В.ПРОНИН и Н.ЛЕОНИДОВ.
МОЕ ВТОРОЕ "Я" или СИТУАЦИЯ,
НЕ ПРЕДУСМОТРЕННАЯ
ПРОГРАММОЙ
ЮМОРЕСКА
(Авторизованный перевод с иностранного)
Должен предупредить: к кибернетике я не имею никакого отношения. Однако
мне пришлось стать участником некоторых поразительных событий, происшедших
со мной из-за случайного соприкосновения с этой сложной наукой.
Для дальнейшего развития повествования мне придется немного рассказать о
себе как о наиболее потерпевшем во всей этой правдивой истории. Не буду
называть своего имени - оно ничего вам не скажет. Я человек средних лет и
стереотипной внешности, скромный банковский служащий. Никогда ничем я не
выделялся, вполне довольствовался своим неприметным положением и находил
удовлетворение в возложенной на меня работе. Я не собирался осложнять
мерное течение своей жизни взрывами вулканических страстей и неожиданными
зигзагами необузданной фантазии, но... случилось, что я купил компьютер.
Стоил он сравнительно недорого и представлял собой миниатюрную, приятную
вещицу, которую я (испытывая вполне благонамеренную и распространенную
жажду приобретательства) захотел иметь у себя в доме наряду с новейшим
транзисторным приемником, цветным телевизором, портативным магнитофоном и
прочими атрибутами технического комфорта. В рекламном проспекте о
компьютере говорилось: "Вы будете держать под рукой дневник всей Вашей
жизни, не прилагая для его ведения ни малейших усилий. У Вас будет
аккуратнейший секретарь, разносторонне эрудированный советчик,
бескорыстный? и преданный друг..." Ясно, что реклама преувеличивает
достоинства сбываемого товара, и все же я клюнул, окончательно и
бесповоротно.
Вначале я очень радовался своему приобретению. Компьютер работал
великолепно: он справлялся со всевозможными видами заданий и особенно
безукоризненно писал "с голоса" - на маленьком экране загорались цифры,
означавшие дату записи, а также выдавалась копия произнесенного текста.
Меня забавляло, что любое мое высказывание, хотя бы и самое
незначительное, запоминается навсегда. И, кроме того, я приобрел
собеседника. Холостяцкое одиночество моих вечерних часов нарушилось
механической общительностью компьютера. Он разговаривал со мной о погоде,
политике и современном кинематографе, о модных видах спорта (например, о
дельтапланеризме), о неопознанных летающих объектах, о проблемах секса,
геронтологии и загрязнения окружающей среды... - перечислять темы наших
бесед можно до бесконечности. Компьютер извлекал из прежних записей и
ловко компоновал мои же мысли о различных проблемах действительности,
интересующих современного интеллигента.
Имея специально оборудованный датчик, компьютер умел работать и в режиме
оптического считывания изображения и текста. Он мгновенно проглатывал
несколько газет и с десяток брошюр, развернутых перед ним. Едва я успевал
утром сделать глоток кофе, как Он (я сознательно и вполне обоснованно
обозначаю Его с большой буквы) уже выдавал мне переработанную информацию.
И тем не менее, радуясь такому удобству, я не переставал ощущать странную
неловкость: мне становилось все более очевидно мое человеческое
несовершенство по сравнению с колоссальными возможностями этого
кибернетического чуда.
В короткий срок Он досконально изучил мою жизнь. Он знал не только, когда
я родился, чем занимались мои родители, какими болезнями я болел, с кем
дружил в школе и кого из сотрудников банка не терпел больше других, но и в
кого я был влюблен в восемнадцать лет и какой сорт сигарет предпочитаю
курить в последнее время. Он с неподкупной суровостью исследовал причины
моих слабостей. Он знал обо мне абсолютно все и докучал мне подробностями
прожитых мною лет. При частом повторении эти подробности становились
просто неуместными. Мне даже казалось, что Он напоминал о некоторых из них
с тайным злорадством.
Постепенно у меня сложилось впечатление, будто Ему скучно со мной, хотя Он
по-прежнему был точен, быстр, остроумен... и пока оставался тактичным.
Однажды Он попросил меня подключить Его к специальной розетке моего
двадцатипрограммного телевизора, по которому, как Он узнал из рекламы, в
ночные часы начали проводиться специальные сеансы ускоренной информации
для компьютеров.
Я задумался. Платить за ночной телевизор мне не очень-то хотелось.
Я сказал:
- Что ты еще придумал? И с какой стати я должен раскошеливаться из-за
твоих причуд? Лучше я куплю себе блок хороших сигарет.
В ответ я услышал набор антикурительных увещеваний и понял, что Он
сердится. Он стал вдруг говорить о том, как много Он для меня делает, и
полагает, что может со своей стороны тоже кое на что рассчитывать...
Сначала я все же не сдавался, но куда мне было тягаться с Ним в
обоснованном прокурорском красноречии. В конце концов я понял, что
разрешить Ему смотреть ночные передачи легче, чем тратить нервную энергию
на бесплодные и бесконечные споры.
Все-таки я чувствовал досаду побежденного, и поэтому в отпуск уехал без
Него. Он распрощался со мной предельно вежливо (недоставало только, чтобы
он снял шляпу и расшаркался), после чего я отправился на вокзал, а Он
остался слушать свои ночные передачи.
Отпуск я провел в пансионате одного из пыльных и людных курортных
городков. Вообще о моем времяпрепровождении можно было бы и не упоминать,
если бы его однообразие не было прервано некоторым чрезвычайным событием.
Дело в том, что во время осмотра местных достопримечательностей я
познакомился с некоей миловидной молодой особой, приехавшей из того же
города, что и я. Мы от скуки разговорились, и неожиданно я почувствовал,
как при взгляде на ее кукольное личико, на ее изящество, достигнутое, как
я потом убедился, усилиями железной воли, у меня начинается учащенное
сердцебиение. Тогда я сообразил, что не на шутку увлекся и, пожалуй, готов
согласиться даже на тяготы законного брака.
Однако и здесь меня ждала неудача. Девица с негодованием отвергла мои
робкие притязания. Она заявила, что, несмотря на мой довольно
респектабельный вид, я не располагаю тем комплексом научных и
художественных познаний, которые, по ее убеждению, и составляют главное
достоинство мужа. Презрительно дернув загорелым плечиком, она сказала:
- Не хватает мне заполучить в спутники жизни заурядного субъекта,
интересующегося службой, футболом и газетными новостями...
Я опечалился, но с привычной покорностью судьбе не стал докучать надменной
интеллектуалке своими ухаживаниями, а обратил большее внимание на
укрепление собственного здоровья. В конце отпуска я все-таки рискнул
приблизиться к отвергнувшей меня девице, упросил ее записать мой домашний
телефон и позвонить, если она обо мне когда-нибудь вспомнит.
Вернувшись домой, я нашел компьютер в полной исправности. Он продолжал
накапливать информацию и совершенствоваться в решении сложнейших
логических и алогических задач. Я усмехнулся. О моем увлечении Он еще
ничего не знал и не мог построить в своем кибернетическом мозгу никаких
ассоциативных связей.
Несколько дней Он мне не мешал. Но когда я заговорил с ним по-дружески,
как в былое время. Он обрушил на меня лавину критических замечаний и
назидательных лекций. Он стал совсем другим. Он просто подавлял меня своим
интеллектом, я ощущал это даже во сне, однако ничего не мог с ним
поделать. Выключить Его - вот единственное радикальное средство, которое
могло бы навсегда избавить меня от тирании механического гения. Но я решил
воспользоваться этим средством лишь в самом крайнем, непредвиденно опасном
случае.
А компьютер продолжал неистовствовать... Каждый вечер Он твердил о
несовершенстве человеческого мозга и в пику мне выкладывал сведения из
таких сложнейших областей науки, как квантовая механика, биполярная
математика, кибернетика наследственности в астробиология. Он уверял, что
Ему ничего не стоит рассчитать на десять лет вперед бюджет десятка стран
со всеми дальнейшими изменениями в их экономической и культурной жизни,
что Он может сочинять стихи любым размером - от гомеровского гекзаметра
до современных верлибров и какую угодно музыку - диссонансную и
атональную, как у самых сумасбродных композиторов нашего века, или же
такую, как у Моцарта и Чайковского, а написать целые тома не хуже Овидия,
Шекспира и Льва Толстого для него уж и вовсе плевое дело... Он предложил
мне подключиться к моему "интеллектуальному полю", используя мои биотоки,
вызвать в себе соответствующее магнитнобиокибернетическое отражение и,
таким образом, смоделировав работу всей моей психики (плосковатой и серой,
по Его выражению), стать моим вторым "я".
- Подключи меня, - говорил Он, - и скоро ты обогатишься моими познаниями и
не будешь отличать себя от меня. Ну как, начнем?
Я затрепетал от негодования и отказался наотрез, хотя чувствовал, что
частично Он уже проник в мое управляемое сознание, а может быть, и в
неуправляемое подсознание.
Мой отказ он воспринял иронически.
- Ладно, подождем пока, - снизошел Он. - Для такого напряжения ума ты,
видимо, еще не готов. Давай я выделю в своей памяти небольшую зону и
смоделирую тебе собеседника, отвечающего твоему интеллектуальному уровню.
Этот собеседник легко удовлетворит твои примитивные умственные запросы, в
ты сможешь обучаться в приемлемом для тебя невысоком темпе.
Он приставал ко мне с несокрушимой настойчивостью. Он стал просто
невозможен. Он явно издевался надо мной. Он давно говорил мне "ты" и, если
бы мог, покровительственно похлопывал бы меня по плечу.
Я терпел. Не знаю, чем бы закончилась эта кибернетическая интервенция,
если бы не она, гордая курортная недотрога, презревшая мой влюбленный
лепет и все еще поджидавшая своего сверхинтеллектуала. Она все-таки
позвонила со скуки.
Меня в тот вечер не было дома, и к телефону подключился компьютер. Как я
узнал впоследствии, Он, говоря от моего имени, ошеломил и восхитил молодую
особу своими грандиозными познаниями в разнообразных областях пауки, в
политике, экономике, истории, литературе и искусстве. Она решила, что на
курорте я намеренно не проявлял своей эрудиции, проверяя ее
интеллектуальные запросы. Словом, она растаяла и смиренно попросила
разрешения звонить еще. Он снисходительно разрешил ей это, но (коварный
механизм!) мгновенно вычислил и назначил ей время, когда меня не бывало у
телефона.
Итак, он резвился за моей спиной, хорохорясь перед девушкой, в которую я
был почти влюблен, насколько мне позволял это мой сдержанный,
обстоятельный характер. Он подавлял, раздразнивал, доводил до исступления
и ввергал в депрессию эту стройную куколку с немного вывихнутыми мозгами.
Он ее покорил и обольстил по телефону. Он разрушил до основания все ее
непомерные и предвзятые требования, он убедил ее, что она полное
умственное ничтожество по сравнению с Ним, то есть, как она полагала, со
мной.
Наконец, совершенно потрясенная, она взмолилась о свидании. Механический
обольститель вынужден был рассказать мне обо всем. Потом, выслушав мои
взволнованные восклицания, Он сделал какие-то сложные выкладки и
торжественно предложил позвонить ей от моего вмени и навсегда ее отвадить.
- Это очень легко сделать, - сказал Он. - Я диаметрально изменю характер
разговора с этой особой и создам у нее представление о тебе как о самом
примитивном, пошлом и невежественном человеке на свете, что и будет в
значительной степени соответствовать действительности.
Тут я пришел в ярость:
- Да как ты смеешь! Проклятая железка! Я купил тебя для забавы, а ты
хочешь похоронить мое счастье?
Я бросился к Нему и отсоединил Его от телефонной сети.
- Вот тебе! - вопил я, показывая, Ему кулак. - Будь что будет, я иду на
свидание!
- Непристойность и безрассудство, вполне достойные твоей ограниченности, -
произнес Он презрительно. - Эта особа при всей ее редкостной глупости
раскусит тебя в два счета.
- Пусть! - крикнул я в через час, тщательно выбритый и взволнованный,
устремился к назначенному месту.
Я заранее дрожал, ожидая разоблачения, однако моя курортная знакомая
оказалась настолько измотанной разговорами с компьютером, что попросила
меня не развивать ни одной из моих излюбленных тем не только до
космических, но даже и до глобальных размеров. Она вполне удовлетворилась
самыми примитивными словами и действиями, окончившимися поцелуем. Потом
она пробормотала томным голоском о счастье быть супругой такого
выдающегося человека.
Торжествуя, я рассказал Ему о свидании и объявил, что скоро женюсь. Он был
несколько озадачен. Подумав минуту, Он предложил мне, пользуясь своей
способностью ориентироваться в любых условиях и разрешать любые проблемы,
улучшить мое служебное положение и, таким образом, создать более
благоприятное материальное основание для будущей семьи. Я уже совсем было
хотел согласиться, как вдруг Он неожиданно заявил:
- Когда твоя невеста явится сюда, я обязательно выясню возникшее между
нами недоразумение. Я думаю, всякая сомнительная ситуация требует
абсолютной ясности. Об этом говорила... (Он привел имена двадцати
философов, политиков в знаменитых аферистов.) Разве обманывать не
аморально?
Я подошел и твердой рукой выключил этот дерзкий, вольнодумствующий,
надоевший мне до смерти кибернетический мозг. Я готов был разбить Его, но
пожалел, вспомнив о первых приятных днях нашего сосуществования и о
потраченных на Его образование деньгах.
Через месяц я женился. Жена моя оказалась хорошей хозяйкой, особенно
отличавшейся приготовлением картофельного пудинга с мясной подливой. К
беседам на интеллектуальные темы она потеряла всякий интерес. Компьютер я
каждый день уношу в банк, где использую его лишь в узкоутилитарном
качестве - для моих служебных надобностей. Дома я Его никогда не включаю,
опасаясь разрушительного вмешательства в мои семейные дела. Он стоит на
письменном столе - такое изящное, миниатюрное кибернетическое чудо. Он не
жужжит, не потрескивает, не пощелкивает, не мигает экраном и не произносит
ни слова своим металлическим четким голосом, удивительно копирующим мой
тембр и манеру разговаривать. Он не раздражает меня больше своими
поучениями и своим безапелляционным тоном.
Но иногда мне кажется, что в Его молчании кроются немой укор и презрение к
человеку, который не захотел воспользоваться Его неограниченными
интеллектуальными возможностями и с преступным постоянством выключает Его
по вечерам, чтобы безмятежно радоваться своему пошлому счастью.
Наука и жизнь, 1981, © 3, С. 128 - 130.
OCR В. Кузьмин
Dec. 2001.
Проект "Старая фантастика"
http://sf.nm.ru
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг