хватило бы на всех пятерых.
Глава 4
В секретаршах у профессора Крючковского ходила не старая грымза, какую
ожидал увидеть Нуркин, а вполне миловидная девушка.
- Прошу вас, - сказала она, распахивая двустворчатую дверь, и Нуркин,
благодарно склонив голову, прошел в кабинет.
Крючковский, сидевший, по-академически сцепив пальцы, встал и сделал шаг
навстречу.
- Здравствуйте, очень рад, - произнес он и представился: - Николай
Николаевич.
- Владислав Борисович, - ответно назвался Нуркин.
Они пожали руки, скорее формально, чем приязненно, и Крючковский вернулся
на свое место в торце длинного стола. Нуркин выдвинул ближнее кресло и
тоже сел.
Если с секретаршей он ошибся, то помещение было именно таким, каким он его
представлял: плохо покрашенные стены, гнутые алюминиевые жалюзи и пара
лобастых субъектов в золоченых рамках. "Осколки имперского шика, - подумал
он. - Последняя цитадель чистой науки".
Профессор, хоть и не носил бороды, кабинету вполне соответствовал. Прямая
переносица, начинавшаяся от двух могучих морщин между бровями, упиралась в
седые мохнатые усы. Остальное, кажется, было лишь дополнением: глаза, рот,
щеки - все куда-то девалось и пряталось за героическими усищами. Костюмчик
профессор носил вроде бы и новый, но сшитый по моде семидесятых, отчего
возникало непреодолимое желание положить в его бледную ладонь немного
мелочи.
- Э-э... Николай Николаевич... - с натугой выдавил Нуркин. - Я бы не
позволил себе беспокоить столь занятого человека, как вы...
- Бросьте вы это, - скривился Крючковский. - Давайте сразу к делу.
- Согласен, - с облегчением проронил Нуркин. - У меня к вам есть одно
предложение и несколько вопросов.
- Относительно предложения я могу догадаться. Только знаете, Владислав...
Владислав Борисович, я далек от политики. Всю жизнь не участвовал ни в
каких партиях, а уж под старость тем более не стану. Впрочем, весьма
признателен, - спохватившись, добавил профессор. - Благодарю за доверие
и...
- "И так далее", - со смехом подсказал Нуркин. - Понимаю. Конечно, я
попросил о встрече вовсе не для этого. Вопросы... Вот, кстати, и они.
Сановный визитер раскрыл кейс и выложил на стол толстый журнал в
невзрачной обложке с блеклым заглавием "Вопросы общей психиатрии".
- "Вероятные причины ошибочного объяснения новейших процессов в массовом
сознании", - без запинки воспроизвел Нуркин.
- О-о! - польщенно молвил Крючковский. - Вы находите время для чтения моих
статей?
- В перерывах между глумлением над демократическими святынями и раздачей
презервативов, - откровенно высказался Нуркин. - Вы ведь меня за фигляра
держите?
- Нет, почему же. Тут все достаточно ясно. Ваш расчет верен, и процентов
семь-восемь на следующих выборах я вам гарантирую. Так что вас привело? А,
статья. Ну, и?..
- В статье говорится о неверном диагнозе, который сейчас ставят направо и
налево.
- "Ложная память", да. Точнее, это не болезнь, а лишь симптом, но... но
там же все написано. Или вы желаете изучить данную тему глубже? Для этого
необходимы фундаментальные знания.
- Нет, ложная память меня не интересует. Я хотел бы услышать от вас
настоящую причину.
- Простите, не понял. Причину чего?
- Происходящего с людьми.
- Ах вот оно что... Сомневаюсь, что это поможет вашей карьере.
- Николай Николаевич, забудьте о моей карьере. Я здесь как частное лицо.
Пытливое и алчущее истины.
- С чего же вы взяли, что я владею этой самой истиной?
- Помните прежний девиз? Критикуя - предлагай.
- Вы думаете, мне известна причина?
- Да, я так думаю. Во всяком случае, у вас есть версии. Это вытекает из
текста.
- Гм, смотрите-ка... Читали внимательно. Вдвойне приятно. Коллеги еще не
раскачались, а вы, не специалист, уже откликнулись. Но я должен
повториться: методики, используемые в предвыборной борьбе, относятся к
психологии макроколлектива, а это совсем другая наука. Мы же лечим больных
и никакой помощи в плане повышения рейтинга оказать не сможем.
Профессор упер руки в столешницу и поднялся. Нуркин продолжал невозмутимо
перелистывать журнал. Затылком он чувствовал недоумение Крючковского и от
этого испытывал какую-то озорную школярскую радость.
- Я вас не агитировать пришел, Николай Николаевич, и не к сотрудничеству
призывать. Меня беспокоит то, что творится последние месяц-два. Повальная
шизофрения. Ссылки на экономические трудности несостоятельны, случаи
наблюдаются во всем мире. Хотя в неблагополучных странах интенсивность
выше. Что происходит с миром, профессор? - обернувшись, спросил Нуркин.
При этом он постарался, чтобы вопрос звучал как можно драматичней.
- Ух, настырный! - воскликнул Крючковский и, наклонившись к селектору,
проговорил: - Кофе.
Пройдясь вдоль окон, он резко остановился и вперил в Нуркина
проницательный, по его мнению, взгляд.
- Откровенно?..
- Да, профессор! - жарко поддержал Нуркин.
- Гм, "что с миром"... Вы, Владислав... э-э...
- Просто Владислав, - разрешил гость.
- Вы, Владислав, не по адресу. Про мир - это к физикам. Явление приобрело
уже такие масштабы, что одним социальным напряжением его не объяснить. Это
вы верно подметили. Россия, допустим - Албания, еще Уганда какая-нибудь...
с нами все ясно. Но почему Бельгия? Почему Кувейт? Австралия?.. Видимо,
причина сугубо материальна. Если патология и играет какую-то роль, то
отнюдь не первостепенную. Что-то происходит с миром. Вы совершенно правы.
В дверях появилась секретарша, и Крючковский умолк. Он отрешенно проследил
за тем, как девушка ставит на стол поднос, как наливает в чашки из
блестящего кофейника и, умеренно виляя задом, удаляется.
- Так о чем я?.. А! Ну что ж... Все это не похоже на шизофрению и, уж
конечно, не имеет отношения к ложной памяти. Выдвигалось оригинальное
определение - "немотивированная трансформация сознания", но и оно тоже
хромает.
- Кем выдвигалось? - невзначай осведомился Нуркин.
- Так, один... Талантливый человек, но уж очень необразованный. Да дело, в
общем, не в названиях. "Расщепление", "замещение"... Сложность в том, что
эти термины обозначают из-вест-но-е, - по слогам произнес Крючковский. - А
мы столкнулись с неизвестным.
Нуркин отпил кофе и, вежливо причмокнув вернул чашку на поднос. Кажется,
бережливая девица насыпала в чайник растворимого.
- Если можно, подробнее о физических причинах, - попросил он. - В аспекте
вашей специальности.
Крючковский наконец перестал расхаживать и сел.
- Подбиваете меня на дилетантские рассуждения о мироздании?
- В этой области мы с вами на равных, - лукаво заметил Нуркин.
- Хорошо. Что мы имеем? Десятки тысяч человек... да, уже десятки тысяч!
Итак, все эти люди постепенно начинают осознавать в себе две разных
личности. Появляются новые биографии - подробные, полноценные и, как
правило, в той или иной степени вытесняющие память о настоящей жизни. Было
бы этих людей не так много - и разговора нет. А так... Массовость! Вот
камень преткновения. Болезнь? Возбудитель не найден. Остается
предположить... - Крючковский замялся и исподлобья глянул на Нуркина.
- Я готов, профессор. Шокируйте.
- Вторая личность, развивающаяся в паци... э-э, в людях, не менее реальна,
чем первая, если можно так выразиться - исконная. Иными словами, все эти
"пришельцы" до поры где-то жили. Где и как? Тут я бессилен. Предлагайте
любое: Марс, альфа Центавра, Большая Медведица - не промахнетесь.
- Николай Николаевич, наши пришельцы говорят по-русски и никаких Медведиц
не помнят. Они с Земли.
- И опять вы правы. Тогда что? Другое измерение? Такой же бред.
- Истории пришельцев действительно подробны, но не всегда совпадают, -
задумчиво проронил Нуркин.
- Значит, несколько измерений, - легко согласился Крючковский.
- Еще задачка: в прежней жизни все эти люди погибли.
- Тогда реинкарнация. Валите до кучи, уже не страшно.
- Не хотелось бы вас расстраивать, но такое можно услышать от любого
мальчишки, особенно если он увлекается фантастикой. Я догадываюсь, что
некоторые пытливые умы этой темой занимаются, и вы, как руководитель
профильного института, должны быть в курсе.
- Есть такие, но уровень их любительский. Профессионалы даже не берутся,
знают, что не по зубам.
Крючковский залпом махнул остывший кофе, и Нуркин учтиво подлил ему из
чайника.
- Про любителей, - напомнил он.
- Зачем вам собирать всякую околесицу? Ну, уж коли язык мне развязали...
Ох, дипломат!.. Найдете вы его или нет - ваши трудности. Борис Черных.
Самородок, а возможно, гениальный мистификатор. Либо то и другое вместе.
Лично я с ним незнаком, но, по свидетельствам сотрудников... сотрудниц
преимущественно, - выразительно уточнил он, - человек неординарный.
"Трансформация сознания" - это его перл. Он много чего наизобретал. Для
него психология - что детский конструктор: как на душу легло, так и
слепил. Его теория крайне противоречива. Зато он первым обратил внимание
на массовость... как бы ее... ну видите, у нас даже и термина нет.
- Борис Черных... - повторил Нуркин. - Так, и что это за теория?
- Ой, я не вникал. Что-то из той же области, из фантастической.
Многослойность пространства, отражения какие-то... Якобы существует
бесконечное число похожих миров, населенных одними и теми же людьми...
Бред, конечно. Якобы при определенном, э-э... усилии, что ли... можно по
этим мирам передвигаться... Собственно, это находится далеко за рамками
моей науки, да и за рамками науки вообще. Если интересуетесь подобным
мифотворчеством, найдите Черных и сами обо всем расспросите. Если еще
найдете.
- А что такое?
- Представьте, сгинул. Он мне тоже нужен. Для другого, для другого, -
быстро оговорился Крючковский. - Дал задание разыскать, вот, девочки
названивают. Дома нет, у знакомых не объявлялся. Наверно, уехал куда-то.
Импульсивная натура, что с него взять?
- Телефончик бы...
- А, это у секретарши возьмите.
- Вы не знаете, вел ли он какие-нибудь записи?,
- Как ни странно, знаю. Обещал принести свои выкладки одному из
начальников отдела. А в последний день до назначенной встречи пропал.
- Спасибо вам, Николай Николаевич. Когда я стану президентом, я вас не
забуду. И вас, и ваш институт.
Нуркин поднялся и проверил, хорошо ли закрыл замочки кейса.
- С семью процентами и президентом? А я вас принял за человека
здравомыслящего.
- Какие семь процентов?
- Ну, восемь. Больше вы не получите. И то - на первых выборах. На
следующих провалитесь. Учтите, Владислав, маргинальный избиратель
непостоянен.
- Мне не надо восемь процентов, профессор, - медленно отчеканил Нуркин. -
Я заберу все сто.
- Как знаете, - грустно ответил Крючковский. - Сто так сто. Когда мир
окончательно рехнется... Ах, вы на это и рассчитываете? Все равно зря. Я,
например, за вас голосовать не пойду. Уж извините.
- Никаких выборов не будет, это раз. И два: моей победы вы, к сожалению,
не увидите. Уж простите.
- Почему? - опешил профессор.
- Потому, - просто ответил Нуркин. - Пить много кофе - вредно.
- Да я не...
Крючковский внезапно схватился за сердце и зашарил ладонью в поисках
подлокотника. Нащупав кресло, он попытался в него опуститься, но потерял
равновесие и рухнул на пол. Дернув ногами, он коротко захрипел и утих. У
него изо рта вывалился сгусток белой пены и, упав на вытертый коврик,
превратился в сырое пятно.
- Врача! - крикнул Нуркин.
В кабинет вбежала секретарша, за ней еще несколько женщин - все начали
рассыпать таблетки, таскать воду и размахивать над головой Крючковского
какими-то папками. Нуркин с минуту посмотрел на эту бесполезную суету и,
поймав секретаршу у ее стола, попросил телефон Бориса Черных.
- Подождать не можете?! - гневно воскликнула она.
- Это профессор ваш подождет, а у меня еще есть дела.
Оказавшись на улице, он сел в темно-синее "Вольво", по словам Немаляева -
заговоренное от снайперов, прослушки и прочих напастей. "Линкольн",
дарованный Широкову в качестве выходного пособия, ему нравился больше, но
требования безопасности диктовали свое.
- Зажигалка есть? - спросил он у водителя.
- Прикуриватель, Владислав Борисович.
- Я сказал: зажигалка, - стальным голосом произнес Нуркин.
Особых претензий у него к шоферу не было, но кадры следовало держать в
узде.
Малый не обижался. С тех пор как он уволился из гаража при Министерстве
здравоохранения, его зарплата взлетала все выше и выше, и босс обещал
прибавить еще. Босса он боготворил.
Он протянул Нуркину зажигалку, но тот, вместо того чтобы ее взять, вручил
шоферу маленький прозрачный пакетик с надорванным краем. Пакетик был пуст,
но в углах еще оставались крупицы розоватого порошка.
- Сожги, - приказал Нуркин.
Полиэтилен обещал закоптить весь салон, но возражать водитель не решился.
Удостоверившись, что пакет сгорел полностью, Нуркин поднял массивную
трубку спутникового телефона и набрал кодовый двенадцатизначный номер.
- Сашок, привет. Я у него был... Да... Сам справился... Хватит дребезжать!
Замяли. Я сейчас еду к себе, ты бы подскочил... А ты постарайся... Да,
есть ради чего... Давай... И коньячку выпьем.
Водитель догадывался, кому звонил Нуркин. То, что босс называл вора в
законе Сашком и говорил ему "подскочи", приближало его к высшей касте
Посвященных. Вместе с начальством поднимался и он, "вечный путник, воин
дороги", как выразился однажды босс. Быть воином водителю нравилось.
В Южное Бутово они вернулись к четырем. Машина Немаляева и джип
сопровождения уже стояли возле дома. Охранник авторитета дал понять, что
принял к сведению, и приложил ко рту рацию.
- У меня тоже новости, - сказал Немаляев, доставая из бара бутылку
"Праздничного".
- Начинай.
- Я тебе рассказывал, что мы держим местную семью сотника, жену и сына.
Так вот, недавно его отпрыск ушел.
- Как это "ушел"? - замер с рюмкой Нуркин.
- Громко хлопнув дверью. У меня потери. Трое. Лучшие люди.
- Лучшие люди? Он же несовершеннолетний!
- В том-то и беда.
- Думаешь, его перекинуло?
- Первым делом он придушил свою маман.
- Нехорошо. Нашли?
- Трудимся, но надежды мало. Владя, этот юноща - настоящий профессионал.
Зубр. По почерку что-то вроде диверсионно-разведывательного подразделения.
- Надо было стеречь как следует.
- Ты не видел нашу гостиницу! Пять метров под землю, восемь телекамер,
сплошной бетон. Лучше стерегут только на Лубянке.
- Какая еще Лубянка? Мы же ее переименовали... Тьфу, да.
- Короче, одной базы мы лишились. Теперь они знают, где она находится,
- "Они"?
- Сойдутся, Влад, - мрачно сказал Немаляев. - Вопрос времени, не более. По
принципу "враг моего врага - мой друг".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг