"Только б ветру не было", - думал Андрий, глядя на угловатые, будто крылья
болезненного куренка, ветви сосен над головой. Ему совсем не мечталось
приютить у себя в волосах сотню-другую иголок. Мыколка, сообразив то же,
настороженно косился наверх, даже послюнявил палец и выставил перед собой,
видимо, проверяя, откуда может дуть беда.
Как бы в ответ на их тягостные ожидания, сосны покачнулись. Звук,
родившийся при этом, мало походил на обычный лесной шорох - скорее, на
полустон-полувздох великана.
- Е-ехать! - донеслось сверху. - Да! Да-а! Лететь! Мчаться! С места на
место! Быстрей! Еще быстрей!
Андрий сделал коленями еле заметное глазу движение, Орлик остановился.
Дело ясное: чего от тебя нежить более всего хочет, того ей никогда не
давай. За исключением окончательной гибели (нежитевой, не своей!), после
которой отмаявшася душа сможет наконец уйти к Господу; вот только редко
кто из нежити себе такое просит.
- Быстре-е-ей! - умоляюще простонал лес. - Быстрей бы!
Мыколка оглянулся посмотреть на Андрия. Тот улыбнулся:
- Не бойся.
А что тут объяснять хлопцу? Что лес-нелес, в котором они очутились,
оказывается, хочет другим быть - да не может? Долго объяснять, да и не
нужно это малому.
Если так и дальше пойдет, вообще ему ничего не нужно будет.
"Теперь ясно, что это хрустело под Орликовыми копытами, пока мы по лесу
ехали".
Хорошо, Мыколка в другую сторону уставился - не видел белых полушарий
черепов, проступавших сквозь хвойный ковер.
* * *
Деревья встали вокруг густым частоколом: ни на коне проехать, ни пешему
протиснуться меж стволов. Лес-нежить все-таки умел немного двигаться.
Недостаточно, чтобы почувствовать себя ветром или быстроногой гончей, но
вполне - чтоб задержать невежливых гостей.
- Поговорим? - тихо предложил ему Ярчук, слезая с коня.
- О чем? - презрительно дохнуло сверху.
- О жизни.
Тишина.
Вдруг, точно так же незаметно для глаза, деревья раздвинулись в одном
месте, пропуская к подорожным человечка. Вернее, это только сперва, да и
то издали, да и то горилки нахлебавшись или совсем глаза стерев, как с
некоторыми старыми чернецами в темных их кельях случается, можно было
принять существо за человечка. Состряпан был нежить из бревна да веток,
покрытых все теми же хвоинками. Он проворно скакал на единственной ноге с
шестью разноразмерными пальцами, помогая себе при этом руками: той, что
короче, размахивал в воздухе для равновесия, а той, что подлиннее, изредка
упирался в землю. Папоротниковые листья молодецки, на манер своеобразных
"оселедцев", свешивались у нежитя с макушки, а бабочка-павлиноглазка,
сидевшая точнехонько над носом (вернее, над сучком, оный заменявшим),
широко распахнула свои крылья с большим оком на каждом - и таким образом
замещала настоящие глаза.
Рука Андрия сама собой потянулась, чтобы сотворить животворный крест, но в
последний момент козак опомнился и сдержался. А вот Мыколка с перепугу
громко втянул в себя воздух и икнул.
Нежить неловко поклонился; бабочка сложила крылья и снова раскрыла их.
- Ждрафствуйтье, - сказал старичок-бревновичок. - Не пухайтесь. Но так
путет просче расхаваривать - нам и вам. Вот. - И он выжидающе вытаращился
на Андрия глазами с бабочкиных крыльев.
- Ты зачем... - в этом месте Ярчук едва не добавил "бисова сила", но,
опять же, возобладал над собою, - ...ты зачем моему коню в хвост свои
иголки вплел? А теперь и нас задержать вознамерился? Или мы тебя
чем-нибудь обидели?
Нежить скрежетнул; бабочка взлетела и описала над его головою два круга,
после чего села на прежнее место.
- Тье, хто миня аббидел, - вон гыде. - Та рука, что длиннее, указала в
направлении черепов.
- Тогда - почему? - решил не сдаваться Андрий. Мысленно он уже представлял
себя, лежащим там же, где и предыдущие путники.
- Льетать хачу, - заявил старичок-бревновичок с непосредственностью
трехлетнего дитяти. - А не магу.
- Так ведь и я не могу, - покривил душою Ярчук. - И уж тем более не могу
сделать так, чтобы ты взлетел.
Нежить вздохнул, покачнувшись от переполнявших его чувств:
- Кахда конь, быстро-быстро... о-о! Пашти льетишь!
- Но ты - не только хвоя. Сосны, трава, твари лесные - тоже ты, так? Всех
я на коня не посажу, и даже на закорках у меня вы не поместитесь... ты не
поместишься. Так чего же ты хочешь?
- Тфишенния! Тфишенния, да! - чем больше нежить волновался, тем бессвязнее
становилась его речь. - Уйти! Хватит! Не хачу! Не хачу - дерево! Хачу -
тфишенние!
- Но как же мне тебе помочь?
- Тумай, тумай! Ночь есть - тумай. Утром - помоги. Или... - Он снова
указал на черепа.
Бабочка слетела с его "лица" - и в тот же миг человечек развалился на
куски.
- А, чтоб тебя!.. - в сердцах выругался Андрий. - Слазь, сынку, с коня, -
сказал он Мыколке, - привал.
* * *
Хвоя с Орлика осыпалась сама; остатки Андрий тщательно вычистил, чтобы
хоть чем-то занять себя. Он знал, конечно, что Вырий - не самое безопасное
место, но все же рассчитывал на большую удачливость. И вот - увяз по самую
макушку, хоть волком вой!
- А может, сбежим? - шепотом предложил Мыколка. Хлопчик сидел у небольшого
костерка, который они развели из сухих веток, найденных на полянке-тюрьме.
Холодно, вообще-то, не было, но Андрий решил, что без огня ночевать не
станет - в пику, так сказать, лесу-нежитю.
- Куда сбежим, сынку? Я ж даже не знаю, где край у нашего гостеприимного
хозяина. Да и между стволов никак не пробраться.
- Но вы ж сдаваться не собираетесь?
- Конечно, не собираюсь!
"Если б только, сынку, от этого что-нибудь зависело..."
Чтобы отвлечь хлопчика от безрадостных умствований на тему их положения,
Андрий стал расспрашивать его о доме и о том, как Мыколка вообще оказался
в Межигорке.
Чтоб пропитание добыть, охотно объяснил тот. Ну, известное ж дело, когда
козак в монастырь уходит, угощения хватает на всех провожающих. А Мыколка
с Марийкой да бабусей много и не надо, кстати. Вот как проходили вы,
дядьку Андрию, через наше село, я и отправился за обозом. Дорогу знаю,
обратно б вернулся к вечеру. И вернулся б, между прочим, когда б не тот
дядька с сундучком. Предложил червонец взаправдашний, а дело-то - легкое.
Вас дождаться да коника вашего до того времени посторожить. Забрался я,
значит, на верхушку холма...
- Погоди, - насторожился Андрий. - На какую-такую верхушку? Ты ж на склоне
был, почти посередке. Я, когда поднялся, слышал, как ты в кустах
шевелишься!
- В каких кустах, дядьку?! - аж обиделся хлопчик. - Я за валуном прятался,
что на макушке холма. При чем тут кусты?
- Значит, показалось мне, - медленно произнес Андрий, поднимаясь от костра
и снова уходя к Орлику. Не хотел, чтобы Мыколка видел в тот момент его
лицо: боялся, что не совладает с собой.
"- Заметишь что-нибудь подозрительное - беги".
Выходит, - если только в кустах не прятался сам хозяин сундучка - за ним
все-таки следили. И не исключено, что прямо сейчас идут по следу. А он тут
шаровары у костра просиживает, чтоб ему пусто было, и костру этому, и
лесу-нежитю, и..!
- Дядьку? - тихо-претихо позвал Мыколка. - А, дядьку? Тут, кажись, от
нашего хозяина гонец пришел.
- Какой-такой гонец? - раздраженно переспросил Андрий, оборачиваясь.
И почти сразу же заметил у костра волка.
Зверь был матерый, внушительный, такой иной овчарке шею одним щелчком
перекусит. Глаза светились недобро, чародейски; шерсть на груди оказалась
подпалена, зато уж в остальном волк был без изъяна.
За исключением того что был - здесь.
- Доброго вечера, пановэ, - сказал волк хриплым голосом покойного Степана
Коржа. - А я вот тут... за табачок пришел спасибо сказать. Не помешаю?
* * *
Степан был с рождения оборотнем, вовкулаком. Чего ничуть не стеснялся,
разве только поначалу, когда еще не мог управлять своими смертельно
опасными (для него же!) способностями. Так что впервые Коржа едва не убили
еще в детстве; однако ж, по какому-то странному выверту доли, избитого
волчонка, в которого на глазах добрых поселян превратился ученик кобзаря,
не смогли догнать - слишком увлеклись избиением самого кобзаря. Который,
впрочем, тоже был вовкулаком.
Это очень удобно, многие наши идут в кобзари, объяснял Степан у огня
изумленным Андрию и Мыколке. Кобзарь ведь всю жизнь в пути, нигде подолгу
не задерживается, всеми уважаем, а тяготы дорожные - так вовкулаку с ними
проще смириться. И опасность меньше, чем если среди людей все время
оставаться.
Хотя, конечно, не всем кобзарство по нутру. Степан после того случая
как-то отворотился душою от этого занятия; скитался по краю, пока не
пристал к козакам.
- А подстрелили за что? - спросил Андрий.
- Так... волком перекинулся: спешил очень, а коня не было... Ну и нашлись
какие-то мужички меткие, вцелили, ироды. От них-то я ушел - но не от пули,
пуля во мне накрепко засела. Добрался кое-как до монастыря, человечью
личину набросил, в шпиталь попросился... - где и помер. Человеком. А
волком вот, сюда попал, в Вырий.
- И что дальше?
- Хороший вопрос, дельный. Сам ответа не знаю, врать не буду, но кое-что
слышал от Мирона... ну, того кобзаря, о котором я вам рассказал. У
вовкулаков есть свои, особые легенды, про них большинство людей и не знает
даже. Душ-то у нас, считается, целых две штуки в одном теле. А что ж, у
кошки, говорят, их аж целых девять - так им проще. А у нас, если одну
убьют, вторая, само собой, оставаться в Яви не может - мы ж не кошки. Но и
к Господу попасть мы не можем...
- Ты веришь в Бога?
- А чего ж? - косо зыркнул на Андрия вовкулак. - Я, чтоб ты знал, родился
от женщины, а не от псицы какой-нибудь, и не бисово я отродье, как многие
о нас, вовкулаках, думают. Грешил, да - но кто не грешил-то?! А зла
никогда я не совершал из одного только удовольствия, к пакостям разным
склонности не имею. В Господа же верую.
- Но в Святом письме о вовкулаках разве сказано?
- Святое письмо люди живые писали, - огрызнулся Степан. - Хоть и апостолы.
И вообще, давай не будем про это. Ты-то что в Вырие делаешь, вот на какой
вопрос мне ответь. Ты ж живой еще. И хлопчик тоже. И ты ж вообще в
монастырь пришел, чтоб спасаться.
- Про характерников слыхал?
- Ну слыхал. А что, вы завсегда Вырием ездите?
- Дело есть, - отрезал Андрий. - Только я не уверен теперь, что мне
удастся исполнить зарок, который я взял на себя.
И он вкратце рассказал Коржу про случившееся.
- Удивляюсь, как тебя только лес к нам пропустил, - завершил, хмуря седые
брови.
- За своего принял, вот и пропустил, - фыркнул вовкулак. - А ты что же, до
сих пор не придумал, как с ним договориться?
Ярчук мотнул головой.
- Н-да-а... - протянул Корж. - А я вот, как и ты, спасаться наладился...
Слыхал ведь, небось, что с нами бывает, когда сюда попадем? Что там нет
нам жизни, что тут... Да кому я рассказываю, ты ведь, братец, тоже из
наших, если рассудить!
- Смотря кого ты называешь вашими.
- Да тех называю, у кого взгляд на жизнь особый. Широкий взгляд. И не
всегда батюшек радующий.
- Церковь-то оставь в покое.
- Я-то оставлю. Она - оставит ли? ...Слушай, братец, - покосился Корж на
сундучок, - а наши с тобой пути часом не в одну ли сторону лежат, а?
- Еще и сам не знаю. Вот, кстати, - Андрий вынул из заветного кармана
зеркальце и оглядел со всех боков: вроде ничего особенного. Работал,
правда, мастер - сразу видно, но безо всяких там излишеств: костяная
оправа с несколькими завитками для красоты и круглое глядельце. В котором
отражается смутный Андриев лик. Вот и все чародейство.
А подышишь - так и лик не отражается.
Взамен зато проступили буквы, сложились в слова.
Андрий прочитал, кусая ус и не желая верить увиденному. Зеркальце
приказывало: "Следуй за тенью братца".
И всё. Понимай как хочешь.
Глава пятая. Вовкулачья тень
Торгую тенью своею. Видно,
кому-то сгодиться; а я не вышел
ни ростом, ни статью:
не сесть и не встать мне -
тень обвисает,
топорщится сзади
каким-то выростом.
Горбом?
Крылом?
Выродок,
предлагаю тень за бесценок.
Возьмите! Мне б пару грошиков-денег,
мне б только монетку-другую, чтоб
купить зеркальце да увидеть, что ж
я такое
на самом деле!
У тени б спросил,
да не верю тени я.
А в воде - я не вижу своего отражения!..
Утро, как известно, вечера мудренее. Но иногда - и мудрёнее. Да и до него
еще дожить надобно.
Андрию не спалось. Не потому даже, что вокруг Вырий раскинулся, а просто
гадко было на душе. Как будто кто чоботами прошелся по ней... станцевал.
И еще - сундучок. Таращился коштовными своими буркалами, точно живой, и не
было от него никакого спасу. Куда не пойди на маленькой полянке, что
выделил ее для своих "гостей" лес-нежить, а всюду дотягивается сундучок
взглядом, манит, напоминает: "Тут я. Не забыл?". Забудешь, как же!
Он тихонько, чтобы не разбудить заснувшего наконец Мыколку (ох, долго
хлопец ворочался с непривычки!), присел рядом с сундучком. Осторожно, как
будто боялся, что укусит, протянул руку и коснулся блестящего бока.
Показалось?.. или действительно поверхность под пальцами вздрогнула, как
живая?!..
- Чего ты хочешь? - шепнул сундучку Андрий. - Чего уставился?
Он поднял его на руки: легкий, почти невесомый. Внутри - неужели там
пусто? Да нет, наверняка деньги лежат или смарагды какие-нибудь с
рубинами.
- Дядьку, а можно посмотреть, что в нем?
Ну вот, а думал, спит, сорванец!
- Нельзя. Я зарок дал, что сам не открою и другим не позволю.
- А-а... - разочарованно протянул Мыколка. - Дядьку Андрию, а куда делся
волк?
- Кто ж его знает. Убежал куда-то. У него свои дела, волчьи. Спи, к утру
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг