потянулась ко мне, и я поцеловал ее. И сразу же отпустил.
Она смотрела на меня, и ее взгляд выражал, что она понимает, что ничего не
понимает. Я пристроился на подлокотнике кресла и сказал:
- Мне надо рассказать тебе очень много. Помнишь, тогда, в беседке, ты
говорила, а я слушал. Теперь твоя очередь слушать.
И я начал рассказывать. Я рассказывал всю правду и одну только правду, не
оправдываясь и не приукрашивая действительность. Только в одном месте я
чуть-чуть солгал - Маринке незачем знать во всех подробностях, как
хулиганы в автобусе издевались надо мной, а я не знал, как себя защитить.
Ей достаточно того, что, в конце концов, победа осталась за мной.
Когда я дошел до момента, когда впервые вошел в сеть в режиме бога,
Маринка перебила меня:
- Игорь... так это ты? Это ты вылечил мою маму?
- Я.
- Но... почему ты не вылечил ее до конца?
И в самом деле, почему? Я не знаю. Я могу попытаться это объяснить, и я
попытался.
- Понимаешь... я боюсь этого. Я боюсь того, что умею делать. Каждый раз,
когда я делаю что-то сверхъестественное, каждое мое действие приводит к
чему-то такому, чего я не хотел. Я хотел избавиться от хулиганов и убил
трех человек. Я хотел просто поразвлекаться, и обидел Ивана Моисеевича. Я
хотел сделать доброе дело, а оказалось, что я создал тебе кучу проблем.
Маринка снова перебила меня:
- Какие, к черту, проблемы? Думаешь, мне было лучше, когда моя мама
валялась в больнице живым трупом? Черт с ними, со всеми этими проблемами,
главное - что она жива! И одно только это перевесит все проблемы, которые
ты создал. Ты можешь сделать так, чтобы она была совсем здорова?
- Наверное. Думаю, я мог бы сделать это и раньше. Но когда я давал приказ,
я просто не подумал, что у нее атрофировались мышцы, а потом... потом я
испугался. Я до сих пор боюсь.
В этот момент я понял, что действительно боюсь. И я понял, чего именно я
боюсь. Странные сны внезапно сложились в единую картину, и от этой картины
меня передернуло. Воистину, подсознание - странная штука. Охотник за тенью
восстает. Дети-мутанты. Ключи падают на землю. Я знаю, что будет дальше.
Это действительно страшно. Мне остается только надеяться, что это всего
лишь мое подсознание и что зверь не выйдет из моря. Ни во сне, ни наяву.
Будем надеяться. А пока сделаем доброе дело. Может быть, когда ТОТ, кто
взвешивает сердца, станет взвешивать мое сердце, этот поступок перевесит
все остальное, сотворенное мною. Попробуем.
Я попробовал. Секунда ожидания, ответ - все ОК. Я сказал:
- Позвони маме.
Маринка позвонила. Разговор был коротким. Я не слышал его, телепатический
разговор нельзя слышать, я об этом уже говорил, и по выражению лица в ходе
разговора тоже ничего не понять, но, когда разговор закончился, все стало
ясно. Она разрыдалась. Она буквально билась в истерике, а я гладил ее по
спине, пытаясь успокоить, и потребовались две бесконечно долгие минуты,
чтобы понять, что она рыдает от радости. У меня все получилось. Ее мама
теперь абсолютно здорова. Все замечательно.
Маринка сказала:
- Игорь, я не знаю, кто ты такой на самом деле, но мне наплевать. Будь ты
даже сам антихрист. Я сделаю для тебя все. Все, что попросишь.
Я ответил, улыбнувшись:
- Тогда слушай дальше.
Я рассказал про успехи Егора на финансовом поприще, и Маринка возмутилась.
Ничего не поняла в технических деталях, но возмутилась. Она сказала:
- Он не должен был просить у тебя денег. Это как если бы Моисей взошел на
гору Синай и попросил у бога 600-ю колесницу. Можно подумать, у него нет
других проблем. Это из-за него у тебя неприятности?
- Можно сказать и так. Слушай дальше.
Я рассказал историю общения с Царьковым. Как ни странно, Маринка меня
совершенно не осуждала. Видимо, ненависть к правоохранительным органам -
профессиональная черта всех проституток, пусть даже и бывших. Я рассказал,
как убил Царькова, как покинул негостеприимный подвал, как побывал у себя
дома, я не стал рассказывать только о странном поведении моего отца. Это -
только наше с ним дело.
Я ожидал, что Маринка впадет в ступор, но я просчитался. Ею овладела жажда
деятельности. Она сказала:
- Тебе надо прятаться. Ты, конечно, крутой, ты один легко замочишь роту
ОМОНа, но зачем тебе это надо? Только совесть будет потом мучить. Залегай
на дно. Сейчас я позвоню Борману...
Она явно собралась звонить, и я поторопился перебить ее:
- Подожди! Ты уверена?
- Уверена. Борман - редкостный мерзавец, но свое дело знает. Он спрячет
тебя так, что ни менты, ни ФР тебя не найдут. По крайней мере, сразу не
найдут. А что делать дальше - обдумаем потом, в более спокойной
обстановке.
- Но он же бандит!
- Ну и что?
- Ну как ты не понимаешь! Ты думаешь, он поможет мне бескорыстно? И ты
можешь себе представить, что он захочет от меня получить?
- Какая тебе разница? Ты же теперь самый крутой! Да что бы он ни захотел,
ты ему ничего не дашь, а если заерепенится - ликвидируешь у него одно
яйцо, сразу станет послушным. Да и вряд ли он будет у тебя что-то просить,
он... тоньше он работает, гад.
Кажется, я совсем не понимаю Маринку. Откуда у нее такая кровожадность?
Будем надеяться, что от шока.
- Ладно, звони, - сказал я. И подумал: хуже не будет. Можно, конечно,
телепортироваться куда-нибудь подальше, и никакой Борман нам не
потребуется, но я почему-то не хочу пользоваться способностями без нужды.
Не знаю, почему. Потом разберемся.
Маринка позвонила Борману, и Борман ее озадачил. Он сказал, что высылает
за нами машину, и что машина будет через 15-20 минут. Подозрительно,
невозможно быстро. Маринка спросила, почему так быстро, и Борман ответил,
что двое его ребят случайно проезжали неподалеку по своим делам, и он
приказал им доставить нас на его дачу. Подозрительно, но возможно.
Впрочем, если это не случайное совпадение, а какой-то хитрый замысел, это
ничего не изменит. Маринка права - я теперь действительно очень крутой.
* * *
Машина появилась через 16 минут, Маринка еле-еле успела одеться и вообще
не успела накраситься. Странно, но похоже, что для нее это важнее, чем все
наши проблемы. Правильно говорит мой папа: женщины - это совсем другие
существа, понять их невозможно, но жить с ними как-то надо.
У подъезда нас встретил высокий светловолосый мужчина лет тридцати с
открытым располагающим лицом. Увидев Маринку, он улыбнулся, и Маринка
улыбнулась в ответ. Она сказала:
- Привет, Карабас!
- Приветствую! - он протянул мне руку и представился. - Карабас-Барабас.
- Игорь.
- Тогда я - Леонид. Можно просто Леня. - Он улыбнулся. - Пойдемте.
Оказалось, что Борман выслал за нами Ауди C6R. Обычная, ничем не
примечательная машина среднего класса с усиленной подвеской для российских
дорог. Данный экземпляр выглядел далеко не новым, и, хотя ржавчина еще не
успела проступить, сразу бросается в глаза, что эта машина принадлежит
далеко не новому русскому.
Карабас-Барабас сел вперед, мы с Маринкой - назад. Водитель (ничем не
примечательный седоватый мужик с внешностью непьющего пролетария)
вопросительно взглянул на Карабаса, тот кивнул, мол, поехали, но внезапно
поднял руку ладонью вперед. Входящий мобильный звонок. Водитель
заколебался, но Карабас неопределенно махнул рукой, машина тронулась, и мы
поехали в гости к Борману.
Карабас разговаривал долго. Похоже, разговор был не из простых, я даже не
сразу понял, когда он завершился. Карабас долго сидел молча и неподвижно,
будто все еще разговаривал по телесвязи, затем неразборчиво выругался
сквозь зубы, и обратился к водителю:
- Планы меняются, едем на "Новослободскую". По дороге захватим еще одного
человечка, так что сильно не гони. Вот, блин, работа, вкалываем, как
афроамериканцы на плантации. - Это он обратился к нам с Маринкой. - Ехали
по своим делам, никого не трогали, и вот на тебе - переться через всю
Москву к черту на рога.
Он замолчал, явно расстроенный. Мне показалось, что он расстроен не из-за
того, о чем только что сказал, но я не стал это комментировать. В конце
концов, это его дело.
До площади Серпуховской заставы мы ехали молча. А дальше события стали
развиваться с молниеносной быстротой.
Проезжая площадь, наша машина заглохла. Прямо на трамвайных путях.
Водитель, тихо матерясь, крутил стартер, но двигатель упорно отказывался
заводиться. Зеленый свет погас, загорелся красный, перпендикулярный поток
двинулся к нам, моргая и бибикая, и в этот момент "Ауди" завелась.
Двигатель взревел, машина прыгнула вперед, водитель дернул ручником
вверх-вниз, машину занесло, завизжали покрышки, я не успел ни за что
ухватиться и меня завалило на Маринку, двигатель взревел снова, и мы,
стремительно набирая скорость, влетели в лабиринт старомосковских
переулков. Три или четыре поворота в управляемом заносе на пределе
водительского мастерства, мы пролетаем проходной двор, распугивая
прохожих, наш путь ведет в арку, но в арке стоит грязный и ржавый
"Москвич-2141", я и не знал, что такой антиквариат еще ездит по Москве, он
загораживает нам дорогу, но кажется, что водитель ожидал чего-то
подобного. А вот Карабас злится, он орет мне в ухо, я делаю усилие и
понимаю, что он хочет. Он хочет, чтобы я отключил мобильную связь. Какого
черта, ору я, это что, похищение? Карабас громко и виртуозно матерится, из
"Москвича" выскакивает немолодая и некрасивая женщина то ли кавказской, то
ли еврейской внешности, у нее в руках продолговатая металлическая коробка
зловещего вида, она направляет эту коробку на меня, и что-то нажимает на
корпусе.
Ничего не происходит, но она удовлетворенно кивает и Карабас немного
успокаивается. Он говорит рублеными фразами, стараясь излагать мысли
коротко и понятно:
- Игорь, на тебе был жучок. Прослушка. Его только что обезвредили. За нами
был хвост. Мы его стряхнули. Отключи мобильную связь. Иначе нас очень
быстро найдут.
Я ошеломлен. Я понимаю смысл каждого произнесенного слова, но все вместе
до меня не доходит. Мои мозги как у зомби. Я отключаю мобильную связь, и
Карабас облегченно вздыхает.
Мы пересаживаемся в "Москвич", все четверо. Некрасивая женщина и еще двое
мужчин, которых я так и не успеваю разглядеть, садятся в "Ауди",
разворачиваются полицейским разворотом и исчезают за углом. Мы медленно
едем по раздолбанному асфальту, мотор ощутимо постукивает, подвеска
скрипит, но стекла в этой развалюхе, будто для контраста, тонированы. И
вот я начинаю понимать, что произошло.
На мне был жучок. Откуда? Кто мог его повесить? Незнакомый человек в метро
или автобусе? Маринка? Егор? Родители? Или... Конечно! Я витиевато
матерюсь.
Карабас вопросительно смотрит на меня, и я говорю:
- Я понял, кто мне его повесил.
И матерюсь еще раз. Я спрашиваю Карабаса:
- Вы знаете, кто за мной охотится?
- Я не знаю. Борман, думаю, знает. Или догадывается. Я тоже могу высказать
несколько догадок, но не буду. Меньше знаешь - лучше спишь.
- Боюсь, мои проблемы серьезнее, чем казалось раньше. Этот жучок висит на
мне уже... - сколько времени прошло с тех пор, как я впервые разговаривал
с Царьковым? Неужели это было только сегодня утром? Невозможно поверить. -
...уже с утра, и я наговорил в его присутствии много лишнего.
- Это дело шефа, что с тобой делать. Он отдал приказ, мое дело - этот
приказ выполнить. Те, кто следили за тобой, потеряли тебя, и в ближайшее
время не найдут. На этой машине нет автопилота, она не дает сигналов в
эфир, поэтому ее невозможно запеленговать. У нас у всех отключена
мобильная связь, значит, запеленговать нас тоже невозможно. Сесть на
хвост... они вначале должны узнать, в какую машину мы пересели и куда
поехали. Я бы на их месте искал тебя через Бормана, но вряд ли это им
подойдет - когда вас с Маринкой доставят на дачу, вытащить вас оттуда
будет трудновато даже для ФСБ.
- А для ФР? - не знаю, кто тянул меня за язык, я произнес эти слова и тут
же пожалел о сказанном.
- Вот, значит, как? - задумчиво протянул Карабас. - Тогда это вопрос
времени. День-другой вам ничего не грозит, а потом надо класть вас на дно.
А лучше класть на дно сразу. Но ты не волнуйся, если Борман что-то обещал,
он все сделает как надо.
Что ж, если сделает, так сделает. Хотя мне он ничего и не обещал. А если
не сделает, будем искать другие варианты. Конечно, я не буду угрожать
Борману ликвидировать его яйца, как предлагала Маринка, но этим другие
варианты не ограничиваются. Придется снова воспользоваться способностями,
ничего не поделаешь.
Но, все-таки, черт меня подери, как я лопухнулся! Я уничтожил компромат,
который ФР собрала на Егора, я мастерски изобразил потерю данных из-за
несчастного случая, но я даже не подумал, что на мне висит жучок. И когда
я успокаивал Егора и говорил ему, какой я крутой, все мои слова
моментально транслировались Царькову. И в конечном итоге он меня
переиграл. Да, я убил его, но разве можно это считать победой? Это скорее
китайская ничья в шахматах. И, если бы он не сорвался в последний
момент... вряд ли что-либо серьезно изменилось бы. Рано или поздно на меня
бы вышли, не ФР, так ФСБ, максимум, что я мог выиграть - несколько дней.
Разве что искали бы меня не так активно, все-таки убийство
оперуполномоченного - не самый плохой стимул для поднятия энтузиазма
правоохранительных органов.
Итак, что обо мне знают враги? Впрочем, какие они враги? Это скорее я -
враг. Сумасшедший волшебник, творящий чудеса и одновременно убивающий
людей, пусть даже и в целях самозащиты. Наплевать! Пусть они думают, что
хотят, я ни на миг не должен допускать, что они правы. Иначе так легко
поверить в то, что они правы, и тогда они возьмут меня голыми руками.
Сколько я смогу скрываться? Через сколько дней я начну тосковать по
привычной жизни? Сколько недель выдержит моя психика? Через сколько
месяцев я буду готов сдаться властям под хоть какие-нибудь гарантии, пусть
даже самые нереальные? Нет, так думать нельзя. Они - мои враги. Неважно,
кто прав, а кто неправ, для самого себя я всегда должен быть прав. По
определению. Кто не с нами, тот против нас. Иначе не выжить.
Хватит распускать сопли! Что обо мне знают враги? Первое: я каким-то
образом уничтожил данные о финансовых махинациях Егора и подсадил в сеть
ФР вирус "Ниндзя". Они думают, что я либо крутой хакер, либо как-то связан
с крутыми хакерами, взломавшими сеть, пожалуй, самую защищенную в мире.
Второе: я сломал ментоскоп. Впрочем, здесь меня не в чем обвинить,
ментоскоп мог сломаться и сам по себе. Хотя... что там они говорили про
Эль Янтара? Кто это вообще такой? И что такое "Аль-Адха?"... Но все это
мелочи по сравнению с тем, что я совершил убийство. И не абы кого, а
капитана ФР. И не абы где, а непосредственно перед объективами телекамер.
Я готов поспорить на все, что угодно, что камеры там были. И не одна, и не
две. И сейчас крутые полковники просматривают эти записи и так, и эдак, и
задом наперед, и думают, что со мной делать, думают так, что извилины
скрипят от напряжения. И не абы как я убил Царькова, а самым что ни на
есть сверхъестественным образом. Или противоестественным, с какой стороны
посмотреть.
Короче говоря, спецслужбы знают, что я могу ликвидировать предметы,
включая живых людей, могу телепортироваться, и могу делать все что угодно
в компьютерных сетях, независимо от степени их защищенности. Не так мало,
но и не так много. Как звали этого деятеля из фильма? Газонокосильщик? Или
неудачник? Или это была книга? Неважно. Важно то, что я пока
продемонстрировал не намного большие возможности, чем у этого персонажа. А
его в конце концов замочили. Или не замочили? В общем, он не оказался
непобедим. А непобедим ли я? Смогу ли я что-либо противопоставить пуле
снайпера? Не знаю. Надеюсь только, что до этого не дойдет. И эти сны...
Надеюсь, это не более чем шутки подсознания, но... не слишком ли много
накопилось вещей, на которые остается только надеяться?
* * *
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг