Пусть он и не прав. Потому что испытали мы и горшие печали...
Интересно, как там Пыльный поживает? Все еще трясется в колымаге по
ухабистым дорогам Эрда вместе с честными комедиантами (отчасти попрошайками,
отчасти ворами, отчасти развратниками, но все же не шпионами) или уже
побежал отчитываться по начальству? Вот будет забавно, если он объявится в
Бодваре! Бьюсь об заклад, если б я предложила убрать не ВирсВердера, но его
соглядатая, Рик бы ни словом не возразил. И даже счел бы это деяние
справедливым - в отместку за Форчиа... Правда, нельзя сбрасывать со счетов,
что это, вероятно, уже сделано и Ансу не поживает уже никак.
- Что ты такого сказала Рику, что он от тебя сбежал, словно воск от
огня? - Ко мне подошел Тальви.
- Ничего особенного. Предложила убить Вирс-Вердера и Дагнальда и
выставила свою кандидатуру на исполнение.
- Шутишь?
- Понимай как хочешь.
- В любом случае ты выбрала для своих прожектов неподходящее общество.
Даже Кренге, который без зазрения совести прикажет перебить столько народу,
сколько ему нужно, не станет подсылать убийц из-за угла. Единственный, кто
мог бы одобрить подобные методы, - это Каллист. Но он тебя не поддержит. Он
все же чужой в Эрде, и, несмотря на видимую свободу, с которой он держится,
он превосходно знает, где проходят границы, что не следует переходить.
- А ты?
- Время неподходящее. Дагнальда к тому же и нет сейчас в Эрде.
- Зато Вирс-Вердер, можно сказать, под боком. И пусть он даже
остановился в Бодварском замке, когда-то он должен его покинуть...
Тальви ответил не сразу. Несмотря на его обычную невозмутимость, мне
показалось, что он разгневан. Однако он не позволил гневу вырваться. Нами не
правят чувства, само собой.
- Оставь Вирс-Вердера мне, - сухо сказал он. Вот как. Спасибо и на том,
что он не стал ссылаться на рыцарство и законы чести. Это было бы
откровенной ложью, он подобную мишуру в грош ни ставил, а Тальви не
снисходил до лжи. У меня было ощущение, что он мог бы согласиться на
убийство, если бы предложение исходило не от меня. Не бесчестность
преступного замысла разозлила его, а то, что я стала слишком многое себе
позволять. "Тебя надо не направлять, а сдерживать", - сказал он мне вчера, а
я не вняла предупреждению.
Видимо, считая тему исчерпанной, он отвернулся от меня туда, где Рик
дотошно выпытывал у Каллиста подробности столкновения возле "Слона и замка".
Тальви тоже не долго терпел мое общество. Каким-то особым маневром ему
удалось втянуть в беседу с Фрауэнбрейсом и Рика, и даже молчаливого
Мальмгрена. Глядя на эти действия, я начала понимать, почему Тальви так
привязан к слову "игра". Слишком уж все напоминало ходы на шахматной доске.
Я-то в подобных забавах не мастерица. Может быть, если б там, где я
проводила предыдущие двадцать лет, развлекались шахматами, это изменило бы
мое отношение к азартным играм. Но там резались только в карты да в зернь...
У Буна Фризбю иногда появлялись замечательной красоты шахматы - из слоновой
кости, черного и красного дерева, однажды даже серебряные, - но это был
товар, выставленный на продажу, и не более.
Каллист, освободившись от цепкой хватки Рика, направился ко мне. Что
означает данный ход? Ведь я старалась вести себя, как подобает женщине в
мужской компании, - держаться в тени, помалкивать либо ограничиваться
сплетнями. Надо бы еще сласти есть, для полноты картины, но этого я уж не
могла себя заставить. Не помогло. Видимо, на Юге женщины принимают более
деятельное участие в политических интригах. Или Каллист решил продолжить
беседу об эрдско-карнионских святых?
Однако он заговорил совсем о другом.
- Простите, сударыня, вы, возможно, сочтете мой вопрос бестактным, но
позвольте уж бесцеремонному южанину потешить свое любопытство...
- Да?
- Мне говорили, что родитель ваш служил в Торговой палате Кинкара.
- А потом у Сигурдарсона.
Черт побери, неужели и этому есть дело до Скьольдов?
- Тем паче. Сигурдарсон, пусть он и выскочка, прилично оплачивает
работу своих служащих. И мне трудно представить, чтоб ваш отец совсем ничего
после себя не оставил. И не знаю, как у вас, но у нас, в Древней земле, если
бы внезапно скончался человек, занимавший в городе достойное положение, его
малолетних детей вряд ли бросили бы без опеки...
Ах, вот оно что... Сказать по правде, интерес Каллиста к тому, как
дошла я до жизни такой, меня отнюдь не раздражал. Но это постоянное "у нас"
и "у вас", вечная карнионская уверенность в своем неоспоримом превосходстве
во всем, начиная от кухни и кончая системой судопроизводства, и впрямь могла
вывести из себя и злила тем больше, чем труднее было с ней не согласиться.
Хорошо еще, что Каллист не повторял другого южного присловья: вы, мол, здесь
на Севере дурью маетесь, а мы который век держим заслон между империей и
ордами диких агарян. Притом, что большинство из них, как правило, никогда
этих агарян в глаза не видывало.
Но на вопрос следовало ответить.
- Он оставил кое-какие деньги. И магистрат назначил опеку.
- Тогда как же...
- Долго рассказывать.
Мне не хотелось повторять ему ту же историю, что я поведала Эгиру - про
вожжи и ворота. Хотя она в общем-то была чистой правдой. Но это случилось
так давно, что для законопослушных жителей Кинкара уже стало сказкой. Черт с
ним, он уже не припомню сколько лет назад помер собственной смертью, мой так
называемый опекун. Насколько я слышала, висение на воротах пошло ему на
пользу. Во всяком случае, он стал побаиваться обижать слабых. На вид оно,
дитя, вроде и беззащитное, а во второй раз шея может и не выдержать. Хотя
наследство мое от этого обратно не вернулось.
Каллист не стал задавать наводящих вопросов. Понял, наверное. И даже
если бы я рассказала ему все в подробностях, навряд ли уставился бы на меня
круглыми глазами, как Эгир. Даже с поправкой на "северное варварство", такие
понятия, как "растрата" и "мошенничество", должны быть ему очень хорошо
известны. И только одним не хвастаются южане - будто воры, грабители и
прочее жулье встречается у них реже, чем на Севере.
Не стал похваляться безупречной честностью своих соплеменников и
Каллист. Он вздохнул.
- Говорят, давным-давно, еще до Вторжения, был правитель по имени
Кенельм Счастливый. Все, что ни замышлял он, ему удавалось. Монеты его
царствования были из стекла, каковое ценилось в те поры много дороже, чем
золото и серебро. Люди последующих поколений изо всех сил стремились
заполучить в свои руки хотя бы одну такую монету, надеясь, что на них
перейдет частица счастья Кенельма. Но монеты были стеклянные и потому легко
разбивались или ломались. Их становилось все меньше и меньше, и последняя
пропала во время Вторжения. - Если бы эту сказку излагал автор "Хроники...
", он бы непреложно вывел, что как раз за этим и вследствие этого грянули
Долгая Зима и Нашествие Темного Воинства. Однако Каллист, пусть и южанин,
был человеком практического склада ума и добавил: - Нас учат понимать это
как иносказание. Человеческое благополучие столь же хрупко и ненадежно, как
стеклянная монета Кенельма...
- Увы. Но что жалеть о вчерашнем дне и прошлогоднем снеге? Расскажите
мне лучше, чем прославилась семья Даймонда Роуэна, который помещает капитал
в столь ненадежное предприятие, как граф Вирс-Вердер?
- Охотно. Это родовитое семейство, чьи владения изначально были на
южных границах. После того как последний наследник марки был казнен вместе с
матерью за убийство, соответственно, отца и мужа, родовое имя унаследовал
его троюродный брат, но, согласно указу тогдашнего императора, - без права
носить титул. А значительная часть владений некоторое время спустя была
передана основанному тогда ордену святого Барнабы, благо расположены эти
земли рядом с Эйсаном, где помещался в те годы капитул...
Милые люди. Культурные люди. Южане.
"Говорили в Карнионе, будто в Заклятых землях существуют места, где
человек, прежде ничем не примечательный, проведя краткое время, ночь или
менее того, становится мудрецом, либо поэтом, либо полным безумцем".
Я швырнула "Хронику.. " на постель. Как ни стремилась я избавиться от
проклятой рукописи, она повсюду меня преследовала. Я вернула ее Тальви, а он
взял ее с собой в Бодвар. Читал ли? Сомнительно. Сочинение южного анонима
было предназначено для меня. Чем еще, по замыслу Тальви, я должна была
проникнуться?
Он, сказывал Ларком, много путешествовал. И сам Тальви как-то упоминал
о своих южных странствиях. Уж не забрел ли он случайно, посещая бывшие
Заклятые земли, в одно из таких мест, чудом сохранившееся среди шахтерских
поселков? Вряд ли. Поэтом он точно не был. И полным безумцем - тоже. Разве
что отчасти. Уж не стал ли он мудрецом?
Ранее, когда я только начала узнавать о заговоре и его участниках, меня
удивляло, почему эти люди признали Тальви своим главой. Теперь, после
вынужденного присутствия на их совещаниях, я вынуждена была признать, что
для этого имелись основания. Как бы я ни относилась к главным заговорщикам,
как бы ни бросались в глаза недостатки и пороки каждого, у всех было общее
достоинство - они были не дураки. А человек, у которого есть хоть капля ума
(что не так уж часто встречается), оценит ум и в другом. Тальви, безусловно,
стоял в этом отношении выше их всех. Даже Каллисту при всей изощренности его
ума не хватало широты мышления. А Тальви умел предугадать многое, что его
соратникам никогда не пришло бы в голову.
Но это вовсе не облегчало положения. Умники порой способны наворотить
такого, что дуракам, в силу ограниченности их воображения, ни в жизнь не
сдюжить. Поэтому я не могла восхищаться умом и дарованиями Тальви, как
Ларком - из юношеского идеализма или Рик - ради игры ума.
Сегодня они снова отбыли в Бодварский замок. Кроме Каллиста, который
уже уехал. Я проверила - просто так, на всякий случай - никто из его слуг из
поместья до того не отлучался. Не знаю уж, сколько раз Тальви "просто так"
проверял меня. Подозрительность по поводу и без повода - это что, тоже
черта, роднящая потомков изгнанников? Правда, можно было оседлать Руари и
проследить, куда Каллист направился. Мой гнедой, конечно, не чета его
игреневым, но мы же не скачки устраивать собираемся. Или спуститься в город
и устроить Хамдиру с Эадвардом перекрестный допрос - кто вы, братья святые?
Они и рады будут, их совсем забросили здесь, где чтут, если верить
Мальмгрену, лишь покровителей харчевников и поварих. Или тряхнуть стариной,
вспомнить лучшие фокусы из своей копилки и, обманув замковую стражу, взять
за горло графа ВирсВердера? Поскольку подземного хода тут точно не было, я
не поленилась выяснить. Так же, как не было его в замке Тальви - я спросила.
Меня сие порядком удивило - там-то местность была подходящая. "Чему здесь
удивляться, - сказал он, - у вас в Фену-Скьольд тоже не было подземного
хода".
Тут он ошибался В Фену-Скьольд как раз подземный ход имелся. Только его
при артиллерийском обстреле полностью засыпало. Не помню совершенно, откуда
я это знала. То ли в детстве от отца слышала, то ли после кто-то наплел. Но
это дела не меняет - если я хочу дотянуться до Вирс-Вердера, придется
задурить несколько голов...
Нет, пожалуй, Тальви прав. Откуда такое рвение? Сволочь этот
Виллибальд? Разумеется. Трус он? Бесспорно. Но если бы мы взялись убивать
всех трусов и сволочей только по этой самой причине, мир давно превратился
бы в пустыню. Лучше уж книгу читать, какой бы бредовой она ни была. Я
подцепила "Хронику... ", перелистнула страницу.
"Хрустальная или стеклянная башня, этот наиболее известный символ
древней карнионской поэзии, совсем не встречается в преданиях эрдов, за
исключением "Апокрифа святого Хамдира", каковой после своего обращения был
тесно связан с Карнионой. Для непосвященного читателя образы его творений
свидетельствуют лишь о богатом поэтическом воображении, но знающий увидит в
них искаженные многовековой устной передачей древние знания об иных мирах.
Но что означает сей беспрестанно повторяемый символ и символ ли это? "
Сейчас нас начнут убеждать, что где-то когда-то и впрямь строили башни
из хрусталя. Или стекла. Проще поверить в стеклянные монеты, а в них не
верят уже и сами южане. .. Или наплевать на Вирс-Вердера, сам скиснет,
рвануть на запад и поискать пресловутого Быка Дагнальда? Заполнить пробел в
моем образовании Одного конкурента патрона я уже видела, другой отметился
только заочно, за что такая несправедливость? Но когда я попыталась
заикнуться об этом Тальви, он и слушать меня не пожелал. Взвоешь тут.
Надобно спросить у мальчиков Альдрика гитару. И пропеть благородным господам
что-нибудь старогаванское. "Не заставляй меня, мамаша, собой в борделе
торговать". Или одну из каторжных, "Справедливую пулю" например.
Я этого не сделаю. Так я могла бы дразнить тюремщиков в кинкарской
камере смертников. Но тогда у меня был один выход - на эшафот. Оттуда же,
где я оказалась теперь, ежели Господь позволит, найду и другой.
Клянусь вороном Скьольдов. И... ладно уж, святым Бреннаном тоже.
Честную компанию по возвращении из замка я застала в разгар жаркого
спора. Собственно, ярились больше Альдрик и Кренге, Тальви и Фрауэнбрейс
слушали. Насколько можно было понять, сегодняшняя аудиенция оказалась куда
как плодотворнее предыдущей, ибо пришлась на один из упомянутых Каэтаном
Фрауэнбрейсом дней, когда Гарнего V испытывал явственный прилив сил. Он не
только недвусмысленно дал понять, что из всех претендентов на чин капитана
почетной гвардии склонен отдать предпочтение Гейрреду Тальви, но и
благосклонно начертал несколько строк, кои Тальви мог присовокупить к своему
посланию в Тримейн. Все это было прекрасно, но беда в том, что старина
Гарнего почувствовал себя настолько хорошо, что вознамерился как можно
скорее отбыть в Эрденон, чтобы поспеть ко дню Преображения. Он и так уже,
сказал герцог, едва ли не все лето был лишен утешающих глаз и сердце зрелищ.
И намерен вознаградить себя присутствием на торжественной мессе в
кафедральном соборе Эрденона. Прославленный Холцгеймер должен представить к
этому празднику новое свое музыкальное творение...
- Может, он и взаправду выздоровел? - предположила я.
- Сударыня! - задушевно возгласил Альдрик. - Мои познания в медицине,
как вам известно, не отличаются глубиной, но их хватает, дабы понять, что
означают подобные приступы бодрости...
Альдрик, кстати, совсем забыл, что недавно я оскорбила его в лучших
чувствах. Как и я сама.
- А если старый хрен отдаст концы по дороге? - без затей выразился
Кренге.
- Не приведи Господь! - Фрауэнбрейс перекрестился. - Надеюсь, он
благополучно доедет до Эрденона. А там - архиепископ. Они непременно
встретятся. Даже если его светлость сляжет, архиепископ посетит его.
- То-то и оно, - проворчал Кренге. - Он сляжет... И спор вернулся на
круги своя. А суть его была в том, стоит ли Тальви выезжать вслед за
герцогом в Эрденон. Кренге доказывал, что да. Альдрик возражал.
- Надобно, господа, уметь заглядывать хоть немного дальше собственного
носа, - поучал он. - Конечно, его светлость утомится и вновь занеможет,
конечно, он опять затворится от всех, кроме разве что архиепископа и личных
слуг. А претенденты на наследование, собравшиеся в Эрденоне, будут выглядеть
воронами, слетевшимися к ложу умирающего. Я сожалею, что вынужден прибегнуть
к столь избитому и низменному сравнению, но, ставлю свою шляпу против
герцогских регалий Эрда, как раз так будут считать и город и двор. Что не
менее важно, так будет считать и сам Гарнего, что не преминет сказаться как
на речах его, так и поступках.
- Какие тонкости! - усмехнулся Кренге. - Никому они не понятны, кроме
кучки придворных, от которых ничего не зависит. А вот Вирс-Вердер, будь
проклята моя кровь, помчится вслед за герцогом в Эрденон в такой спешке,
будто ему подпалили пятки. И там будет трясти кошельком резвей, чем шлюха
задом, и перед городом, братец мой, и перед двором, а что хуже всего, перед
гвардейцами. Ты что, их не знаешь? Они вечно в долгах...
- О том, чтобы в городе он вскоре стал нежелателен, позаботится
советник Самитш. Это очевидно, - сказал Рик тоном, каковым, бывало, мадам
Рагнхильд растолковывала своим девочкам, почему цветные, а тем паче черные
чулки в их ремесле предпочтительнее телесных, а полосатые - те вообще
годятся только для деревенских тетех. - Что же касается маневров
Вирс-Вердера вокруг двора и гвардии, здесь придется потрудиться мне самому.
Уверяю вас, друзья мои, вскоре он перестанет нам докучать.
- Что ты еще надумал? - Кренге, похоже, подозревал, что над ним
издеваются. Его лицо, и без того кирпичного оттенка, вовсе побурело.
- Ничего особенного. Я сделаю ему вызов. - Рик улыбнулся мне, словно в
благодарность за хороший совет.
- Вконец спятил, - бросил Кренге. - Драться с Вирс-Вердером? Попробуй
лучше вызови его супружницу, больше проку будет.
- И по какой причине? - осведомился Фрауэнбрейс.
- Ну, причина... В Тримейне, помнится, я дрался с одним господином,
потому что мне не понравился фасон его башмаков. Ах нет, ошибаюсь, пряжек
для башмаков. Удивительно безвкусных.
- С Вирс-Вердером у тебя этот номер не пройдет. Ни с пряжками, ни с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг