старших.
Когда Кривой позвал меня, я, разумеется, подошел. Но не слишком близко.
Никогда не стоит подходить к человеку слишком близко, ибо редко когда
можно сказать наверняка, что знаешь его намерения. Намерений Кривого я,
сами понимаете, знать не мог.
- А ведь ты не так уж преданно чтишь заповеди Баал-Зеббула, - сказал
Кривой после того, как несколько мгновений молча разглядывал меня.
Я не понимал, что он имеет ввиду. стоял и хлопал глазами и, честно
говоря, немного испугался. Кто его знает, Кривого, может он проповедник на
самом деле или связан с ними как-то, ведь говорил мне Урод... Но что я мог
сделать не так?
- Кто такой Баал-Зеббул, ты знаешь? - вопрошал Кривой.
Он лежал, вальяжно закинув руки за голову и улыбался, но глаза его
смотрели на меня очень серьезно и проницательно, как и всегда.
- Наш Бог. - сказал я.
- И это все, что ты знаешь о нем?
- Да ладно тебе! Я знаю все, что Урод рассказывал. О том, что
Баал-Зеббул - бог подземного мира, в котором мы живем, что он бог грязи и
гниения... ну, что там еще...
- Вот именно, грязи и гниения, - сказал Кривой, - Его еще называют
Повелителем Мух, знаешь почему?
- Не-а.
- Не стой там, как столб, садись со мной рядом, я тебе много нового
расскажу.
Я уселся на его ложе. В большинстве своем ложе это представляет из себя
старый матрас, полосатый, казенного образца.
Одеялом Кривому служат несколько курток. Я понял, что значили его слова:
"Ты не особенно чтишь заповеди..." Это потому, что я не гнию заживо,
как полагалось бы, что я даже не особенно грязный по нашим меркам. Но ему
ли говорить мне об этом, он сам даже на Урода не тянет.
- Наш Бог, - сказал Кривой, таинственно сверкая глазами, - Великий
Герцог Ада. Он вездесущ, ибо появляется перед людьми всегда, когда они
даже и не подозревают об этом, в образе мух.
Представь, Мелкий. в каждой мухе, что ты имел честь лицезреть, была
крупица сущности нашего Бога, он видел тебя постоянно и следил за тобой.
За тобой и за каждым. А где появляются мухи? Там, где падаль, где гниет
живая плоть.
И если твоя собственная плоть гниет, то мухи селятся на ней, выводят
личинки...
Кривой коснулся кончиками пальцев моей обнаженной руки, и я вздрогнул
от неожиданности.
- Представь, Мелкий, что Бог всегда с тобой, что он живет в тебе...
Я не знал, что и сказать.
- Вот повезло Уроду, правда? - продолжал Кривой, - Ему и стараться не
надо - мухи стадами за ним летают...
- Так не протянешь долго, - решился я высказаться, чтобы немного
оправдаться в его глазах, - Сгниешь и все. Хотя мужики наши и Урод тот же
водку жрут, а она гниению не способствует.
- Ну, не скажи. Гниение ведь разное бывает. Бывает гниение тела, а
бывает гниение души. Кто-то гниет снаружи, а кто-то изнутри. Урод , к
примеру, отмечен особым благословением, он гниет сразу со всех сторон. А
возьми того же Хряка - в теле его силищи немеряно, и проживет он лет сто,
если не убьют, конечно, крепкий и розовенький, зато душа его гнилая и
червями изъеденная. Так что он тоже верный слуга нашего господина... А,
Мелкий?
- Я пришел сюда ради него.
- А в чем заключается твое служение ему?
Тут я понял, что Урод был точно прав - этот тип действительно якшается
с проповедниками и, если так, то я пропал, потому что на его вопрос мне
нечего ответить.
- Ты просто мальчик, так ведь? Ты не исповедуешь культа.
Да! Урод был прав! Кривой и говорит точно, как проповедник, случалось
мне их слышать - они точно так же выражаются.
Эх, плыть мне по коллектору с такой же перекошенной физиономией, как у
сегодняшнего найденного мною трупа!
- Я не просто мальчик, ты что не слышал, что обо мне Урод говорил?..
Что мне делать-то надо?!
- Вот! - провозгласил Кривой, - С этого и следовало начинать!
Все. Я попался. Прощай свободная и беззаботная жизнь, прощайте старые
кирпичные своды, лабиринты ходов, тоннели метро! Теперь остаток жизни мне
придется делать то, что хочет Кривой! А то, что он будет заставлять делать
меня, я примерно знаю... Это я притворяюсь всегда, что глупый, наивный и
ничего не вижу никогда.
Я ведь вам правду сказал, что почти все подземные ходы изучил, и я
знаю, что под нашим миром - под нашим подземным миром - существует еще
один, мир, где живут истинные слуги Баал-Зеббула...
избранные, проповедники и сам Великий Жрец.
Я знаю, по меньшей мере, три дороги туда, но никогда, никогда у меня не
возникало желания туда проникнуть. Потому что я точно знаю, у проникшего
туда однажды, обратной дороги нет и никогда не будет.
Кривой один из тех. Кривой бывает там. Теперь я знаю это точно.
- Я научу тебя служить повелителю так, чтобы он был тобой доволен,
Мелкий. Урод говорил правильно - ты действительно избранный. Ты избран
повелителем для особенного служения.
Кривой посмотрел на меня пристально.
- Понимаешь ли ты это?
Я кивнул.
- Готов ли ты?
Я снова кивнул.
- Ты особенный еще и потому, что мир людей не отвергал тебя, как отверг
большинство из здесь живущих. Ни для кого не секрет, что многие с радостью
вернутся наверх, если кто позовет их вдруг.
Не зовут только, и никогда не позовут. Все это знают, а потому
предпочитают гордиться своим нынешним образом жизни. Ради того, чтобы
уважение к себе сохранить.
Вроде как - не вышвырнули меня, я сам выбрал образ жизни.
Ты не такой. Я тоже не такой. И есть еще много людей, которые сделали
выбор действительно сознательно и отдали всех себя нашему Богу... Только
они не здесь, Мелкий. Они там.
Кривой многозначительно указал пальцем себе под ноги.
- Еще глубже под землей. Хочешь пойти туда вместе со мной?
Должно быть, ужас все-таки отразился на моем лице, потому что Кривой
добавил:
- Да, там настоящий Ад. И любой обычный человек погибнет, если
спустится туда. Хряк, Михалыч, Урод даже . Они погибнут... Но в этом месте
Повелитель дарует огромные силы таким, как мы.
Силы достаточные для того, чтобы быть властителями мира. Всего мира,
Мелкий. И этого, и того, который наверху.
- Но никто не погибает в День Жертвоприношения, а ведь спускаются туда
толпы народа. Урод все время ходит и Хряк тоже... ему нравится.
- Это особенный день, Мелкий. В этот день сам Великий Жрец впускает
свой народ в святилище... Ты никогда еще не был на жертвоприношении?
- Не был. Меня еще не было здесь тогда...
На самом деле, я уже был здесь. Только Михалыч меня не пустил, сказал,
что нечего мне там делать.
- Это и хорошо. Нечего тебе смотреть из толпы. Ты пойдешь туда вместе
со мной. Как один из избранных... Хочешь?
- Хочу.
У меня вдруг сильнее забилось сердце и даже голова закружилась от
внезапно пришедшей в голову мысли, что ведь это сам Баал-Зеббул прислал за
мной Кривого!.. Прислал, чтобы наконец призвать меня к себе! Так чего же я
боюсь? За свою свободу? Да что такое свобода по сравнению с возможностью
служить ЕМУ...
Лично! ОН зовет меня, ОН, который признал меня своим сыном в тот день,
когда я заблудился. Разве я не говорил ему тогда, что сделаю для него все?!
Да, мне нравилось быть одиночкой, я не хотел даже пытаться стать одним
из тех, кто служит нашему Богу понастоящему... Но я должен, потому что я
избран. Я предназначен. А предназначение свое не выбирают. Ему просто
следуют.
- А кто ты там, Кривой? - спросил я осторожно.
Кривой только улыбнулся.
- Узнаешь. Здесь не произносится ни имен, ни званий. Я просто слуга
Его. Это единственное, что ты должен знать... пока.
Хотя костер еще горел, и было жарко, у меня почему-то мороз пробежал по
коже, и мне захотелось завернуться в телогрейку. Это от волнения.
- А сейчас иди спи, - Кривой столкнул меня со своего матраса, - У тебя
есть еще несколько дней. Подумай обо всем хорошенько.
Я поплелся к своей лежанке. Спать уже совершенно не хотелось, но мне
действительно просто необходимо было полежать в тишине и подумать. О
многом.
- Да, Мелкий! - догнал меня голос Кривого, - И о нашем разговоре никому
ни слова.
- Само собой.
Но ни о чем подумать в этот раз мне не удалось. Я уснул. Вырубился
сразу же, как оказался в горизонтальном положении.
Наверное, сказались усталость, сытный завтрак, ну и водка, конечно.
А когда я проснулся, уже день клонился к вечеру. Я был один. Те, кто
работали, еще не возвращались, а Кривой уже сгинул , по своему
обыкновению. Я, честно говоря, испытал по этому поводу большое облегчение.
Котел все еще висел над потухшими углями. Там еще было чего пожрать.
Я могу поесть и холодного, я не привереда, но, согласитесь, горячая
пища все-таки приятнее. К тому же я не тороплюсь никуда. Мои тоннели
подождут меня еще пару часов.
Мне Михалыча надо дождаться, убедиться, что с ним все в порядке, а то
всю ночь буду думать только о том, замерз он до смерти на этот раз или еще
не замерз.
Михалыч пришел. Закостеневший от холода, но довольный.
Сегодня подфартило так, как очень редко случается, поведал он мне,
какой-то новый русский кинул купюру в пятьдесят баксов.
Михалыч вертел ее в руках и не знал, куда спрятать. Еще бы! Попадется
на глаза Хряку - отнимет.
- Давай я спрячу, - предложил я ему.
- А где?
- У меня тайных мест до фига. Никто не найдет.
- А что за место-то?
- Я тебе покажу.
- Да нет, можешь не показывать. Тебе я верю.
- Я не к тому. Просто... ну, меня скоро здесь уже может не быть...
Михалыч встрепенулся.
- Да ну? никак домой возвращаешься?!
Михалыч постоянно уговаривал меня вернуться домой. С первого дня нашего
с ним знакомства. Как только узнал, что я из благополучной семьи, то
обругал меня по страшному.
И всякий раз ругался, пока не понял наконец, что я не просто глупый
подросток, сбежавший из дома в поисках приключений, что я навсегда здесь
останусь.
Мне, наверное, следовало бы сказать, что да, мол, я возвращаюсь к
родителям. И Михалыч был бы доволен и вопросов не последовало бы. Но не
мог я так сказать, просто потому, что столько раз твердил старику, что мой
дом - здесь! Что я сделал свой выбор, и он окончателен! Что он подумает,
что я сломался? Что мне слишком трудно самому заботиться о себе и жить
так, как мне в кайф? Нет, я не могу допустить, чтобы он так подумал обо
мне!
- Я не домой, Михалыч.
Я принес ему в миске горячего супа и сел рядом.
Михалыч жадно набросился на еду, и я уже начал думать, что он не
спросит... Но он спросил.
- А куда же?
- Я не могу тебе сказать.
- Что значит - не можешь?
Михалыч поставил тарелку на пол и посмотрел на меня подозрительно.
И мне пришлось рассказать. Взяв, конечно, с Михалыча предварительно
слово, что наш разговор останется между нами.
Старик выслушал все, что я сказал ему, и я заметил, как он поник.
- Вот до чего дело дошло, - сказал он после того, как я давно уже сидел
молча и ждал его слов, - Я знал, что так все и будет, я знал, что этим
кончится.
Внезапно Михалыч съездил мне ладонью по лбу. Довольно сильно.
- Ты понимаешь, идиотина, что подписал себе смертный приговор?! -
закричал он шепотом, - Довыступался со своей избранностью! Сколько раз я
тебе говорил!.. Эти жертвоприношения... Ты знаешь, кого они в жертву
приносят?.. Людей!!!
Честно говоря, я об этом догадывался. Жертвовать Баал-Зеббулу что-то
меньшее, было бы святотатством.
- Но ведь это люди сверху, - брякнул я, - Не наши...
Забыл я что ли с кем говорю? Это Уроду можно сказать не наши и Кривому,
но не Михалычу же!..
У Михалыча еще сильнее руки затряслись от моих слов, он смотрел на меня
так, что мне казалось - сейчас задушит.
- Не наши?! - проговорил он, наконец, - Да речь идет о твоих родителях,
о твоей сестренке ! Ты и их готов в жертву принести?! Что с тобой?! Ты
что, убийца?! Как Хряк?! Что значит, наши, не наши?! Все мы люди -
одинаковые! Всех нас матери рожали... Глупый мальчишка.
- Эти люди чуть не убили тебя, выгнали из дома, оставили на произвол
судьбы... а здесь тебя приняли!
- Это бандиты были! Не люди - бандиты! И те, к кому ты идешь - тоже
бандиты! Еще по-страшнее, чем те, которые наверху... Но у тебя теперь
выбора нету, - добавил он внезапно, - Если ты откажешься - тебя убьют.
Даже если домой вернешься, все равно найдут и убьют... Они повсюду. Они
где угодно найдут...
- А я отказываться и не собираюсь! - сказал я мрачно, - И все, Михалыч,
забудь о нашем разговоре. Если Кривой узнает, что я тебе все рассказал -
нас точно убьют. И тебя и меня. Понял?
Михалыч не ответил. Он отвернулся от меня и принялся доедать почти
остывший уже суп.
Я отправился уже к выходу, когда он внезапно окликнул меня.
Он заставил меня подойти, вдруг властною рукой притянул к себе и
поцеловал в лоб.
- Я буду молиться за тебя, - сказал он, - За твое спасение. Не вашему
дьяволу, а Богу! Тому, который на небесах, а не под землей!
Он оттолкнул меня и прежде, чем он вновь отвернулся к своей тарелке, я
увидел слезы в его глазах.
Мне нужно было, наверное, как-то утешить его, но я не знал как. Я
забрал его пятидесятидолларовую бумажку и рассказал, где спрячу ее.
Рассказал Михалычевой спине, потому что он так и не повернулся ко мне и не
сказал ничего. Так что и не знаю я, понял ли он, где я собираюсь прятать
его деньги...
Было еще не поздно, и я отправился в метро. Мне нравится сидеть в
тоннеле, в каком-нибудь уютном месте и смотреть на проносящиеся мимо
поезда. Я сижу все время в разных местах - так интереснее, но обязательно
у светофоров. Иногда поезда останавливаются и ждут зеленого света, тогда я
смотрю вглубь ярко освещенных вагонов. Разглядываю людей. И, порою, вижу
детей, прилипших к окнам - детей, с такими же жадными глазами, какие были
у меня когда-то. Когда-то я мечтал о том, как буду сидеть в тоннеле и
смотреть на поезда. Моя мечта сбылась. Но только вот удастся ли мне и в
будущем приходить сюда?.. Я не знаю.
Я сегодня чувствую себя, как новобранец перед своим первым боем, как
космонавт, готовящийся выйти в открытый космос... Я жду и боюсь того дня,
когда Кривой возьмет меня ТУДА.
Впервые за все время, что я здесь, я думаю о том, кто я на самом деле.
Осталось ли что-то, что связывает меня с этим миром наверху? Или я
действительно могу забыть о нем навсегда? И говорить, как Урод - моя жизнь
началась только здесь.
Раньше я не думал об этом. Раньше - остаться мне или уйти - зависело
только от моего желания. А теперь... Михалыч прав, конечно, выбора у меня
уже нет. Тем лучше, даже .
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг