парайезавр Эльтдона, легко подпрыгнул и уселся рядом с эльфом.
- Итак, - сказал Годтар-Уф-Нодол, устраиваясь поудобнее, - итак, что же
привело тебя в мой караван?
Эльтдон надвинул на лоб капюшон плаща, чтобы хоть немного уберечься от
неприятностей, причиняемых дождем. "Хотя это, - подумалось ему, - в
общем-то, мало что меняет". Вода все равно проникала под одежду и холодила
тело, переплетала и склеивала мокрые волосы и - что самое неприятное -
каким-то неведомым образом добиралась до затылка и оттуда стекала за
шиворот.
Дуршэ сидел, глядя прямо перед собой и ожидая ответа.
- Книга, - произнес Эльтдон и на мгновенье испугался, что киноцефал
сейчас попытается отобрать у него это сокровище.
- Книга, - тихо повторил Годтар-Уф-Нодол. - Книга. Именно этого я и
боялся.
всплеск памяти
Бурин - город величественный и старый, как сам мир. Это не вычурность
языка здешних поэтов, это факт. Правда, если быть точным, город возник не
одновременно с Нисом, а чуть позже, но это "чуть" настолько незначительно,
что никто не желает обращать на него внимания. Просто Бурин стал первым
городом в мире. Кажется, этого вполне достаточно.
Здесь все указывает на древние времена, времена до Ухода Создателя: и
булыжные мостовые, и строгая архитектура каменных домов в несколько этажей,
и сады с могучими старыми деревьями, и даже лица горожан, строгие и грустные
одновременно. И неудивительно - большинство из них застало Зарю мира, и,
если спросить буринцев, когда было лучше, тогда или сейчас, они, конечно,
ответят "тогда". Хотя, может статься, просто память играет с ними в странные
игры, обманывая собственных хозяев, ведь не зря утверждают мудрецы: всякое
время хорошо по-своему. И отвратительно тоже - по-своему.
Годтар-Уф-Нодол не особенно задумывался над подобными проблемами, у
него хватало собственных. Стать дуршэ непросто, на это ушло много, очень
много ткарнов. Сначала ему пришлось наняться в караван Хратола простым
подручным, этаким мальчишкой на побегушках, за одни только хлеб да воду.
Так, по крайней мере, считал сам Хратол, угрюмый тролль, относившийся к
маленькому киноцефалу как к домашнему животному - не более того. Но
Годтар-Уф-Нодол уже тогда стал присматриваться к тому, как ведет себя
толстый дуршэ, и учиться на его ошибках, запоминая все, что видел и слышал.
А видеть и слышать за время, проведенное в чужом караване, довелось много
чего. Иногда собакоголовый казался самому себе живой губкой, впитывающей все
подряд. Поэтому неудивительно, что наступило время, когда киноцефал покинул
старого тролля с небольшим кошелем за пазухой и знаниями в голове, которые
были значительно дороже содержания того кошеля. Впрочем, последний тоже
стоил немало - на нескольких парайезавров, партию товара и наемных рабочих
хватило. А потом... Потом исчез маленький никому не нужный
мальчишка-собакоголовый и появился уважаемый дуршэ по имени Годтар-Уф-Нодол.
Правда, прежде ему пришлось рискнуть: все караванные пути были изучены и
забиты конкурирующими между собой предпринимателями, так что не оставалось
ничего другого, как искать свой собственный путь. Он и нашел, да не только
нашел, а еще и сделал его прибыльным. Кое-кто сомневался, стоит ли ездить на
такие дальние расстояния. Годтар-Уф-Нодол пожимал плечами и честно отвечал:
не стоит. Вам не стоит, господа, ибо вы не сможете извлечь из этого выгоду.
А я смогу.
Не верившие пытались пройти, казалось бы, уже проторенной дорогой - и
неизменно оставались в убытке. Были даже такие, кто разорился после
единственной подобной попытки, а киноцефал лишь пожимал плечами, мол, я же
предупреждал. И как-то само собой оказалось, что на пути между Бурином и
западными землями протянулся только один мост - маршрут каравана
Годтара-Уф-Нодола. Дуршэ это вполне устраивало.
Его хорошо знали в городе, и, появляясь на местном базаре, киноцефал не
рисковал затеряться в толпе точно таких же запыленных, загорелых купцов,
крикливых и молчаливых, нервных и уверенных в себе, бедных и богатых. Все
они были величинами переменными: сегодня есть - завтра нет, - он же
оставался той постоянной, в которой никто не сомневался. И поэтому свои
покупатели всегда находили караван с далекого запада, забирали загодя
заказанный товар, благодарили, а иногда даже приглашали на чашечку цаха -
чтобы посидеть и спокойно обсудить условия следующей сделки. Известно ведь:
два года - срок крайне малый, не успеешь моргнуть, а уж пролетел. Вот и
стараются местные торговцы заранее решить возможные проблемы, уладить
недоразумения, обговорить детали, скрепить все это рукопожатием и поспешить
в лавку - распаковывать товар да выкладывать на прилавок, подсчитывая
грядущие барыши. А тем летом случилось нечто странное. Киноцефал как раз
отдал привезенный товар, договорился о будущих поставках и приказал паковать
закупленное здесь - не ехать же, в самом деле, порожняком! - когда из толпы
выделился и поспешил к нему старец в сером плаще с натянутым на самый нос
капюшоном. Было ясно, что сей эльф не желает, чтобы его узнали, а,
следовательно, его могли узнать. И Годтар-Уф-Нодол поневоле заинтересовался
незнакомцем.
- Здравствуй, - сказал тот. - Мы можем поговорить с тобой где-нибудь в
более удобном месте?
Киноцефал молча повел старика к ярмарочной гостинице "Приют почтенных".
Это заведение предназначалось специально для приезжих торговцев, чтобы им
было удобнее и отдыхать и работать. Сам Годтар-Уф-Нодол по достоинству
оценил "Приют" и, приезжая в Бурин, останавливался только в нем.
Они миновали узенькую лестницу и каморку распорядителя под ней,
оказавшись на втором этаже. Здесь, в небольшой, но уютной комнатке, и
поселился дуршэ. Он ввел сюда старика и опустился в кресло, предлагая гостю
самому выбрать тот из предметов мебели, который ему больше нравится, и
присесть. Эльф отрицательно покачал головой. Вместо этого он подошел к окну,
так что широкая прохладная тень протянулась от старца прямо к ногам
Годтара-Уф-Нодола.
- Ты ездишь через множество безжизненных мест, где нет и следа
цивилизации, даже в ее зачаточном состоянии. Теперь задумайся и скажи,
способен ли ты вспомнить сейчас такой потайной уголок, где, однажды там
спрятанная, небольшая вещь могла бы храниться долгие годы?
Дуршэ помедлил с ответом. Ему начало казаться, что он зря согласился
выслушать этого эльфа, но... В конце концов, киноцефал может в любую минуту
выставить старика вон.
- Да, я знаю несколько таких мест.
- Сколько ты хочешь за то, чтобы отвезти и схоронить там это? - Старик
резко развернулся и извлек из-под полы плаща толстый том в зеленом
переплете.
- Прежде всего я желаю услышать, почему, - Дуршэ внимательно следил за
реакцией старика и заметил, как тот вздрогнул: - почему ты хочешь, чтобы я
совершил это?
- Тебе предлагают деньги - думаю, подобного аргумента достаточно, чтобы
не задавать лишних вопросов, - отрезал старик. - Кроме того, могу
гарантировать: никто не станет охотиться за Книгой или мешать тебе прятать
ее. Прежде всего потому, что об этом никто не знает.
- Твоего слова недостаточно, - лениво, как он надеялся, промолвил
киноцефал. - Ведь я тебя не знаю.
- Ты знаешь меня, - раздраженно сказал эльф, снимая капюшон.
... Некоторое время спустя, когда караван уже готов был отправиться в
путь, дуршэ вышел из гостиницы, сжимая под мышкой увесистый сверток. Этот
сверток он спрятал потом в одном из своих личных тюков и не доставал...
целую неделю. Дело в том, что среди прочих черт киноцефалов особенно
выделялось любопытство. Иногда - как, например, в случае с
Годтаром-Уф-Нодолом - любопытство губительное.
5
- Хоу!
- Хоу! Хоу! Хоу! - закричали впереди, и парайезавры начали
останавливаться.
Эльтдон, немного разбиравшийся в том, как командовать этими рептилиями,
тоже крикнул "Хоу!" и натянул поводья.
Киноцефал уже спрыгнул на землю и спешил к голове каравана, чтобы
выяснить, в чем дело. Эльфу подумалось, что услышать конец истории с Книгой
в ближайшее время ему не удастся. Он поправил съехавший на затылок капюшон и
мысленно выругался, когда часть собравшейся на воротнике воды от этого
движения перелилась за шиворот. Потом, беспокоясь, не промокла ли Книга,
Эльтдон снова принялся копаться в тюке и прервал свое занятие лишь когда
услышал чавкающие шаги. Из тумана вынырнул раздосадованный Годтар-Уф-Нодол
и, покачивая головой, словно не веря тому, что узнал, подошел к рептилии
Эльтдона.
Встретившись с вопросительным взглядом эльфа, дуршэ хлопнул себя
ладонями по бедрам:
- Сбежал!
Киноцефал уже намеревался было идти дальше, но Эльтдон остановил его:
- Кто сбежал?
- А? - рассеянно переспросил киноцефал. Потом, махнув рукой, пояснил: -
Проводник сбежал.
И прежде чем эльф успел задать еще один вопрос, зашагал прочь, громко
оповещая всех о происшествии.
Это известие смутило многих, ведь без проводника они вряд ли доберутся
даже до следующей деревни. Или - доберутся? Ждали, что же решит дуршэ, а
тот, нахмурившись, молчал да стискивал побелевшими пальцами чашку с цахом.
На вопросы отвечал невпопад, но не потому, что был невнимателен, - просто в
то время, как все пытались сообразить, что делать дальше, он один размышлял
над тем, почему сбежал кикмор.
Наконец седой тролль, тот самый, который договаривался с проводником,
подошел к Годтару-Уф-Нодолу и заметил, что скоро стемнеет. Что решит дуршэ?
Тот раздраженно махнул рукой и приказал двигаться дальше. В команде новичков
почти не было, все в основном - старые караванщики; одним словом, дорогу до
следующей деревушки как-нибудь найдут. Проблема в том, что Дольдальмор
Лиияват не отличались постоянством рельефа, так что там, где полткарна назад
была надежная тропинка, теперь могло находиться болото, но... не
возвращаться же назад, в конце-то концов!
Эльтдон покачивался на спине парайезавра рядом с погруженным в
размышления киноцефалом и пытался понять, насколько серьезна проблема встала
перед караваном. Не задержит ли это его в пути? И не помешает ли узнать ту
историю, которая прервалась так некстати?
Один лишь Годтар-Уф-Нодол размышлял о том, почему сбежал кикмор. И
вправду, почему?..
Из-за непредвиденной и продолжительной задержки к ночи караван так и не
добрался до следующей деревушки. Как ни старались погонщики, а все равно
пришлось останавливать парайезавров, слезать в чавкающую жижу и спешить к
дуршэ за дальнейшими указаниями. А тот лишь махнул рукой, мол, все сами
знаете - и остался сидеть этакой живой скульптурой. Только рептилии,
довольные остановкой и обстановкой - болото всегда оставалось их любимым
укрывищем, - с сопением опускались в грязь, утробно перерыкиваясь между
собой.
Лишь когда весь лагерь успокоился и у небольших слабых костров
завязались разговоры, Годтар-Уф-Нодол обратил внимание на окружающее. Он
зябко повел плечами и попросил цаху. Получив чашку с горячим напитком,
киноцефал вылакал немного своим длинным языком и снова задумчиво уставился
перед собой. Эльтдон решил, что окончания истории ему сегодня не услышать, и
спустился вниз, к одному из костров, чтобы хоть немного подсушиться. В
неспешных разговорах, с долгими паузами, которые заполняло потрескивание
поленьев, промелькнул вечер. Эльф попрощался с новыми знакомыми и отправился
спать все туда же, на спину парайезавра. Небольшие сиденья, укрепленные
здесь с помощью веревок и лент, раскладывались в некое подобие кроватей.
Жалкое, между прочим, подобие.
Годтар-Уф-Нодол уже лежал, укрывшись шкурами, но блеснувшие в темноте
глаза подтвердили подозрение эльфа: дуршэ не спал.
- Что ты думаешь обо все этом?
- Очень не нравится, - честно признался Эльтдон. - У кикмора были
какие-нибудь причины, чтобы сбежать?
- Нет, - ответил дуршэ. - Вернее, были, конечно, но я о них ничего не
знаю.
- Но из-за чего-то он же спорил с тем троллем.
Киноцефал засмеялся:
- Из-за оплаты он спорил. - Потом, помолчав, добавил: - Вот это-то и
тревожит меня больше всего. Кикмор не взял того, что мы ему должны. Он
просто исчез. Соскочил с переднего парайезавра и убежал в чащу. И кричи
"Хоу!" сколько угодно - болотник, он и есть болотник. Вот так.
В наступившей тишине было слышно, как какой-то гном ругает своего
напарника, случайно пролившего цах на его ночные шкуры, - мол, чем теперь
укрываться?! Другой голос оправдывался, что он не нарочно, но гном не желал
ничего слушать. Он все продолжал ворчать, пока его наконец раздраженно не
попросили заткнуться.
Годтар-Уф-Нодол только прицокнул во тьме:
- Раньше такого не было. Видно, не один я беспокоюсь. Команда взвинчена
до предела. Нехорошо это, неправильно. - Помолчав еще немного, он произнес:
- Не знаю, у меня такое чувство, будто что-то должно произойти. Стараюсь
успокоиться, убедить себя, что все это чушь, но не спится. Хочешь дослушать
конец той истории? А то я все равно не усну...
всплеск памяти
Прошла ровно неделя после странной встречи дуршэ с владельцем Книги.
Больше терпеть Годтар-Уф-Нодол не мог. Он ни секунды не сомневался в
правдивости слов старика в плаще, просто... Ну никому ведь не станет хуже от
того, что он заглянет в этот растреклятый сверток! А кое-кому даже станет
лучше. В конце концов он, дуршэ, достаточно мудр, чтобы не сделать ничего
плохого.
Книга холодила руки, шершавая поверхность обложки словно специально
терлась о ладони, как будто желала, чтобы ее погладили. И открыли. И прочли.
Вначале текст не поведал Годтару-Уф-Нодолу ничего нового. Главы о Заре
мира, о Создателе, о существах, им сотворенных, - все это киноцефал и так
знал. Вот только... что-то было не так в этих строках, словно чего-то не
хватало здесь. Но чего?
Дуршэ отмахнулся от этого ощущения, и так бы оно все и продолжалось...
Создатель ведает до каких пор, если бы Сафельд, тот самый седой тролль,
случайно не заметил, что киноцефал читает какую-то книгу. И, проходя мимо,
не обронил всего одну фразу, просто так, безо всякой задней мысли:
- Ого, а книгу-то тебе подсунули порченую. Страниц не хватает.
Только тогда Годтар-Уф-Нодол заметил то, на что должен был бы
давным-давно обратить внимание: некоторые страницы кто-то вырвал. Кто?
Когда? Вернуться бы да спросить у старика в плаще, но... Он не мог этого
сделать. Поэтому просто продолжал каждый вечер перед сном читать по
несколько листов. Это уже вошло в привычку.
Однажды караван оказался в некоей деревушке, и, поскольку у тамошнего
старосты как раз родилась двойня - случай небывалый, - пришлось кутить до
поздней ночи, так что было уже далеко за полночь, когда Годтар-Уф-Нодол
отправился спать, изрядно утомленный как дорогой, так и празднеством. Но
заснуть, как это ни удивительно, не мог. Покрутившись какое-то время с боку
на бок, он в конце концов встал и принялся искать в тюке Книгу. Сафельд, и
на сей раз проходивший мимо, засмеялся:
- Старина, ты что - замерз? У тебя еще есть силы искать лишние шкуры?
Ночь, конечно, холодная, но я, например, боюсь, что даже до сиденья не
доберусь, а если и доберусь, то уж точно не стану его раскладывать, упаду и
засну - пускай морозит меня сколько угодно. А ты, гляди ж, чего-то еще
ищешь!
И вот тогда, стоя на коленях перед разворошенным тюком, Годтар-Уф-Нодол
понял, что от Книги необходимо избавиться. Дуршэ не имел представления,
почему она творит с ним такое, - просто знал, что пора, самое время отыскать
болотце поглубже да помрачнее и швырнуть туда этот том в зеленой коже. И,
поклявшись, что именно так и поступит, не стал читать в ту ночь ни строки.
Наоборот, заснул, а проснувшись утром, обнаружил, что у него слишком много
неотложных дел и с болотцем придется погодить. И погодил сначала день, потом
еще один, потом еще неделю- все никак не подворачивалось удобного случая.
А потом он оказался в деревушке кикморов, и, беседуя о чем-то с
Асканием, заметил, как, невесть почему из тюка, вроде бы надежно
завязанного, выскальзывает и падает прямо в руки кентавру все та же
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг