шагу ступить не может, чтобы беды не натворить - лопух я, а не Патриарх.
Нет, уж кто-кто, а Тейн справится.
Верхом я не езживал давно... а все же лучше в седле покачиваться, чем
по каменистым дорогам ноги бить. Хотя и устану я к вечеру больше, чем
хотелось бы. Надо, когда вернусь, выписать в школу мастера по верховой езде
и конному бою. Дайр все больше по части пешего сражения. Один наездник у
нас в школе - и тот Майон Тхиа. Чему мог, нас он обучил... но этого никак
уж не довольно. Ну и что же, что прежде бойцы нашей школы верхом не
сражались? Все когда-нибудь бывает впервые.
До ожидаемой усталости было еще далеко... нет, что ни говори, а дорога
выдалась приятная. А могла быть и еще приятнее - если бы Тхиа шутил и
дурачился хоть самую малость поменьше. Вот как начал вчера, так и по сю
пору остановиться не может, словно бы и не прерывался, чтоб выспаться.
Конечно, вчерашняя его выходка напрочь развеяла мое дурное настроение...
далось ему мое настроение, в самом деле! О себе я уж и не говорю: у парня
отец при смерти - а он меня же прибаутками развлекает... а, проваль - да
ты, Дайр Кинтар, хоть бы усовестился, что ли...
Но когда я решился наконец заговорить об этом с Тхиа, он только
головой покачал.
- Нет, - усмехнулся он. - Не в тебе одном дело. Рожа у тебя, конечно,
кислая, аж трава кругом вянет, так что мне тебя развеселить - прямой резон,
сам понимаешь. Но дурачиться я не перестану, даже если ты и повеселеешь.
Очень уж у меня на душе тяжко.
Нет, ну что я за дурак!
- Понимаю, - неуклюже откликнулся я. - Отец при смерти... тебя вот
вызвал...
- Вызвал - да, - раздумчиво произнес Тхиа. - Но только не отец.
Странно, что меня и вовсе известили.
Он вздохнул - глубоко, словно просыпаясь, я даже почти ожидал, что вот
сейчас он начнет потягиваться или потирать глаза - дернул плечом и забросил
поводья на седельную луку. Они и не были ему нужны: с лошадью он отлично
управлялся одними коленями. А вот избавить от поводьев руки ему,
несомненно, следовало. Чтобы не на чем было стиснуть пальцы до судорожной
белизны.
- Не скажу, чтобы я об отце не тревожился, - сухо сказал Тхиа, - но...
как бы тебе объяснить... отец мой был как раз таким человеком, каким ты
прежде полагал меня. Пожалуй, еще и норовом потяжелее. Так что особой любви
между нами не было.
Он замолчал ненадолго и подставил лицо ветру. Словно бы воспоминание о
заносчивом и неласковом отце заставили ожить того ребенка, которым Тхиа
давно уже не был, и потянуться щекой под мимолетную ласку призрачной ладони
ветерка.
- Уважения между нами тоже не было, - продолжил Тхиа. - Ну, отцы и
вовсе редко уважают сыновей... а мне его уважать... зелье мое, которым я
тебе спину пользовал, помнишь? Вот и рассуди, о каком тут уважении речь.
Слишком мы с ним разные были. Ладили плохо... а все же уживались. Пожалуй,
нас связывало понятие должного... хоть и понимали мы его по-разному. Я
делал то, что считал должным для сына, он - то, что считал должным для
отца. Вот это нас и вправду объединяло. И крепко. Мы с ним не любили и не
уважали друг друга - но понимали, как никто иной. С полуслова.
- Так в школу он тебе отослал, чтобы... - нерешительно начал я и
замолк: слово "избавиться" никак не подобало, а другие слова на ум не шли.
- Чтобы прогнать с глаз долой? - подхватил Тхиа. - Нет, что ты!
Избавиться от сына только оттого, что не любишь его... нет. Это недолжное
поведение. Недостойное. Отец всегда поступал достойно, - на последнем слове
Тхиа сделал едва заметный упор. - Нет, за школу я благодарить должен Шенно.
- Лиаха? - изумился я.
- Нет, адмирала... тогда он, конечно, адмиралом еще не был. Ну, и
Кеану, конечно.
На сей раз улыбка Тхиа была непритворно радостной.
- Это ведь Лиах прямой, как нож. А братцы его, что старший, что
младший, интриганы, каких поискать.
Тхиа улыбнулся еще шире.
- С Лиахом я в ту пору мало был знаком. Все больше издали восхищался.
Сам понимаешь, было чем - особенно для мальчишки. А вот Кеану - дело
другое. Мы тогда почасту бывали в столице, а Шенно так и вовсе сидели там
безвылазно. И с Кеану я в ту пору сдружился крепко. Я виду не подавал, а
он-то все равно заметил, что тяжко мне дома. Ну, и брата старшего уговорил
помочь. Как же моему отцу да его не послушать! Большой вельможа в больших
чинах, и честности отменной, - на слове "честность" Тхиа слегка фыркнул. -
Так ведь честь хитрости не помеха. Он с отцом моим заговорил и на меня
разговор навел нарочно. А дальше ему только слушать оставалось, каков я из
себя есть. Вот он и послушал, и посетовал, что молодежь, дескать, нынче,
много о себе понимает. И ценить не умеет. А вот близ его, Шенно, владений,
Королевская школа размещается, так вот там уж... одним словом, там мне и
таким, как я, самое место. И вести себя научат, и спесь мигом пособьют...
- Как будто она у тебя была, - ввернул я.
- Была-была, не сомневайся, - возразил Тхиа. - Хотя почему - была? И
сейчас есть.
На такой наглый поклеп я не нашелся, что и сказать.
- Одним словом, туда мне только и дорога. Я слушаю, аж рот открыл, и
понять не могу, к чему все клонится - а тут Шенно ко мне полуобернулся и
этак вот подмигнул незаметно... да я в пляс был готов пуститься! Назавтра
же меня в школу и снарядили. Не со зла, ты не думай. Отец полагал, что так
для меня будет лучше.
- И ведь не ошибся, - полувопросительно заметил я.
- Ну еще бы, - кивнул Тхиа. - Тем более что и тут я под надзором
одного из Шенно.
- На клумбу не пущу, - напомнил я.
Тхиа фыркнул.
- Ты потому меня и взял с собой? - спросил я, помолчав.
Тхиа возмущенно мотнул головой.
- Думаешь, я боюсь, что меня из школы силком возьмут? Нет. Для
вступления в права наследства мне лично присутствовать не обязательно. Да и
для управления им - тоже. А напутствовать меня перед смертью... нет, для
этого отец бы меня вызывать не стал. Человек он тяжелый и притом совершенно
не лицемерный. Пойми же, нас связывало только должное. Он справлялся обо
мне, я - о нем. Поздравления я ему посылал ко дню рождения и всякое такое.
Большее было бы ложью, а ложь он бы мигом учуял - и оскорбился. Нет, будь
уверен, мы с ним в таких делах преотлично друг друга понимали. А вот этого
вызова я не понимаю. Настолько, что не уверен, отец ли меня вызвал.
Тхиа прерывисто вздохнул и вновь взял в руки поводья.
- А еще я не уверен, что застану его в живых. Видишь ли, я последнее
письмо от него дней десять тому назад получил - и в письме прямо сказано,
что он здоров... а лгать, чтобы успокоить меня, он бы не стал.
Я прикусил губу. Теперь я понимал, от кого Тхиа унаследовал свою
чудовищную прямоту - да, пожалуй, и язвительность.
- Не с чего ему так скоропостижно помирать, - ровным голосом заключил
Тхиа. - Вот я и боюсь, что дело неладно. Скверный у этого дела запашок... и
я не хотел бы отправляться разузнавать что да как в одиночку. Могу ведь и
не справиться. Знал бы ты, как я рад, что ты согласился поехать со мной.
Конечно, если ты раздумаешь...
- Дурак! - свирепо отрезал я. - Ничего я не раздумаю. А будешь мне еще
такие глупости говорить - точно на клумбу не пущу.
Долгое время мы ехали молча. Навряд ли Тхиа собирался вдаваться со
мной в откровенности - но, когда он выговорился, на душе у него явно
полегчало... да настолько, что он даже шуточками сыпать перестал. Просто
ехал рядом со мной, думал о чем-то - а может, и ни о чем. Скорей всего, ни
о чем - потому что и мои мысли успокоились. Рядом с человеком, погруженным
в тягостное раздумье, поневоле ощущаешь себя несвободно - а мне рядом с
Тхиа было легко. Легкий человек Майон Тхиа, несмотря ни на что. Даже
привычно угрюмый Нену рядом с ним если и не по облакам ходит, так по
крайности будто теряет незримые кандалы.
Вот эту самую легкость я и помянул на привале. И не то, чтобы
намеренно... просто смолчать не сумел.
Нет, но кто меня, дурака, за язык тянул?!
Ночь была теплой, но костер мы разожгли. Я принялся возиться со
стряпней - готовить я все ж таки умею лучше Тхиа - а он, стреножив коней,
умчался поискать побольше хвороста про запас. И притащил преогромную
охапку. Силой Тхиа не обижен... ну еще бы - после стольких-то лет занятий в
Королевской Школе... но набравшись сил, он не отяжелел ни в едином
движении. Да, ни один боец не утратил бы упругости шага под тяжестью
вязанки, пусть даже эта тяжесть и превышает собственный его вес... но Тхиа
шел походкой не столько даже упругой, сколько легкой, как пляска.
- Странно получается, - пробормотал я, когда Тхиа свалил свою ношу
возле костра. - При такой-то тяжелой жизни... откуда в тебе столько
легкости?
- Как раз от нее, - ухмыльнулся Тхиа, усаживаясь поудобнее. - И вовсе
не странно. Ты ведь тренировался с утяжелением. Поначалу - невподъем. Потом
привыкаешь. Вроде и забываешь даже... а потом как снимешь свинцовые
накладки - ну до того легко! Рука сама в удар так и летит - разве нет?
Да, Тхиа. Тысячу раз - да. Точнехонько перед тем, как твоя улыбка
разлетелась под моим кулаком в кровавые брызги, я и снял накладки. Даже на
место их положить не успел... наземь бросил, и все.
- Это верно, что сама, - вздохнул я. - Нипочем не забуду.
Только-только ты на волю вырвался - и тут же на меня налетел. Повезло тебе,
нечего сказать.
- Брось, - возразил Тхиа. - Если хочешь знать, мне действительно
повезло. Ты меня просто спас.
Я что, ослышался? Или спятил? Тхиа никогда не лжет... а сейчас он не
просто правдив, он искренен... но ведь не мог же он сказать то, что я
услышал!
- Балда ты все-таки, - изрек Тхиа, вдоволь наглядевшись на мою
одурелую рожу. - Ты себя тогда убийцей честил... хотя и недоубил меня,
позволь тебе напомнить. А ведь я мог о себе тогда это сказать с большим
правом. Вовремя Шенно меня к вам наладили. Иногда мне кажется, что еще
немного, и я стал бы убивать людей только для того, чтобы мне хоть кто-то
перед смертью в морду плюнул.
- Почему? - едва смог вымолвить я.
- А потому, что чувство должного - это... должное чувство, я согласен,
и без него никак нельзя... но у меня-то и других хватало - а в ответ я
получал все то же чувство должного, и только. В ответ на любовь, на злость,
на обиду, на сострадание. На все. Даже и от слуг, которых я спасал от
наказаний, лечил и все прочее... ненавидеть им меня было не за что,
пожалеть они меня не догадывались, а любить - боялись. Хороший, дескать,
мальчик Тхиа... покуда не вырастет. Так что я, кроме Кеану, живых людей,
почитай что, и не видел. Меня никто не любил и не презирал. Никто не хотел
хлопнуть меня по спине... или хотя бы вырвать мне кишки. Мне никто не был
рад и мною никто не тяготился. Это как быть мертвым заживо... и даже убить
тебя никто не хочет.
Он неожиданно засмеялся.
- А потом я попал к вам. И нарвался на роскошную, настоящую,
полноценную ненависть. Такую живую... от всего сердца. Кинтар, балда... ты
сперва и вправду убить меня хотел... ты и не представляешь, как я был
счастлив. Меня хотят убить - значит я и в самом деле живой! А когда... -
Тхиа на мгновение примолк. - Когда ты расплачивался за то, что сделал меня
живым... а сам еще потом у меня прощения просил... у меня мужества
недостало сказать тебе правду. Я не умел тогда. Не знал, как. Я и сейчас не
очень знаю, как сказать ее - всю.
Некоторое время Тхиа молча смотрел в костер. Я тоже молчал, не в силах
произнести ни слова.
- А правда, - вновь нарушил молчание Тхиа, - еще и в том, что
досталось мне, в общем-то, за дело. Я ведь не только восхищался тобой. Я
тебя еще и ненавидел. Вовсе тебе тогда не показалось.
- Я думал, ты меня презираешь, - тихо промолвил я.
- Нет, - возразил Тхиа. - За что? Нет. Я почти преклонялся перед
тобой.
- Перед помоями со свалки? - невольно усмехнулся я.
- Именно, - кивнул Тхиа. - Слуга в нашем доме считался вещью - а ты
даже и вещью не был. Грязь, которую вышвырнул на помойку... да, тебе
посчастливилось повстречать мастера Дайра - но остальное-то ты сделал с
собой сам. Был ты меньше, чем никто, а сделался недосягаемо умелым бойцом,
каким я и стать не надеялся... сам, своим трудом. И за это я восхищался
тобой исступленно... а ты не снисходил до меня. Ты меня даже не презирал...
это было почти как домой вернуться. Я был тогда не совсем в своем уме... а
если бы ты не дал мне по морде, совсем бы рехнулся.
На этот раз улыбка Тхиа была откровенно виноватой.
- Ты ведь считал меня богатым, родовитым счастливчиком с кучей
привилегий?
- Лучше не напоминай, - попросил я. - Страшно и подумать, какой я был
дурак.
- Не ты один, - помотал головой Тхиа. - Я ведь почитал счастливчиком
тебя. Не делай такие глаза. Ты рос на свалке. Тебе давали плюхи и
милостыню. Ты замерзал и голодал - Кинтар, я не понимал, что значит
замерзать и голодать, но я понимал, что значит быть живым. Я ведь живым не
был, а ты - был, это же такое счастье... и с высоты этого счастья ты,
великий боец, избегал меня, как покойника. Ох, как мне хотелось сделать
тебе больно... просто чтоб ты понял, что я жив. Уязвить, задеть,
оскорбить... и ведь удалось же, да как!
- Вот как - совершенно не помню, - признался я. - Слишком уж крепко я
тогда провинился перед тобой, чтобы помнить, чем ты меня задел.
- Зато я помню, - отрезал Тхиа. - На всю жизнь. Но не скажу.
Все верно. Нанесенную тебе обиду забыть можно - особенно если нанес ее
друг, ослепленный страданием - но обиду, которую нанес ты сам, невозможно
забыть.
- Забудь, - попросил я. - Пожалуйста.
Тхиа повел плечом.
- Забудь, - повторил я. - Мало ли каких глупостей можно наговорить...
если тебя это утешит, я едва не обидел тебя похлеще прежнего. Теперь только
понимаю, что чуть было не наделал.
- Чуть не считается, - почти обычным тоном возразил Тхиа.
- Такое - считается. Когда мне велели выбрать помощников при
Посвящении, я тебе едва не отказал.
- Еще чего! - Тхиа аж привскочил.
Так-то оно лучше будет. Довольно с тебя на сегодня. Слишком много боли
ты себе причинил нынешними беседами, чтобы я позволил тебе ранить себя и
дальше. По части подначек я, конечно, не тебе чета, но кое-что и я умею.
Сколько раз ты меня подлавливал - неужто я тебя не смогу подловить? Да ты
уже поймался.
- Ну да, - усмехнулся я. - Это ведь было опасно. Я, по правде говоря,
здорово за тебя испугался.
- Ну и зря, - беспечно ответил Тхиа. - Бояться надо было меня, а не за
меня.
- Вот и я так думаю, - подтвердил я настолько сокрушенно, что Тхиа не
мог не улыбнуться.
Я снял с огня свое варево; Тхиа подбросил в полуугасший костер немного
хворосту и потянулся за едой. Отменная стряпня вышла, ничего не скажешь. Я
и вообще кухарить умею лучше, чем разговоры разговаривать. Кто меня сегодня
за язык тянул, ну скажите - кто?
Тхиа отхлебнул немного, одобрительно кивнул - а потом ухмыльнулся, да
не просто так, а со значением. Будто потешаясь моим мыслям - а что я сейчас
ничего вслух не говорил, для него не помеха.
Вечер оказался куда приятнее, нежели утро - и тем более день. Тхиа во
время ужина, да и после него, дерзил и балагурил без передышки - но его
дерзости обрели прежнюю летящую легкость. Все его утренние шуточки отдавали
на вкус отчетливым призвуком отравы - сладковатым, тошнотворным и
одновременно призывным: выпей меня, испробуй, изведай, растворись во мне,
растворись, утони, исчезни, не будь... ушла манящая погибельность, ушла,
как и не было ее. Будто вскрыли воспаленную язву, выпустили порченую кровь,
дурную, черную - а с ней ушел и лихорадочный жар, и ломящая боль. Передо
мной сидел прежний Тхиа. Наконец-то прежний. Настолько прежний, что я
четырежды пригрозил не пустить его на клумбу и один раз дал подзатыльник.
Да, вечер выдался неплохой. А вот утро... утро я бы в охотку сменял на
зубную боль, да еще бы и в выигрыше остался. Покуда мы с Тхиа наскоро
умывались у ручейка, ничто вроде не предвещало дальнейшего. И когда мы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг