он его получил, Господи помилуй, получил в полной мере. Расстреляв по
противнику оба своих пистолета, дорогих, двуствольных, с рукоятками,
выложенными слоновой костью, он бросил их и со шпагой наперевес устремился в
самую гущу дерущихся. Я не успела уследить, как он вырвал у кого-то палаш,
перышком взлетевший в его почти дамской длани, и продолжал бой, фехтуя двумя
руками. Мельком я увидела его лицо. Среди его предков явно были берсерки. Он
улыбался, бледно-голубые глаза были глазами пьяного или одержимого
поэтическим вдохновением.
Я последовать примеру Рика не могла - и потому, что не впадаю в боевое
безумие, пусть моего дедулю и прозвали Бешеным, как нашего главного
первопредка, эрдского бога, и потому, что палаш тяжеловат для моей левой
руки. Достаточно и кинжала, да и от того в седле было мало толку, а
спешиваться в такой заварухе невыгодно. Пожалуй, правильно, что Тальви
навязал мне в эту дорогу Руари...
Сомнительно, чтоб я причинила бандитам большой урон. У меня не было
желания убивать, уничтожать. Я просто отбивала удары, уклонялась от тех, что
отбить не могла, поворачивала коня. На меня нападали, я защищалась. Все
нормально, все естественно. Ничто не будит худших чувств. Кругом безлично
клацало железо, хрипели и бранились люди. Несколько раз слышались выстрелы,
но любителей рисковать быть убитым, покуда перезаряжаешь мушкет, много не
находилось. Лошади бесились и метались. Я увидела, как брыкнули в воздухе
ноги в красных сапогах - один из мальчиков Рика вылетел из седла через
голову своего жеребца, поддавшего задом. Как отчаянно размахивал шпагой
Малхира, молотя больше по воздуху, чем по головам противников. Как двигался
в толкотне Тальви, скупясь на движения, чтобы не тратить сил больше, чем на
один удар - против одного.
Что-то свистнуло справа, и я развернулась, готовясь отбить удар. Но
меня ожидала не шпага, не палаш, даже не "миротворец". То, что мне сейчас
угрожало, носило не менее нежное название "кропильница" и являло собой
булаву на цепи. Я только раз видывала такое оружие, в Свантере, в Старой
гавани, и довольно давно. На Севере оно не в ходу, у нас в этом роде
предпочитают что попроще, кистень например, а "кропильница" крепится к
рукояти. Ежели с ней не умеешь управляться, так себя покалечишь сильнее, чем
врага.
К сожалению, здоровенный детина в вытертом дублете из буйволовой кожи и
с медной серьгой в рваном ухе управляться со своей булавой умел. Меня,
правда, он не задел, для этого надо быть половчее, но шпагу мою голова
"кропильницы", усаженная гвоздями, зацепила. Здоровила рванул булаву на
себя. У меня было мало шансов удержать шпагу, достать же его левой рукой с
кинжалом я не могла. А вот что я могла - ударить в бока Руари, поставить его
на дыбы, у коня-то сил поболе! "Кропильщик", не ожидавший такой подлости,
пошатнулся, ослабил хватку, но рукояти не отпустил. Но не одна я здесь была
подлой, увы. Слева ко мне подлетел какой-то прыткий малый в войлочной шляпе
с петушиными перьями, норовя перебить мне ногу дубинкой. Я мазнула у него
перед носом кинжалом, он отскочил и попробовал ухватить брошенный повод
пляшущего Руари. В тот же миг здоровила вновь рванул "кропильницу" на себя.
Я даже не успела разозлиться, слишком занятая отражением двойного
противника. Потом над головой "кропильщика" взлетело широкое лезвие, а он,
сосредоточившись на вырывании у меня шпаги, не обратил на это внимания.
Когда же из косо перерубленной артерии брызнула кровь, было уже поздно.
Тальви, как всегда, ограничился единственным ударом.
Воспользовавшись тем, что руки у меня освободились и я могу удержать
равновесие, я вытащила левую ногу из стремени и пошло пнула прыткого в
челюсть, отправив его на безопасное для нас обоих расстояние. После чего с
удивлением заметила, что Тальви меня не покинул. Напротив, он направил
своего Серого, который был мощнее и выше Руари, прямо на меня, и Руари
поневоле отступил. Я изумленно уставилась в холодное, угрюмое лицо Тальви.
Может, он, как Альдрик, впал в боевое безумие и не разбирает, кто ему враг,
а кто союзник? Но нет. Тальви был в ясном уме.
- Поиграла и хватит! - жестко бросил он.
Сомнений не было - Тальви сознательно вытеснял меня из схватки.
Выгонял. Убирал. Как угодно. И придержал Серого, лишь когда убедился, что я
отъезжаю в лес.
Вот тогда я начала злиться. Я в эту драку не рвалась, но выбрасывать
меня из нее походя, словно котенка... Однако Тальви не хотел моего участия,
а я обязана ему подчиняться. Я пригнулась, оглаживая гриву мотавшего головой
Руари. И услышала треск в кустах.
Отражать нападение не пришлось. Часть бандитов, уразумев, куда клонится
дело, покидала поле сражения. Но не могли же они заявиться сюда пешком!
Проехав немного, я разглядела между деревьями прогалину, где были привязаны
их лошади. Ну, ребята, если вы будете уходить, как пристало честным
головорезам - лесом, то Бог вам в помощь. А если для скорости решите задать
драпа по дороге, то уж извините. Я засунула руку в седельную сумку и снова
повернула к обочине.
Совсем недавно я осуждала чужое стремление к лихости. А сейчас
готовилась выставиться в том же духе, нет, гораздо хуже. Но я была не в том
расположении духа, когда можно предаваться сладкому ничегонеделанию. Нужно
лишь успеть достаточно обогнать их, всего-то дел...
Если они решат поехать по дороге.
Они так и решили. Я ведь и без того предполагала, что это не лесные
люди, а горожане. Я услышала, как они выезжают с прогалины, обходя тех, кто
продолжал бесполезную драку, чтобы рвануть назад, в сторону Свантера. Но я
успела обогнать их. На знакомом мне повороте соскочила на землю и вытащила
приготовленную "кошку". Ее, равно как и некоторые другие необходимые мне в
недавнем прошлом орудия, я не стала оставлять в гостинице. Я швырнула
"кошку", перегородив дорогу веревкой, а конец ее, утяжеленный гирькой,
следовало закрепить. Тот вяз с раздвоенным стволом подходил для этого как
нельзя лучше.
Но мне помешали. Как раз тогда, когда я перебрасывала гирьку через
ствол. Один из бандитов драпанул из драки раньше своих дружков и попал сюда
первым, хоть и пеший. Уразумев, что я делаю, он бросился на меня, целя в
левый бок меж ребер длинным ножом, с лезвием, узким до того, что грозило
переломиться при ударе, но необычайно острым. Ах, скотина, меня - и
воровским ножом! Прежде чем я успела осознать это оскорбительное явление,
как, не оставляя веревки, увернулась от клинка, а правая моя рука, сжавшись
в кулак, как бы сама собой вылетела вперед.
Что-то хрустнуло - не то сердолик в перстне, не то переносица под ним.
Нападавший ткнулся лицом в прелые листья и траву у дороги. Я приготовилась
вздеть его на шпагу, когда он поднимется, но он так и остался лежать. Все
равно, светлый миг налетания на веревку был мною упущен, и последующая
свалка с участием подоспевшего Рика со слугами обошлась без меня. Уцелевшие
враги рассредоточились в разные стороны. Пока я выдирала "кошку" из ствола,
пока успокаивала Руари, весь наш отряд собрался на месте. Альдрик и Тальви
благоразумно не увлеклись погоней. Следовало как можно быстрее тронуться с
места, чтобы не оставаться в лесу до темноты. Наемники редко бывают
упорными, но бывают (по себе знаю), а они могли опомниться и вернуться.
Благодаря удачно проведенной атаке наши потери оказались не так велики,
как ожидалось. Было двое убитых - тот человек из замка Тальви (я еще не
успела узнать, как его зовут, а его уже убили) и один из людей Рика. Малхиру
полоснули по предплечью, еще одному из Альдриковых слуг прострелили руку,
Эгира Гормундинга шарахнули по голове прикладом, и он сидел на земле с
очумелым видом. У нескольких были царапины, синяки и шишки, не стоящие
упоминания. Но наиболее удачливым оказался Рик Без Исповеди. Пуля сорвала
клочок его столь лелеемой кожи со лба - и все. Против ожидания он не
переживал, что красота его понесла урон, а распоряжался довольно дельно,
хотя голос у него стал еще противнее, чем обычно. Локоны его развились,
потемнели от пота и повисли сосульками, лицо вдруг заострилось и приобрело
почти мужественные черты. Тальви не пострадал, как и я. Противник оставил на
земле пять трупов. Среди них оказался и тот несчастный дозорный - когда я
его видела в последний раз, он был еще вполне жив, но его достала чья-то
пуля. К ним добавился тот бедолага, которого я оглушила в самом конце.
- Этого взять, - приказал Рик, - и вместе с нашими - поперек седел.
Остальную падаль бросить!
И пятеро бандитов остались лежать, где лежали. Это, конечно, было не
по-христиански - оставлять их без погребения, но если бы мы промедлили, то
улеглись бы рядом с ними. Поскольку вряд ли бы выдержали еще одно сражение.
Но скачка по лесной дороге не мешала выветриваться хмелю драки, и на
душе у меня становилось все пасмурнее. Итак, мятежа еще нет, а
смертоубийства уже начались. И хоть первый выстрел был сделан не мной,
начала драку я. В Эрденоне было не так, и Форчиа в Камби убили без меня. Но
как ни пыталась я уклониться от участия в этой заварухе, похоже, не
удастся...
Тальви и Рика пытались убить. Просто, без затей. Это могли сделать и
власти, и соперники в борьбе за титул (мне известны были двое, но их могло
оказаться больше), а могли и собственные соратники, я ведь еще не со всеми
успела познакомиться в их гадюшнике! Черт возьми, даже Эйсанский орден мог
это сделать. Вот не понравилась им интрига, в которую влопался один из
младших братьев, и они решили обрубить концы.
Одним словом, нетрудно догадаться, на какую работенку погонит меня
Тальви в этот раз...
Уже вечерело, когда мы выбрались на открытую местность, а в поселение
под названием Громарт приехали уже к ночи. Наше явление вызвало настоящую
бурю. Я предчувствовала обычные расспросы и объяснения - почему покойники?
Где? Что? Раненые? От одних деревенских охов и ахов с ума свихнуться можно,
а тут еще припрутся представители местных властей... К знатным господам они
вряд ли привяжутся, а маячить поблизости будут долго. Уже от этой картины
заранее становилось тошно. Вдобавок Малхира, храбрившийся и крепившийся всю
дорогу, побелел и, когда мы уже были во дворе трактира, стал сползать с
седла. Я подхватила его, довела до конюшни, усадила у стены на соломе и
стащила с него кафтан и рубаху. Рана была не слишком серьезная, но крови он
потерял много, да еще тряска на лошади... Я промыла рану - пришлось
таскаться за водой к колодцу, - перевязала, употребив на это его собственный
шейный платок. Он хныкал и трясся, как маленький, жаловался, что ему больно
и холодно, но, когда я снова напялила на него одежду, успокоился и даже
задремал.
Я отошла посмотреть, что происходит во дворе. Как я и предвидела,
происходило там нечто вроде праздника в сумасшедшем доме. Все окрестные
дворняги лаяли, крутились люди с коптящими факелами, по двору катался
колобком, причитая во весь голос, юркий толстяк священник, и даже магистрат
уже успел прибыть. На крыльце трактира стоял Альдрик, держа за шкирку, как
нагадившего щенка, уцелевшего наемника. Население с восторгом взирало на
живого злодея и обсуждало, при каких обстоятельствах тому расквасили нос. Я
посмотрела на правую руку. На перстне запеклась кровь. Не дело это - такой
камень использовать вместо кастета, это не алмаз и не рубин, которыми можно
лупить безнаказанно, а хрупкий сердолик. Налетит на чей-нибудь чугунный лоб,
треснет, и конец всей красоте. И то еще чудо, как он вовсе не свалился. А я
обещала старику носить перстень. Что ж, носить можно не только на пальце.
Разживусь ремешком или цепочкой и стану носить на шее.
Конца-краю всему происходящему не предвиделось, и я почувствовала, что
меня клонит в сон, не хуже чем Малхиру. Ноги сами понесли меня прочь За
конюшней был огород и несколько фруктовых деревьев Я плюхнулась на землю
возле одного, привалилась к стволу и закрыла глаза. Впрочем, ненадолго.
Кто-то подошел ко мне, и я уже по шагам распознала кто.
После того как он вытеснил меня из побоища, Тальви со мной не
разговаривал и по поводу выходки с "кошкой" не сказал ничего. И сейчас он
стоял молча, склонив голову к плечу.
- Тебя не было во дворе, - пробормотала я - просто так.
- Я был в церкви. Мы относили туда убитых. Ай-яй. А Тальви-то, хоть и
без царапины, определенно пострадал сегодня. Почти всю свиту у него
повыбило. Гормундинг, пусть и не ранен, вряд ли на что пока способен. Одна я
осталась.
- Сейчас иду. - Я дернулась встать. Он остановил меня.
- Сиди. Надо будет - позову. Я так и проспала эту ночь в огороде под
деревом. И гораздо лучше, чем предыдущую.
Пленного недоубивца я больше не видала. Не думаю, чтоб Рик и Тальви
убили его - не те это были люди, чтоб самим ручки марать. Скорее всего,
передали местным властям. Но перед тем вытряхнули из него все, что ему было
известно. Мне, как водится, не сказали.
Вряд ли сегодня приходилось ждать нападения. Ехать выпало по весьма
оживленному тракту, "оживленному" не стоит понимать в смысле настроения.
Погода, последний месяц стоявшая на зависть, с утра испортилась. Сеялся
омерзительный мелкий дождь, в воздухе висела какая-то пакостная взвесь,
короче, ни два, ни полтора. Я держалась поближе к Малхире, на случай, если
он вздумает рюхнуться с коня. Он пока крепился и улыбался мне, но как-то
жалко. Мы были предпоследними, за нами ехал Гормундинг - он уже оправился от
удара - и один из людей Альдрика. Не тот ли, что варил кофе? Право, жаль,
если мастера по кофейной части вчера убили.
Вот так, Нортия Скьольд. Здесь убивают. А ты не знала? И если того
парня повесят, это будет на твоей совести. На твоей крепкой, многое
способной вынести совести.
Паршивый день. Это все из-за погоды...
Кофишенка не убили. Это выяснилось, когда мы встали на постой при
очередном трактире. По сравнению с постоялым двором, где мы ночевали по
выезде из Свантера, это оказалась сущая дыра, что не помешало Рику явить
себя во всей красе. Ссадину на виске он залепил пластырем телесного цвета и
постоянно осведомлялся у меня, заметен ли пластырь и не портит ли он его.
Жаловался, что продрог и ничто не способно его согреть, кроме кофе. И не
простого, а особого. Вызвал трактирщика, устроил ему разнос и погнал в
курятник. Я думала, что он собирается пить кофе с яичницей, ан не тут-то
было! Рик сумел потрясти даже мою заскорузлую душу. Оказывается, сырое яйцо
клали непосредственно в кофе, отделив, правда, желток от белка и взбив
последний. Альдрик пил, похваливал и предлагал мне. Я отказалась. Должно
быть, для таких изысков я недостаточно утонченна. Отведав любимого напитка и
подкрепившись из хозяйских запасов (на стол пошла мамаша этих яиц), Рик
воспрял духом и потребовал развлечений. Не подумайте плохого - музыки он
жаждал и пения. Приволокли гитару, которую слуги Рика везли в багаже,
очевидно привыкши к господским капризам, и один из них - к счастью, не тот,
кому прострелили руку, провыл жутко трогательную балладу - ее все слышали,
не на один мотив, так на другой. Сами понимаете, оклеветала бедняжку
развратная жена старшего брата, тщетно склонявшая невинного юношу ко блуду и
в отместку заявившая, что он хотел ее соблазнить. И старший младшего
приканчивает. После чего узнает суровую правду, режет коварную супругу и
либо кончает с собой, либо, как нам сегодня объявили, уходит в монастырь.
После этого гитара перешла за господский стол, и Эгир Гормундинг, отошедший
от контузии, недурно спел хоть и неподобную ему вроде бы по рангу, но
значительно более жизнерадостную песню тримейнских студентов - я ее хорошо
знала.
К чему образованье, Коль нет к нему призванья, Когда заели блохи, А на
душе - тоска.
Покуда пусто брюхо, К наукам ухо глухо, А жить на подаянье Ищите
дурака!
Я, кажется, несколько расслабилась, слушая, как Эгир Гормундинг
выводит: "К бродягам я пристану и сам бродягой стану", поэтому едва не
вздрогнула, когда Без Исповеди обратился ко мне:
- А вы ничем нас не порадуете? Или пение не входит в сферу выших
талантов?
Я посмотрела на Тальви, но не дождалась от него указаний ни за, ни
против. А Гормундинг уже протягивал мне гитару.
- Вы сами напросились, господа, теперь не жалейте.
Я еще не знала, что буду петь, - играла я не Бог весть как, и только на
слух. Первое, что пришло мне на ум, - баллада о Бреки-ярле, но потом я
пожалела Гормундинга. Мало того, что вчера его хватили по голове, еще я буду
полоскать в щелоке его предков. Есть в мире и другие песни.
"Назови свое имя, - сказал сатана. - Одарю я без счета. Будет злато,
наряды и реки вина - Лишь была бы охота.
Только имя одно мне свое назови
И потребуй награды.
Хочешь почестей, славы, счастливой любви?
Нет желаньям преграды!
"Назови свое имя, - мне ангел сказал. - Что тебе в этом звуке?
Абсолютного знания чистый фиал Я отдам в твои руки.
Все земное сгорит на священном огне, Переплавится в дыме.
Ты поднимешься в сферы, подвластные мне. Назови свое имя!
Там, где промысел высший навеки связал Все концы и начала,
Назови свое имя", - мне ангел сказал. Но я промолчала.
Ибо только одно - достоянье мое. Это имя. И больше ничье.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг