просто-напросто проводим немного, - невозмутимо заявил Тхиа, будто не
замечая враз побагровевшего лица дядюшки. - Полагаю, наш дом обязан оказать
этот скромный знак уважения человеку, очистившему прискорбную смерть моего
отца от грязи досужих сплетен и домыслов... если я правильно понял ваши
слова, дядюшка.
Понял-то Тхиа правильно - вот только вывод сделал совершенно для
господина Кадеи нежеланный.
- Но вы ведь только что с дороги, - сделал было дядюшка попытку
возразить.
- Вот и отлично, - заявил Тхиа. - Не придется переодеваться в дорожное
платье.
- Но... вы ведь наверняка устали... - слабо запротестовал господин
Кадеи.
- В наши годы? - победительно улыбнулся Тхиа, и дядюшку вновь
перекосило. Похоже, Тхиа его не очень-то жаловал. Впрочем, человек,
именующий кого бы то ни было "мальчик мой", по моему разумению, сам
напрашивается.
Магов я за свою жизнь видел не так уж и много - и если что у них и
было общего друг с другом, так разве только полное несходство между собой.
Так что я даже и не знаю, каким я ожидал увидеть королевского мага Наллена.
Но что не таким - уж это точно. С виду он человечек не очень приметный и
даже забавный. Лысенький, лобастенький, усы узкие и длинные - ну ни дать ни
взять, сомик губастый. Мне этот "сомик" сразу по душе пришелся. Взгляд у
"сомика" оказался умный и сильный. Неожиданно сильный. Та еще рыба - любую
сеть издали углядит.
Несмотря на изрядные свои годы и не менее изрядное пузико,
путешествовал Наллен не в паланкине и не в повозке, а в седле - ай да
рыба-сом! Нет, положительно, королевский маг нравился мне чем дальше, тем
больше. Еще и потому, что не пытался даже обозвать Тхиа или меня
"светлостью" или там "высокородием". Называть он нас с первой же минуты
стал мальчиками, и слово это в его устах звучало как-то на удивление
необидно. Этот ведь даже королю может заявить: "Послушай, мальчик..." И
никакой обиды или оскорбления величества.
Первый раз Наллен назвал Тхиа мальчиком, едва только мы выехали за
ворота. Наллен оглянулся на замок, вздохнул чуть приметно, перевел взгляд
на Тхиа и снова вздохнул.
- Бедный мальчик, - сочувственно произнес он. - И это все твое...
Тхиа тоже оглянулся назад - и злая радость предвкушения развела его
губы в ухмылку от уха до уха.
- Да, действительно, - пробормотал он. - Я об этом как-то и не
подумал...
Наллен улыбнулся печально - и ничего не примолвил в ответ.
Мы молчали, не сговариваясь, покуда не выехали из тени замка. Ехали мы
не так уж и долго: за время, проведенное нами в кабинете, солнце
переместилось на небе, и тень сделалась значительно короче. Мне нравилось
думать, что это из-за нас. Что это мы каким-то образом обезглавили ее -
пусть и ненадолго, пусть у нее и вырастет вскоре новая башка, но
все-таки... Очень уж мерзкая тень. Даже и не черная... то есть, конечно,
черная... но сквозь черноту ее сквозила мутная желтизна, грязная и
растрескавшаяся... нет уж, сперва на свет выберемся, а тогда и разговоры
разговаривать можно.
Едва только тень осталась позади, Тхиа тут же обернулся к Наллену.
- Так чем вам не понравилась смерть моего отца? - спросил он напрямик,
будто и не сомневаясь, что магу эта смерть не понравилась - а как же может
быть иначе?
Наллен широко улыбнулся - и тут я понял, кого он мне все-таки
напоминает при всей несхожести. Мастера Дайра! Тот, бывало, улыбался точно
так же, когда кому-то из нас случалось до важной и нужной мысли своим умом
дойти без подсказки.
- Я хотел посоветовать вам быть поосторожней, мальчики, - произнес
Наллен своим хрипловатым баском. - А теперь вижу, что не нужно. Вы и без
моих советов сами преотлично все понимаете.
- Значит, смерть отца вам точно не понравилась, - заключил Тхиа. - Вот
только чем?
- Тем, что она естественная, - без колебаний ответил маг.
Тхиа вопросительно изогнул бровь.
- Сами посудите, мальчики, - пояснил Наллен. - Гостей полон дом, но
господин Хелойя не вышел даже к обеду... человек он был весьма нравный, я
полагаю?.. Одним словом, об отравлении не может идти и речи. Хотя я,
конечно, проверил на всякий случай. Нет, никакой отравы, ни даже еды.
Покойный не обедал и не ужинал.
- Знакомое дело, - кивнул Тхиа. - Отец, если в гневе, так и кусочка в
рот не возьмет.
- Именно что в гневе, - подтвердил Наллен. - Правда, под вечер он
вроде пришел в себя, потому что потребовал принести ему вина. Или не сам он
потребовал, а кто из родственников решил, что этак хозяин себя голодом
уморит. Слуге - что, его дело маленькое. Приказано, так он и принес. А
хозяин опять озлился, что его посмели потревожить, когда он гневаться
изволит. Хвать кувшин с вином - то ли в стену его кинуть хотел, то ли слугу
по голове ахнуть... тут с ним удар и приключился. От гнева. Самая для
такого человека естественная смерть. Естественней некуда. Годы, может, не
совсем подходящие. Ну, и сложение... это для толстяков навроде меня удар -
дело житейское. А чтобы с таким сложением, как у вашего отца, от удара
помереть - это какой же гнев должен быть! В одного человека столько гнева
просто не уместится. Но при его норове... все-таки возможно. Вы ведь
понимаете, мальчики?
- Пожалуй, да, - задумчиво протянул Тхиа. - Помер от гнева, при живом
свидетеле. Чтобы выдать заключение о причине смерти, довольно и лекаря.
Мага вызывать нужды нет.
- Тем более, что в замке свой, домашний маг имеется, - одобрительно
подхватил Наллен. - Если нужно покойного на предмет колдовства обследовать
- чем он не хорош? Зачем нужен дознатчик со стороны? Да не какой-нибудь, а
королевский судебный маг?
- Разве только затем, чтоб уж никаких сомнений не было, - уверенно
заключил Тхиа. - Других причин я не вижу.
- Остается один-единственный вопрос, - добавил я. - А зачем это нужно,
чтобы никаких сомнений? Что, они могли возникнуть?
- Правильно, мальчики, правильно, - кивнул Наллен. - И вот еще мелочь
какая...
Он на мгновение примолк и смущенно повертел свой длинный ус.
- Понимаете, мальчики, - чуточку принужденно начал он, - я хоть на
сердцееда непохож...
- Похожи-похожи, - засмеялся я.
Еще как похож. Лысина, брюшко, проседь в усах - это все ерунда,
внешнее. От Наллена исходила сила - не магии, но личности. Сила настоящая -
мягкая, мощная, доброжелательная. Обаяние этой силы подкупало. Нет, Наллен
не ловелас, совсем не ловелас - ему и незачем. Такой у любого юного
красавчика любую очаровательницу из-под носа уведет, не напрягаясь. Он
добр, как всякий истинно сильный человек, в нем нет ни малейшей ущербинки,
он просто переполнен веселой жаждой жизни... и кто, скажите, станет
обращать внимание на какую-то дурацкую наружность? Нет, довольно такому
сомику усом моргнуть - и все рыбки поплывут за ним следом, хоть бы и
золотые.
- Ну, похож там или нет, - пробасил Наллен, - а только ни разу не
было, чтобы я куда приехал, а мне ни одна служанка глазки не строила. Такое
уж мое везение. Я, бывало, если не просто в гостях, а по работе своей, так
на окна-двери заклятья накладывал, чтоб не пропускали. Нельзя ведь, пока
дело не расследовано. А тут - ни-ни. И не то, чтобы совсем... издали-то
глядят вовсю. А вот ближе подойти, улыбнуться невзначай, мордочку состроить
умильную - нет. Будто не велено.
- Может, и не велено, - уверенно предположил Тхиа. - Чтобы потом
нельзя было сказать, будто вам таким образом... ну, взятку предлагали.
- Правильно, - усмехнулся Наллен. - Вот только для естественной смерти
все слишком уж напоказ. Слишком добропорядочно. И зачем меня все-таки
вызвали?
- А следов магии точно не было? - спросил Тхиа, хотя на утвердительный
ответ явно не надеялся: если бы только Наллен обнаружил, что господин
Хелойя погублен колдовством, молчать бы он не стал. Нас морочить долгим
вступлением - тем более.
- Были, как не быть, - фыркнул Наллен. - Господин Майон Хелойя мага
своего в кабинете принимал чуть ли не ежеденно. И следов магии там столько,
что всех их выгребать - месяца не хватит. Вот чего там точно не было, так
это смертных заклятий. Никаких убивающих заклинаний. Ни одного. Умер ваш
отец в кабинете, это точно. След внезапной смерти есть. И след гнева есть.
Много гнева. И страха немало. И это все. Конечно, если бы я обследовал тело
прямо там, в кабинете, я мог бы сказать точнее. А я его обследовал уже
перенесенным в спальню.
- Обмытым? - резко спросил Тхиа.
- Нет, - ответил маг. - Но это и не важно. Убивающие заклятия не
смываются. Их след и вообще невозможно уничтожить. Я же говорил вам,
мальчики: вполне естественная смерть. Ни отравы, ни убивающих заклятий.
Просто удар. Вот только естественность этой смерти должен зачем-то
подтвердить королевский судебный маг, - он вздохнул, посмотрел на нас
долгим взглядом, а затем тихо попросил. - Остерегайтесь, мальчики. Очень
остерегайтесь.
- Обязательно, - заверил его Тхиа за нас обоих.
Распрощавшись с Налленом, оба мы пустили коней в обратный путь вялой
трусцой. Незачем нам было торопиться. Мы и не торопились. Нужно успеть
переговорить с глазу на глаз: под сводами замка у нас такой возможности не
будет. Даже в самом забытом углу этой каменной гробницы я бы не осмелился
высказать свои заветные мысли хотя бы и шепотом. Нет, мы не спешили
вернуться. Странно, что мы и разговор начать не спешили. Обдумывали
услышанное? Нерешительно отмалчивались? Или просто пытались надышаться
напоследок вольным воздухом?
- Что скажешь? - наконец нарушил молчание Тхиа, придержав коня.
Я пожал плечами.
- Не больше, чем ты. Темная история, нехорошая... и только. Скорей
всего, отец твой не своей смертью помер: слишком уж нас стараются убедить,
что все, мол, без обману.
Тхиа кивнул.
- А еще?
- Ну, раз именно дядюшка Кадеи нам и пытается эту байку скормить,
значит, сам он ее и стряпал. Выходит, уж он-то знает точно, что все это
неправда.
- А что - правда? - поинтересовался Тхиа.
- Ну... - замялся я. - Правда... я думаю так: если не кого-нибудь, а
королевского мага вызвали, чтоб доказать, что магия тут не при чем...
скорей всего, магия как раз очень даже при чем.
- Это если Наллен не накормил нас пирожком с враками, - небрежно
добавил Тхиа.
Я чуть с седла не свалился, честное слово! Сколько уже лет прошло с
тех пор, когда мальчишка Тхиа нахватался у старшего ученика Кинтара
подобных словечек! Давно уже я так не говорю, не позволяю себе... разве что
мысленно - так ведь мысленно не считается. А Тхиа, манерам да этикету
обученный - говорит. И хоть ты что с ним делай - бесполезно. Уличные
словечки у него с языка так и сыплются - да не сами по себе, а всегда в
сопровождении какой-нибудь особо пакостной мысли. Вот как сейчас. Ну на
кой, скажите, Наллену потчевать нас враньем?
- Зачем? - ошеломленно переспросил я. - Зачем королевскому магу нам
врать, скажи на милость?
- Я тебе могу, с места не сходя, изобрести с десяток этих самых
"зачем", - хладнокровно отпарировал Тхиа. - Я вижу, он тебе по душе
пришелся. Мне тоже. Но это еще не основание ему верить. Всерьез я на него,
пожалуй, не думаю - но и не считаться с этой возможностью мы не вправе.
Я подумал немного и медленно кивнул. Тхиа прав. Мне бы и в голову не
пришло... но Тхиа прав. А я - дурак. Хотя если бы я тоже родился и вырос в
каменной ловушке, мне бы и не такое в голову пришло.
- Согласен, - признал я. - Слишком опасно в таком деле довериться
безоглядно.
- Ну, а если пока считать, что Наллен нас не обманул, - подхватил
Тхиа, - тогда ты прав. Дядюшка знает, как именно отец умер - а может, не
только знает, но и сам руку приложил.
- Не руку, а голову, - поправил я. - Соображение свое. Руку, если на
то пошло, прикладывал маг. Хотел бы я знать, свой или сторонний?
- Если убийство давно замыслено - тогда мог и сторонний, - раздумчиво
произнес Тхиа. - Купленное заклятие просто наложили на предмет, жест или
слово и привезли с собой. Хотя слишком велик риск, что свой домашний маг
учует... разве что ему было заплачено. А если надобность внезапно возникла,
тогда точно наш маг постарался. Но в любом разе он в этой истории по уши
замазан.
- Тхиа, - взмолился я, - не нравится мне все это.
- Можно подумать, мне нравится, - хмыкнул он.
Мы лгали себе и друг другу, сами не сознавая того. Нам именно что
нравилось. Нет, не подлое убийство, конечно. И не возможность последовать
за покойным господином Хелойя. Другое, совсем другое, знакомое любому
бойцу. То, за что кости, переломанные в поединке, кажутся совсем ничтожной
платой...
Начало поединка, самое-самое начало, еще раньше, чем самое-самое...
когда стоишь рука к руке со своим врагом, запястье к запястью... когда рука
его близка тебе, словно твоя собственная... какое там - она и есть твоя
собственная, и мускулы его перекатываются под твоей кожей... это сам ты
стоишь перед собой... это потом, потом, после уже его рука будет
принадлежать ему, а сейчас это твоя рука... и разве возможно упустить, не
угадать начало атаки? Это же все равно, что не предугадать движение
собственной руки. Раньше, не тогда, когда ветерок скользнет между вашими
запястьями, разлучив их мгновенным дуновением... не тогда... и даже не
тогда, когда мышцы врага напрягутся еле заметно под твоей - твоей! -
кожей... нет, не тогда, раньше... прежде, и без тени сомнения... как без
тени сомнения знаешь мановение собственных пальцев прежде даже, чем их
напрячь... когда ты - это он... и не только он - все мироздание стоит перед
тобой рука к руке, пульсируя под кожей твоего запястья, и ты знаешь,
знаешь, знаешь...
И Тхиа, и я - оба мы бойцы. И неважно, что мы не стоим в боевой
стойке. И что враг невидим. И что прежде поединка врага еще надо отыскать.
И что удар нанесен будет исподтишка, в спину, незнаемо откуда. Все это было
неважно. Отец Тхиа был убит, и сами мы не в безопасности - но запястья наши
ощущали незримое касание, но вся сила всего мира улыбалась нам в лицо, но
мы сами были этой силой - потому что она противостояла нам.
Это веселое спокойствие, это спокойное веселье, когда знаешь, не
зная... когда будь твой противник как угодно хитроумен, а ошибиться
невозможно... о да, мы лгали. Нам нравилось.
- Слушай, - сказал я, - а по случаю траура сыну покойного нельзя
объявить... ну, скажем, пост?
- Можно, - отозвался Тхиа. - а что?
- Вот и объявляй, - велел я. - С этого мгновения у тебя пост.
- Это еще почему? - не понял Тхиа.
- А потому, - с самым невинным видом ответствовал я, - что у меня
теперь расстройство желудка. Мне поститься не с чего - покойный мне даже и
не кровный родич - так что остается только животом маяться. Конечно, ты
тоже можешь желудком заболеть... но если две такие орясины здоровенные
вдруг оба ни с того ни с сего животом скорбеть вздумали - слишком уж
вызывающее поведение. А так - все приличия соблюдены. Совсем как у
господина Кадеи. Все на виду, а придраться не к чему.
При упоминании имени дядюшки Тхиа скорчил непередаваемую гримасу.
- Мудришь, - подумав, сказал он. - Я бы и сам отравы опасался, сложись
все иначе. Но ты только погляди, как перед нами распинаются. Дядюшка такой
ширины язык разостлал, что хоть завернись да спи. Столько усилий, чтобы нас
убедить - и все для того, чтобы подсыпать нам отравы в кубок? Нет, Кинтар.
Расчет на то идет, что мы уедем целые и невредимые - и уверенные, что все
прилично и благонадежно. Нет, травить нас никто не будет.
- Но и не считаться с этой возможностью мы не вправе, - голосом Тхиа
произнес я - тот аж дернулся, бедолага.
- Будь по-твоему, - вздохнул он. - За столом сидеть, на еду глазеть...
и чтоб во рту ничего, кроме собственного языка.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг