Свирепые испытания, коим эрды подвергали своих детей, столь ужасавшие
карнионцев, были призваны обеспечить тем наилучшую способность к выживанию.
Таким образом, эрды, которые были наиболее сильными и выносливыми людьми, о
каких приходилось слышать, были и наиболее уязвимыми. Когда разразились
великие бедствия, им оставалось или перестать быть теми, кем они были
раньше, или вымереть. В некоторой степени последнее можно сказать и о
карнионцах".
Примерно так автор излагал историю Вторжения и последующих десятилетий.
Кстати, здесь-то Скьольды были упомянуты - в перечне племенных вождей ("...
и Скьольд-хавдинг, возводивший род свой к верховному божеству эрдов,
впрочем, не он один... "). Приятно было прочитать также, что женщины эрдов
пользовались уважением, не наследуя власти в клане, управляли хозяйством и в
случае необходимости сражались, как мужчины. Эрды и вообще уважали друг
друга, если между ними не стояла кровная вражда, и чувство ответственности
перед племенем было у них весьма велико. Поэтому калеки кончали жизнь
самоубийством, чтобы не отягощать племя. Зачастую также поступали и старики,
особенно во времена голода. Что, конечно, давало автору хроники повод к
различным спекуляциям. Тем не менее, отдавая несомненное предпочтение
карнионцам, хронист сообщал об эрдах не одни лишь мерзости и вообще излагал
события так, что придраться было трудно. Но дальше! Как только речь зашла о
том, что выше было названо "Долгой Зимой и великими бедствиями", тут его
вольное перо разгулялось так, что никакого удержу. Я даже ненадолго отложила
книгу, возмутившись тем, как человек, ранее выказавший себя вполне
здравомыслящим, может увлекаться перепевом подобной чепухи. Того, что в
детских сказочках именуется Нашествием Темного Воинства. Нашествие эрдов -
это понятно, но нашествие чудищ, вампиров и демонов из ада? Будучи младенцем
в люльке, приятно на сон грядущий послушать разные ужасти, но верить в них?
Хронист же относился к Темному Воинству как к непреложной истине и сообщал
об этом с какой-то неприятной уверенностью. Он утверждал, что чудовища эти в
действительности были вовсе не тем, что мы представляли. "Подумайте о
существах, обитающих во глубине вод морских или вечной тьме пещер. Как
безобразны и пугающи они для нашего взора! Но там, где они рождены, их облик
единственно уместен и совершенен. И сколь ужасен и омерзителен должен быть
наш собственный внешний вид для этих существ". Такое утверждение еще можно
было как-то проглотить. Однако это были еще цветочки. Дальше автор вступал
на самый опасный участок своего повествования. Мир наш, говорил он, не
единственный из существующих. Существует бесчисленное множество миров,
подобных ему, и еще большее количество в корне отличных, и даже таких, в
которых существование человека невозможно в принципе. Но они и предназначены
не для людей, так же, как глубины вод и тьма пещер. Древние карнионцы,
утверждал хронист, всегда это знали, и некоторые другие народы, независимо
от них, пришли к тем же выводам. Что, добавлю от себя, полный бред и
чистейшая ересь. Хотя и увлекательная.
Что послужило причиной того, что перегородки между мирами оказались
сломлены, повествователь упоминал глухо. То ли не знал, то ли не желал
говорить. Выше он заметил, что некоторые обвиняли в этом эрдов. Из его
умолчаний стало ясно, что существовало и противоположное мнение.
Убей меня Господь, я так и не смогла понять, кому он сочувствует:
чудовищам или людям? Эрдам или карнионцам? Всем? Никому? "Неотвратимая
судьба влекла народы к союзу и воздействию друг на друга, - продолжал он. -
Эрды угасили в сердцах своих пламень вражды к карнионцам. Известны случаи,
доказывающие, что они стали ценить разум, а не один меч. В свою очередь
карнионцы отступили от привычки к созерцательности и недеянию. Этому
способствовало то, что, не отринув вовсе своей первоначальной религии,
представлявшей, скорее, научную систему, озаренную мистикой, они обратились
в большинстве своем к вере в Великую Матерь и Сына - охотника и воина. Эта
вера, доселе тлевшая в карнионском простонародье, теперь приобрела довлеющее
значение. Она побуждала своих приверженцев к решимости и деятельности, но
она же с легкостью поддавалась трансформации, чем и воспользовались
христианские миссионеры. Придя в церковь, люди видели там привычный им образ
Матери, что заступалась перед Сыном за человечество, и всем сердцем
обращались к нему. Обращение карнионцев - пожалуй, правомерно отныне
называть их просто южанами, ибо к тому времени смешение народов зашло очень
далеко, - произошло мирно и безбурно. Церковная история Карнионы не имеет
своих мучеников, в отличие от истории Севера, жители которого долго не
желали расставаться с древними богами и всячески их отстаивали".
Последняя фраза была построена нарочито двусмысленно. Неясно было, кого
автор считает мучениками - миссионеров или эрдов, защищавших свою веру?
Еретик он был, явный еретик, сколько бы он ни повторял, что "у Бога все
возможно", и ни ссылался на Блаженного Августина и преподобную Урсулу.
Урсула Скельская возникала у него в следующем длинном пассаже, где он
указывал на авторов, дошедших до идеи множественности миров независимо от
событий, описанных в "Хронике... ". Про святую Урсулу я хотя бы слышала
раньше, но не читала никогда и сомневаюсь, чтобы в наше время ее труды
вообще кто-то читал. Далее следовал список неизвестных мне каббалистов.
"Однако следует помнить, - говорил хронист, - что эти мудрые, просвещенные и
праведные люди строили свои утверждения путем логических умозаключений либо
Божественного озарения, отрицать которое способны лишь люди узкомыслящие, но
не на основе собственного опыта... " Что сие значит? Автор намекает, что у
него таковой собственный опыт имеется? Что он шлялся по мирам, подобным или
неподобным, и видел несчастных чудовищ своими глазами? Или просто дурит нас,
бедных? Хватит, он и без того наплел достаточно, чтоб его сожгли не один, а
десять раз. Я очень часто обманываю людей и поэтому не люблю, когда
обманывают меня...
Нет, не это было причиной моего раздражения. Хронист не то чтобы
обманывал. Он просто давал понять, что знает больше, чем говорит.
Совсем как Тальви.
Решительно, все это мне мерещится. Человек сочинял увлекательную сказку
и ничего такого не брал в голову, а я, как инквизитор, всклепала на него
невесть что. Пора бы вспомнить, что женщины инквизиторами не бывают...
Я взглянула на небо и обнаружила, что уже скорее рано, чем поздно. А
мне нужно хоть немного поспать - мало ли что последует завтра... то есть уже
сегодня. Потому я отложила "Хронику... " и смежила натруженные очи. Мне
никогда не составляло особого труда заснуть и удавалось это даже в камере
смертников. А уж на просторной и удобной постели (не в сугробе, не на
камнях, не на черепичной крыше) - и речи нет.
Попытка набраться сил оказалась не лишней. Тальви пришел, едва лишь я
успела встать, умыться и одеться.
- Скучаешь? - спросил он, взглянув на книги на столе.
- А ты пришел развеять мою скуку?
- Смотря что под этим понимать. Если развлечения, то я не стал бы ждать
до утра.
Я опять почувствовала, что надо мной издеваются, и сделала постную
мину.
- Богатое у тебя воображение... Это, случайно, не ты написал?
- С чего это тебе в голову взбрело? - резко спросил он.
Обиделся, надо полагать. Его, знатного человека, сравнили с каким-то
писакой. Шутить со мной надо осторожнее, вот что.
Правда, он тут же заметил:
- Быстро же ты до нее докопалась... Я получил эту тетрадь в наследство.
Вместе с основным книжным собранием. Ты уже все прочла?
- Нет, примерно до середины. Потом уснула.
- Так скучно?
- Просто я не верю в сказки.
- Во что ты веришь, мне известно. Там, в конце, есть приписка, что
существует несколько копий этой рукописи. А оригинал хранится в семье
Брекинг, что живут близ Гормунда. В юности я не поленился туда съездить,
хотел с ними потолковать. Брекинги ведь очень старая семья, возможно старше
наших с тобой...
- Все мы от Адама и Евы... И что же?
- Они давно уже там не живут. Сгинули без следа.
- Ушли в один из миров, означенных в "Хронике... ", - не без яда
заметила я. Он не поддержал иронии.
- Нет. Насколько мне удалось выяснить, переселились в Дальние Колонии.
- Угу. А вот интересно - не так чтоб очень, но все же - почему
манускрипт, написанный южанином, не слишком обожавшим наших собратьев,
хранился в старинной эрдской семье? А они не только хранили его, что и так
было опасно для жизни, но и позволяли снимать с него копии?
- Именно это я и собирался у них спросить. Но теперь уже поздно.
Поэтому оставим книги. Точнее, эти книги.
- Новое поручение?
- Да. Поедешь в Свантер. На сей раз тебе не придется прилагать столь
много умственных усилий, как в Камби. Во-первых, отвезешь мое письмо Антону
Ларкому, ты должна его помнить.
- Ах, он еще и Антон... Ты же совсем недавно с ним расстался.
- Значит, есть новые сведения.
- Не проще ли послать кого-то из доверенных слуг? Или ты снова
указываешь мне, где мое место?
- Не тебе, - жестко сказал он. - Твое место - при мне, остальные должны
это усвоить.
- Ты, помнится, называл их своими друзьями. А теперь уж и "остальные"?
Впрочем, откуда у тебя взяться друзьям, если ты так с ними обходишься?
- Тебе что, их жаль?
- Жаль - неверное слово. Я могу их понять. Тебя - нет. В какой-то мере
ты преследуешь те же цели, что и они. Власть, личные амбиции... Вероятно,
даже в большей мере. Но есть и что-то иное.
- Власть, личные амбиции... А ты сама? Не потому ли ты никогда не
совалась дальше Свантера, а по большей части торчала в своем убогом Кинкаре?
Рисковать шеей тебе было приятней там, где всем известна фамилия Скьольд,
перед которой трепещет все местное быдло, чем в полной безвестности. Быть
первой знаменитостью глухой провинции, чем заурядной авантюристкой в
столице. Ты не находишь, что это как-то мелко?
Он был до обидного прав. Но я не могла в этом признаться.
- По крайней мере, моя мелочность оказалась выгодна. Пусть я набирала
проценты на родовом имени, но, если бы тебя не занимали Скьольды, мне сняли
бы голову на плахе.
- А ты по-прежнему думаешь, что меня занимали Скьольды, когда я тебя
выкупил?
- Так не моя же скромная персона сама по себе.
- Скромность украшает женщину. Из тебя правда красавицу сделать
невозможно. Но я о другом. Твои мелкие амбиции в прошлом. Рядом со мной ты
действительно можешь узнать нечто иное. Хотя придется учиться.
Скажите какой великий ученый Тоже мне, велика премудрость - заговоры
плести. Или он что-то другое имел в виду? "Если мое место - рядом с тобой,
зачем мне ехать в Свантер? " - хотела было спросить я, но это можно было
слишком по-разному понять. Уж если хвататься за скользкие темы, найдутся
еще.
- Надеюсь, мне не придется соблазнять эйсанского рыцаря? А то все же
духовное лицо... как-то неловко, право. К тому же это у меня никогда
особенно хорошо не получалось. Другая специальность, знаешь ли...
- Я и не думаю, чтоб тебе удалось его соблазнить. Не потому что ты так
уж непривлекательна, а потому что он видел тебя со мной. Он, можно сказать,
рыцарь без страха и упрека. - Мне вновь послышалась в его голосе тень
издевки, хотя, повторяю, мне еще не приходилось слышать, чтоб Тальви
смеялся. - А что касается другой специальности... именно поэтому я посылаю
тебя, а не Малхиру или кого-либо еще. Я же говорил, что поручение будет не
одно.
- Я вся внимание, - проворчала я.
- Антона Ларкома ты найдешь в приорате эйсанских рыцарей.
Останавливайся где хочешь, скажи ему только, как с тобой связаться, чтобы я
мог тебя разыскать. Что ты ему наплетешь о целях своего местопребывания в
Свантере, меня не волнует. Но. Некий Арне Арнарсон, лет двадцать назад
бывший секретарем губернатора Свантера, написал книгу под названием
"Истинные сокровища Севера". Не таращи глаза. Это свод шифров и секретных
языков, которыми пользовались здесь, на Севере, различные тайные братства,
церковные и светские. Известно, что это рукопись, содержащая около трехсот
страниц, в одну восьмую листа, в шагреневом переплете. На обложке вытиснены
эрдские руны "анзус" и "кано", впереди - истинные, позади - перевернутые. Я
тебе покажу, как они рисуются. Арнарсон давно умер, его сочинение попало в
архив морской Гильдии Свантера и находится в ее Тайной палате. Ты оттуда его
достанешь. Как ты это сделаешь - мне совершенно безразлично. Но Антон Ларком
об этом ничего знать не должен.
Когда-то, сказывают, Карниона Прекрасная простиралась от моря до моря.
Но море Севера предало ее и, как пишут поныне, "извергло на берега полчища
варваров". Так и представляешь себе - волна нахлынула, отбежала, а из-под
нее - эрды толпой. На самом деле,
конечно, все было совсем не так. Эрды подходили к плодородным берегам
неизведанной страны на своих быстроходных кораблях. Весла двигались в лад,
говорится в старых северных песнях, солнце играло на желтых и синих щитах,
висящих вдоль бортов, ветер надувал полосатый парус на единственной мачте,
именуемой "старой матерью" или просто "старухой". И еще говорится - что
слышала, то и повторяю, не сама придумала, - будто на носу каждого корабля
было изображение страшного змея, так что казалось, словно из моря выплывают
кровожадные чудовища. А когда эрды искали места для поселения, они якобы
снимали эти изображения с кораблей и бросали их в прибой. Где к берегу
прибьет, там и поселялись. Так, по преданию, и был основан Свантер, поначалу
корабельный поселок, а потом, в более цивилизованные времена, - город.
Возможно, легенда приукрасила события. Если же нет, очень удачно в тот
раз эрды бросили своих языческих идолов. Или же идолы выбрали, где им
ткнуться в берег. Город рос, и, хотя никогда не претендовал называться
столицей, никто не удивится, узнав, что значительная часть богатств
Эрденона, да и самого Тримейна притекает именно из этого источника. Здесь
находился центр торговли Севера - по большей части морской, но не только.
Если вокруг Эрденона были пахотные угодья, то в окрестностях Свантера
располагались пастбища. А в городе, соответственно, бойни и рынки скота.
Вовсю торговали здесь маслом, молоком, кожами, шерстью и тому подобным. Но
все же морская торговля была главнее. В прошлом столетии гавань стала тесна
для заполнявших ее кораблей и была выстроена новая. Она так и назвалась без
затей - Новая гавань. Здесь стоят дома богатых свантерских судовладельцев,
предпочитающих жить поближе к своим кораблям, с узкими фасадами - земля в
Новой гавани дорога, но зато непомерно выросшие в высоту: в три, а то и в
четыре этажа, здания торговых компаний и часть складов. Свантер - не сонный
Камби, где патруль более-менее успешно поддерживает порядок в порту, здесь
относительный порядок царит только в респектабельной Новой гавани. Кабаки,
бордели, игорные дома с самой дурной славой сосредоточены в Старой (что не
означает, будто в других частях города подобных заведений нет). Из всех
городов Севера Свантер был знаком мне лучше всего, здесь я проводила немало
времени, и не из тщеславия и желания покрасоваться, как утверждал Тальви, а
потому, что здесь сравнительно легко, хотя и с риском, можно было сорвать
крупный куш - в Свантере крутятся большие деньги, - и узнать много нового.
То, что я узнала в этот раз, меня не обрадовало. Люди, которых я
считала своими друзьями, начали исчезать с горизонта. Фризбю умер, пока я
сидела в тюрьме, - не выдержала печень - и все его связи начал прибирать к
рукам Бимон Беззубый, личность малопочтенная даже в этом обществе. Мадам
Рагнхильд, хозяйка "Рая земного", где я всегда могла найти безопасный приют
и сытный обед, полгода назад неожиданно для всех вышла замуж за богатого
вдового купца, продала заведение и поселилась на Епископской площади. В ее
новый дом я соваться не стала - во избежание, подобно составителю
академической истории. Что касается еще одного моего наставника, ювелира
Соркеса, то с ним я тоже едва не разминулась. Придя на Златокузнечную, я
увидела, что лавка закрыта, а туповатый мальчишка-приказчик, сменивший
знакомого мне Джоэля, племянника старика, не мог или не хотел мне ничего
объяснить. Наконец из-за двери, что вела из лавки в дом, высунулся сам
Соркес, завидев меня, успокоенно махнул мальчишке, и пригласил меня войти. И
я оказалась среди развала и беспорядка, сопутствующих переезду.
- Уезжаем, деточка. - Соркес развел руками. - Перевожу свое дело в
Дальние Колонии. Там теперь много богатых людей, надо ловить выгоду, пока
другие не перебежали дорогу. Джоэль уже выехал. Кортеровский банк недавно
открыл в Дальних Колониях свои представительства, так что трудностей с
переводом наличных не будет...
На меня он не смотрел, и я отчетливо поняла, что дело не в выгоде. Я
оглянулась на окно, но оно было прикрыто ставней, несмотря на ранний час.
- Здесь уже призывали бить карнионцев? - тихо спросила я.
Теперь старик посмотрел на меня. Вздохнул:
- Да. Пока только карнионцев... Но в городе полно матросов с Юга, их не
очень побьешь.... Дело удалось уладить миром, хотя кровь уже пролилась. И
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг