Тогда я с вами по-другому поговорю!
Резким движением он выхватил из-под куртки гранату. "С ума
сошел!" - Федор бросился на него и, вывернув кисть руки,
вытащил из его цепких пальцев надрезанное квадратиками
увесистое железное яйцо. "Бросай!!!" - завопил Шуряк,
распахивая куртку: на брючном ремне у него сиротливо болталось
кольцо с предохранительной чекой. Федору обожгло руку - он
корот ко размахнулся и метнул гранату вверх... "Только бы через
сетку перелетела!" - успел он подумать за ту долю секунды, пока
она достигла апогея своей крутой траектории и зависла в
воздухе, казалось, на целую вечность, перед тем как пойти вниз.
Наконец, за сеткой мелькнула черная молния, и граната исчезла.
"Фу-у-х", - Федор расслабился и тут же снова напрягся,
прислушиваясь...
- Раз, два, три, четыре, пять... блядь! - досчитал Шуряк до
шести. - Не сработала!
- Подождем еще пять секунд, - сказал Федор.
- Ты пока говорил, по-ма-асковски слова, как сопли,
растягивая, уже не пять, а все десять секунд прошло. Пойдем
искать - это у меня последняя!
- Сдурел ты, Шуряк?! - Федор красноречиво постучал кулаком
по лбу. - Она же без кольца - не ты ее, а она тебя найдет!
- Не ссы в трусы, - заржал Шуряк. - Кольцо-то от другой
гранаты, специально для таких слабонервных, как ты, ношу.
Красиво она у тебя из руки выпрыгнула!
- Зачем же ты кричал, чтоб я бросал, если она с
предохранителем была? - усомнился Федор.
- Так я думал, она об асфальт шандарахнется и сработает,
все же высотища! В общем, сам себя наколол, - вздохнул Шуряк.
Они спустились на первый этаж и, обойдя стороной что-то
бормочущего с пистолетом в руке Павло, выбежали на улицу.
Гранаты нигде не было видно...
- Наверное, в кусты упала, потому и не взорвалась, - кивнул
Федор на растущие у самой стены густые кустики и елочки.
- Да, давай там шарить, - согласился Шуряк.
Минут пять они проползали под кустами, искололи себе лица
об елочные иглы, искорябали ветками руки - и все
безрезультатно.
- Опять своего зверя ищете? - появился радостный Павло,
опирающийся на самодельный костыль, выструганный из ствола
некогда украшавшего холл дерева.
- Если этот зверь тебя укусит, Паша, то два часа железные
зубы из ляжки выковыривать будешь, - невесело пошутил Шуряк. -
А ты с кем говорил, что такой довольный?
- С Любашкой со своей, - ответил Павло, улыбаясь.
- С Любашкой, говоришь... - Шуряк над чем-то задумался. -
Есть идея!
- Не надо, идейный ты наш, - попросил Павло.
- Снупи, - сказал Шуряк, не обращая внимания на Павло и
забыв про гранату. - Снупи! - закричал он более уверенно и
посвистел. - Снупи, Снупи!
Из кустов послышался звонкий лай, и к ногам Шуряка,
удивившегося не меньше Павло и Федора, подскочила маленькая
белая болонка, радостно виляющая мохнатым задом.
- Ух ты, моя псинка золотая! - погладил ее Шуряк. - Федор,
тащи мешок!
- Так ведь это барабашка! - сказал изумленный Федор, не
двигаясь с места.
- Да хоть сам черт! - развеселился Шуряк. - Главное, чтобы
похожа была, а эта - точная копия, сама хозяйка от оригинала не
отличит! Неси мешок, говорят!
Федор принес мешок, и Шуряк засунул в нее ценный дубликат.
- Брось, Шуряк! - серьезно сказал Павло. - Никому еще не
удавалось барабашку с острова вывезти, ты же знаешь...
- Попытка - не пытка, не правда ли, товарищ Берия? -
подмигнул ему Шуряк.
- Могут быть неприятности, - почесал Павло в затылке.
- А что она нам сделает? В худшем случае растает вонючим
дымом. Давайте по коням!
- Шуряк, а как же граната? - напомнил Федор.
- Да я на десять тысяч дукатов целый чемодан гранат себе
купить смогу, - отмахнулся Шуряк, влезая в микроавтобус на
водительское сидение.
- Рюкзаки забыли! - закричал Павло.
- Разуй глаза, мешочная твоя душа, на последнем сидении они
лежат, - успокоил его Шуряк, - я их лично туда закинул еще
когда выходили.
Наконец, все уселись, и Шуряк быстро домчал машину до
самого пляжа. Лодка оказалась на месте, Федор подкачал ее, и
все было готово к отплытию.
- Что-то подозрительно, - задумчиво сказал Павло, когда
Шуряк с Федором спускали лодку на воду.
- Что, Паша? - спросил Федор.
- Больно тихо вокруг, барабулек... или как их там...
барабашек совсем не слышно. Чую я что-то неладное... Может,
бросим на берегу этого оборотня барбашкинского, пока не поздно?
- Да ты, Павлик, потом первый локти кусать будешь, что
двадцать тысяч дукатов оставил по острову бегать. Да и чего нам
бояться, не потопит же нас наша малышка, в конце концов!
- Я не боюсь, но у меня предчувствие, - хмуро посмотрел на
шевелящийся мешок Павло.
- Давай на нос лезь, Кассандра хромоногая! - распорядился
Шуряк. - А ты, Федя, на весла садись.
Павло подобрал с земли скулящий мешок и влез с ним, кряхтя,
в лодку.
- А-а! - злорадно протянул Шуряк. - То кричал "давай
выбросим", а теперь сам же первый в охапку схватил, никому не
доверяет!
- У меня не забалует, - пообещал Павло.
Не успели они отплыть от берега, как из мешка послышался
невыносимый вой.
- Похоже, не хочет с острова уезжать, - заметил Федор.
- Слышь, Павло, - весело сказал Шуряк, - проверь, может там
уже волк сидит, а то тяпнет тебя через мешок за колбаску!
- Типун тебе на язык! - Павло развязал зубами мешок и вынул
из него надрывающуюся воем собачонку. - А какого она, Шуряк,
полу должна быть? - спросил он зачем-то.
- Сучка.
- Сейчас проверим...
- Ну как, основная примета совпадает?
- Слушай, Сашок, а что это у нее из жопы кольцо торчит?
- Какое еще кольцо? - насторожился Шуряк.
- Да вот! - Павло поднял над головой указательный палец с
надетым на него металлическим кольцом.
- В воду кидай! - заорал Шуряк во всю глотку.
Напуганный его воплем Павло, ничего не понимая, бросил в
воду вместо псевдо-собачки кольцо с чекой. В полной тишине
послышался слабый всплеск...
- Идиот!!! - захохотал Шуряк истерическим смехом.
Федор резко развернулся, выхватил из рук недоумевающего
Павло лохматый комок и взмахнул им, чтобы выбросить за борт, но
не тут-то было: подлый барабашка крепко вцепился собачьими
зубами в рукав кожаной куртки и повис на руке Федора, выставив
на всеобщее обозрение плешивый розовый живот, страшно
раздутый... "Ныряй!" - завопил опомнившийся Шуряк, вскакивая,
чтобы прыгнуть за борт, но было слишком поздно... Федора
ударила по ушам упругая воздушная волна, и тут же в глаза
брызнуло железом... Когда к нему через короткое время вернулось
на несколько секунд сознание, он хотел закричать, но вместо
крика в груди жалобно булькнула вода.
................................................................
Взрыв услышали на охраняемом мосту, и в тот же день военные
водолазы подняли со дна реки три изуродованных осколками тела.
После реанимации и извлечения осколков всех троих отправили за
нарушение запретной зоны, в которую входила и река, в разные
воинские подразделения сроком на пять лет. К тем пяти добавили
еще пять в качестве платы за лечение, итого получилось десять.
8. Человек с ружьем и без ружья
Федор прослужил в армии девять лет. За эти годы он в
совершенстве овладел солдатской наукой, то есть, проще говоря,
стал высококвалифицированным убийцей, приняв участие в четырех
локальных войнах с Богоискателями, в которых один раз был ранен
и два раза убит: он бросился под танк со связкой гранат и
закрыл своей грудью амбразуру пулеметного гнезда. Его заслуги
перед Адом были высоко оценены: на груди его красовались орден
Черного Ангела 2-й степени и медаль "За беспощадность", а на
плечах - шитые золотом погоны с четырьмя жемчужными черепами на
каждом, а это говорило о том, что он состоит в чине капитана
частей особого назначения Легиона воинствующих атеистов.
Кроме того, в результате упорных занятий строевой и
физической подготовкой само строение и черты лица Федора
претерпели существенные изменения: рост его превышал теперь два
метра, а плечи настолько раздались вширь, что в дверь нельзя
было пройти иначе, как боком; вся кожа была вздута выпирающими
буграми мускулов; нижняя челюсть потяжелела и немного
выдвинулась вперед; лоб стал более покатым; руки сильно
вытянулись, так что при отмашке во время движения строевым
шагом почти доставали до колен; и на теле появился густой
волосяной покров, очень помогавший при переходах через горы,
когда на большой высоте становилось холодно. Его идеальная для
вояки внешность служила предметом подражания для подчиненных
солдат и вызывала зависть у сослуживцев-офицеров.
И всего-то оставалось Федору дослужить последний год, когда
произошел один случай, круто изменивший всю его жизнь (если,
конечно, пребывание в Аду можно назвать жизнью). Однажды
вечером после службы Федор решил посетить публичный дом. Строго
говоря, это был совсем не дом, а автобус с разгороженным на
пять отсеков салоном. В каждом отсеке - кровать. Этот бордель
на колесах прибыл на гастроли в военный городок еще неделю
назад, но Федор шел туда в первый раз: раньше было все как-то
недосуг. ("Не до сук", - отшучивался он, когда его звали с
собой приятели).
Автобус стоял в самом центре городка, напротив пивного
бара. Его бока напоминали книгу отзывов: сплошные благодарности
клиентов за отличное обслуживание (в основном на нецензурном
языке), намалеванные аэрозольной краской из баллончиков, а то и
просто нацарапанные ключом от квартиры или штабного сейфа. В
открытой двери сидел на ступеньке здоровый смуглый парень -
шофер, он же кассир, он же вышибала-сутенер. Парень явно
скучал, лениво поедая картофельные чипсы из целлофанового
пакета.
- Почем мясо продаешь? - подошел к нему Федор с дежурной
армейской шуткой.
- Не работаем, - ответил парень, даже не взглянув на
Федора, и запустил руку в пакет с картошкой.
Федор подождал, пока парень вынет руку из пакета, затем
взял у него этот почти полный пакет, поднял над его чернявой
шевелюрой и перевернул. По удивленному лицу парня посыпались,
шурша, чипсы.
- Почем мясо, я спрашиваю, - терпеливо повторил свой вопрос
Федор.
Парень в первый раз поднял глаза, оценил размеры Федора, и,
хотя и сам был не хилым, решил не связываться с армейским
головорезом.
- Некому работать, - сказал он, невозмутимо смахивая с
макушки горку сушеного картофеля.
- Тогда сам работай! - заржал Федор.
- У меня СПИД, - соврал на всякий случай парень.
- Шучу, - снисходительно сказал Федор. - А где же твои
умелицы?
- Было пять, четверо сбежали, сказали, не хотим с
обезьянами...
- Это кто обезьяна?! - у Федора аж челюсть отвисла от
возмущения. - Ты у меня сейчас зубы проглотишь! - схватил он
парня за лицо длинной волосатой лапой.
- Я так не сшитаю...
- Что-о??? - взревел Федор.
- Я это... про то, шо они говорят, - пролепетал парень
сложившимися по-утиному губами.
- Ладно, живи пока, - помиловал Федор. - Где пятая?
- Тоже когти сорвать хотела, а я запер ее, блядищу...
- Отпирай!
- Так она тоже заперлась изнутри.
- Цирк какой-то! Шапито! - недобро усмехнулся Федор. - Ты
что, не знаешь, как дверь открыть?!
- ... - парень пожал плечами.
- Пойдем, покажу как надо! Эта? - Федор облапил своей
широкой ладонью жилистую шею парня и метнул его головой в
дверь.
Раздался треск, стон и женский визг. Федор оторвал от
косяка разбитую дверь и зашел в комнатушку:
- Кто тут обезьян не любит?
- Брысь, животное! - послышался ответ на русском языке.
Не успел Федор рассмотреть испуганную жрицу любви, как в
нос ему шибанул резкий запах, от которого слезы брызнули из
глаз. Федор тряхнул головой, и тут раздался глухой хлопок, и на
его лице зашумело обжигающее пламя. Федор на ощупь сорвал с
проститутки пеньюар, чтобы накрыть хоть чем-то огонь, но легкая
материя тут же вспыхнула, и он запылал еще больше. Заорав от
боли, он вышиб плечом оконное стекло, выпрыгнул наружу и
принялся кататься по земле, стараясь сбить пламя. К счастью
Федора, в этот момент очнулся парень, которому он разбил об
дверь голову, и, сняв с перегородки кабины водителя
огнетушитель, залил его пеной.
Уже в лазарете Федор узнал, что проститутка плеснула ему в
лицо жидкость для снятия лака с ногтей на ацетоновой основе, а
затем щелкнула зажигалкой... пока Федора тушили, она, конечно
же, скрылась. Через четыре дня черная корка полностью сошла с
лица, обнажив под собой молодую розовую кожицу, и все
закончилось бы не так уж и плохо, если бы кто-то из сослуживцев
Федора не услышал, выходя из пивной напротив, как на него
брыськнула строптивая проститутка.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг