Насытившись, Олорин вытащил из-под плаща курительную трубку и
вопросительно взглянул на меня, догадавшись, что я хозяин этого дома.
- Извини, Олорин, - сказал я, - курить придется на улице. Боюсь, дым твоей
трубки может повредить моему сыну.
- Сыну? - Олорин выглядел удивленным. - Сколько ему лет?
- Пока еще нисколько. Семь месяцев.
- Разве она... - Казалось, Олорин смутился. - Конечно, нет, раз... но все
равно странно... но не важно... Конечно, пойдем на улицу, младенцу не
стоит дышать табачным дымом. Мне тоже, - он лукаво подмигнул, - но в моем
возрасте уже поздно отказываться от дурацких привычек.
Мы вышли на улицу, Уриэль тащился за нами, как привязанный, и теперь он
выглядел не агрессивно, а как-то... обалдевше, что ли...
Олорин сел на ступеньки крыльца, закурил, выпустил кольцо дыма и задумчиво
проговорил:
- Прямо как у Бильбо в гостях...
Я невольно ощутил благоговение, а Уриэль, напротив, возмутился.
- Почтенный Олорин, ты, случаем, не стажировался у аннурских мастеров
психологии?
Олорин покачал головой:
- Нет. Я владею психологией, с течением лет это приходит само собой, но в
моих словах нет скрытого давления. Я действительно вспомнил, как сидел на
крыльце у Бильбо Бэггинса, курил трубку, гномы седлали пони, все было
прекрасно, Саурон бесновался где-то вдали...
- Бесновался, говоришь?
- Да ну тебя, Уриэль! Нет, конечно же не бесновался. Занимался своими
нелепыми делами, пытался всем доказать, что он самый крутой в Средиземье.
Ладно, чего уж теперь ворошить прошлое...
- Нет уж, нет уж, почтенный майар! Давай поворошим. Почему вы не
остановили Саурона, когда это можно было сделать, не прилагая больших
усилий? Почему вы позволили ему развязать войну?
Олорин вздохнул:
- Ты, Уриэль, судишь предвзято. Ты видишь только одну сторону. Я знал
Саурона еще тогда, когда он был одним из нас, майаров, надо сказать, одним
из лучших майаров. Мы были друзьями, если то, что бывает среди нас, можно
назвать дружбой. Хотя бы... впрочем, нет...
- Давай-давай, договаривай, почтенный! - зло выкрикнул Уриэль. И чего это
он так разошелся?
- Ну ладно, раз ты настаиваешь... я не хотел этого говорить, потому что
это может обидеть Хэмфаста, но...
- Ничего, ничего! - поспешно вмешался я. - Я не обижусь.
- Ну, в общем... не секрет, что это я сотворил хоббитов...
- Ты?!
- Ну да. Хоббиты, вообще, мой любимый народ Средиземья. Так вот, однажды
сидели мы с Сауроном за кувшином хорошего вина... мы, майары, обычно не
пьянеем, но если захотеть самому... в общем, я тогда как раз придумывал
лесных гномов, так они назывались в проекте, а Саурон возьми да и ляпни,
сделай их как людей, говорит, только вдвое меньше и приделай им что-нибудь
эдакое, скажем ноги мохнатые. У него вообще было странное чувство юмора...
В общем, вот так вот хоббиты и появились... извини, Хэмфаст.
М-да... Никогда не думал, что мой народ обязан своим обликом глупой шутке,
произнесенной по пьяни, да не кем-нибудь, а самим Сауроном. Брр... Да и
Гэндальф, то есть Олорин, тоже хорош...
- Ничего страшного, - сказал я, - я не обиделся. Не важно, каковы были
причины, побудившие тебя создать нас, хоббитов, но, раз ты сотворил наш
народ, спасибо тебе... отец.
Олорин поперхнулся дымом и закашлялся. Уриэль захохотал. Он упал на землю
и катался туда-сюда, поднимая облачка пыли.
- Отец... ха-ха-ха! Отец, мать его Моргот... ха-ха-ха! - Он с трудом
поднялся на четвереньки. - Тебя, Олорин, даже не обругаешь как следует.
- Да уж, - согласился Олорин, - только ты, пожалуйста, не употребляй слово
"Моргот". Тебе ли не знать, что это не имя, а эльфийское ругательство.
- А что, Мор... то есть Мелькор, тоже, по-твоему, хороший?
- Он понес наказание, теперь он полноправный майар.
- Раньше он был валаром.
- Разжаловали. Пять тысяч лет лишения свободы плюс разжалование до майара,
таков был приговор Эру. Теперь Мелькор отбыл наказание и восстановлен в
правах, хотя валаром ему уже никогда не стать.
- Круто, - Уриэль выглядел немного сбитым с толку, - особенно если учесть,
что именно валары позволили Мелькору совершать все его преступления. Они
'считают, что наказывать более правильно, чем предотвращать?
- Вначале многие хотели пресечь действия Мелькора в зародыше. Но Манве
настоял, чтобы Мелькору дали порезвиться, он считал, что мир нуждается в
проверке корректности построения и что эту проверку надо производить в
экстремальных условиях. Он говорил, что если один-единственный валар может
причинить миру существенный вред, то этот мир никуда не годится, лучше
создать новый, который будет более устойчив к разного рода флуктуациям.
- И как, проверка показала, что мир хорош?
- Да. Мелькор так ничего и не добился. А когда валарам надоело наблюдать
за его потугами, Мелькора поймали и заточили. В общем, проверка надежности
прошла замечательно.
- А как насчет Саурона?
- Что насчет Саурона?
- Почему ему позволяли так долго... гм... бесноваться?
- Да потому, что он дурак был, прости его Творец!
- Не поздно ли молить Эру Илуватара о прощении?
- Не Эру Илуватара. Творец - это виртуальная сущность, символ предельного
всемогущества, отражение которого присутствует в каждой разумной душе. Вы
воспринимаете как Творца совокупность валаров и майаров, а для нас это не
подходит. - Олорин печально усмехнулся. - Не могу же я молиться сам себе.
- Значит, над Эру есть кто-то еще более могущественный?
- Не знаю. Если считать, что Творец - это "кто-то", то да, а если нет - то
нет.
- Разве творец - это не Эру?
- Эру - творец мира. Но он же не сам себя сотворил!
- Логично. - Уриэль согласно кивнул. - Значит, еще и Творец. А этот
Творец... о нем что-нибудь известно?
- Ничего. Только то, что он должен существовать. Если не рассматривать
всерьез предположение, что Эру и валары существуют вечно, то Творец просто
обязан существовать. Но Эру вряд ли вечен - разум физически не способен
существовать бесконечное время.
- Понятно. Ладно, хрен с вами, творцами и повелителями, лично тебе что от
меня нужно? Хочешь проводить в Унголианту на пять тысяч лет?
- Да ты обалдел, Уриэль! Даже если бы я хотел этого... тебя просто так не
скрутишь, думаешь, я не знаю, сколько зомби ты раскидал повсюду? Даже
пытаться не буду.
Уриэль скривился, словно от зубной боли:
- Это не зомби, это резервные копии.
- Какая разница, как их называть? По мне, так самые натуральные зомби,
прячутся во всяком дерьме, не соображают ничего, только один контур и
работает - следить, чтобы с основой ничего не случилось.
- В каком таком дерьме? - это я подал голос. - Это что, выходит, что я
целый год сидел в дерьме, пока другого меня не убили?
- Нет, Хэмфаст, не сидел ты в дерьме, - успокоил меня Уриэль. - Это просто
почтенный майар так ругается. Ты пребывал в дальнем углу моей души. Это,
конечно, не самое чистое место, но не стоит называть его дерьмом. А мои
резервные копии, да и твои, и Нехаллении, и Долгаста, думаешь, что я
столько времени делал, пока вы жрали? Так вот, наши резервные копии
разбросаны по многочисленным существам, артефактам. В случае смерти
оригинала ближайшая копия активизируется, материализуется и живет дальше.
И никакого дерьма в этом нет, это почтенный Олорин иронизирует.
- Все равно это гнусно как-то, - сказал Олорин, - полноценный разум
пребывает в спячке, неспособный сделать малейшее движение и лишенный даже
возможности самостоятельно мыслить. Мне сама идея не нравится. Нельзя
подавлять разум заклинаниями, так можно и до настоящих зомби доиграться.
Нельзя вас, эльфов, без присмотра оставлять! Все вы тянетесь к запретным
знаниям, а ведь знания просто так запретными не становятся. Если какая-то
область магии пребывает от века в забвении, надо сначала подумать, с чего
это ей никто не занимается, да прикинуть, что можно изобрести в этой
области, а потом подумать, стоит ли это изобретать. А вы, хоть и
называетесь разумными... - Олорин безнадежно махнул рукой. - Ты вот,
Уриэль, увидел направление теоретической магии, способное принести
интересные результаты, и сразу ринулся грызть фанит науки. Ну и что
теперь? Ну получил ты великую силу, тебе легче стало от этого?
- Так что же, Олорин, по-твоему, лучше вообще не заниматься наукой? Жить,
как жили деды и прадеды, убеждать себя по пять раз на дню, что в этом и
есть высшая истина, так, что ли? Поэтому тебе так милы твои любимые
хоббиты?
- И поэтому тоже. А ведь ты зря, Уриэль, так иронично произносишь эти
слова. Вдумайся в них и поймешь, что ирония здесь неуместна. Возьми,
например, хоббитов... Ты когда-нибудь в Хоббитании был?
- Приходилось. Болото болотом, прости, Хэмфаст.
- Как это болото? - не удержался я. - Болота - это у орков, в Полночной
Орде, а в Хоббитании даже в северном пределе такого не бывает.
Уриэль грустно хихикнул.
- Да я не в этом смысле, - сказал он. - Вот уже три тысячи восемь лет
прошло с тех пор, как Олмера побили...
- Три тысячи семь, - поправил его Олорин, - сейчас три тысячи восьмой год,
значит, прошло три тысячи семь.
- Да наплевать, три тысячи восемь или три тысячи семь! Столько лет прошло,
а что у вас в Хоббитании с тех пор появилось нового? Заклинание
самонаведения - эльфийское...
- Не может быть! - изумился я. - Все знают, что это исконно хоббичья
магия, никому другому не подвластная.
- Я лучше знаю, что хоббичье, а что эльфийское, - возразил Уриэль. - То, о
чем я говорю, я знаю из личного опыта, а ты - из народных преданий, в
которых правды осталось от силы на одну пятую.
- Как это на одну пятую? А остальное что - ложь?
- Остальное - неумышленные искажения при передаче легенды из поколения в
поколение. Короче, Хэмфаст! Заклинание самонаведения впервые опробовали за
год до Исхода в лабораториях Кэрдана Корабела. Как оно попало к хоббитам -
не знаю. Может, Фолко его как-то разузнал, может, еще как... не знаю. А
почему им не владеют другие народы - так это потому, что вы, хоббиты, не
дураки такую магию кому попало объяснять. Ваши вожди хорошо сообразили -
сразу же пустили слух, что другие расы неспособны к этой магии, теперь в
этом даже аннурские маги свято уверены.
Я не знал, что и сказать по этому поводу. Уриэль тем временем не унимался:
- Так вот, заклятие самонаведения - эльфийское, истребитель миазмов
придумали люди, судьбу принимать тоже люди вас научили, хотя мы этот обряд
знали задолго до них, только не рассказывали о нем никому. Вы, хоббиты,
живете в своем лесу, как... как сурки, что ли, только и умеете брюхо
набивать да песни петь. Не спорю, жизнь у вас тихая, мирная, да и
счастливая, если другой не знать. А ведь если бы все было так хорошо, вряд
ли ты принял бы мое кольцо.
Да уж, возразить нечего. Все молодые хоббиты проходят через увлечение
древними легендами, наверное, каждый хоббичий подросток представляет себя
в мечтах сильным и храбрым, как Фродо или Фолко, каждый мечтает о великих
подвигах, только проходит время, хоббит подрастает и понимает, что нет в
хоббичьем мире места подвигам. А если без подвигов жить не можешь - добро
пожаловать в изгнание, и время покажет, кто ты таков - герой или никчемный
отщепенец. Вот только героев за всю историю Хоббитании было всего пятеро.
Но почувствуешь, как судьба поманит к великим свершениям, и уходишь
навстречу неизвестности, пусть и знаешь, что скорее всего ничего хорошего
в конце тропы тебя не ждет.
Так что, выходит, лучше жить, как люди, без правил и нерушимых законов,
ежеминутно ожидая подлости и предательства от ближнего своего? Неужели без
этого не бывает... как это называется по-научному... прогресса, что ли?
Я сказал об этом вслух, и Олорин со мной согласился:
- Ты прав, Хэмфаст, прогресса без неудовлетворенности не бывает. Если
жизнь течет спокойно и монотонно, если все счастливы, если в жизни нет
места несправедливости и насилию, то зачем что-то менять? Лучший способ
стать счастливым - не замечать того, что тебя ранит, концентрироваться на
радостях, отворачиваться от горестей. И тогда тебе не нужен никакой
прогресс.
- Только что хорошего в таком счастье? - Уриэль встрял в монолог Олорина.
- Если так подходить к этому делу, лучше всего добыть где-нибудь сто
фунтов желтой пыльцы, да и провести остаток жизни в вечном блаженстве.
- От желтой пыльцы долгого блаженства не бывает, - возразил Олорин, -
месяц-другой, а потом все, с пыльцой чувствуешь себя, как раньше без нее,
а без нее, как раньше, когда зуб болел.
- Да какая разница, от чего ловить наслаждение? - вскинулся Уриэль. -
Пыльца, вино, вера, как у харадримов, или порядок и справедливость, как у
хоббитов, - в любом случае общество превращается в болото. И когда
настанет время, те, чьи предки были несчастны, займут место тех, чьи
предки были счастливы.
- Так ты считаешь, что прогресс должен стоять выше счастья? -
поинтересовался Олорин.
- Конечно!
- Мы с Курумо много спорили об этом. - Глаза Олорина подернулись дымкой
воспоминаний.
- С кем? - перебил его я.
- С Курумо. Тебе он известен как Саруман. Когда мы вступили в Средиземье,
мы оба приняли другие имена. Я стал Гэндальфом, а Курумо - Саруманом. Так
вот, Курумо говорил примерно то же самое, что и ты, почтенный Уриэль.
- Саруман был дурак! - воскликнул Уриэль.
- Ну не скажи... С хоббитами у него, конечно, глупо получилось, а вот с
орками он поработал очень даже неплохо. Думается мне, без Курумо орочье
племя давно бы уже исчезло с лица земли, как вы, эльфы, не обижайся,
Уриэль, а ведь орки до сих пор живут, пользуются уважением, признаны
полноправной разумной расой. Курумо, как и Саурон, слишком заигрался с
темной стороной, озлобился, стал творить совсем уж очевидные глупости. И
сгинул по дурости...
- Как это случилось? - хором спросили мы с Уриэлем.
- Нечего ворошить прошлое, - отрезал Олорин, - умер он глупейшим образом,
а как - я вам не скажу, не хочу, чтобы вы над покойником смеялись. Так о
чем бишь я... В общем, раньше я думал, что время нас рассудит, и, когда
Курумо погиб, я решил, что последняя точка поставлена. А сейчас смотрю на
свою любимую Хоббитанию и на нелюбимый Мордор и уже не так уверен в своей
правоте. Может быть, я зря в свое время остановил Курумо...
Воцарилось долгое молчание. Моя душа переполнилась новой информацией, а
мои мозги, похоже, перешли в режим, когда они могут только впитывать новые
знания, а что-либо осмыслить сил уже нет. Безумие какое-то... Гэндальф
говорит, что Саруман, возможно, был прав. Бред!
- Так, значит, заключение в каком-нибудь неприятном месте мне не грозит, -
задумчиво протянул Уриэль. - Интересно, что вы, майары, приготовили мне
вместо этого?
- - А с чего ты взял, что я пришел, чтобы наказать тебя? Разве я не могу
зайти в гости к интересному эльфу, посидеть, попить вина, побеседовать о
разных вещах?
- Значит, ты здесь как частное лицо...
- Частнее не бывает.
- И валары ничего не знают?
- Ничего.
- Ты собираешься им что-либо сообщать?
- Пока я не вижу причин тревожить начальство. Прямой угрозы в твоих
действиях нет, прямого приказа реагировать на действия, подобные твоим, я
не получал. - Олорин хихикнул. - Думаю, Манве даже в кошмарном сне не
может себе представить того, что сейчас происходит.
- А что в этом такого кошмарного? - удивился я.
- Да, в общем-то, ничего. - Олорин еще раз хихикнул. - Если не считать
того, что Нуменор отдыхает.
- Что ты имеешь в виду?
- Бедные нуменорцы, как наивны они были! Жалко, что они не видят тебя,
почтенный Уриэль. Вот как надо действовать! Тихо, спокойно, без лишнего
шума, не устраивая массовых истерик или, тем паче, массового
кровопролития, медленно и методично изучать творение Эру на предмет ошибок
и неточностей, а обнаружив слабое место, не орать на весь мир, типа я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг