оставалось для человека загадкой. Казалось бы, они должны служить
функционированию канализационной системы - чему же еще?!.. - но даже ему
человеку, далекому от подобных вещей, представлялись так же неподходящими
для этой цели, как бутафорский меч - для смертельного сражения. Широкие, с
сухими прямыми стенками и ровным, едва выгибающимся в центре полом,
коридоры уходили во тьму и оттуда дразнили непрерывным капаньем воды.
Человек пообещал себе, что найдет загадочный источник, чего бы это не
стоило, и отправился на звук - но нашел лишь комнатку, в которой ему
предстояло провести много дней и ночей и, возможно, умереть.
Привыкнув к темноте, он шел, различая очертания окружающего: раздавшиеся в
стороны стены, чуть выпуклый пол, низкий потолок. Иногда стены обрывались
в том месте, где от этого коридора перпендикулярно отходили другие - но
человек ни разу не свернул, хотя вода капала отовсюду, даже из боковых
ответвлений.
И вот, в конце концов тоннель перед ним закончился тупиком. Почти тупиком
- глухая стена в одном месте поблескивала дверной ручкой.
"Выход. Это - выход".
Человек уже успел позабыть, что нечто подобное думал, стоя перед дверью в
библиотеку; слишком много всего случилось, да он и не желал вспоминать о
таких вещах. Обхватил пальцами мертвенно холодный, вялый сгусток света,
обхватил и потянул.
Дверь скрипнула и распахнулась.
Шесть ассиметрично расположенных лунных спиц вонзались в пол и заодно
делали видимой небольшую комнатку, на пороге которой замер потерявшейся
тенью одинокий силуэт. Потом силуэт вошел внутрь и запер за собой дверь,
но звуки капающей воды, явившиеся вместе с ним, не пожелали остаться
снаружи, и до утра лунные спицы были вынуждены слушать эти звуки, а еше -
сонные всхлипы и вздохи, и даже пару раз - рыдания.
11. С приходом утра все меняется - эту истину человек усвоил давно, еще в
предыдущей жизни, но только проснувшись на следующий день после своего
первого Времени Врат, смог воочию в ней, истине, убедиться. Все
переменилось, да так разительно, что он даже засомневался: там ли я, где
был раньше.
Поначалу утро ничем не отличалось от множества предыдущих, проведенных в
этом проклятом городе. Только и всего, что теперь человек спал в комнатке
под улицами, а не на самих улицах. Зевнув, проморгавшись, он поднялся с
пола и посмотрел наверх. Через отверстия в потолке увидеть что-либо было
невозможно - лоскут ярко-голубого шелкового неба не в счет. Тогда человек
решил выйти к фонтану и разобраться, как обстоят дела. В крайнем случае,
если появятся ящики на колесах, он всегда успеет вернуться обратно.
Поворачивая эту мысль то так, то сяк, человек, еще не совсем отошедший ото
сна, вышел из комнатки и направился к бассейну фонтана. Сон - что-то
тягостное, даже жуткое, но сейчас никак не вспоминающееся - не захотел
оставаться наедине и последовал за человеком, волочась по полу, словно
хвост веревочной петли - за ожившим повешенным. Так они пропутешествовали
некоторое время, пока не выбрались (предварительно выглянув и как следует
осмотревшись) наружу. И вот здесь-то сон затянулся на его шее.
12. Город изменился. Впервые человек отметил это еще вчера, но тогда
голоса целиком завладели его вниманием - лишь сегодня он в полной мере
оценил, насколько все изменилось. Впрочем, тоже не сразу. Потому что в
первый момент человек решил, что попросту продолжает спать дальше.
Теперь он вспомнил свой сон. Было так: человеку привиделся город -
необычный, пустынный, оставленный всеми. Даже эхо ушло (улетело? уплыло?)
с этих улиц седых, даже звуки и краски все покинули (так представлялось)
тот город. Он шагал, он искал в беспризорных квартирах тень, которой здесь
не было, - тень человека. Но - увы - бесполезно любое движенье: люди город
оставили, люди сбежали (почему? отчего? - не понять). Без надежды, лишь с
упорством отчаянным бешеной мухи (той, которая бьется в оконную стенку и
не знает, что стекла прозрачны - и только); с тем упорством искал он
людей. Лило солнце лаву плавленных в небе монет, украшений золотых, - и
богатство небес застывало на плечах человека, а ветер его остужал, то
богатство слепящее. Все же не стерпел человек, побежал, потому что
испугался, что вот, вон за тем поворотом, там - последние люди. Промедли
мгновенье - и уйдут навсегда. Он бежал. Поднималась пыль, им взбитая, в
воздухе жарком, желейном. Он бежал. И безвекие окон проемы (чтобы глаз не
смыкали, им выдрали ставни) наблюдали за ним. Он бежал. Мостовые
выгинались под ним похотливою кошкой. Он бежал. Переулки кривлялись
вдогонку.
Он бежал!
Он бежал!!!
Он бежал!!!..
...и проснулся...
Теперь же человеку начало казаться, что он все еще спит. Дело не в пустоте
- к пустоте он привык (если можно привыкнуть к жизни рядом с хищным и
свирепым зверем, пускай и дремлющим; незаполнимость пустоты, ее
всеприемлемость и всепоглащаемость пугали его панически, пугали всегда).
Дело не в том, дело было во внешней похожести, почти полном соответствии
того, чем стал город сейчас, и того, что видел человек во сне.
"Это немыслимо.
/Ладно, ущипни сам себя.
...Только чтобы не больно!/
Заткнись, шут гороховый!"
"Ну вот, - подумал он, - докатился. Разговариваю сам с собой".
Человек присел на бортик фонтана и задумался над тем, что ему делать
дальше. Не вообще, а сегодня. Человеку понравилась комнатка, которую он
отыскал вчера, но сейчас оставаться в ней не было никаких его сил. Нет,
только не там.
Тогда - в сад. Куда же еще?
Он поднялся и побрел улицей, настороженно прислушиваясь к окружающему.
Ящики на колесиках пока не появились, но это еще ничего не значило, совсем
ничего. Может статься, они затаились за тем поворотом и ждут, чтобы
человек приблизился; дождуться, а уж потом вырулят, собьют с ног и начнут
кричать, трубить прямо в уши свои нелепые фразы. С них станется.
Но ящики на колесиках так и не появились. Он слышал их голоса, отдаленные,
словно звук
/ящика на ножках... как бишь его?../
телевизора за соседской стенкой, - но не более того.
Никто не мешал человеку. И когда через несколько кварталов он увидел сад,
то испытал даже некое подобие разочарования - так просто?...
Впрочем, это чувство сейчас было не главным. Самым сильным, самым
беспощадным оставалось бушующее в сознании "дежа вю"; и увидев сад (к
слову, совсем не соответствовавший общей картине сегодняшнего сновидения,
в нее не вписывающийся, чуждый ей), человек вдруг вспомнил. Он смотрел на
фруктовые, похожие на яблони, деревья, на низенький, по пояс, аккуратный
каменный заборчик и с ужасом понимал, что сон-то, сон сегодняшний, являлся
к нему и раньше, в той, прежней жизни, являлся не один и не два раза, а с
постоянством восходящего утром солнца - и каждый раз, вот до этого самого
дня, неизменно - тем же таки солнцем, но уже вечерним, - отправлялся в
забвение! До этого самого дня.
"/Ладно, если ты и спишь, то все равно, пока не проснешься, ничего не
изменится. Тебе не дано знать, как скоро зазвонит будильник - и зазвонит
ли вообще. Поэтому веди себя так, будто живешь. Это правильнее всего/".
Спорить с самим собой - бессмысленная штука. Человек подошел к заборчику и
посмотрел на ту сторону.
Да, это были на самом деле яблони. По крайней мере, что-то очень похожее
на яблони. Огромные, с кулак взрослого мужчины плоды белели тот тут, то
там, и было даже непонятно, как они, такие большие, такие увесистые,
держатся на ветвях, почему до сих пор не сорвались. Всего лишь глядя на
них, человек уже почувствовал во рту знакомый терпкий привкус, который
остается после того, как съешь подобное яблоко - сочное, поскрипывающее на
зубах свежевыпавшим снежком. (В этом месте его сознание на миг замерло.
"Снежок". Слово почему-то ни с чем не ассоциировалось, хотя и казалось
знакомым. Потребовалось несколько миллисекунд, чтобы сообразить,
вспомнить, идентифицировать, совместить слово и потерявшийся в руинах
памяти образ. Удалось... на сей раз удалось).
Человек прошелся вдоль забора, но входа не отыскал. Тогда он воровато
оглянулся, подтянулся на руках и перепрыгнул на ту сторону.
Ноги его утонули по щиколотки в густой влажноватой траве.
Холодно. В саду было очень холодно - и это при той неизменной теплоте,
которая все дни держалась в городе. Трава немного подмерзла и иногда
ломалась под ногами. Он растерянно глотнул стылого воздуха и застегнул
куртку на все пуговицы, даже поднял воротник.
После этого человек подошел к деревьям. Приглядевшись, он увидел, что на
самом деле яблоки белы не от природы; нет, просто их плотную кожицу
снаружи покрывал иней, поблескивающий в солнечных лучах. Свет и тепло не
топили седой морозной корки, а только придавали ей праздничное
настроение... или... даже не придавали... Во всяком случае, человеку
сейчас пришла на ум скотобойня - то ее отделение, где, замороженные и
поцепленные на уродливые крюки, висят туши убитых зверей.
Нет, он не станет есть эти яблоки! Ни за что!
"/Не станешь? Даже если тебе предложат.../
Не стану! И точка!
И вообще, нужно выбираться отсюда. Нечего мне здесь делать".
13. Если бы он верил в Бога (не важно, в какого), жизнь его, возможно,
сложилась бы совсем по-другому. Но он - не верил.
Впрочем, об этом не сейчас.
14. Так что же случилось после того, как человек покинул сад с мороженными
яблоками? Кажется, ничего особенного. Вернулся в комнатку и просидел там,
дожидаясь заката.
Он очень перепугался из-за того, что увидел в саду. Человеку начало
казаться, будто теперь город перестанет его кормить, так как функцию свою
- открытие Врат - он уже выполнил. На самом деле все было не так. А как?
Человек не знал. Но - не так.
15. так не так а как никак как же ка ка кап кап кап ка
16. Ближе к полночи капанье в коридорах сделалось невыносимым. Словно
вбивают гвозди в ладони: бац, бац, бац!.. Чтобы не сидеть зря, человек
решил исследовать проходы. Но - то ли по чистой случайности (что
сомнительно), то ли по умыслу города (что вероятнее всего) - любой коридор
неизменно выводил к фонтану. Человек не так давно пережил подобное, и
поэтому догадался обо всем довольно быстро.
Он выбрался наружу и позволил городу отвести его к Вратам.
17. Новые Обитатели явились, как и предыдущие, к утру. На этот раз человек
не стал рисковать - он вернулся к фонтану и
/спрятался/
пошел к себе в комнатку. Вообще-то, он не собирался спать, хотел взглянуть
на следующих пришельцев, но само собой получилось так, что заснул.
Проснувшись, поспешил наружу.
С одной стороны, очень хотелось есть. Он ведь так и не сорвал тех яблок,
тех, в замерзшем саду. С другой стороны, следовало опасаться новых
Обитателей. Кто знает...
"/С чего ты решил, что вообще будут новые Обитатели? кем или чем теперь
город заселит себя?/
А я не решил. Я не знаю. Я и в прошлый раз не знал. Догадывался? Наверное,
догадывался. С чего я вообще взял, что Обитатели теперь будут меняться,
словно дни недели? Не понять. Даже не вспомнить той минуты, когда впервые
подобная мысль пришла в голову. Нет, сейчас не вспомнить. Да и какая, в
сущности, разница? Не до того мне - жрать охота!"
Он вздохнул и огляделся по сторонам.
Город снова изменился. Дома стали ниже, стекла на окнах утратили
прозрачность и блеск и теперь походили скорее на куски фанеры; везде
властвовал один и тот же цвет - серый. Где-то вдалеке, между зданиями,
бродили размытые силуэты.
И хотя сейчас все было по-другому, совсем не так, как вчера, - человеку
показалось, что и в этом городе он уже когда-то был. Не наяву, разумеется,
- в снах. Но - был.
Он поежился, сунул руки в карманы, и насвистывая старенький мотивчик,
отправился на поиски сада.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
18. Коридоры закончились, оборвались и воспоминания.
Он стоял в мертвом бассейне фонтана-мумии, и меч на поясе свежо
поблескивал рукоятью в лунном сиянии, предвкушая. Времени Врат осталось
ждать недолго, и человек должны был поторопиться.
Улицы уже вернулись на площадь - выбирай любую, какая нравится. Он шагнул
наугад, догадываясь, что отыщет цель только если город не будет против. А
город в последние дни совсем на себя не похож.
"/Ха-ха, все шутишь, Строитель!/"
Он - подумать только! - презрительно промолчал в ответ.
19. Отбившуюся от своих сородичей кучку-многоглазку человек увидел сразу.
Она пульсировала и звучала так, словно хотела привлечь к себе его
внимание; сидела на лопасти пропеллера, пульсировала и звучала.
"Ну что же, красавица, тебе не повезло. Или повезло - это еще как
посмотреть".
Он потянулся за мечом. Кучка кокетливо взмахнула своими многочисленными
короткими ресницами и переместилась в следующий дом. Человек отправился
вдогонку: сначала шел, но по мере того, как Обитательница ускоряла свое
передвижение, он тоже делал это, - и скоро уже бежал, перепрыгивая через
искореженные куски пропеллеров, неизвестно как и откуда оказавшиеся здесь,
на мостовой; бежал, втискиваясь в узкие щели между прозрачными домами,
бежал за ней, и меч хищно покачивался, ударяясь в бедро.
Даже непонятно, почему человек вдруг так увлекся погоней. Никогда раньше
то, что он делал, - то, что по собственному желанию, но без радости взялся
выполнять, - никогда раньше это не вызывало в нем такого бешеного азарта.
Но человек не стал разбираться в собственных чувствах - некогда. Он мчался
сломя голову, и неудивительно, что несколько раз падал, раздирая в кровь
колени и подушечки пальцев; но неизменно поднимался и продолжал
преследование. Кучка, казалось, специально откладывала на некоторое время
свое очередное перемещение и ждала, пока он встанет с мостовой.
Так они забавлялись довольно долго.
Потом город закончился - взметнулись к небесам исполинским шоколадом
ночные стены. Обитатель оказался в крайнем угловом здании и, похоже,
растерялся. Беглец замешкался на несколько минут - человеку хватило этой
заминки, чтобы выдернуть из ножен меч и ударить по пленкоподобной стене с
небольшими кружочками. Стена треснула, словно перезрелый арбуз.
"Ну вот и всё".
Почему-то (он сам не знал, почему) человек считал, что внутри в домах
воздух - или по составу, или по давлению - отличается от городского. И
разрубленная стена окажется для Обитателя не менее губительной, нежели
просто удар мечом по телу. Похоже, так оно и было.
Кучка-многоглазка перестала расцвечиваться, вскрикнула и выпустила из тела
в воздух дымное облачко. Облачко мгновенно окутало Обитателя и стало
рости, рости, рости до тех пор, пока не превратилось в колеблющуюся
нелепую фигуру - копию человека. Контуры этого дымного манекена дрожали,
словно рука умирающего старика-инвалида, они расплывались и создавали
только самое общее впечатление о форме существа.
Но вот фигура уплотнилась, обрела устойчивые очертания и...
- Надеюсь, так мы быстрее найдем общий язык. Только, пожалуйста, не
пытайтесь опять меня убить.
Человек растерянно кивнул.
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
20. Помни: в этом мире нету ничего нового.
Помни: все вокруг для тебя -
словно в первый раз.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг