в первый день. Ведь я обещала ему возможный навар, а он отстранился. Но
задавать вопросы в присутствии "племянника" не стал. На его морде была
написана уверенность, что я все равно сюда непременно вернусь, и тогда-то он
все узнает.
Это утешало.
Все время, пока мы были в "Оловянной кружке", Ренхид держался
настороженно, а по выезде - заметно расслабился. Забавно. В замке он меня
нисколько не стеснялся. Но там я была на его территории, а здесь он - на
моей. В "Оловянной кружке" хозяйкой положения была я, он это чувствовал и не
хотел признавать. Покинув гостиницу, я вновь очутилась как бы в равных с ним
условиях. По крайней мере, я не стояла выше.
О существе дела, по которому я ездила в Камби, он спрашивать
остерегался, а вот побочные детали его интересовали. Он всячески
любопытствовал, пришлось ли мне обновить полученное в замке оружие, в
особенности замечательный, тщательно выбранный кинжал, и, кажется, искренне
огорчился, услышав, что ничего из моего арсенала пустить в ход не пришлось.
Из чего я сделала вывод, что Ренхиду вряд ли, несмотря на достаточно зрелый
возраст и приличное знание оружия, выпадал случай убить человека. Иначе бы
он не сожалел.
В пути он держался вполне свободно, не переходя, правда, определенных
границ. На первом же привале вытащил трубку и с удовольствием закурил,
сообщив, что готов поделиться и со мной. Я отказалась. При своей жизни я
усвоила многие мужские привычки и даже пороки, но курение в их число не
входило. Тогда он предложил сыграть в карты. Я глубоко равнодушна к подобным
развлечениям. Зачем карты и кости, когда жизнь - игра похлеще? Но, не желая
показаться невежливой, я согласилась В конце концов, мне и раньше
приходилось "листать молитвенник дьявола", или "изучать историю четырех
королей", как изящно именуют в Свантере обращение с карточной колодой.
Наверное, из- за своего безразличия я и обыграла его начисто. Выигрыш брать
не стала, отговорившись тем, что ему необходимо вести дорожные расходы.
Ренхид настаивал, чтобы я взяла деньги, но без нажима, и после ритуальных
отпирательств оставил их себе. Больше он мне играть не предлагал.
Герцогство Эрдское называлось некогда областью Эрдского Права (в те
времена мои предки были богами, или боги - моими предками), и границей его
служил Эрдский Вал. Его и теперь числят границей, хотя по нынешним временам
он мало что способен защитить. Мой родимый Кинкар лежит в непосредственной
близости к Валу, восточной его части, Тальви находится севернее, а столица
герцогства, Эрденон, - в отдалении, на юго-западе, ближе к центральным
землям империи. Хотя эрды пришли из-за моря и большинство здешних юродов
являются портовыми, Эрденон составляет исключение.
Дело в том, что эрды первоначально вообще не строили городов, только
поселки в бухтах, где причаливали их корабли, да воинские заставы вблизи
Вала, созданного против захватчиков коренными жителями - карнионцами.
Эрденон также не был городом. Здесь располагалось главное святилище эрдов, а
при нем жили его жрецы и служители. Два раза в году - на летнее и зимнее
солнцестояние - сюда съезжались представители знатных родов (в ту пору у
эрдов не было верховного правителя), поклонялись, стало быть, идолам,
приносили кровавые жертвы - обычаи по этой части были своеобразные, а заодно
вершили суд и принимали решения касаемо дел, важных для всего края. А уж
много позже, как можно прочесть во всех книгах, пришел сюда святой Бернард,
капище порушил, идолов сжег, священную дубовую рощу вырубил, зверские обычаи
упразднил. А после на этом месте построили город, я так понимаю, чтоб камни
от порушенного святилища и бревна от вырубленной рощи даром не пропадали,
хотя в книгах на этот счет ничего не сказано.
Я в Эрденоне ни разу не бывала, но многое слышала и кое-что читала.
Поэтому знала, что гадать, как выглядел город во времена святого Бернарда,
бесполезно. Лет полтораста назад случился там грандиозный пожар, и после
него город отстроился заново. Да и от дубовых лесов давно не осталось и
следа - вырубили уже без всяких божественных целей. Торговля, понятно,
расширение пределов города, строительство, то, се. Леса, правда, на
подъездах к Эрденону были. Все те же светлые сосны и березы. Не то что у нас
в Кинкаре, да и рядом с замком Тальви, заметила я, с этим тоже неплохо.
Зачем я леса разглядывала, когда моя дорога была в город? Так, на всякий
случай. Если кое-кому припомнится определенное присловье, я не возражаю.
Мы проезжали поля пшеницы и ржи, овса и ячменя - нежные весенние
посевы, многочисленные мельницы и пивоварни. Озеро Бирена, питавшее юрод
рыбой, должно было располагаться по правую руку от дороги, но мы его не
увидели. Дорога становилась все более многолюдной, нас теснили купеческие
фургоны, господские кареты, военные курьеры И в толчее, шуме и гвалте мы
подъехали к воротам, над которыми полоскалось знамя с изображением единорога
- гербом герцогства Эрдского.
Герб возник много позже, чем город и герцогство. Откуда он взялся, мне
неизвестно. Эрдам, судя по всему, таковой символ тоже был совершенно
неизвестен. Морской змей там, или волк, или кабан, или какой-нибудь "лебедь
пота шипа ран" (моя родовая птичка) - это сколько угодно. Но только не
худосочная белая лошадка с рогом во лбу. Бун Фризбю, скупщик краденого в
Свантере, бывший магистр теологии, уверял меня, что единорог не мог быть
известен варварам, так как те были язычниками, а это - библейский символ. Но
Соломон Соркес, ювелир в том же Свантере, который учил меня отличать
фальшивые камни от настоящих, на соответствующий вопрос ответил, что на
самом деле в Библии никаких единорогов нет, переводчики просто неправильно
поняли слова "дикий бык". Я думаю, эрдам дикий бык понравился бы больше. Но
к тому времени, когда у города появился герб, эрдов, как таковых, уже давно
не было. Оставалось лишь имя, звучавшее во многих названиях. Река Эрд.
Герцогство Эрдское. Эрдский Вал. Город Эрденон.
Те, кто возводил город из праха, могли гордиться - работа была
выполнена на совесть. Улицы, сколько можно было видеть, все вымощены ровным
булыжником, не говоря уж о площадях. Какие здесь были торговые лавки и
склады, гостиницы и мануфактуры! - я разумею внешний вид, а не содержание. И
фонтаны. Вот уж чего не понимаю, зачем на севере фонтаны. Особняки,
наподобие нынешних свантерских, но многие поосновательней и
попредставительней. Короче, все было призвано напоминать, что город - пусть
и не столица империи, но все равно - столица.
Ренхид называл мне имена улиц, которые мы проезжали. За те дни, что мы
провели в пути, ему ни разу не пришлось выказать превосходство, наконец
подобный случай ему представился. Одни названия были весьма возвышенные -
улица Избранников, улица Гремящего Молота, площадь Правосудия (там, сказал
Ренхид, жгут еретиков. Теперь уже реже, чем раньше, после того как отменили
Святые Трибуналы, но все же... ), другие - вполне обыденные: улица
Чесальщиков Льна или Мыловаренный конец, а некоторые непонятные, вроде улицы
Хватающего Зверя. Имелась даже улица Черной Собаки - может, она и была
хватающим зверем? Давка и суета ближе к центру города не рассеивались.
Наоборот, колеса гремели по мостовой, кучера лаялись друг с другом,
казалось, того и гляди в ход пойдут хлысты, но каждый раз обходилось без
этого.
Ренхид предложил спешиться. Почему бы и нет - скорости такая езда
верхом, как по улицам Эрденона, не прибавляет. Взяв Керли за повод, я
последовала за своим провожатым на площадь Розы (не мистической, а
имперской), и мы влились в толпу, обтекавшую памятник епископу Бильге - это
тот самый, что перевел Библию на эрдский язык. Достойнейшее дело, особенно
если учесть, что эрдский язык в том виде, на котором говорили тогда, давно
забыт. Интересно, знал ли епископ Бильга про единорога?
- Вон там, где на крыше мордатые мужики с козлиными рогами, - это
казначейство, - рассказывал Ренхид. - Вроде как обозначают, что козлов из
нас делают. Слева - Обезьяний дом. Никаких обезьян там нет, а прозвали его
так из-за прежней хозяйки. Она у папаши нынешнего герцога в фаворе была,
хоть и страшна как обезьяна. Видать, и вертеться кое- где умела не хуже.
Справа - часовня отцов-бенедиктинцев. А прямо перед нами - Торговая
палата Эрденона.
Слушая его разглагольствования, я присматривалась, запоминала - мне
нужны были ориентиры, черт возьми. Торговая палата заинтересовала меня в
особенности, отчасти из-за некоторых эпизодов моего прошлого, да и отец мой
служил в Торговой палате, правда, не здесь... может, если бы он и остался
там, был бы сейчас жив и моя судьба сложилась бы по- иному... Это было
солидное серое трехэтажное здание под грифельной крышей, выгодно
отличавшееся от других домов на площади отсутствием украшений - лепных,
резных и прочих, а также статуй и колонн. То есть одно украшение было - над
высокой аркой, доходившей до второго этажа, львиная морда в медальоне с
красно-белым орнаментом. Я усмехнулась, вспомнив барельеф церкви Святого
Бернарда. Но тут не было никаких надписей... И пока я иронически озирала
фасад Торговой палаты, львиная голова внезапно высунулась из медальона и
оскалила зубы. И я увидела, что это вовсе не лев! Клыки были слишком велики,
и верхние, и нижние, и все пропорции были не те... Конечно, это можно было
отнести за счет неумения скульптора, но создавалось впечатление, что
художник, напротив, был чрезмерно точен. Клянусь, в эти мгновения
определение породы неизвестного зверя (хватающего? ) занимало меня гораздо
больше, чем то, что голова на фронтоне ожила. Когда же вся глупость ситуации
дошла до меня, то голова отчаянно закружилась. Кружилась голова... кружился,
сплетаясь в причудливые узоры, красно-белый орнамент по краям медальона..
выступал... черт меня дернул подумать, что здесь нет надписи. Орнамент и был
надписью, но я не могла ее прочесть. Я не знала языка. Черт меня дернул...
Черт?
Я закрыла глаза, а когда открыла их, то обнаружила, что выпустила повод
и цепко держусь за седло Керли, чтобы устоять на ногах. Голова перестала
кружиться, но мучительно болела, и я не могла избавиться от впечатления, что
где-то за пеленой, которой на миг стали и фасад, и лев, и медальон, что-то
ослепительно блеснуло.
Как хрусталь. Или стекло под лучами солнца.
Именно поэтому я и зажмурилась.
Глотнув воздуха (если то, чем здесь дышат, можно назвать воздухом), я
опустила взгляд. Фасад Торговой палаты был неколебим как скала, и сиять
сквозь него что-либо могло с тем же успехом, как сквозь скалу. И ничто не
напоминало о хрустале в этот пасмурный день.
В проеме арки стоял Гейрред Тальви и спокойно смотрел на меня.
Не помня себя, я бросилась к нему и, едва удержавшись, чтобы не
вцепиться ему в глотку, зашипела:
- Какую отраву твой холуй вбухал мне в пиво? Его взгляд стал
снисходительным. Я и сама понимала, что порю чушь, но как еще, скажите на
милость, могла я объяснить произошедшее? У меня сроду не бывало
головокружений, и никакие видения не мерещились ни разу в жизни. Даже когда
мне для пользы дела приходилось выпивать много горячительного, голова
оставалась до отвращения ясной. А если я не больна и не пьяна, значит, меня
отравили.
- Как добрались? - вежливо спросил Тальви.
- Превосходно, - буркнула я.
Шея у него была крепкая, и сломать ее шансов было маловато. Но руки я
на всякий случай засунула в карманы. Совершенно определенно, отрава там или
нет, но все было подстроено Тальви. И сам он явился сюда полюбоваться, как я
себя поведу. Это уже было - ему нравилось выставлять меня идиоткой. Ну так и
я стану вести себя, как прежде. Ни о чем не спрошу, пока он сам все не
выложит.
Он это понял.
- Судя по тому, что ты не стала задерживаться, поручение тобой
выполнено. Но здесь не место для разговоров. ("А для чего здесь место? " -
почти брякнула я, но воздержалась. ) Идем.
Он кивнул Ренхиду, державшему в поводу двух лошадей - своего рыжего
мерина и мою Керли. Сам Тальви, оказалось, пришел пешком. Это меня несколько
удивило. Он больше походил на человека, который даже на малое расстояние
предпочитает ехать - не от лени, а чтобы смотреть на пешеходов сверху вниз.
Тальви вышел из-под арки и свернул налево. Мы с Ренхидом двинулись за
ним. Ренхид, без сомнения, знал, куда направляется его хозяин. Обогнув дом,
который назвали Обезьяньим (множество вазонов на крыше, очень удобно
прятаться), мы вышли на тихую улицу, по обеим сторонам которой большей
частью тянулись слепые стены или высокие ограды. Подходящая улочка, чтобы
резать глотки. Гораздо удобнее, чем на мысе Айгар. Никто не увидит. И это
почти в сердце Эрденона. Но вряд ли меня сюда тащили из провинции, чтобы
резать глотку. Сомнительно также, чтобы подобное дело поручили исполнить
мне.
Возле двери в одной из оград, почти незаметной, Тальви остановился, а
Ренхид прошел дальше. Тальви отпер замок, пропустил меня, скорее из
осторожности, чем из учтивости, снова запер дверь. Не на замок, как я
заметила, а на задвижку. Следовательно, Ренхид войдет не здесь.
Это и понятно. Мы очутились в саду, узкие дорожки которого вряд ли
предназначались для того, чтоб по ним водили лошадей. Шпалеры кустов по
весне имели не слишком ухоженный вид. Зато многочисленные яблони были
усыпаны нежными бело-розовыми цветами. Будь я помоложе, меня бы тронуло это
зрелище, сейчас же я лишь подумала: чуть ли не при каждой моей беседе с
Тальви поблизости торчит яблоня, к чему бы это?
В глубине сада находился двухэтажный особняк. Мы вошли через заднюю
дверь. Нас никто не встретил, но было очевидно, что в доме кто-то есть. То
есть очам не было видно, а вот ушами слышно. Да и обоняние коечто улавливало
из варившегося на кухне. Люди в доме вовсе не прятались, просто им не велено
было мешать.
Здесь не было роскоши, свойственной замку Тальви, это был просто
приличный городской дом, добротный, немного старомодный. По винтовой
лестнице мы поднялись наверх, в просторную комнату с белеными стенами, вдоль
которых тянулись резные панели, и мебелью из ореха.
На столе стояли хрустальный графин и два бокала. Тальви налил себе,
помедлил, потом плеснул во второй бокал.
- Рассказывай.
Я отпила. В графине оказалось скельское, ничуть не лучше того, что
держит для гостей Соломон Соркес, правда и не хуже. Устроившись на стуле, не
слишком удобном, жестком, с высокой спинкой, я изложила работодателю то, что
узнала о смерти Форчиа. Высказала также версии о причастности к ней Вольного
братства контрабандистов либо подпольной лиги работорговцев.
- Еще соображения есть? - спросил он. Я что, так плохо владею собой,
что он догадался, что я недоговариваю? Или это был пробный выстрел? Я пожала
плечами:
- Может, и сама мать наша святая церковь. Отцы иезуиты, слышала я,
большие затейники, за что их в прошлое царствование из Эрда-и-Карнионы и
изгнали.
- При чем здесь иезуиты?
- Церковь Святого Бернарда раньше принадлежала иезуитам. А после
изгнания ордена из империи ее передали цистерцианцам.
- А цистерцианцы никогда не имели влияния на Севере, их позиции сильны
лишь в Тримейне и Карнионе. Поэтому иезуиты могли тайно вернуться, используя
прежние каналы... - Тальви, казалось, был несколько разочарован. Впрочем,
если он состоял на службе императора, то он мастерски маскировал свои
чувства. Поэтому еще об одной версии я пока умолчала (потом, когда выясню...
), но сказала:
- В Камби Форчиа считали императорским агентом.
- Это хорошо, - спокойно произнес он. Так и виделось: ему сообщают, что
после смерти Нортии Скьольд распространился слух, будто она была
императорской ищейкой, и он роняет: "Это хорошо". Поскольку данный слух
скрывает его истинные цели. Приятная перспектива. Кстати, об этих целях я
так ничего и не узнала.
Гейрред Тальви о чем-то раздумывал. Он был, если отвлечься от наших
деловых отношений, вполне недурен собой, если бы не было в нем чего-то
холодного, отталкивающего, чего словами не опишешь. Черты правильные, хотя и
резкие, хорошая посадка головы, карие глаза с золотыми зрачками... Что до
возраста его, то он был определенно старше меня, но я бы затруднилась
сказать насколько - правда, и в отношении моего возраста люди постоянно
путаются. Итак, он раздумывал и смотрел на меня. Я ждала от него чего
угодно, кроме:
"Служба твоя исполнена, гуляй на все четыре стороны". Но к тому, что он
сказал, я была вовсе не готова.
- Сегодня мы пойдем с тобой в гости... - Вид у меня был еще тот, и он с
иронией завершил фразу: - ... в один приличный дом.
- Какие еще гости? От меня же несет, как от конюха! (Говорил про
"воняет тюрьмой", так терпи и дальше. )
- Ничего. Помоешься, переоденешься... Надеюсь, управишься без
горничной. Здесь вообще мало прислуги. - Последняя фраза прозвучала крайне
двусмысленно, ее можно было истолковать так, что к прислуге отношусь и я.
- Как скажешь... - Я многое могла бы добавить. Насчет того, что позову
его вместо прислуги. Или, наоборот, не позову. Возможно, потому что он
чего-то подобного от меня и ждал.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг