Автор(ы) произведения: Евгений ПРОШКИН
Переводчик(и) произведения:
Название произведения: На круги своя
Жанр; время, место создания: Фантастика
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получен. текста и илл.: Химия и жизнь, 1993, © 7, С.80 - 82
Рис. Н. КРАСАВИТОВОЙ
Автор(ы)(OCR) файла: Виктор Кузьмин
Редактор(ы) файла: Виктор Кузьмин
Название (кодировка) файла: prosh01W.doc
Дата (номер) редакции файла: 1998 - May. 2001
Источник получения файла: viktor_irbis@mail.ru
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Еpшов В. Г. Дата последней редакции: 02.06.2001
Фантастика
Евгений ПРОШКИН
На круги своя
Дождь. Странная штука. Зимой его так ждешь, а приходит весна - и начинаешь
проклинать все на свете. Дорога скользкая, как кусок мыла, а у меня резина
совсем лысая. Надо бы сбросить скорость. Да ладно, чего это я? Справлюсь,
не мальчик. А может, притормозить? Нет! В любой другой день, но не
сегодня. Жена в роддоме, надо успеть. Шоссе пустое, ни одной машины. Все
будет нормально. И чего я вдруг разволновался? Старею. Это в тридцать
пять-то?
Вдруг - лось. Справа - лес. Руль влево. Два прожектора - фары. Откуда
автобус? Ни испуга, ни боли. Только удивление. А лось был большой, как
бегемот. Смешно!
Тепло и тихо. Какое-то давно забытое, ни с чем не сравнимое ощущение
полного покоя. Так чувствовала себя метагалактика накануне Большого
взрыва. Да полно! Какие еще взрывы? Какие к черту галактики? Надо
выяснить, где я. Сознание работает как никогда ясно, но вот тело - с ним
что-то неладно. Темно. Странный гул. Полугул - полупульсация. Чего? Всего
вокруг. Очень похоже на сердцебиение. Не мое. Мое - вот оно, само по себе.
Правда, бьется слишком часто. Еще бы тут не волноваться.
Какое-то чувство беспокойства. И неудобства. Что-то не так. Что-то должно
измениться. Мягкое прикосновение к голове. Острый укол яркого света.
Легкие разрывает ворвавшийся воздух. Оказывается, я не дышал. Резкая боль
в районе пупка. Ничего, терплю.
- Смотрите, не плачет. Молодец!
- Ничего хорошего. Ребенок должен плакать.
Пожилая акушерка внимательно осмотрела новорожденного. Больничная палата.
Полно народу. Какие-то девушки - практикантки, скорее всего. Тут до меня
доходит, что я совершенно голый. Пытаюсь прикрыть свою наготу, но руки не
слушаются.
- Ой, смотрите, как ручками машет! Смешная! - раздаются голоса
практиканток.
- У вас девочка, - говорит акушерка какой-то измученной женщине. Похоже,
речь идет обо мне. Девочка! Это что, шутка? Я сгибаю не подчиняющуюся мне
шею и... О, Боже! Где это? Где все то, что должно у меня быть? Я вижу лишь
короткие пухлые ножки, болтающиеся в воздухе. Мои? Не может быть. Мои!
- Эй, что вы со мной сделали? - спрашиваю я, но язык отказывается
повиноваться, и из горла вылетает лишь "эгей".
- Лепечет что-то. Какая хорошенькая! - умиляются практикантки и начинают
сюсюкать: - Ути-ути! Сюси-пуси!
Значит, сюси-пуси, мать вашу так?! Что я могу сделать, ну что я могу
сделать?! Господи, что у меня с пупком? Постой, так это же пуповина. И эта
палата, и женщина... Я постепенно прозреваю, но мозг отказывается
согласиться с моими выводами. Меня... родили?! Но я вовсе не девочка! Меня
зовут Алексей, мне тридцать пять лет, у меня жена и сын. Скоро, очень
скоро должен появиться на свет второй, а может, дочка, но это не имеет
значения. Я как раз ехал к жене, но тут - лось, потом - автобус. Я все
прекрасно помню! И вдруг я, пардон, рождаюсь заново. Да еще в обличье
девочки. Как это понимать?
Ладно. Хорошо. Некоторые верят в переселение душ. Якобы существуют даже
способы выяснить, когда и кем я был в прошлой жизни. Допустим. (Да и как
теперь с этим не согласиться?) Но чтобы все помнить? А не попал ли я на
тот свет? Или, может, на самом деле лежу я сейчас где-нибудь, привязанный
к кровати крепкими ремнями? Интересно, Маша уже знает? Да нет, наверно,
перед родами такие вещи не говорят. А если так, то как она истолкует мое
отсутствие? Что подумает?
- Посмотрите, какая красавица! - акушерка меня, как котенка, подносит к
роженице. Да какая я к черту красавица? У меня черные усы, большая лысина
и кривые волосатые ноги. Ах, да! Нет у меня ни усов, ни волосатых ног,
ни... Словом, ничего.
И тут я увидел ее лицо. Уставшее, бледное, в крупных каплях пота, но все
равно такое красивое и бесконечно родное лицо.
- Маша! - кричу я, но у меня получается лишь бессмысленное "ма". Я пытаюсь
ей все рассказать, объяснить, но изо рта вырываются одни бессвязные,
нечленораздельные звуки. Да если бы я и мог говорить, то как бы объяснил,
что моя мать - это моя же жена, а мой отец... Я сам.
- Ну все, вам надо отдохнуть, да и девочке тоже.
Акушерка берет меня на руки и собирается куда-то отнести. Вдруг я
чувствую, что мне необходимо в туалет, причем срочно. Я же взрослый
человек, но как им об этом сказать?
- Ой, Наталья Михайловна! Вы слышали? Она говорит "пи-пи"!
- Да бросьте вы, девочки! Смешно даже! Ей же и часу от роду нет, что она
может сказать? Глупенькая еще совсем.
Значит, глупенькая?! Так получай же, старая ведьма! Эх, жаль, ты в
клеенчатом фартуке...
- Вот видите, видите, Наталья Михайловна! Мы же говорили! - захлопали в
ладоши практикантки.
Акушерка внимательно посмотрела мне в глаза.
- Прямо вундеркинд. Далеко пойдешь, милая. Может, заранее автограф взять?
Девушки-практикантки дружно и неэстетично заржали, от чего я вконец
расстроился. Неожиданно для самого себя я разревелся (лась), как это
обычно делают грудные дети - горько и безутешно.
Да, нервы совсем стали ни к черту.
Маленькая кроватка. И самое страшное, что я в ней умещаюсь. Спать совсем
не хочется. Вокруг ряды таких же кроваток, и в них, мирно посапывая, лежат
новорожденные. Такие же, как и я. Говорят: захочет Бог наказать, так разум
отнимает. А если тело? А вместе с ним - всю жизнь, все, к чему пришел,
чего добился за тридцать пять с небольшим лет? Хотя не так уж многого я и
добился. Смотря что брать за ориентир. Одно лишь материальное благополучие
маяком быть не может. Это, скорее, как ветер: хорошо, если попутный, а
если встречный - что ж, можно и против ветра ходить. А может, судьба
выбрала меня - одного! - и дала второй шанс? Вторую попытку? Кто не мечтал
прожить жизнь заново? Исправить ошибки, на всех развилках выбирать только
верный путь. Кто не мечтал?
Так, выходит, я еще и радоваться должен. "Вторая попытка"... Философ!
Скоро я научусь говорить. Не может быть, чтобы мой язык и меня же не
слушался. И что же? Так Маше и сказать: "Мама, я твой муж"? Или делать
вид, что не умею читать, не умею писать, водить машину. Всю жизнь
прикидываться. Сначала - маленькой девочкой, потом - девушкой, потом...
Меня даже пот прошиб при мысли о том, что мне придется быть женщиной.
Все начинать с нуля. С абсолютного нуля! Это что, и есть мой второй шанс?
Или мне просто предоставлена возможность некоторое время - каких-то
семьдесят лет! - побыть в шкуре женщины? Зачем? Вернее - за что?
А друзья? Мой характер, наконец, привычки, неприемлемые для женщины,- все
прахом?
В палату вошли знакомые практикантки, видимо, полюбоваться на гениальную
девочку (на меня). Забывшись, я машинально сказал:
- У вас не будет сигареты?
Они оторопело переглянулись и снова уставились на меня.
- Ух ты! Скажи еще что-нибудь!
Я совершил ошибку. Отступать было некуда.
- С удовольствием с вами побеседую, но сначала позовите мою маму.
Говорить было чрезвычайно трудно - к языку как будто гирю привязали. Но
все же это была человеческая речь, пусть картавая и шепелявая, но вполне
понятная.
Девицы продолжали стоять на месте, как вкопанные, и я, чтобы вывести их из
оцепенения (но в основном, конечно, из озорства), повторил свою просьбу
по-английски. Возможно, международный язык общения был им более близок,
так как после этого они вылетели в коридор пулей. Не успел я и глазом
моргнуть, как в палату ворвалась целая делегация врачей и сестер во главе
со знакомой акушеркой.
- Вот эта? - показал в мою сторону благообразный старик в очках. Он
бережно взял меня на руки.
- Значит, душечка, мы уже разговариваем?
- И даже по-английски! - вставили практикантки.
- Ну-с, о чем же мы с тобой поговорим?
- Да о чем хочешь, дедуля! - ответил я, откровенно любуясь произведенным
эффектом. - Но прежде я хочу знать, моей матери уже рассказали о гибели
отца?
Акушерка, казалось, уже потеряла способность удивляться и только выдавила:
- Д-да...
- Так вот, друзья мои. Передайте ей, что ее муж Алексей Воронов жив и
здоров. Вот так-то. Жив и здоров! - повторил я. - И, черт, дайте же
наконец закурить!
Химия и жизнь, 1993, © 7, С.80 - 82.
OCR В. Кузьмин
1998 - May. 2001
Проект "Старая фантастика"
http://sf.nm.ru
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг