прошлого лишь укрепляет Круг. Но как среагирует Дилавэр?
- Я спрятал корабль в маскировочном поле, - объяснил человек. -
Правда, диск стоит здесь, в эллинге.
- Это было обязательно?.. Тебе что, надоели инструкции Круга?..
Последовала долгая пауза.
- Хорошо, - произнес фантом. - Законы стареют, Круг не стоит на
месте. Но тот, кого ты привел? Что знает он о родине твоих предков?
- Вряд ли что-то существенное. Переход от одних координат к другим
слишком сложен. Даже Круг не знает Галактики; что же может один
человек?.. Если вопросов больше нет, я бы хотел отдохнуть. Планы Круга
сменились, но и мой день был тяжелый, Посланник.
- Хорошо, - произнес фантом. - Завтра тоже будет тяжелый день.
Твоя информация будет проверена. И не забудь про Хребет Исполинов. Я
приду и буду держать мост. Наша родина Круг, и нет иного отечества.
Отвечать на традиционную формулу человек не стал, да это от него и
не требовалось. Фантом закрыл глаза, стал полупрозрачным, исчез
совершенно. Тогда человек подошел к кушетке и лег не раздеваясь.
Игроки продолжали переставлять фигуры, окружающее их мало заботило.
Свет в комнате погас, кушетка заколебалась, воздух наполнили тихие
колыбельные звуки. Но человек уже не слышал их - он заснул тотчас,
лишь только голова его коснулась подушки. Заснул, стараясь не думать
про завтрашний день. День предстоял тяжелый.
4
В первом приближении станция представляла собой длинный толстый
цилиндр, половину сердцевины которого - от центра до одного из торцов
- занимала группа Внедрения. Аборигены никогда не догадывались, кто
живет под ними как бы в подполье, и считали себя единственными
обитателями и хозяевами станции. Кроме человека, внутренним люком
никто никогда не пользовался - фантому не нужен люк. А человека на
станции по ряду причин считали за своего. Так было до вчерашнего дня.
Сейчас все стояли снаружи, на тесной площадке на своем торце
станции. Она, если не считать внутреннего люка, служила единственной
коммуникацией, связывающей станцию с внешним миром. Здесь
располагались шлюз, наблюдательный пост, антенны дальней космической
связи. Никто из аборигенов не подозревал о существовании этой
площадки. Столь непростую иллюзию поддерживал фантом - вернее, его
партнеры на Кноссе. Они заставляли аборигенов считать, что диаметр
половины станции меньше, чем в действительности, - ровно на поперечник
сердцевины. Так что станция, по представлениям ее обитателей, походила
на ручную гранату, в рукоятке которой, где-то внутри оси, жил человек.
Этот образ приходилось поддерживать постоянно, даже когда фантом был
дематериализован. Но его партнеры на Кноссе знали свое дело.
Сейчас станцию и предгорья Хребта Исполинов связывала тонкая,
почти невидимая нить, оканчивающаяся в руках фантома. Сейчас он был в
форме Держателя Моста и походил на трехметрового геркулеса. Надо было
действовать. Дзанг взялся трехпалыми ладонями за страховочное кольцо,
оттолкнулся копытом от края площадки, помчался вниз, стремительно
уменьшаясь. Его примеру последовал Квилла. Александр Синяев еще раз
объяснил Бабичу, как пользоваться переправой, и тот тоже исчез внизу.
Когда все они растаяли в обломках, человек остался один на один с
Держателем. Они поговорили о всякой всячине: человек рассказал о своих
приключениях. Сеанс был нескоро, и информация никак не могла перейти в
объективную форму. На добродушном лице гиганта появилась улыбка. Он
любил, когда с ним разговаривают как с личностью, а не посредником.
Человек попросил его сделать себе оболочку, хотя это и так входило в
обязанности Держателя Моста. Фантом заулыбался еще шире и облил
человека силовым полем. Александр Синяев взялся обеими руками за нить,
связывающую площадку с поверхностью планеты. Дилавэр и станция имели
разные угловые скорости, и нить наматывалась на планету, как на
катушку. Следовало торопиться, чтобы потом не идти пешком.
Человек оттолкнулся правой ногой от края площадки. Облака сначала
не приближались, были снежной равниной, сверкающей и неровной.
Человека надежно прикрывало силовое поле, фантом держал его за сотни
километров. Человек летел в огне, как болид, тормозясь в атмосфере.
Все заволокла мутная слякоть, потом воздух вновь стал прозрачным.
Человек летел параллельно далекой земле, незаметно снижаясь. Над его
головой скользили крупные облака. Он опять его упустил - этот еще
никем не пойманный миг, когда атмосфера становится небом.
5
Он опаздывал. Он мчался над скалами на высоте каких-нибудь десять
- пятнадцать метров, но с тех пор, как Дзанг пролетел в этом районе,
прошло уже несколько минут. Станция совершала полный оборот вокруг
планеты за три часа с небольшим; сутки планеты почти равнялись земным.
Если бы человек задержался еще на минуту, он бы не успел перемахнуть
через Хребет Исполинов и приземлился бы в горах, в сотне километров от
места своего назначения.
Каким-то чудом он миновал последние скалы и очутился над ущельем,
далекое дно которого зеленело сквозь синеву. Позади него нить легла на
одну из вершин, связь с Держателем оборвалась, человек ощутил бешеный
напор ветра, но продолжал движение по инерции к утесу поста,
расположенному на противоположном берегу ущелья. Его белый зуб
вырастал над горизонтом. Человек пролетел сейчас над городом, вернее,
небольшим селением, похожим отсюда на рассыпанную кучку детских
кубиков. Именно отсюда шли те, кто хотел уничтожить пост. Если бы
обитатели селения посмотрели сейчас вверх, они бы увидели человека. Но
он летел уже медленно, без огня, его приняли бы просто за птицу. Он
затормозился уже настолько, что налетающий воздух нес в себе холод
вместо тепла, был ледяным. Местность внизу опять начала подниматься.
Человек миновал перелески, альпийские луга, добрался до кромки снегов.
Внизу брели какие-то люди, направляясь к утесу. Он вырастал впереди,
как средневековый замок. Нить провисла над ущельем, и человек
приближался к зубцам утеса снизу, по инерции. Под ним скалились камни.
Порвись нить сейчас, его пришлось бы собирать из отдельных кусков. На
краю обрыва стоял Квилла и улыбался. При его зубах это выглядело
небезобидно. Он протянул трехпалую руку, и человек ухватился за нее.
Она была холодной, бескровной, чужой. Человеку снова стало мучительно.
Квилла втащил его на обрыв, как перышко. Некоторое время они плечо
к плечу стояли над пропастью. Нить оседала. Квилла словно чего-то
ждал. Нить, которая привела их сюда, рассыпалась белыми снежинками, и
человек повернулся идти в пещеру. Квилла задержал его за плечо.
- Твой соплеменник, - сказал он. - Он что, остался на станции?..
Глава 5. ОБРАЗОВАНИЕ
1
В глазах кружилась вьюга. Кругом простиралась наклонная снежная
равнина. Он лежал в холодном сугробе. Стояла тишина, и вьюга
постепенно успокаивалась, потому что металась только в его голове. Он
лежал в глубоком сугробе на сверкающем снежном склоне. Он был
штурманом дальнего следования и только вчера покинул борт своего
корабля. Иногда падают с самолета и остаются в живых. Но он не падал с
самолета. Просто когда он летел над заснеженным склоном следом за
чудовищами, похожими на людей, ему вдруг показалось, что он видит это
во сне, и он отпустил страховочное кольцо. Но не проснулся, а упал
вниз, как камень, как самолет, у которого надломили крылья.
Его защитила плотная прозрачная оболочка, в которой он спускался
сквозь атмосферу. Сейчас ее не было, под одежду проникал холод. Он
выбрался из сугроба и теперь сидел на снегу, ощупывая свое тело. Ничто
не болело. Над его головой проплывали голубые просветы в белом
облачном небе. Больше ничего не было видно, никакого движения, только
большая птица медленно пролетела над ним в вышине под облаками. А
может, самолет - слишком прямо для птицы.
Николай Бабич встал и отряхнулся. Он упал приблизительно в
километре от нижней кромки снегов. Склон здесь был пологий, но немного
выше задирался неприступными скалами. Внизу зеленела долина, иногда
сквозь туманную дымку там блестели стекла в окнах домов. Он снова
посмотрел вверх. Утесы высились над ним, как дворцы великанов,
приближение к которым запрещено. Долина лежала в нескольких часах
ходьбы. Постояв немного, он двинулся вниз. Там люди; он не привык быть
один. Он был одет слишком легко и озяб на ветру, но не мог, чтобы
согреться, идти быстрее. Скорость вязла в глубоком снегу. "Вы любите
приключения?" Да, приключений хоть отбавляй.
Все мешалось в его мозгу, когда он брел вниз по нетронутому белому
снегу. Тоска по необычайному, накопившаяся за десять лет нудной возни
с вычислительными машинами в штурманской "Земляники". Странная
уверенность, что необходимо немедля вернуться в пространство. Крик
обзорных локаторов, взявших цель. Причудливая маленькая ракета, не
похожая на спасательную капсулу, уходившая на последнем дыхании прочь
от далекой планеты. Александр Синяев, человек загадочный во всех
отношениях, но великолепно разбирающийся в технике давно исчезнувшего
народа. Черный оазис, чужой корабль, безмолвная переправа.
Исправленный механизм, гонка по ночным коридорам, схватки с
обитателями оранжерей. Сладкое чувство свободы. Возвращение к
Дилавэру, прорыв сквозь испуганную толпу. Бесплотное существо
переменной формы, люди с мордами ящеров, долгий сон, во время которого
Бабич узнал язык и многое другое. Наконец, последний разговор с
Синяевым на этом языке, когда они шли по внутренним переходам станции,
чтобы через несколько минут спуститься сквозь атмосферу с помощью
приспособления, подозрительно напоминающего обыкновенную канатную
дорогу.
- Вы их не бойтесь, они не кусаются, - сказал тогда Синяев,
указывая на спину одного из трусивших впереди чудовищ.
Чудовища эти были ростом с человека, но сходство здесь не
заканчивалось. Они очень напоминали людей, только в маскарадных
костюмах. Их спины были сплошь усеяны какими-то чешуйками,
пластинками, костистыми гребешками, вдобавок спина переходила в
нелепый толстый хвост, волочившийся по полу. Ноги заканчивались у них
большими овальными копытами, которые звонко шлепали при ходьбе. Руки
были трехпалые, пальцы кончались страшными большими когтями. Лица
представляли собой оскаленные маски, казавшиеся выполненными из живого
металла. Тем не менее повадки у них были вполне человеческие.
- Да я и не боюсь, они симпатичные, - сказал Николай Бабич. - Я к
ним уже немного привык. Чего их бояться?..
- Это Квилла и Дзанг, - продолжал Синяев, убыстряя шаг, чтобы не
отстать от чудовищ. - Они роботы, искусственные разумные существа,
сделанные по образу и подобию своих творцов с планеты Пьерн. Очень
древняя культура, цивилизация второго порядка поколения. В Галактике
таких мало. Возможно, она уникальна.
Он сделал паузу, потому что бесплотное существо, выглядевшее на
этот раз сказочным великаном, трехметровым атлетом с могучими
мускулами, но перемещавшееся странной дергающейся походкой, будто был
переодетой каракатицей, исчезло в одной из боковых дверей. Чудовища и
люди остановились, но существо тут же вернулось с большим мотком
толстой белой веревки через плечо, и отряд продолжал прерванное
движение.
Синяев снова заговорил: - Вы привыкнете и к фантому. Он тоже
робот, хотя и нематериален в том смысле, как вы это понимаете. Он не
имеет постоянной формы, и при каждом изменении внешности у него
целиком меняется все: и память, и программа, согласно которой он
действует. Однако сменных программ у него не так много. А поведение
Квиллы или Дзанга диктует одна-единственная - та, что вложена при
создании. Она, конечно, не слишком жесткая. Квилла достаточно
пластичен в отношениях со средой и другими разумными существами. Тем
не менее это всегонавсего программа. Пусть она известна не всем, но
она есть, она объективно существует. Так уж устроены роботы.
- Чем же мы хуже? У каждого из нас есть такая программа, -
подумав, сказал Николай Бабич.
- У каждого из нас? - Синяев сделал ударение на последнее слово.
- Да. У любого человека.
- И кто, по-вашему, в нас ее вкладывает?
- Ясно, никто! Сначала она как зародыш, как семя растения, а потом
она сама формируется с годами, сама себя формирует. Постепенно
становится все более и более конкретной, более цельной. Вещи, которые
казались случайными, приобретают новый смысл. Разрозненные события и
поступки сливаются в единую линию. Вы разве не замечали?
- Не обращал внимания. Но что она собой представляет, эта
программа?
- Естественно, у каждого свое. Из одинаковых семян тоже получаются
разные растения. Одни очень красивые, другие уродливые. Но одинаковых
не бывает. И хотя эта внутренняя программа...
- Внутренняя?
- Разумеется! Внешние обстоятельства только мешают ее выполнению.
И хотя она не всегда и не сразу осознается, хотя она подобна
непроявленной фотографии или изображению, летящему через космос в виде
бесплотного волнового пакета, однако ее реальность не менее
объективна, чем обычной программы, вложенной в компьютер.
- И что же это такое? Предначертание? Судьба? Цель жизни?..
- Можно сказать и так, но это не очень точно. Что такое цель, если
она не поставлена? Лучше выразиться иначе - свобода.
- Что общего между свободой и целью?
- Они две стороны одного и того же. Например, какой-нибудь сосуд
изнутри выглядит совсем не так, как снаружи. Однако это один и тот же
сосуд. Внутренняя свобода - единственное средство достижения внешней
цели. Или комплекс средств. А внутренняя цель - единственный источник
и стимул внешней свободы. А свобода в целом - это когда ты идешь к
своей цели, невзирая на все препятствия, обходя их и сокрушая... Как
река, текущая к устью.
- Я?
- Например, вы. Вам-то все это знакомо из опыта.
- Вы так думаете?
- Убежден. Слава богу, я уже немного вас знаю.
- А если цель поставлена кем-то другим? Или другими? - спросил,
помолчав, Синяев.
- Высшими силами? - усмехнулся Николай Бабич.
- Ну, можно назвать и так.
- Цель, не ставшая твоей собственной, не есть настоящая цель, -
убежденно сказал Николай Бабич. - И вообще всякая явная цель. Она
может быть только средством. Если ты стремишься к ней, ты не человек и
даже не робот. Ты просто чей-то орган, чей-то манипулятор, чьето
орудие.
- Вы считаете?
- Конечно. К сожалению, часто так и бывает. Особенно на первых
порах. И толкают тебя вовсе не высшие силы, а чтонибудь гораздо более
прозаическое. Например, руководство. Или коллектив. Или семья. Или
обстоятельства, наконец.
- Что значит "не человек"? И при чем здесь высшие силы?
- Ты остаешься человеком только в другие моменты, - попытался
объяснить Николай Бабич. - В те минуты, когда тебя никто и ничто не
программирует. Ведь такие есть всегда, и у кого угодно. Будь ты хоть
рабом фараона...
- Не слишком ли сложно?..
- Сложно? Многие вещи только кажутся сложными, - сказал Николай
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг