Они не ждали от меня такого - это было видно по их лицам. Скорее уж мне
пристало петь что-то вроде залихватской песенки, услышанной от Гормундинга.
Что ж, таких я тоже помнила сотни две. Но петь не хотела.
- Сама сочинила? - спросил Тальви, впервые за весь вечер нарушивший
молчание.
Не так давно я задавала ему тот же вопрос...
- Упаси Господь. Я не умею сочинять песен. Альдрик, сидевший в
некотором оцепенении, зашевелился.
- Откуда взялась эта песня? Она не похожа на те, что поют в портовых
городах Эрда, но южную тоже не напоминает. И в Тримейне я ее не слышал...
Я пожала плечами:
- Понятия не имею. Мне кажется, я знала ее всегда. Возвращая гитару
Эгиру Гормундингу, я поймала устремленный на меня взгляд Тальви. Ясно было,
что он мне не поверил. А ведь я, как почти всегда, сказала чистую правду. Я
кивнула Эгиру:
И мы дуэтом грянули:
Если в тучах нет просвета, Можно вынести и это. Если в жизни нет
просвета, Можно вынести и это. Потому что испытали Мы и горшие печали.
Потому что повидали Мы и худшие шторма!
- Я поеду!
- Куда тебе, раненому! Свалишься на ближайшем повороте!
- Неправда, сударь! Ничего и не болит уже! Доскачу в лучшем виде!
- Доскачет он! А коли и доскачешь, кто тебя послушает? Я должен ехать,
и разговор окончен.
Эгир Гормундинг и Малхира наперебой пыжились перед патроном, изо всех
сил добиваясь права скакать гонцом в замок Тальви. Мы расстались с Риком Без
Исповеди - вот уж не гадала, что буду сожалеть об его обществе, и на
прощанье он не преминул ласково напомнить, что Гейрред Тальви с его малой и
вдобавок ослабленной свитой будет гораздо лучшей мишенью для нападения, чем
он сам. И между прочим, был не так уж не прав. Конечно, Альдрик, от которого
шуму не в пример больше, отвлечет на себя внимание, но если покушавшиеся
тоже разобьются надвое?
Должно быть, спутников моих также посетили подобные соображения, и не
успели мы отъехать от трактира, как Гормундинг тут же заявил, что патрону
лучше бы переждать где- нибудь в безопасном месте, пока он, то бишь Эгир, не
приведет из замка вооруженную охрану. Малхира тут же предложил собственные
услуги, с чем Эгир не согласился категорически. Пока они усердствовали в
благородном рвении, Тальви помалкивал. Я тоже. Без сомнений, я тоже способна
была преддожить выполнить это поручение, еще меньше сомнений, что я
справилась бы с ним лучше, и, скорее всего, Тальви именно этого от меня и
ждал. Потому что смотрел не на петушившихся Эгира с Малхирой, а на меня. И
взгляд его был не слишком приятен. Он всегда относился ко мне, как к
очередной фигуре в своей игре и признать во мне другого игрока ни за что бы
не согласился. Но он был неглуп и понимал, что, если я молчу, значит, имею
что сказать.
- А что бы ты предложила? - наконец спросил он.
- Я бы предложила убраться с дороги. Здешние леса мне известны,
как-нибудь тайными тропами к замку Тальви я вас выведу.
Его брови сдвинулись.
- На кого я буду похож, если стану пробираться в собственный замок
тайными тропами? - бросил он.
- Ты будешь похож на живого человека. А не на покойника, которым
станешь на большой дороге.
- Хочешь меня напугать?
- При чем здесь страх? Это наиболее разумное решение вопроса. Потому
что так получится быстрее, чем сидеть и ждать возвращения гонца.
- А я и не собирался отправлять гонца. Спорщики приувяли. Они как-то
упустили из виду, что Тальви ни словом не одобрил их предложение. И вообще
никак на него не отозвался. Я и не думала, что он его одобрит. Отсиживаться
- не в его духе. Но предпочла об этом не высказываться.
- Но если ты заплутаешь или заведешь нас куда-нибудь к Валу... -
иронически продолжал он.
- Вряд ли. Я никогда не сбиваюсь с направления. Должно быть, в детстве
по ошибке проглотила компас.
Малхира рассмеялся, и Эгир не мог сдержать улыбки. Но Тальви был
серьезен. И кивнул. Впервые действия должны были развиваться так, как решила
я, а не он. Но мне это было безразлично.
Но то, что мы свернули с дороги, мне вовсе не было безразлично. Как
гора с плеч свалилась! Дорога - то место, где такие, как я, добывают хлеб
свой неправедный - тем или иным способом. Но сами по ней не ездят. Ездить
надо по лесу. И жить в лесу, не важно, человеческий ли это лес или
древесный. И вряд ли те ребятишки, что ищут нас сейчас, если ищут, а не
следят за Риком, знают леса Эрда лучше, чем я.
Леса Эрда! Какие душа пожелает. Березняки на западной границе,
прекрасные для глаза, но опасные - не только потому, что в березняке труднее
скрыться. Знающие люди говорят, что березовый лес пьет душу. Смешанные леса
вокруг Эрденона, где мы проезжали с Ренхидом, - такие вырастают на местах
пожарищ и старых вырубок. Корабельные сосны северо-восточного побережья.
Криволесье к югу от Катрейской топи и черные ели к северу от нее же. И
древние дубы с грабами рядом с Валом. Уверена: как бы южане ни гордились
своим превосходством, таких лесов у них нет. Наверное, есть другие, даже
лучше. Таких - нет.
Сейчас мы находились покамест южнее замка, и кругом еще мелькали ольхи
и лиственницы, но ель уже наступала сомкнутым строем, и чем дальше, тем
становилось темнее. И так должно продолжаться до самого замка Тальви,
правда, там на горе лес не такой мрачный. Мне предстояло найти путь, где мы
могли бы пройти с лошадьми, и при этом не завести всех в болото. И все это я
могла бы проделать с закрытыми глазами, потому что вовсе не хвасталась тем,
что никогда не теряю направления.
Так мы продвигались до темноты - а темнело теперь поздно, - когда я
нашла хорошее место для ночлега - неподалеку от ручья.
Предоставив Малхире, который действительно почти отошел от раны,
заниматься лошадьми, Тальви с Эгиром разбираться по поводу очередности
ночной стражи, я озаботилась ужином. Мы порядком запаслись на постоялом
дворе, так что особо утруждаться не приходилось. Когда я собирала хворост
для костра, то с радостью узрела, что уже начала поспевать черника. Ее было
пока недостаточно, чтобы откушать вволю, но для питья хватало, тем более что
туда идут и листья. Поэтому, пока мужчины ели, я поставила кипятить котелок
с взваром, добавив туда еще кое-каких травок.
- Это для чего? - полюбопытствовал Малхира.
- Чтобы пить. Кофию перед сном не обещаю (я с удовольствием
пронаблюдала, как перекосило Эгира), а это готовится, потому как всем
полезно, особенно тебе, раненному в бою...
- Правда?
- Вообще-то этот отвар лечит еще кой-чего, чем никто здесь не страждет,
сейчас по крайней мере. Но если он не должен крепить, то может укреплять...
Пей, чадо болезное.
Эгир вытирал жирные пальцы куском хлеба. Он явно не был по натуре
молчалив, но еще не успел свыкнуться с моим обществом и не знал, как вести
себя со мной. Вдобавок сбивало с толку, что Малхира, простой слуга, говорил
мне "ты", а такой аристократ, как Альдрик, - "вы". Но в конце концов, Рика
здесь не было. Он покосился на Тальви, который отодвинулся в сторону, не
проявив интереса к напитку из черники, и, развалившись на земле, смотрел в
огонь.
- Послушай, зачем ты стала так жить? - вдруг спросил Эгир.
- Как?
- Ну... так. Не сейчас, а с самого начала. Ты же все умеешь делать, как
настоящая женщина. ("Я и есть настоящая женщина, балда! ") Разве нельзя было
обойтись без этого?
Я швырнула в костер охапку сухого папоротника, и сноп искр домашним
фейерверком метнулся в черное небо. Такие вопросы простительно задавать
Малхире, а Эгиру в его возрасте пора бы кое-что о жизни понимать.
- У нас в Кинкаре с женщинами, которые рот открыть да голову поднять
посмеют, разговор короткий. Буде найдется такая - женщина ли, девушка,
девочка, - ее вожжами, вожжами, и до бесчувствия. Раза после третьего обычно
охота рот разевать пропадает. И никто тебе не посочувствует - ни священник,
потому как тоже мужчина, хоть и в сутане, ни другие бабы: нас били, а ты
что, лучше?
- С чувством ты про это... про вожжи! - заметил Малхира.
- А меня, думаешь, не били? Как раз вожжами и били. Лет до десяти. А
после того, как кое-кто на тех вожжах на собственных воротах повис,
перестали.
Эгир нахмурился. На лице его выражалось мучительное стремление понять,
вру я или говорю правду.
- И что? - наконец осведомился он.
- А то, что я сейчас говорю, а вы меня, дети, рот открывши слушаете.
Это было не вполне справедливое высказывание: рот открывши сидел один
Малхира, а Тальви - тот даже, кажется, и не слушал. А если слушал, то не
подавал виду. Опять он решил побить меня моим оружием, забыл, наверное, что
в молчанку меня не пересилить.
Круглая луна перекатилась над зубчатыми вершинами елей. Я вдруг
вспомнила пословицу, вычитанную в "Хронике... " - то есть там было сказано,
что это пословица, я никогда ее прежде не слышала. Может, она была
карнионская. А может, "иных народов", как любил выражаться автор.
"Мужчины не поклоняются луне. Женщины не поклоняются очагу". Никаких
комментариев не следовало. Когда я читала "Хронику... ", то быстро забыла об
этом, поскольку там и без того было полно невнятицы. Но сейчас вспомнила, и
утверждение повергло меня в недоумение. Все же должно быть наоборот! Луна -
солнце бродяг, воинов, разбойников - мужчин, одним словом. Очаг - опора
дома, где царит женщина. Вроде меня. Нет, я - неподходящий пример, я -
исключение, случайность, черная овца. И вообще, не важно, что я тут только
что лепила. Неизвестно, что бы из меня выросло, если бы мои родители
остались в живых. Вполне возможно, что стала бы благонравной,
законопослушной, богобоязненной горожанкой, добродетельной женой, матерью
счастливых детей...
Стоп. Вот об этом - не надо. Хватит и того, что я пример неподходящий.
Во всех отношениях. Нужно было как-то отвлечься, а спать не хотелось. Я
подтянула к себе сумку, снятую с седла. Первым делом - разлюбезная моя
"кошка" трехлапая, но я уже вычистила ее и проверила веревку. Затем - нечто
плоское, завернутое в старый платок. "Хроника утерянных лет". Я подержала ее
в руках, бросила косой взгляд на Тальви и сунула манускрипт обратно в сумку.
Ага, вот. Рубашка. Надобно сказать, что у меня их было две. Ту, что была на
мне в день достопамятного нападения, я, перевязывая Малхиру, несколько
замарала его кровью. Поэтому рубашку я переменила, а грязная так и лежала
сложенной у меня в сумке. До сегодняшнего вечера мне не предоставлялось
случая ее постирать. А сейчас - в самый раз. Нечего откладывать до замка.
Кровь отстирывают холодной водой, это тоже знает каждая женщина.
Я проследовала к ручью и принялась тереть рубаху песком. Пятна уже
заметно побледнели, когда я услышала осторожные шаги за спиной. Тальви так
не ходил. Я развернулась, не выпуская рубахи. Для начала драки бывает очень
полезно хлестнуть противника по лицу мокрой тряпкой. Желательно холодной.
Ему, конечно, не больно, но на несколько мгновений он совершенно сбит с
толку. А за несколько мгновений многое можно сделать...
Это был Эгир, и никаких воинственных намерений он не выказывал.
Остановился шагах в десяти от меня, переминаясь с ноги на ногу.
- Я вот что хотел спросить... ты правда убила человека в десять лет?
- Кто тебе сказал подобную глупость?
- Ты сама же и сказала.
- Когда?
- Совсем недавно. Про этого... который на воротах...
- Разве я говорила, что он умер? Его сняли, и он остался жив. Только
голову потом прямо держать не мог. Как младенчик.
Окончательно отчаявшись отделить правду от лжи в моих речах, Гормундинг
махнул рукой и ушел.
Я могу врать, я умею врать и делаю это довольно часто. Но я никогда не
стану хвастать и браться за то, чего я не могу и не умею. Кто бы ни жаждал
крови Гейрреда Тальви сотоварищи, на сей раз он утерся. Если только он (или
они) не предусмотрят еще одной возможности. Самой простой и незатейливой, но
именно той, что выбрала бы я, окажись, не дай Бог, на месте настырного
убийцы.
Устроить засаду возле самого замка. И чем ближе мы продвигались к замку
Тальви, тем больше меня начинала тревожить эта мысль. Когда же гора с замком
показались в виду, я поделилась своими предположениями с патроном.
- Что же я должен делать? Ждать до темноты, потом по лесу пробираться к
воротам кружным путем и вызвать стражу?
Он откровенно издевался надо мной. Но я это стерпела.
- Хотя бы.
- Вряд ли твой план осуществим. Все-таки здешний лес я знаю лучше тебя.
Здесь почти невозможно проехать верхом, тем более с несколькими лошадьми. А
если попытаться, шум будет такой, будто стадо кабанов мчится через чащу.
- Что же, поедем наудачу? Или пошлем вперед гонца, он же разведчик?
- Ни то, ни другое. Заедем в деревню. И у ближайшего поворота в виду
замка мы свернули к деревне Фьялли-Маахис - той самой, мимо которой мы
проезжали в прошлый раз с Тальви, Ренхидом и Малхирой, но не
останавливались. Сейчас же мы спешились на деревенской площади, у трактира.
Тотчас же сочинилось маленькое столпотворение. Совсем иное, чем в Громарте.
Сюда мы не привезли ни мертвецов, брошенных через седло, ни дурных вестей -
если убитый в лесу слуга был родом из другой деревни. Сюда вернулся хозяин -
каратель и милостивец. К нему-то жители и сбежались. Тальви не вошел в
трактир. Выбежавший хозяин распорядился принять у нас лошадей и, вместе с
чада и домочадцы, принялся накрывать стол под липой на площади. Тут же
сновал сельский староста, чуть ли не дубинкой лупя набежавших просителей.
Отогнав их на порядочное расстояние, он сам подбегал к Тальви, осведомлялся,
угодно ли ему будет выслушать то и это, будто просьбы односельчан нуждались
в переводе. Малхира, позабыв про раненое плечо, устремился в толпу
хихикающих девиц, ничего против его действий не имевших. К нам с Эгиром
никто не приставал, только тощий пожилой священник, не замедливший
протиснуться сквозь строй селян, косил в мою сторону круглым голубым глазом
- не иначе, кое-что прослышал. Я уселась на скамью по левую руку от Тальви
("Всегда садись слева, - вспомнила я слова одной из своих свантерских
наставниц. - К сердцу ближе, и бить сподручнее"), приглядываясь к окружающим
строениям. Они были вполне недурны, никаких развалюх, все - крепкие дома,
аккуратно крытые дранкой или камышом, церквушка со шпилем на зеленой крыше,
огороды... Я вообще-то по деревням не промышляла, но ежели сюда нагрянут не
такие милые и добрые люди, как я, или, не дай Бог, война докатится, то здесь
будет чем поживиться...
Охолони, сказала я себе, мы не за этим сюда приехали.
А зачем?
Вряд ли для того, чтобы отдохнуть в тени и пивка попить. (Хотя темное
пиво, которое нам подали, было почти приличным. ) И не для обеда - пусть у
Тальви и не такие изысканные вкусы, как у Рика (правда, подозреваю, что Рик
в соответственных обстоятельствах вполне способен сжевать старую подметку и
запить водой из лужи), не думаю, чтоб деревенская трапеза его так уж
прельщала. И простите за грубость, мне не верилось, что он задерживается
здесь, дабы внимать мольбам страждущих. Разве у него нет управляющего, чтоб
заниматься такими делами? Я управляющего в замке не видела, но не
сомневалась, что таковой имелся. Конечно, деревенщине лестно, что
судит-рядит над ними не управитель, скотина приказная, подневольная душа, а
сам господин. Но чтоб Гейрред Тальви подольщался к самолюбию своих крестьян?
А торчали мы здесь, и пили-ели мы здесь, и повести о местных нуждах
выслушивали, и суждения выносили вот для чего - если я знаю деревенских, а
я, пусть и горожанка, их худо-бедно да знаю - кто-нибудь уже припустил к
замку, сверкая пятками или даже погоняя мерина, сообщить, что господин
прибымши. А там у всех уши топориком, зашевелились, забегали, за стены
выметнулись, может, и сюда вот-вот нагрянут... нужно быть самоубийцами,
чтобы готовить покушение в такой обстановке. А убийцы и самоубийцы - это
разные профессии, в наше время по крайней мере. Мы все-таки далеко ушли от
древних эрдов, если верить тому, что написано о них в "Хронике... ".
Тальви нашел красивое и эффективное решение задачи, не подставляясь под
пулю и не шастая по темной чаще. Все же он был не дурак.
Если бы мне от его ума было хоть немного легче.
- Отдохнешь - пришлю за тобой человека, - сказал Тальви, когда мы
поднимались по главной лестнице. В замке было так, как и ожидалось, - челядь
уже готова была ко встрече, штандарт поднят, кухонные трубы дымят вовсю.
Сильно подозреваю, что Тальви отправил меня восвояси не столько радея о моем
отдыхе, сколько для того, чтобы прочитать почту - о том, что господина
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг