- Быки Саммили, - коротко ответил Григорий. - Прислал Фернан Гизе...
- Слушайте! - крикнула девушка. - Я думала только об устных преданиях. Но
ведь люди умели рисовать и двадцать и пятьдесят тысяч лет назад!
Глава третья
В ПЕСЧАНЫХ СТЕПЯХ АРАВИЙСКОЙ ЗЕМЛИ...
...Целый год потрачен даром. Целый год!
Просто удивительно, как ему могла прийти в голову эта бредовая мысль -
искать наскальные рисунки в Хирбете? Разве он не знал, что узкая долина,
зажатая между горами и пустыней, была настоящим проходным двором? Кто
только не побывал там в течение тысячелетий! Египтяне и ассирийцы, хетты и
персы, греки и римляне...
Было бы невероятным чудом, если бы в пещерах Хирбета сохранился хоть один
рисунок, сделанный рукой человека в каменном веке. И всё-таки год не
потрачен даром. Если бы он не приехал в Хирбет, кто знает, услышал бы он
когда-нибудь об этих великолепных быках Саммили?
Фернан ещё раз окинул взглядом выпуклую каменную стенку с оранжевыми
линиями и штрихами, сливающимися в силуэты могучих животных.
"Что-то давно нет писем от Грегори, - подумал он. - Приедет или не
приедет? Или что-нибудь помешало?.. И Халид загостился у деда!.."
Фернан посмотрел вниз. Там, у подножия плато, виднелась рощица финиковых
пальм. Среди зелени желтели домики. А сразу же за оазисом - до самого
горизонта - безбрежный океан мелкого песка с редкими островками бурых
колючих кустарников.
И здесь, на плато, зелени почти нет. Откуда ей быть, если на протяжении
сотни километров журчит только один-единственный родничок. Вот он льётся
по уступу скалы тонкой пульсирующей струйкой, наполняет круглую каменную
чашу, выдолбленную чьими-то добрыми руками, и пропадает в расселине.
Подняв ведро, Фернан направился к своей пещере.
Собственно говоря, пещер в обычном понимании этого слова - таких,
например, как в Пиренеях или в том же Хирбете, - здесь не было. Древние
жители плато обитали в нишах, образованных у подножия скал и похожих на
вытянутые в длину, узкие комнаты без наружной стены.
Несколько настоящих пещер было только в Джаббаре - глубоком ущелье,
когда-то служившем руслом многоводной реки, пересекавшей плато. Но
забираться так далеко пока не имело смысла. Сначала надо было исследовать
скалы, примыкающие к роднику.
Фернан вошел в облюбованную им нишу. Стены и потолок покрывал толстый слой
пыли, а кое-где и сажи. Очевидно, тут разжигали костры.
Он взобрался на мостки из досок, положенных на два плоских камня, и
принялся расчищать стенку сверху вниз.
Сначала Фернан работал металлическим скребком, но, когда до стены осталось
не больше сантиметра, пришлось взяться за губку.
Он нагибался к ведру, окунал губку в воду, выжимал её и осторожно проводил
по стене. Снова нагибался к ведру - и снова проводил мокрой губкой по
стене.
Прошло полчаса, и Фернан делал это уже почти машинально. Вниз - вверх,
вниз - вверх, вниз - вверх...
Солнце опускалось всё ниже, и в нише стало темновато. Но Фернан продолжал
работать, пока не заметил, что трет стенку сухой губкой.
Заглянул в ведро - пусто.
Подойдя к роднику, он услышал слабый незнакомый звук. Звук доносился
откуда-то снизу.
Прислушался. Сомнений быть не могло - внизу раздавалось гудение и чихание
перегретого автомобильного мотора.
Фернан бросился в палатку, схватил бинокль, подбежал к краю плато и сразу
же увидел машину.
Маленький грузовичок застрял в песке в каком-нибудь километре от оазиса.
Возле машины копошился плотный мужчина в европейской одежде и тоненький
юноша с копной ярко сверкавших под солнцем золотистых волос.
Фернан быстро зашагал по направлению к пальмам. На ходу он ещё раз
приложил к глазам бинокль. Энергичные движения мужчины, орудовавшего
лопатой у задних колёс автомобиля, показались ему знакомыми.
- Грегори, - закричал Фернан, - ей-богу, Грегори! - и побежал, придерживая
рукой болтающийся на груди бинокль.
Несколько минут окрестности оглашались гулкими хлопками - Фернан и
Григорий радостно колотили друг друга по спине.
Потом француз вырвался из железных объятий Тарасюка и с улыбкой проговорил:
- Пустыня пустыней, а вежливость вежливостью!
- Знакомьтесь, пожалуйста, - с галантным полупоклоном произнес Тарасюк. -
Майя Кремнева - филолог. Фернан Гизе - покоритель недр!
Фернан согнулся пополам и пожал маленькую Майину руку.
- Не уверен, что вас ждёт здесь какая-нибудь добыча. Рассчитывать на
памятники письменности в пещерах Саммили не приходится... Впрочем, -
любезно добавил он, - если филолог может оказаться здесь лишним, то
прекрасная девушка - никогда!
Майя сделала реверанс, а когда француз отвернулся, показала ему язык.
Фернан обошел вокруг машины, поковырял песок под колесами, потом довольно
бесцеремонно извлек из кабины хозяина грузовичка и скомандовал:
- Все, кроме дам, за камнями!..
Через полчаса машина въехала в оазис.
- Прошу в шатер! - Фернан гостеприимно откинул полу своей палатки.
Вещи были сложены в одной из ниш. Вдали всё глуше слышалось тарахтенье
грузовичка. На западе, на фоне ещё светлого неба, сверкала Венера.
- Не надо в шатер, - сказала Майя. - Подумать только - вечер в песчаных
степях аравийской земли! Пальмы, оазис, русла исчезнувших рек!.. Покажите
нам лучше, чем вы тут занимаетесь?
- Но вы, наверное, устали? - с сомнением произнес Фернан.
- Успеем отдохнуть!
- Тогда берите фонари, а то ничего не увидите!
...В нише стоял сизый полумрак. Фернан осветил мостки, скребок, губку.
- Сегодня я работал здесь. Но пока ничего не обнаружил...
Григорий тоже зажег свой фонарь и стал рассматривать стенки. Светлый круг
перескочил с одного угла в другой и...
Вопль восторга раздался в убежище: в желтом кругу, грациозно подняв
переднюю ногу с маленьким острым копытцем, стояла полосатая лошадка -
зебра, а чуть поодаль, из тёмной, ещё не расчищенной части потолка,
выглядывала смешная голова жирафа - с маленькими рожками и пугливо
настороженными ушами.
- Это называется "ничего не обнаружил"! - воскликнула Майя.
- Уже темнело, и я действительно ничего не видел, - смущенно пробормотал
Фернан.
- Великолепно! - крикнул с мостков Григорий. - Если такую красоту можно
открыть "нечаянно", то какие открытия можно сделать здесь "нарочно"!
- Вы ещё не видели самого интересного, - скромно отозвался Фернан. - Что
вы тогда скажете?
Он вышел из ниши, быстро зашагал вдоль большой скалы и неожиданно скрылся
из глаз. Майя и Григорий бросились за ним. Заметив луч фонаря,
протиснулись в узкую пещеру и остановились как вкопанные.
На верхней части стены они увидели нарисованную синей краской девушку с
тяжёлой волной струящихся по спине волос, веселыми синими глазами и тонкой
юной фигуркой. Узкими пальцами она держала зеркало в круглой оправе с
длинной прямоугольной ручкой.
Кто она? Когда жила? Где теперь её потомки? Куда ушли из этого
загубленного песками и солнцем края?
Теперь, когда этот рисунок известен любому образованному человеку по
сотням репродукций, имеющихся в любом музее, синяя девушка воспринимается
таким же условным персонажем, как Мадонна Рафаэля или Даная Рембрандта.
Но тогда - в чёрных скалах Саммили, в жилище неведомого древнего рода -
она показалась им живой и близкой. Честное слово, никто не удивился бы,
если б она вдруг сошла со стены и сказала: "Добрый вечер!.."
Они долго смотрели на синюю девушку. А потом в молчании вышли из убежища.
Глава четвертая
ВСТРЕЧА С ЛЕГЕНДОЙ
Майя ещё некоторое время постояла у обрыва, глядя, как две белые фигурки
становятся всё меньше и меньше.
Фернан и Тарасюк пошли к оазису, неподалёку от которого были когда-то
найдены саммилиты.
Майе тоже нужно было в оазис - не скалы же Саммили расскажут ей древние
предания. Но сегодня пришлось остаться.
В последний раз помахав рукой Григорию, девушка пошла к палатке и
принялась за мытьё посуды. Самые неприятные вещи надо делать в первую
очередь!
Она задумчиво терла песком чугунный котелок, на котором наросло на палец
сажи, когда невдалеке раздалось негромкое ржание.
Майя вскочила на ноги и увидела, что по тропе поднимаются к лагерю два
человека, ведя в поводу двух прекрасных вороных коней - таких она видела
только на картинках.
Путники приблизились, и один из них - белобородый старик с чёрными как
смоль глазами - остановился, с достоинством приложил руку к груди и сказал:
- Салям алейкум! - И на ломаном английском языке добавил: - Многих
счастливых лет тебе, молодая госпожа!"
- Алейкум салям, - ответила Майя. И продолжала по-арабски: - Только я не
госпожа, а товарищ. Я - русская. Россия! Москва!
Путники недоверчиво смотрели на девушку.
- Москва! - повторила она. - Советский Союз!
- Спутник? - неожиданно по-русски произнес старик.
- Спутник! Спутник! - обрадовалась Майя. - А вы дедушка Джафар! Да? А ты -
Халид! Мне рассказывал о вас Фернан Гизе.
- Где сейчас господин Гизе?
- В оазисе. Он скоро вернётся. А пока будьте моими гостями. Входите, отец!
Входи, Халид!
Покормив и напоив гостей, Майя решила показать им находку Фернана.
Втроем они вошли в древнее убежище. Низкое утреннее солнце ярко освещало
тёмную стену, на которой проступал силуэт синей девушки.
Старик подошел к самой стене и дотронулся сухими коричневыми пальцами до
тёмного камня, как бы не веря своим глазам. А мальчик смотрел на Майю.
- Тебе нравится каменная красавица? - спросила она.
- Она похожа на тебя, - ответил мальчик.
- Теперь мне даже неловко повторять свой вопрос. Но ты всё-таки скажи:
тебе нравится каменная красавица?
Мальчик промолчал.
Майя поняла, что он не хочет отвечать, пока не высказал своего мнения
старик.
Но старик не спешил говорить. Он опустился на каменный пол ниши, вынул
откуда-то из лохмотьев длинную трубку, набил её табаком и глубоко
затянулся. Время от времени он поднимал глаза к синей девушке, а потом
снова сосредоточенно дымил, уставившись себе под ноги.
- Я живу семьдесят лет. Мой отец жил восемьдесят лет. Отец моего отца жил
девяносто лет. Никто из нас не знал ничего о каменной красавице. Зверей на
камне мы видели не раз - быков видели, больших птиц видели, коней
видели... Но о людях, нарисованных на скале, мы ничего не знали.
- Скажи, отец, - спросила Майя, - а что ты слышал о людях, которые жили
тут до вашего племени?
- Отец моего отца пел мне песню о том, что раньше здесь росла высокая
трава. Такая высокая, что всадник мог незамеченным подъехать к быку и
поразить его копьем. А воды было столько, что каждый мог пить её когда
захочет и сколько захочет. И мог напоить свои деревья и своё поле. И было
здесь людей видимо-невидимо. И все были счастливы...
Старик снова замолчал. Можно было подумать, что он заснул, если бы не
клубы дыма, время от времени поднимающиеся над трубкой.
- А куда ушли эти люди?
- Ушла вода. А за водой ушла трава. И деревья, и поля, и птицы, и быки, и
люди...
- А почему ушла вода?
- Я много раз спрашивал об этом мудрых людей. Мне всегда отвечали, что
жители этой земли прогневили аллаха, и он превратил плодородные земли в
белый песок и чёрный камень. А чем прогневили, никто уже не помнит...
- Как же, дедушка, - вдруг заговорил Халид, - как же не помнит? Разве не
ты рассказывал мне про гигантов?
- Это сказка, а мы ведем беседу о серьезных вещах! - сердито сказал старик
и принялся ожесточенно выколачивать трубку. - Когда старшие беседуют,
младшие должны молчать, - минуту спустя проворчал он.
Майя видела, что старик не расположен рассказывать. Но не могла же она
отступать от цели!
- Россия - большая страна, - негромко проговорила девушка. - Когда в
Москве ложатся спать, на Сахалине уже идут на работу. Вот какая огромная
моя страна... Есть в ней тёплые моря и прохладные реки. Есть покрытые
апельсиновыми рощами долины и горы со снежными шапками. И я могла бы
поехать в любое, самое прекрасное место... Но я приехала к вам - в Саммили!
Майя мельком взглянула на старика и, убедившись, что он внимательно
слушает, продолжала:
- В моей большой стране живёт очень много людей - русские, таджики,
армяне, якуты, чукчи и ещё почти двести народов-братьев. И я бы могла
выучить прекрасный язык любого из них... Но я выучила ваш язык. Я выучила
в Москве ваш язык и приехала к вам в Саммили.
Если бы ты спросил меня, отец, зачем я приехала, я бы ответила тебе: "За
сказками". А если бы ты спросил меня: "Неужели в России мало своих
сказок?" - я бы ответила тебе: "Много". Но у каждого народа - свое сердце.
У каждого сердца - своя память. Если хочешь узнать сердце другого народа -
узнай его сказки!
Майя снова взглянула на Джафара и встретилась с его пристальным взглядом.
- Далеко ездить - большие деньги нужны, - произнес старик. - Твой отец,
молодая госпожа, наверное, очень богат?
- У меня нет отца, - глядя в глаза старику, сказала Майя. - Когда он был
жив, все его богатство было в его голове. И в его душе. И в его друзьях. А
потом он пошел на войну. И его убили фашисты.
Он спешил на помощь нашим друзьям - чехам. У чехов есть красивый старый
город на полноводной голубой реке. Война уже кончалась. Но фашистам всё
ещё не хватало человеческой крови. И они решили разрушить этот город. Но
чехи взялись за оружие, чтобы спасти свои дома, построенные дедами и
отцами. С ружьями они пошли против пушек. Надо было помочь. И мой народ
пришёл на помощь. Только не все вернулись домой. Мне тогда не было и пяти
лет...
- Позволь мне рассказать! - прошептал Халид, умоляюще глядя на деда.
Старик нахмурил седые брови, положил сухую тёмную руку на острое плечо
мальчика и сказал:
- Слушай, дочка!..
В те дни, когда по Арабской земле текла Великая река, окружённая густыми
лесами, там жило могучее племя гигантов. Огромны были они телом своим, но
еще огромней - мудростью.
Однажды решили гиганты завладеть самим солнцем. Воздвигли высокие башни и
стали взбираться на небо.
Разгневался аллах и в ночной тьме поразил их ослепительным огнём. И
низверг в преисподнюю - ниже дна морского. И превратилась Арабская земля в
пустыню...
У Майи захватило дух. Ведь это то же самое предание! Предание, двести лет
назад записанное Иоанном Бейрутским...
...Вечером, во время ужина, она рассказала странную легенду своим
товарищам.
- Представьте себе, что мудрые гиганты - наши братья из космоса. И их
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг