, пробегусь по
этой скалке, решил Паша. - Подстрахуешь.
Подойдя, он прочел табличку "Скала N 325".
- Сойдет, - решил снисходительно.
Зайдя сверху, навесили кое-как на выступ карабин с веревкой, и, надев
калоши, раскpутив ноющее плечо, Паша полез. Первые метры дались с трудом,
но потом полегчало: тело разогревалось, прочнело, уходила боль из
ушибленного сустава, где-то к ключице подпирала все всегда душащая
поначалу радость от первого подъема, когда вот - все под тобой, и ты
отталкиваешься и поднимаешься прочь от этого мира.
Он пролез первый выступ, траверсировал к другому, более сложному, одну
руку заложил в "карман", другую - в узкую трещину, идущую к самому верху,
перенес ногу повыше, на "мизерок", затем нагрузил другую, и в этот момент
что-то острое и тяжелое толкнуло его в грудь. Он слабо крикнул и, отпустив
руки, полетел, удивившись тому, отчего нет рывка? "Неужели выщелкнулась
веревка?" - обожгло его.
Он попробовал сгруппироваться, но не ощутил своего тела. Какая-то длинная
бездонная расщелина открылась перед ним, и он падал в нее неотвратимо и
беспощадно.
Через некоторое время, может быть, вечность, он очнулся, все было новым
вокруг, странным, хотя, как казалось, тем же. Были новыми ощущения, или
угол обзора, или само восприятие. Было больно, но это была какая-то иная
боль.
Где-то далеко внизу чье-то длинное безжизненное тело снимали со стенки,
затем волокли по земле, расстегивая на груди одежду.
"Где я? Что я?" - шевельнулась внутри мысль и погасла. Теперь их больше не
будет, он понял, в новом состоянии они не нужны ему. Скала поглотила его
окончательно, как до этого поглотила поочередно его мысли, душу и желания.
Он стал ею, или скала стала им, неважно. Они обменялись сущностями. Это
могло получиться только добровольно и только на уровне подсознания - в
этом и крылась суть ЭКСПЕРИМЕНТА.
Он вошел в контакт, условие резонанса между ним и неживой материей
выполнилось.
Он не был ни счастлив, ни несчастен этим, ему было все равно. Он был
равнодушен, невозмутим и вечен. Его взору открывалось море, над ним
суматошно кричали чайки, распугивая рыб, блин солнца подпекал ему бока.
Тепло расходилось по телу - огромному, каменному, неподвижному телу, и оно
оживало. Оно было добрым. В нем селились ящерицы, пауки, жуки, находили
укрытие птицы, всем хватало места. Они разрушали его, но у материи не было
инстинкта самосохранения, и потому в ней отсутствовала злость.
Он никого не гнал. Он не знал, где помещалось его сознание - в каких
кристаллических решетках породы, в каком глубинном образовании; может, оно
было растворено во всей скале, может, их было несколько или не было вовсе.
Он чувствовал мир изнутри, он оказался по другую сторону восприятия его,
миру тоже оказалась нужна душа - для гармонии, порядка и разнообразия.
Он будет стоять так долго, он знал это. Все исчезнет, может быть, высохнет
море - это его не касается.
И только одно из человеческих чувств, может быть, останется в нем -
бездонная неутолимая тоска, которая иногда будет вырываться наружу в виде
неожиданного камнепада, необъяснимых сотрясений породы, наводящих ужас
вокруг, и далекого глубинного гула.
Это новообразованный биообъект N 325, результат заложенного в природе в
ходе неясного эксперимента умения поглощать психическую энергию
определенного качества (биотоки), новый вид симбиоза будет пытаться излить
свою скорбь миру.
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 11.02.2002 16:01
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг