Борис Пшеничный
АИДОВЫ ТЕНИ
1
Именитых гостей ждали через день, к тому времени готовили номера в
крохотной институтской гостинице, спешно наводили порядок в лабораториях,
вылизывали территорию городка, и на тебе - отбой. Позвонили из президиума
академии: поездка отменяется. Вместо титулованной делегации прибудет
рабочая группа во главе с некиим Стальгиным. И не в пятницу, как
намечалось, а в среду, то есть уже сегодня.
Владимиров поворчал, слегка прошелся по адресу столичного начальства, у
которого семь пятниц на неделе, и вызвал Попцова.
- Это по вашей части, Семен Петрович, - он протянул телефонограмму.
Директор давал понять, что заниматься каким-то Стальгиным не будет, не
тот уровень, ну а заместителю деваться некуда: встречать и сопровождать
гостей - его прямая обязанность.
- Но у нас, надеюсь, ничего не меняется? - спросил на всякий случай
Попцов. Он имел в виду Событие.
- Да, конечно, - рассеяно ответил Владимиров.
Вернувшись к себе в кабинет, Семен уже внимательно перечитал сообщение.
Искал объяснений. Не нравилось ему все это. Чутьем дошлого администратора
улавливал: что-то тут не так. На событие настраивались давно, основательно.
Собирался прилететь сам президент со своим ученым синклитом. Не
исключалось, что будет кто-то из правительства, само собой - иностранные
гости, журналисты. И вот всего лишь рабочая группа... Нет, не нравилось ему
все это.
Странная фамилия. Не то от "ностальгии", не то от "стали", не то еще от
какого слова. В памяти неясной тенью мелькнуло нечто огромное, мрачное и
неотвратимое, как ночное цунами. Семен провел ладонью по лицу, сгоняя
непрошеное видение. Смутные ассоциации усиливали ощущение и без того
тревожного беспокойства.
Он выдвинул ящик стола, достал служебный справочник. Нашел: Стальгин
Аркадий Филиппович, помощник ученого секретаря. О черт, как же он сразу не
догадался!
- Михаил Матвеевич, - позвал он по селектору. - Это опять тот, носатый,
с усиками. Помните?
Директор отозвался мгновенно:
- Зайдите!
Отдаленность и островное расположение института надежнее всех оград и
запретов оберегали его от посторонних глаз. Жили здесь только свои,
приезжие появлялись редко и лишь по делу, так что запомнить, кто и когда
наведывался, не стоило труда. Попцов мог перечислить всех визитеров,
побывавших при нем на острове, а это почти за три года, - и не его вина,
что он запамятовал несуразную фамилию. Фамилию-то ему никто не называл.
Да и виделись они чуть ли не год назад. Носатый прибыл вместе со своим
вальяжным патроном, академиком Острогиным. Вернее, прибыл Острогин, и за
ним неотлучной тенью вязался молчаливый помощник, которого академик
отечески-ласково, по-домашнему звал Аркашей. Вел он себя подчеркнуто
сдержанно, старался не выделяться, в разговоры без необходимости не
встревал, и, вероятно, никто не обратил бы на него внимания, если бы не
нос. Трудно быть неприметным с таким носом - в пол-лица, он магнитом
притягивал взгляды, а вместе с аккуратными квадратными усиками казался
восклицательным знаком, словно предупреждал: будьте осторожны!
- Вы уверены, что это он? - спросил директор, едва Семен появился на
пороге.
- Хотел бы ошибиться...
- Может, запросить Москву?
Семен неопределенно повел плечом: мол, вряд ли что это даст. Да и кого
запрашивать, если под сообщением о приезде Стальгина стоит - вот она -
подпись президента. Теперь решать - так самим, рассчитывать - так только на
себя.
- Встретим, а там посмотрим, - сказал он.
- Боюсь, будет поздно.
- Уже поздно.
- Ну хорошо, - согласился директор. - Но убедительно прошу: ни шагу от
него.
- Так он ведь не один, с группой.
- Постарайтесь, голубчик. Вы же сами понимаете...
-Легко сказать "постарайся". Он и в прошлый раз старался, да проглядел.
Когда всполошился, кинулся искать, носатый Аркаша уже пробрался в
лабораторию и стоял у гермошкафа.
2
Академик Острогин прямого отношения к институту не имел. Конечно, как
ученый секретарь (вот уж хитрая должность), он обязан быть в курсе дел, мог
заполучить все поступающие с острова отчеты, и все же его ревностный
интерес к работе островитян питали, видимо, не только служебные заботы. С
какой бы стати ему вмешиваться, скажем, в партнерские связи института?
Дошло до того, что без его визы не проходил ни один договор или даже
протокольное решение. Это же - ой-ой - какая обуза! И тащил он ее на себе
уже давно, с той поры, когда впервые получили генный субстант и пошла молва
о возможности оживления, вернее, реставрации человеческого организма по его
останкам.
Тогда это было больше, чем научная сенсация. Какой-то генетик-остряк,
разжевывая бестолочи-журналисту суть открытия, представил дело так, что
сейчас якобы не проблема возродить, к примеру, фараона - была бы мумия; еще
проще сотворить почившую в прошлом веке прабабушку, если хоть что-то
осталось от ее плоти. "Чью прабабушку?" - насторожился не в меру бдительный
газетчик. "Любую, хоть вашу, - с безоглядной беспечностью пояснил
собеседник, не уловив каверзы вопроса. - Можно прадедушку, кого угодно -
все равно". "Как это все равно?!" - всполошился корреспондент и без ссылки
на источник забил на страницах своей газеты тревогу; ученые-де не могут
распорядиться открытием, им нельзя доверять, нужен референдум, и пусть
общественность назовет, кого именно воскрешать из мертвых. Заголовок статьи
открывал альтернативный счет кандидатов: "Тутанхамон или прабабушка?".
Взбудораженная публика отозвалась лавиной писем, прессу захлестнул поток
откликов.
Столь неожиданный поворот событий застал ученых врасплох. Идея
только-только вызрела, никаких практических проектов еще не было, и они
меньше всего думали, с кого начинать эксперимент. Да и какая в сущности
разница, кто из канувших в Лету первым выйдет из царства Аида, - важна сама
возможность возвращения человека из небытия. Мир стоит на пороге новой
эры-эры бессмертия личности, бесконечного возрождения живших и ныне
живущих, - так стоит ли ломать копья по такому ничтожному поводу, как выбор
одной единственной кандидатуры, будь то даже Гомер, Аристотель или Леонардо
да Винчи?
Словом, люди науки, упиваясь собственным всесилием, не хотели понимать
людей, не связанных с наукой. Что же касается академии, то в ее
респектабельных стенах считалось неприличным говорить о шумихе в прессе.
Чрезмерное волнение общественности восприняли здесь как стихийный массовый
каприз - внимать ему глупо, противиться бесполезно, а потому tacemaus -
будем молчать. Шумит народ, ну и пусть себе шумит, в первый раз что ли?
Лишь немногие из ученых мужей, судя по их публичным выступлениям, не прочь
были порассуждать о будущем реставранте: кто?
Занимал этот вопрос и Острогина. Да, да, еще в ту пору, три года назад.
Только в отличие от других он не выбирал между прабабушкой и фараоном. Ему
виделся другой выбор.
3
Семен попал к нему в день отлета. Изнервничался, пока ждал в приемной.
Пора было отправляться в аэропорт, а он все еще рассиживал на пышном
кожаном диване перед наглухо закрытой дверью. Теряя терпение, он раз и два
просил секретаршу напомнить ее патрону о себе. Маленькая седая женщина,
прерывая скороговорку пишущей машинки, сочувственно улыбалась и виноватым
голосом упрашивала потерпеть; Евгений Николаевич вот-вот освободится.
Больше всего Попцова бесило, что у Острогина никого не было. Чем это он там
так занят, что заставляет ждать?
Когда, наконец, Семен вошел в кабинет, академик еще держал руку на
телефоне. Говорил, значит.
- Ваши дела улаживал, - пояснил он и тем самым вроде как извинился за
то, что томил гостя в приемной. - Желаете знать, что за дела?
Для Попцова самым важным делом сейчас было поспеть на самолет, и он, не
таясь, посмотрел на часы. Хозяин кабинета заметил его нетерпение,
недозволено поджал губы. Ему явно претил суетный настрой гостя.
- А дела, скажу вам, Семен Петрович, не ахти. Совсем не ахти. На
острове-то вас не очень ждут. Кое-кто считает, что мы поторопились с вашим
назначением.
- Я, как вам известно, не навязывался, - вспыхнул Попцов.
- Да разве о том речь? Хочу, чтобы вы были готовы. Народ там
своеобразный, чужаков не жалуют п вы для них варяг. Так что на радушный
прием не рассчитывайте.
Семен без подсказки знал, что едет не на блины к любящей теще. Его
назначение заместителем директора прошло со скрипом. Институт предлагал
свою кандидатуру; в президиуме академии тоже не было полного согласия -
утвердили лишь большинством в один голос, и теперь выходило, что он хоть и
в должности, но под сомнением... Федот, да не тот.
- Я, кажется, нашел, как поднять ваши акции. - Острогин откинулся
тучным телом на спинку кресла и посмотрел на собеседника глазами удачливого
интригана. - Вы появитесь на острове не с пустыми руками. Повезете груз.
Если, конечно, вас это не обременит.
Кокетничал старый лис. Прекрасно знал, как обрадовал беспокойно
ерзавшего на стуле гостя. Груз-это оборудование под новую программу, и его
ждали в институте, как манну небесную. Только вчера звонил Владимиров,
умолял как-то ускорить. Он обещал своему новоиспеченному заму морскую
прогулку с банкетом на катере, если тот хоть что-то выбьет.
- Полагаю, - продолжал Острогин, - с таким багажом ваш приезд
произведет впечатление.
От волнения Семен привстал и снова сел. В аэропорт он безнадежно
опаздывал, не успевал даже сдать билет. "Да черт с ним, с билетом!"-решил
он, чтобы больше не смотреть на часы и никуда не рваться. Стоит ли
мелочиться, когда подвалила такая удача? Он, правда, смутно пока
представлял, где сейчас оборудование и как им распорядиться. Острогин разом
снял все вопросы:
- Груз отправляют завтра спецрейсом. С ним и полетите. Я уже
договорился...
В голосе академика прорвалась густая дробь победных барабанов: так-то,
молодой человек, тр-р-ра-та-та, учитесь, как надо дела делать! Однако вряд
ли он был настолько тщеславен, чтобы искать легкого признания у еще
несостоявшегося администратора. Не для того блистал деловой хваткой, не для
того разыгрывал роль бескорыстного благодетеля. Его белесые глаза были
слишком холодны для мелкого себялюбца.
- Вы хорошо представляете, чем предстоит заниматься институту? -
спросил он неожиданно.
- Вы о биореставрации? Но ведь это еще не скоро.
- По мне так уже завтра. Самое многое через год-полтора начнете.
Кстати, что вы думаете о полемике в прессе. Нам предлагают разные варианты,
вплоть до абсурдных. А как вы? Кто, по-вашему, мог бы стать первым
реставрантом?
Семен не счел нужным скрывать, что его это мало волнует. Зная о
сложностях реставрации, он не очень перил в быстрый успех. К тому же
институт не волен выбирать, он лишь завершает работу генетиков. Что ему
дадут, то и будет выращивать.
Ответ, видимо, поправился Острогину.
- Дерзайте, Семен Петрович! - Он протянул, прощаясь, пухлую, в рыжих
крапинках руку. - Буду следить за вашими успехами. В случае чего - я к
вашим услугам.
Все он рассчитал правильно. Попцова встретили на острове чуть ли не с
распростертыми объятиями. Была на радостях прогулка по морю. Был банкет с
персональным тостом в честь добычливого зама. И было еще шумное вселение в
казенную квартиру с довольно приличной казенной мебелью. Словом, все
складывалось как нельзя лучше, если бы не молва... По институту пошел слух,
что приезжий - протеже Острогина. Блатных здесь не любили.
Может, и этого хотел старый лис - чтобы был у него на далеком
курильском острове свой человек. Там раскручивалось большое дело.
4
Вскоре после приезда Попцова стали поступать в институт пухлые пакеты с
вырезками из газет и журналов, так или иначе связанных с проблемой
биореставрации. Научной ценности они не имели, для работы ничего не давали,
и было непонятно, чего ради усердствует информационная служба академии. Но
коль уж присылают, то кому-то надо выручать. Вручали заместителю директора.
Раз в месяц Семен неизменно находил у себя на столе пластиковую бандероль.
Без особого интереса он вскрывал очередной пакет и на досуге
просматривал его содержимое, погружаясь в мир страстей, бушевавших вокруг
видовых, как он их называл, призраков. При этом все его читательские эмоции
сводились к удивлению: надо же, до сих пор шумят!
На полях некоторых текстов он обнаруживал карандашные пометки-крючки,
галочки, отчерки. Кто-то там, в академии, основательно штудировал всю эту
галиматью, прежде чем отправить в экспедицию. Приглядевшись к анонимным
штрихам, Семен почему-то решил, что они сделаны рукой Острогина. В таком
случае и пакеты слали в институт по его же инициативе.
После просмотра Попцов передавал вырезки в институтскую библиотеку - не
выбрасывать же; может, когда пригодятся. Знал бы он: еще как пригодятся!
Неожиданный интерес к ним проявил директор.
Владимиров редко говорил со своим молодым замом на отвлеченные темы -
все о делах да о делах, а тут вдруг на него нашло. Специально пригласил
побродить по берегу. "Пошуршим галькой, заодно и посплетничаем".
В той части острова, куда они пришли, гальки не было. Под ногами
шуршала, дробясь, ракушечная крошка. Остро пахло распаренными за день
морскими выбросами.
- Вы у нас, кажется, большой специалист по прессе, - начал Владимиров в
своей излюбленной полуироничной манере, пробуя собеседника на терпимость.
Семен спокойно принял укол. Это когда-то он щетинился, отстаивая свое
реноме. Теперь же, ближе сойдясь с директором, воспринимал его иронию как
дефект речи - на человека не обижаются, если он, допустим, шепелявит.
- Объясните мне, профану, такую вещь, - продолжал Владимиров,
безжалостно руша ботинками ракушки. - Чем, по-вашему, может кончиться весь
этот вселенский спор вокруг наших дел? Вы понимаете, о чем я.
- Михаил Матвеевич! - преувеличенно удивился Семен. - Вот уж не думал,
что вас это как-то колышет.
- Колышет, колышет! - повторил директор, сбиваясь вслед за Семеном на
молодежный жаргон. - Мы ведь скоро будем готовы. - Он машинально посмотрел
в ту сторону, где находился не видимый с берега биокомплекс. Там вовсю шли
монтажные работы.
- Нам-то что переживать? - Наигрывая беспечность, Семен пнул ногой
подушку сухих водорослей. - Мы только садовники, надо дело растить. Пусть
голова болит у тех, кто готовит для нас саженец. Вот им - да, можно
посочувствовать.
Чепуху он нес и сам знал, что чепуху. Институт работал по единой
программе с десятком других НИИ, разбросанных по всей стране, и если у
кого-то, не дай бог, заболит голова, то и здесь, на Курилах, придется
глотать пирамидон. В одном он был прав: исходный материал им должен
поставить подмосковный Центр генетики, и, естественно, туда летели все
стрелы, спущенные со страниц газет. Действительно не позавидуешь.
Сами генетики, судя по доходящим до острова слухам, к единому решению
пока не пришли. На недавней своей сессии приняли лишь осторожные, ни к чему
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг