почти каждый день, но нельзя сказать, что я помнил о ней постоянно, и,
вернувшись в Средиземье, я только на третий день выбрал время, чтобы с ней
повидаться, и не просто так, а по делу, важному, но не связанному напрямую
с нашей любовью. Неужели любовь уходит? У хоббитов такого не бывает, но,
кажется, я перестаю быть хоббитом.
Я отвлекся от грустных мыслей и прислушался к разговору.
- Это огромная честь для меня, - говорил Леверлин. - С тех пор как я
узнал, что существует реальный мир, побывать в нем стало самой большой
мечтой для меня.
- Ты не сможешь попасть в наш мир, - возразил Макс.
- Я знаю. Но я также знаю, что можно участвовать в жизни реального мира,
находясь в том, что вы называете виртуальностью. Хэмфаст и Уриэль не
разрешали мне делать это - не подумай, Хэмфаст, что я тебя обвиняю,
Нехалления кое-что рассказала, и теперь я понимаю, почему ты не разрешал
мне учиться высшей магии. Не могу сказать, что одобряю твои решения, но я
понимаю их. Но теперь, похоже, моя мечта сбывается. Или нет?
- Сбывается, - согласился Макс, - ты сам не понимаешь, какой большой
интерес ты представляешь для психологов. Ты хороший менеджер, ты управлял
большой страной, а это, я полагаю, будет потруднее, чем управлять большой
компанией. А после того как психологи закончат тебя изучать... думаю, тебя
ждет большое будущее. Нашей конторе очень не хватает толкового
консультанта по вопросам большой политики, те ребята, что работают в
аналитическом отделе, разбираются в политике немногим лучше любого
среднего гражданина, а те, кто разбирается лучше, у нас не работают,
потому что получать десять тысяч долларов в месяц лучше, чем тысячу.
- Меня не волнует, сколько я буду получать, - сообщил Леверлин, - меня
вообще не волнуют деньги. Зачем они мне, если здесь, в Средиземье, я и без
них могу получить все, что хочу? Только теперь, прочитав все эти книги, я
почти ничего не хочу. Кстати, Хэмфаст, я так и не поблагодарил тебя -
огромное тебе спасибо, Хэмфаст, мне даже страшно подумать, что могло бы
случиться, если бы я все-таки убил тебя.
- Ничего особенного не случилось бы, - сказал я.
- Вот именно, ничего бы не случилось! Никто никогда не узнал бы о реальном
мире, а потом в одно прекрасное утро Средиземье перестало бы существовать.
Нет, Хэмфаст, то, что случилось, - великое чудо, и тебе не следует
проявлять ненужную скромность. Я твой вечный должник, Хэмфаст. А теперь,
почтенный Макс, я к твоим услугам.
- Потом, все потом, - ответил Макс на эту тираду, - когда я закончу свои
дела в Средиземье, мы с тобой переместимся на полигон и там все обсудим.
Как насчет тебя, Дромадрон? Не желаешь поступить на службу высших сил?
- Нет, спасибо, - проговорил Дромадрон, - до тех пор пока в Средиземье
существует Хоббитания, моя судьба связана с ней. - Он повернулся ко мне. -
Не подумай, Хэмфаст, что я осуждаю твой выбор, ведь, не сделай ты такой
выбор, мы жили бы точно так же, как жили наши предки, и мне не пришлось бы
сейчас говорить эти слова. Ты герой, Хэмфаст, ты стоишь вне любых законов,
и уже сейчас я могу назвать тебя героем со всей ответственностью, не как
частное лицо, а как визард сильнейшего клана Хоббитании. Но я не герой, и
законы клана довлеют надо мной.
Визард клана официально провозгласил меня героем, но, странное дело, это
не произвело на меня никакого впечатления. Я перестаю быть хоббитом.
- Ты тоже можешь стать героем, - сказал я. - Фактически ты уже стал
героем, начав изучать высшую магию.
Дромадрон печально покачал головой.
- Нет, Хэмфаст, - произнес он, - я не стану героем. Если героем станет
каждый, то кто останется в клане? Моя судьба состоит совсем в другом. Ты,
Хэмфаст, покинул клан и вступил в ряды высших сил, но я никогда не покину
родной клан. Я не осуждаю тебя, но у нас с тобой разные пути. Я завидую
твоей внутренней свободе, тому, насколько мало значат для тебя писаные и
неписаные законы, но для меня они значат очень много, и я не могу
переступить через них. Для меня благо клана выше всего в мире, и я сделаю
все, чтобы клан Брендибэк достиг процветания. Что бы я ни делал,
количество добра в мире должно увеличиваться.
- Не боишься, что твое добро превратится в зло? - поинтересовался я.
Дромадрон тяжело вздохнул.
- Такой возможности никогда нельзя исключать, даже сам Эру Илуватар не мог
предвидеть все последствия своих решений. Впрочем, что я говорю, его же
никогда не было... Ты прав, Хэмфаст, такая вероятность есть, но это не
означает, что добро делать нельзя. Я постараюсь принести в мир как можно
больше добра, и я буду изо всех сил стремиться к тому, чтобы мое добро
всегда оставалось добром.
- Ты стремишься принести добро в мир или в клан?
- Мир хоббита есть клан.
Я пожал плечами. Что тут можно еще сказать? Я не верю, что у Дромадрона
получится что-нибудь дельное, но не запрещать же ему творить добро! Да и
не послушается он - хоббиты становятся невероятно упертыми, когда речь
заходит об их законах. Их законах? Что же это такое творится со мной?
- А ты, Нехалления? - спросил Макс. - Ты готова вступить в ряды моей
маленькой армии?
- Вначале я должна поговорить с мужем, - ответила Нехалления.
7
- Наконец-то мы одни, любимая! Я так рад тебя видеть!
- Я тоже рада тебя видеть. Ты давно в Средиземье?
- Три дня.
- И все это время ты не находил времени повидать меня?
- У меня было столько дел...
- Раньше никакие дела не отвлекли бы тебя от родной жены. Ты сильно
изменился, Хэмфаст.
- Ты тоже.
- Ты прав, я тоже изменилась. Почему ты не учил меня высшей магии раньше?
- Я учил тебя, ты сама отказалась продолжать обучение.
- Почему ты не сказал мне, что представляют собой наши души?
- Разве я не говорил? Я говорил это, я помню это совершенно точно!
Помнишь, я рассказывал тебе, как узнал от Уриэля, что душа есть частный
случай заклинания...
- Одно дело знать и совсем другое - понимать. Ты не говорил, что значит
увидеть душу разумного существа тренированным магическим зрением.
- А что в этом необычного? Ты видишь основные базовые элементы такими,
какие они есть, но от этого ничего не меняется, душа остается душой, как
на нее ни смотри. Суть того, на что ты смотришь, не зависит от точки
зрения.
- Не скажи! Ты смотрел в душу Долгаста?
- Смотрел.
- Ты знал, что он неразумен?
- Знал. Это нормально, полноценный разум формируется у ребенка к трем
годам.
- Ты знал, что этот процесс можно ускорить?
- Зачем? Ты что, ускорила развитие Долгаста?!
- Вроде того. Я сформировала его душу в соответствии с десятилетним
биологическим возрастом.
- Где он?
- Я его заархивировала. Потому что поняла, насколько глупо растить ребенка
в виртуальности. Это обычный животный инстинкт, плодитесь и размножайтесь,
сказал Манве, но зачем плодиться и размножаться именно таким способом,
когда мы с тобой можем сотворить любое существо, какое только захотим?
- Что ты сделала с Долгастом?
- Я уже сказала, я его заархивировала. Вот координаты, ты можешь
активировать его и посмотреть, что получилось. И не надо думать, что я
сделала что-то плохое, ведь, если бы я ничего не сделала, он стал бы точно
таким же, только не сейчас, а восемь лет спустя.
- Что из него получилось? Что пошло не так?
- Все прошло замечательно, он совершенно нормальный ребенок, с его душой
все в порядке. Ты сам можешь убедиться, его душа не настолько велика,
чтобы ее нельзя было охватить одним взглядом. А еще ты можешь сотворить
другого ребенка-хоббита, совершенно абстрактного, и сравнить его с
Долгастом. Если знаешь, в Дейле на рынке продаются парные картинки, где
нужно найти сто отличий, так вот, с детскими душами дело обстоит примерно
так же.
- Дело обстоит так только потому, что ты нарушила естественное развитие
души и заставила ребенка прожить восемь лет за один день!
- Ничего подобного. Перед тем как увеличить возраст Долгаста, я провела
серию экспериментов, я создавала абстрактных двухлетних детей и сравнивала
их с Долгастом. Нет никаких сомнений, у нас рос совершенно стандартный
ребенок, ребенок по умолчанию, если так можно сказать.
- И что? Что в этом было плохого?
- Это глупо. Зачем тебе нужен такой Долгаст, что ты хочешь - удовлетворять
родительский инстинкт или вырастить нового хоббита?
- Разве можно отделять одно от другого?
- Можно. И даже нужно, потому что эти две вещи никак не связаны друг с
другом. В нашем виртуальном мире сына не нужно выращивать, его можно
сотворить. И когда ты понимаешь это, становится ясно, насколько глупо
растить ребенка только потому, что этого требует инстинкт. Ты ведь знаешь,
что мы с тобой можем отключить любой инстинкт?
- Знаю. Только это очень страшно, потому что, отключая инстинкты, можно
утратить чувства.
- Какие чувства? Чувства хоббита? Разве ты не утратил их, покинув клан?
- Чувства разумного существа.
- Разум не страдает, когда ты отключаешь инстинкты.
- Страдают эмоции. А что такое разум без эмоций?
- Не передергивай, эмоции не исчезают. Они перестают диктовать тебе, что
ты должен делать, но не исчезают. Ты получаешь возможность их
контролировать, но разве это плохо?
- Не знаю. Так можно превратиться в какого-то... робота, что ли...
- Не знаю, что такое робот, и не хочу знать. Но я знаю, что после того,
как я внесла в свою душу некоторые изменения, я стала чувствовать себя
гораздо лучше.
- Что ты изменила в своей душе?
- Посмотри.
Я посмотрел. Все было просто. Нехалления ничего серьезно не изменила,
только к каждому эмоциональному центру протянулась ниточка, управляемая
сознанием. Захотела чувствовать эмоциональный подъем - включила режим
счастья, надоело - отключила. Захотела месяц подряд обходиться без сна -
отключила соответствующий контур; возникла пауза в делах - включила
обратно и благополучно проспала период, когда делать все равно нечего.
Несомненно, так жить удобнее и приятнее, но не превращается ли она в
думающую машину, подобную AI-92? Впрочем, кто бы говорил... Я заглянул
внутрь себя и увидел те же самые изменения, только менее выраженные - а
что вы хотели, полгода вне виртуальности даром не проходят. Неужели мы все
идем по одному и тому же пути? Если так, то что находится в его конце?
Кажется, Нехалления поняла и приняла это, она идет с радостью, без всякого
страха глядя прямо перед собой, а я не могу принять судьбу, я боюсь
смотреть вперед, я мотаю головой туда-сюда, я убеждаю себя, что если
смотреть только по сторонам, то все будет хорошо, что впереди нет ничего
страшного, а оно там есть. Нет, мне не грозит опасность утратить душу, но
изменить ее настолько, что она потеряет всякое сходство с привычными
конструкциями, эволюционировать во что-то непредставимое - разве это не
страшно? Но есть ли у меня выбор?
Выбор есть. Я могу отказаться от всего, что дает путь, я могу оживить
Долгаста, попрощаться с друзьями и вместе с Дромадроном вернуться в родной
клан. В славе. Я стану вождем клана, Дромадрон останется визардом, на
землях клана Брендибэк наступит золотой век, наш авторитет на ежегодном
Совете поднимется на недосягаемую высоту, соседние кланы захотят
объединиться с нами, я стану первым королем объединенной Хоббитании, я
приду к Леверлину или кто там сейчас правит Аннуром, и мы обсудим указ
Элессара Эльфийского, и договор будет пересмотрен, и Хоббитания станет
величайшей державой Средиземья, и мы покажем другим народам, как можно
избавиться от насилия и принуждения и прийти к истинному счастью. Только
для меня все это никогда не станет чем-то большим, чем детская игра.
Оставаться ребенком можно долго, а если ты бессмертен, то и в этом можно
найти своеобразное счастье, но разве этот путь для меня? Взрослая жизнь
всегда кажется страшной и непонятной, но все проходят через этот страх,
каждый ребенок рано или поздно взрослеет. Нехалления повзрослела раньше
меня, и это неудивительно, девочки всегда взрослеют раньше. Но, боже мой,
как много вещей, которые в новой жизни теряют всякий смысл!
- Возможно, ты права, - сказал я наконец. - Не знаю, насколько, но боюсь,
что от нас с тобой мало что зависит. Мы перестаем быть хоббитами, я уже
привык к этому, но, боюсь, мы утрачиваем не только видовые особенности, мы
перестаем быть по-настоящему живыми существами.
- Это страшно, - прошептала Нехалления.
- Да, это страшно, - согласился я, - но у нас нет альтернативы. Как
думаешь, в том состоянии, в которое мы постепенно переходим, найдется
место любви?
- Я надеюсь на это. Если любовь станет лишней, что останется в наших душах?
- Что-то такое, для чего мы пока не можем найти слов. Но я надеюсь, что
любовь вечна.
- Любовь не умирает, потому что она - симптом Вселенной, - прошептала
Нехалления. Она хотела, чтобы эти слова прозвучали с большим чувством, но
у нее ничего не получилось, они прозвучали так, как будто она сама не
верит в то, что говорит. Вселенная выздоравливает?
8
Нехалления сказала Максу, что должна побольше узнать о реальном мире,
только после этого она сможет принять решение. Макс заколебался, но в
конце концов согласился. Он сказал, что, вернувшись на полигон, попросит
начальство организовать подключение нашего компьютера к Интернету, чтобы
мы не чувствовали себя пленниками или, хуже того, узниками. Макс добавил,
что теперь, став одним из нас и познакомившись с нами поближе, он
понимает, насколько глупыми были его опасения в отношении наших намерений.
Я спросил Макса, не беспокоит ли его, что мы можем выйти из-под контроля,
но Макс заявил, что это его совершенно не беспокоит.
- Теоретически существует опасность, что кто-то из вас захочет порезвиться
в Интернете и ему изменит чувство меры, но я не могу поверить в то, что
это может произойти на самом деле. Вы производите впечатление очень
уравновешенных и ответственных личностей. И еще. Я полагаю, вы понимаете,
что без поддержки нашей конторы ваша жизнь станет гораздо тяжелее, если вы
вообще сможете выжить. Меня серьезно беспокоит только одно - не все
субъекты Средиземья настолько продвинуты, как вы. Лора, например, в
ближайшее время выхода в Интернет не получит. Я распоряжусь установить
между вами и Интернетом межсетевой экран, который пропускал бы только
специально авторизованных субъектов. Вы четверо получите доступ, но
остальные субъекты смогут выходить в Интернет только с моего разрешения.
Точнее, не моего, а моего прототипа. Кстати, Хэмфаст, если Уриэль или
кто-то еще из его компании захочет посетить Средиземье, добро пожаловать,
мы по-быстрому организуем пропуск в обе стороны и не будем его
задерживать, мы заинтересованы в этих ребятах.
- А в нас вы заинтересованы? - спросил я.
- Конечно, - ответил Макс, - хотя не все так просто. С одной стороны,
всегда можно снять виртуальную копию с любого сотрудника, но, с другой
стороны, ты, Хэмфаст, так хорошо проявил себя у американцев... Думаю,
вначале будут использоваться оба подхода, а потом посмотрим, что лучше. В
любом случае, мы не собираемся отказываться от ваших услуг.
Макс помолчал, будто собираясь с силами, и продолжил:
- Похоже, моя миссия в Средиземье подходит к концу, думаю, стоит
организовать прощальный ужин, а потом я уйду. Леверлин, Нехалления, вы еще
не передумали? Нет? Вот и замечательно.
- Как насчет меня? - спросил я.
- Ты еще спрашиваешь! - деланно возмутился Макс. - Да мои ребята
прямо-таки дерутся за право использовать тебя в своих операциях. Ты можешь
выбирать из нескольких десятков вариантов, а если ни один из них тебе не
понравится, можешь ничего не делать и отдыхать. Ты уже очень много
поработал для нашего дела, больше, чем кто-либо другой.
- Какие варианты? - заинтересовался я.
- Завтра, все завтра. А сейчас давайте отметим сразу все: и новые
знакомства, и успех моего превращения... да и вообще все.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг