- нелегко. "В ответе за тех, кого приручили..." Да! Решено. Завтра же
- как оставить мне тебя так скоро?
- позвонить,
сказать, что согласен на их условия. На любые условия. В конце концов
- Я первая клялась и сожалею, что дело в прошлом, а
не впереди.
- главное для тебя теперь - окончательно расправиться с
надеждой. Вот
- Ты б эту клятву взять назад хотела?
- главный враг. Самый сильный, почти непобедимый. Казалось бы, она дала
понять, что
- Да, для того, чтоб дать ее опять. Мне не
подвластно то, чем я владею. Моя любовь без дна, а доброта - как ширь
морская. Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче.
- она
- Я все добро сложу к твоим ногам и за
тобой последую повсюду.
- не любит тебя. Не любит, черт побери! Запомни это, запомни наконец!
Эти слова должны - должны!!! - освободить
- Ты как ручная птичка щеголихи, прикованная ниткою к руке.
- тебя. Освободить наконец, освободить! Ведь и ей ты
- Приди же, ночь! Приди,
приди, Ромео, мой день, мой снег,
- в тягость. Ей неприятно - неловко
- светящийся во тьме, как иней на вороньем оперенье! Приди, святая,
любящая ночь! Приди и приведи ко мне Ромео!
- находиться рядом с тобой, видеть твои глаза - хоть ты и
скрываешь, что должно скрывать. А жалость жалит сильнее, чем безразличие.
- Бедный муж, где доброе тебе услышать слово, когда его не скажет и жена
на третьем часе брака?
- Нужно разорвать замкнутый круг. Время вылакает воспоминания из миски
твоей памяти, вылижет насухо, и скоро ты нальешь туда новую похлебку.
Спасение в том, чтобы не видеть ее. Только в этом
- Вне стен Вероны жизни нет нигде, но только ад, чистилище и пытки.
- спасение. Скорее бы добраться
- Из жизни выслать, смерти ли обречь - я никакой тут разницы не вижу.
- до телефона. Набрать номер (кстати, записная книжка с тобой?), набрать
номер
- Когда ты мне об этом говоришь, ты мне топор вручаешь на
подносе, чтоб мне с улыбкой голову срубить.
- набрать номер и согласиться. Да, мол, приезжаю завтра же. Нет, сегодня.
Нет
- Молчи о том, чего не понимаешь!
- нет, не сможешь. Оставить ее выше
- удалиться, чтобы жить, или остаться и проститься с жизнью
- твоих сил! Ты - да прекратите же наконец спектакль, замолчите же!!! -
ты разрываешься между ролью и неролью, которая тоже роль и требует игры,
требует притворства, требует улыбки на лице - "я улыбаться мог одним лишь
ртом, а тайный взгляд, когда он зол и горек, умел скрывать..." - и
улыбаешься. Но уехать... Хорошо, положим
- Природа слабодушна и рыдает, но разум тверд, и разум побеждает.
- ты уедешь. На неделю, на месяц, на год. На жизнь, в конце концов. Но
сны - куда ты денешься от снов? Скажи пожалуйста, куда ты спрячешься от
снов, в которых вы вместе - смеетесь, и ты целуешь ее волосы и мягкие
теплые ладони с прохладными подушечками пальцев, - куда
- Когда я вправе доверяться сну, он обещает мне большую радость.
- скажи на милость, куда
- Я видел сон. Ко мне жена явилась, а я был мертв и, мертвый, наблюдал. И
вдруг от жарких губ ее я ожил и был провозглашен царем земли.
- куда ты сбежишь от снов?! Неужели существует такое благодатное
место, где ты не будешь просыпаться в радости, чтобы через мгновение
понять: на самом деле все по-другому. Нет, такого места не существует.
Поэтому поклонись зрителям (тебе хлопают, слышишь?), поклонись и
отправляйся-ка в гримерку, вытащи из кармана куртки записную книжку и иди
звонить. Бывают спектакли, которые можно сыграть только один раз. Сегодня
ты исчерпал свой лимит.
17. ...страшного", - сказал Дар. "Вообще-то, именно так все и должно было
произойти, - сказал Дар. - Ты же и сам знал это. Есть люди, которым
никогда не жить в семье, люди, удел которых - восхождение по ступеням
волшебной башни. Что, впрочем, не мешает им мечтать. Но нельзя мечтать все
время, просто невозможно. Посмотри правде в глаза: ты предназначен для
другого. Она - тоже. Вам никогда не быть вместе. Пойдем. Пойдем-ка. До
колокольни не так уж далеко, всего пару этажей", - и обнял за плечи, и
поволок - и ты не сопротивлялся.
18. ... увидел ее потом, много-много позже, рядом с мужем. Они выглядели
великолепно: он и она. В его взгляде не было ничего, он не знал. Она...
Она была счастлива. В ее взгляде проступала жалость - не об утраченном,
нет. Жалость к тебе, одинокому, благополучному, добившемуся успеха,
запеленутому в славу актеру. И этот взгляд окончательно подтвердил то, во
что ты не желал верить все прошедшие годы: вы чужие. Вот оно самое
страшное, невыносимое, - не "любит-ненавидит", - а чужая. Отныне и
навсегда. Ты не изменишь ничего в привычном укладе жизни. Ты будешь
играть, как играл, и выходить на "бис", кланяться публике, жевать и пить,
спать, учить роли, репетировать, ездить в такси, звонить приятелям, читать
книги, встречаться с женщинами, расписываться на календариках и плакатах,
отмечать праздники в шумных компаниях или в узком кругу близких друзей
(последнее все реже и реже). (Праздники... странная штука. Всегда печаль,
иногда - боль, тоска. Не потому что один - потому что не с теми, с кем
хотел бы быть. Не с ней). Все останется как было. Ты не изменишь ничего.
Только однажды остановишься, когда из окон дома напротив магнитофон
пропоет: "...одиноким волком я бегал и одиноким волком умру". Будешь
стоять, слушая песню до конца ("Одинокий волк... - это круто! Но это так,
сынок, тяжело! Ты владеешь миром - как будто, - и не стоишь в нем
ничего!"). Жалость к себе? Нет, пустота. "...и одиноким волком умру".
Завтра будет билет на самолет - летите на съемки за океан. Престижно,
шикарно, роскошно. Бесцельно. Как и вся жизнь. (Ты поймешь это в кресле,
глядя, как тонет в облаках земля - "ах, как много выпало снега!" -
последний этаж башни на проверку оказался подвалом). Потом ты приедешь в
город. Чтобы потеряться. Впрочем, нет - ты потерялся намного раньше.
Теперь ты просто до-потерялся. Логическое завершение абсурдной жизни.
ЧЕЛОВЕК. ВСЕГДА.
19. Свеча горела на столе, свеча...
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
20. Пренебрежение людьми не оправдывается ничем:
ни собственным талантом, ни избранностью, ни увечностью,
ни даже смертью.
Глава шестая
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
1. Сначала он ничего не понимал. Портьеры памяти висели безжизненно -
дырявые фанерные листы на окнах заброшенного дома. Потом... потом пришла
первая дрожь узнавания, сперва слабая, как дыхание мотылька, перешедшая
после в яростную агонию бешеного леопарда. Слова обретали смысл,
проступали легкими штрихами, чтобы взбугриться литым барельефом и,
окончательно вырвавшись из каменного плена забвения, ожить и зазвучать в
полную силу. Вот тогда-то человек понял, о ком идет речь в книге. Но все
равно не хотел верить, предпочитал думать о некоем совпадении,
невероятном, невозможном совпадении... которому не место здесь - не
выживет. И только когда последняя фраза ("приедешь в город, чтобы
потеряться") легла в сознание, словно в новенький, еще ни кем не
заселенный гроб - признал. И уронил голову на прижатые одна к другой
ладони, стискивая изо всех сил веки, чтобы не видеть, не читать этого! Не
читать! Не видеть!
Но слова уже обрели силу и чуть презрительно наблюдали за тщетными
попытками человека. Тогда он открыл глаза и снова взглянул на книгу,
лежавшую перед ним.
Признал.
И вспомнил все до конца.
ЧЕЛОВЕК. ВОСПОМИНАНИЯ.
2. Они прилетели в город под утро, полусонные, вялые. До съемок было
что-то около суток. Человек, как и все, отправился в гостинницу, оставил
там свои вещи и спустился вниз - "на прогулку". Небоскребы напоминали
застывшие порции мороженого, мороженое - таящие на солнце небоскребы.
Очень скоро он отделился от компании и отправился обратно в номер -
отсыпаться. По дороге купил какой-то покетбук, сунул в карман куртки,
чтобы было чем заняться в свободное время. Вернувшись, почти мгновенно
заснул.
3. Человек проснулся в пустоте, без красок и звуков - в первый момент
показалось, что умер. Потер проволочными пальцами картонное лицо,
пошевелил деревянными руками, чувствуя, как рвутся одна за другой ниточки.
Встал с кровати. "Почему так темно?" Подошел к окну - "...и тихо?" За
окном ничего не было, открытый космос. Вернее (внутренне усмехнулся) -
закрытый космос, потому что даже без звезд и солнца. Абсолютная чернота,
которая в данных условиях утратила свою цветовую характеристику.
"Оп-ля-ля, вот это да! Прямо как в монологе: "Забытые, мертвые, голые
боги, Которых изгнали в другие чертоги Неверие и машинальный прогресс!
Ужели вы нас пустотой наградили - Всех тех, кого сами же и породили? Коль
так, - справедливость, ты здесь!" Дурацкий монолог, но сейчас такие пьески
в ходу у почтенной публики. А жить за что-то нужно, не правда ли?... Хотя
речь не о том. Интересно, с какой стати во всем городе погас свет? И если
даже погас - почему тогда так тихо?"
Человек наощупь нашел одежду, обувь - уже у двери протянул руку и накинул
на плечи куртку. Вышел, хотел было закрыть номер, но ключа в кармане не
оказалось: дырка. "Надо бы зашить. Когда только успела порваться?"
Следовало, наверное, не оставлять дверь открытой, но что-то гнало его
вперед, дальше, дальше - из гостинницы. Лифт разумеется, не работал,
пришлось спускаться по лестнице. На полпути в голову пришла мысль, что
ведь нужно было сначала попробовать постучать к соседям. Пожал плечами:
"Не возвращаться же".
Оказавшись в фойе, человек сначала тихо, потом громче стал выкрикивать
стандартное: "Эй, есть здесь кто-нибудь?" Тишина. Мертвых с косами,
правда, не было. Даже мертвых с косами.
Прошелся туда-сюда, заглянул за стойку портье, нащупал телефон, но в
трубке - та же пустота.
Он решил выйти на улицу, взял в руки легкий журнальный столик, чтобы
разбить им входные двери, которые должны раскрываться только с помощью
электричества и, значит, не раскроются.
Стоило подойти, стеклянные половинки дверей бесшумно разъехались в стороны.
Человек поставил столик и вышел наружу; пошел по городу. Сзади монотонно
клацали створки дверей, ударяясь о деревянную столешницу.
4. Человек шел по городу. Был тот редкий час, когда прежние обитатели уже
исчезли, а новые еще не появились.
Человек спешил.
Город менялся.
Это происходило исподволь, лишь когда человек отворачивался - только в
такие моменты. Казалось, город стесняется человека. А может, это было его
любимой тайной - как знать?..
5. Испуг.
6. Неверие.
7. Отчаяние.
8. Обреченное понимание.
9. ...Улицы вели его, и солнце палило нещадно, но сада всё не было. За
прошедшую неделю - с тех пор, как он потерялся - человек успел привыкнуть
к тому, что трижды в день оказывается среди плодовых...
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
10. Он закрыл Книгу итогов. Провел ладонью по грубой чешуйчатой обложке.
Глотая воздух через силу, как просроченную отраву, встал и огляделся.
"/Да, ты все еще по-прежнему здесь, старина. В Библиотеке. В городе.
Снаружи ждет Дер-Рокта (именно так, снаружи, далеко снаружи, черт бы его
побрал!). Поспеши/.
Но... Но...
/Что-что? Думай внятнее, тебя сложно разобрать/.
Я понял.
/Неужели? Поздравляю. Дозволено ли будет поинтересоваться, что именно?/
Я понял, я знаю, какое место у города самое уязвимое.
/Какое же?/
Вот какое!"
Сжатая в кулаке свеча задохнулась и - показалось на миг - потухла. Но нет,
только разгорелась ярче. Человек поднес ее к обложке и подождал, пока
огонь переберется на бумагу. Тот боязливо попробовал, куда ступать,
поставил одну искорку, поплясал немного, потом прыгнул всем телом,
расплываясь, проникая под картонный переплет, в самую сердцевину, в самое
нутро, выжигая букву за буквой, строчку за строчкой, жизнь...
"Горячо!"
Дикарями плясали огоньки, вольными дикарями вокруг никчемной жертвы,
которая неожиданно превратилась в единственно возможную; лишь ее согласны
были принять мертвые боги - жертву, что перестала быть жертвой, слабость,
что перешла в силу, смерть, что обернулась новой жизнью.
Человек отшатнулся, глядя на огненный клубок былого. Но все-таки досмотрел
до конца, взял на ладонь щепоть пепла и растер между пальцами с
отстраненной улыбкой, едва задевшей лицо, но не глаза. Нет, не глаза.
Потому что знал: опять ошибся. К счастью.
11. В городе по-прежнему было темно и пусто. Человек посмотрел на небо, на
закрывшуюся за спиной дверь Библиотеки, снова на небо. Потом зашел в
ближайший дом, очень похожий на тающий небоскреб, поднялся на третий этаж,
отыскал незапертый номер, лег на мертвую кровать и закрыл глаза.
Проснулся оттого, что кто-то кашлянул и пошевелил алыми плечами пиджака.
- Ну вот, - сказал Дер-Рокта. - Все как договаривались. Я готов отправить
вас назад, прямо сейчас. Но советую поторопиться, времени у нас не так уж
много.
Человек приподнялся на локте, разглядывая пришельца. Дер-Рокта, как всегда
сидел на стуле, а свеча (как всегда) горела чуть поодаль. Ее свет не
выхватывал из пустоты ничего, только гость и хозяин, стол, кровать и
кусочек пола. Остального словно не существовало. Как будто процесс
разрушения поглотил все вокруг, не досягаемыми были лишь последние
предметы да два создания в центре освещенного колпака.
- Не стоит, - сказал человек, и эхо испуганно, само того не желая,
повторило его слова. - Не стоит. Я отказываюсь от ваших услуг.
Дер-Рокта покачал головой:
- Это невозможно. Вы заплатили. И значит...
- Абсолютно ничего не значит, - прервал его человек, вставая с постели. -
Я не хочу. Ступайте.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг