Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   Ведь я уже приготовилась уехать! Вернуться в Москву!
   К своим сказкам, к друзьям, к маме! Я передумала жить с Юзефом, пока
смерть не разлучит нас... Конечно, можно было бы "передумать обратно", но
это потребует некоторого времени, ведь все рожденные под знаком Рака
знамениты своей медлительностью...
   - Может, не будем пока? Подождем? - робко попросила я.
   В кошачьих глазах Геральта из Ривии сверкнули недобрые "ведьмаческие"
   огоньки.
   - Панове! - крикнул он. -Попрошу минуту внимания! Мы - я и моя невеста
Анастасия - желаем объявить о своей помолвке!
   Свадьба состоится через месяц. Мы еще должны съездить в Париж и сшить
подвенечное платье...
   Все присутствующие озадаченно умолкли, а какой-то невысокий толстяк с
лихими - истинно-польскими, как у Леха Валенсы! - седыми усами подскочил
вдруг ко мне и принялся пылко целовать мои руки, возбужденно крича Юзефу:
   - Ну, удивил! Ну, удивил, пан Юзеф! Она же тебе во внучки годится!
   Удивил... За что только тебя женщины любят?
   Юзеф самодовольно усмехался.
   А я молчала и даже не пыталась отнять свои руки у усатого толстяка.
   А что я могла бы сказать?!
   СВЕТЛАНА.
   Светлана по прозвищу Золотая Рыбка, красивая девочка с длинными
золотыми волосами, в разбитых, потрескавшихся сапогах, в шубке из
искусственного меха, настолько старой и истертой, что она уже совершенно
не грела, в детской вязаной шапочке, без перчаток, с пятьюдесятью
долларами в кармане, шла по заснеженной темной улице: был поздний вечер,
падал снег, было холодно, но все же не настолько холодно, чтобы бывалая
"путешественница" Золотая Рыбка могла бы замерзнуть насмерть.
   Хотя... Замерзнуть насмерть, уснуть и не просыпаться больше - пожалуй,
это было бы для не сейчас самым лучшим выходом!
   Единственным выходом.
   Потому что вернуться назад, в подземелье, в Империю Рыбка не могла.
   А больше идти ей было некуда!
   Было бы ей лет двенадцать - как тогда, когда она сбежала из дома - она
решилась бы, пожалуй, обратиться в один из христианских приютов. Она знала
их адреса, потому что ей приходилось не раз возвращать оттуда детей...
   Но ей недавно исполнилось пятнадцать.
   Рыбка считала себя уже слишком взрослой для приюта!
   А потому - брела теперь без цели и без надежды, дрожа в своей убогой
вылезшей шубке, а снег шел все сильнее...
   Рыбке было грустно и страшно. Гораздо страшнее, чем в тот день, когда
она сбежала от матери и отчима! Тогда ее переполняли ярость, обида и -
возбуждение: ведь она решилась наконец на ПОСТУПОК! Ушла! Действительно
ушла!
   Доказала матери, что может обойтись и без ее фальшивой заботы,
обернувшейся - предательством. Тем более - было лето, тепло, на помойке
возле рынка было много ящиков с чуть тронутыми тлением, но еще вполне
годными в пищу фруктами, очень вкусными даже, а потом - ее заметили и о
ней "позаботились", хотя и здесь эта забота была совсем не бескорыстна, с
ней делали примерно то же, что сделал с ней отчим, но Рыбка была уже
умненькая, она понимала, что глупо ждать от чужих людей бескорыстной
заботы ( это мать должна была любить ее и заботиться бескорыстно, а не
пытаться удержать с помощью дочкиных прелестей этого грубого, вонючего
мужика! ), к тому же - то, что делали с ней здесь ( будь то Кривой или еще
ктонибудь из мужчин ) было почему-то совсем не так больно, как с отчимом,
а иногда даже и приятно! И потом она не без некоторого удовольствия даже
"промышляла" на вокзалах. Она ведь была красива... А потому - платили ей
больше, чем другим девочкам, она могла покапризничать и отказаться, ее
никогда не били, у нее даже "цивильный прикид" был, чтобы выполнять
разнообразные "особые задания". Правда, теперь, распрощавшись с подземным
миром, Рыбка поняла, что и у ее особого положения есть свои недостатки:
ведь она, в результате, ничего, совсем ничего не умела, кроме как
раздвигать ноги перед мужиками и ласково разговаривать с похищаемыми
детишками! Ее, например, воровать не учили: она была слишком заметна,
чтобы стать хорошей воровкой, слишком много притягивала к себе взглядов...
Правда, благодаря милому, располагающему личику и нежному голосу, она
легко входила в доверие к людям и могла по-мелкому мошенничать.
   Впрочем, в Москве она этим никогда не занималась, чтобы не быть потом
случайно узнанной кем-нибудь из пострадавших:
   опять же - слишком заметная, запоминающаяся внешность! Мошенничеством
Рыбка "развлекалась" во время летних "вояжей" по стране. И вряд ли теперь
она могла бы таким путем прокормиться...
   Да и стоило ли?
   Она ведь не любила ту жизнь, которую ей приходилось вести! Многим -
нет, большинству это нравилось! - были даже такие, кого влекла "романтика
свободной жизни", романтика коллектора, подземки, гнили и вшей! Кто,
подобно этому глупому мальчишке Мелкому, ради этой гнусной, грязной,
убогой, беззаконной, бесполезной, бессмысленной жизни бросали и любящих
родителей, и теплую квартиру с чистой ванной, кто считал себя "избранным",
специально созданным для этой жизни, кто стремился к ней целенаправленно,
кто приходил в "нижний мир", в Империю безо всякого принуждения! Короче,
были те, кому нравилась эта жизнь... А вот Рыбка ее не любила. И всегда
мечтала вырваться. И рассказывала себе на ночь сказки с хорошим концом.
Ну, вроде как - подходит к ней на улице представительный мужчина,
восхищается ее красотой, но не с тем, чтобы снять на ночь, а потому что он
- известный фотограф или кинорежиссер, разглядел в ней, помимо внешности,
еще и уникальную фотогеничность или актерский талант, все равно что, лишь
бы забрал ее к себе, сделал бы из нее звезду, а потом - пусть бы мать
увидела ее по телевизору и пожалела бы о том, что так плохо поступила с
единственной дочкой, и пришла бы просить прощения, и Рыбка бы ее простила,
обязательно простила... Или - другая фантазия: чтобы в Рыбку влюбился
благородный следователь, вроде Коррадо Каттани из "Спрута" ( Рыбка
смотрела этот фильм еще там, дома, и тогда она мечтала о том, чтобы
Коррадо Каттани оказался ее настоящим отцом, а теперь - она предпочла бы,
чтобы он в нее влюбился, спас бы ее, как он спас Титти Печа-Шалоэ, и
женился бы на ней!
   ). Потом место благородного комиссара занял некий вымышленный
"авторитет", который делал Рыбку своею подругой - он бы не разочаровался в
ней никогда, Рыбка могла быть верной, она только и мечтала всю жизнь о
том, чтобы быть верной кому-нибудь, чтобы быть кому-нибудь нужной! В
общем-то, благодаря этим мечтам Рыбка и была такой хорошей проституткой: в
каждом клиенте она видела своего потенциального освободителя и потому
отдавалась каждому со всей искренностью, с желанием понравиться, угодить...
   ...Но теперь этот путь был для нее закрыт!
   Теперь она не мечтала больше о фотографе, режиссере, Коррадо Каттани и
"авторитете", теперь ей было смешно и гадко вспоминать об этих своих
мечтах, теперь она не могла больше искать своего избранника среди
"клиентов", теперь у нее вообще больше не могло быть никаких клиентов,
потому что она знала, кто единственный избранник, потому что теперь она
могла любить по-настоящему и хранить верность - хотя бы памяти его! - и в
память о нем соблюсти чистоту своего тела, с которого былые прегрешения он
смыл бесстрастными, заботливыми, нежными прикосновениями!
   Венечка, милый Венечка!
   Когда Рыбка вспоминала о нем, она заходилась в слезах.
   Он смог понять ее и пожалеть!
   Он смог бы и оценить ее, и вытащить из этой грязи, сделать честной
женщиной, матерью семейства, окружить любовью и роскошью, каждый день
купать в ванне со вкусно пахнущей розовой пеной...
   Но Веника больше нет.
   А потому - лучше бы ей замерзнуть насмерть...
   Падал снег.
   Рыбка шла, горько плача и дрожа от холода, сама не сознавая, куда и
зачем она идет.
   А потом она услышала пение... Серебристые переливы нежнейших детских
голосов!
   Рыбка остановилась, прислушалась... Действительно, поют! Далеко,
правда... Плохо слышно... Но так поют, что сердце замирает в сладкой
истоме и кажется, что вся душа раскрывается, как цветок, навстречу этому
пению, а за спиной вырастают крылья!
   Светлана по прозвищу Золотая Рыбка, сама того не подозревая, была очень
музыкальна. Совершенно неразвитая в этой области ( ровно как и во всех
других областях, кроме секса, пожалуй! ), она, однако, обладала прекрасным
слухом и врожденным чутьем, заставлявшим ее замирать при звуках
классической музыки, и - спасаться бегством от музыкальных киосков,
истошно орущих фальшивыми голосами современных эстрадных кумиров.
   И сейчас, стоя на заснеженной темной улице, вслушиваясь в далекие
дивные звуки, Рыбка млела и таяла, чувствуя, как боль, грызущая ее душу,
превращается в сладостную тоску о нездешнем...
   Будучи девушкой практичной, Рыбка огляделась, ища источник дивных
звуков... Но ничто не указывало на близость театра или концертного зала,
да и сугробы, отражая звук, мешали определить его источник!
   Рыбка была настолько зачарована, что решилась спросить у спешащего
куда-то мужчины с елкой на плече и мандаринами в оранжевом пакете:
   - Извините, вы не знаете, где это поют? - робко спросила она, стараясь
не попасть в свет фонаря, чтобы убожество ее одежды не отпугнуло одинокого
прохожего. Он мог подумать, что она собирается попрошайничать...
   - Поют? - растерялся мужчина.
   Прислушался, повертел головой... И указал на другую сторону улицы:
   - Вон там поют! Видите? Костел Непорочного Зачатия. Там католики
сегодня Рождество празднуют.
   - Католики? - удивилась Рыбка. -А кто это?
   - Ну-у-у... Ну, иностранцы, поляки всякие.
   - А все поляки - католики?! - в голосе Рыбки зазвучала такая трепетная
надежда, что мужчина отступил от нее на два шага.
   - Вроде - да... Вы извините, я спешу...
   - Пожалуйста! Еще один вопрос!!!
   - Да?
   - Скажите, а костел - это церковь по-ихнему?
   - Да, это ИХ церковь, - мужчина специально сделал ударение на "их", но
Рыбка не поняла, почему...
   Мужчина ушел.
   Рыбка стояла в задумчивости, ощупывая в кармане пятидесятидолларовую
бумажку. Но потом - вздохнула, тряхнула волосами и решительно полезла
через сугробы на другую сторону улицы.
   "Ты - еврей?"
   "Нет, я - поляк..."
   "Католики? А кто это?"
   "Ну, иностранцы, поляки всякие."
   ...О церкви, о Боге, об ангелах она имела самое смутное представление.
О Баал-Зеббуле она имела куда больше сведений, чем о том, кому поклонялись
люди верхнего мира, во имя кого они носили золотые, серебряные и
аллюминевые крестики, чье тонкое лицо с огромными, сострадательными
глазами она могла видеть на надвратных иконах всех московских монастырей.
Но при этом - Рыбка знала, что люди верхнего мира платят священникам
деньги, чтобы те заказывали заупокойные молитвы об умерших. Можно было
даже заказать молитвы на целый год! Это, конечно, стоило дорого, но зато -
целый год любимое имя будет повторяться в молитвах во время
соответствующего обряда в храме. Какой в этом смысл - Рыбка не ведала:
похоже, люди верхнего мира считали, что молитва, произнесенная специальным
человеком в специальном месте, быстрее доходит до Бога и до того, чье имя
заказываешь поминать.
   У Рыбки было пятьдесят долларов.
   Она решила заказать заупокойную молитву по Венику.
   Пусть он - там, наверху - узнает, что Рыбка любит и помнит его здесь,
внизу...
   Костел возвышался над нею темной громадой: вытянутый, заостренный,
условно устремлявшийся к небу в едином порыве сотен молящихся душ!
   Он вовсе не был похож на православные церквушки, которых Рыбке немало
пришлось повидать в своих скитаниях:
   нарядные, в пестрых завитушках, с округлыми золотыми "луковками" и
ажурными крестами.
   Костел был величественен. Строен. Строг.
   В темноте Рыбка не могла видеть, что здание полуразрушено, в
строительных лесах, среди вагончиков и груд мусора - впрочем, даже если бы
она увидела все это, ничего бы не изменилось в ее восприятии, потому что
костел был прекрасен, а пение, несшееся из узких высоких окон, еще
прекраснее всего, что Рыбке приходилось видеть и слышать за всю ее
разнесчастную жизнь!
   Рыбка робко толкнула тяжелую дверь... Вошла... В первом помещении -
пусто... Какие-то стенды с фотографиями...
   Овальный фарфоровый медальон с фотографией красивой белокурой женщины -
это не могла быть икона, женщина была настоящая! - а такие медальоны Рыбка
видела на кладбище, на надгробных памятниках... Наверное, и эта женщина
умерла.
   Может быть, она похоронена здесь... Такая красивая! Такая молодая!
   С такой светлой улыбкой! Казалось, она улыбалась Рыбке, пытаясь
приободрить ее...
   Распятие на стене.
   Под распятием - что-то вроде умывальника, но - очень красивое,
мраморное.
   Рыбка склонилась, попила воды...
   Пение доносилось из-за вторых дверей, украшенных вверху стеклянными
вставками.
   Рыбка вошла в эти двери...
   Большой темный зал. Ряды скамеек. Никаких икон! Только - большая статуя
красивой девушки - Богоматерь, наверное, но почему без младенца? Перед
статуей - высокий стол, накрытый белой кружевной скатертью. На столе -
большая книга.
   Вокруг - елочные гирлянды, игрушки. Незажженные свечи в высоких
подсвечниках. Пение - увы! - не настоящее, а в записи, играет
двухкассетный магнитофон... И - ни одной живой души!
   Неужели они не боятся, что их обокрадут? Неужели они ТАК верят в силу и
защиту своего Бога?!
   Рыбка потопталась на месте.
   Ей неловко было долго оставаться здесь в одиночестве...
   Конечно, ее завораживала музыка, особенно - в купе с теплом и ароматом
еловых ветвей, но все же - если что пропадет, на нее ведь подумают!
   Она должна найти кого-то, кто хоть сколько-нибудь похож на священника,
кому она отдаст пятьдесят долларов с просьбой молиться за Веника столько
времени, на сколько этих пятидесяти долларов хватит.
   Рыбка пошла вперед, вдоль рядов скамеек... И вдруг увидела то, что до
сих пор закрывала от нее увитая ветвями колонна!
   Она увидела странную высокую скамеечку, за скамеечкой - углубление в
стене, а в углублении - две елки и много-много раскрашенных гипсовых
кукол. Таких красивых кукол ей никогда не приходилось видеть! Там был
высокий лысый старик с посохом, трое нарядных бородатых мужчин в коронах и
с вазочками в руках, трое других - тоже бородатых, но закутанных в шкуры,
и младенец ( почему-то не в люльке, а в корыте с соломой! ), и всякие
животные... Но лучше всех ( и больше всех по размеру ) была женщина,
прекрасная женщина, похожая на ту большую, которую Рыбка приняла за
Богоматерь, но лучше, красивее. И, если та просто стояла, чуть склонив
голову и ласково глядя на входящих, то эта - разрывала на груди одежду и
даже самую плоть, чтобы открыть свое сердце, пронзенное сразу семью
кинжалами! Это открытое и пронзенное сердце так удивило и напугало Рыбку,
что она снова расплакалась и, плача, потянулась к гипсовой статуэтке,
чтобы потрогать, убедиться, что ей не чудится весь этот кошмар!
   - Не надо трогать! Зачем ты трогаешь? Отойди оттуда, девочка, не надо
трогать, - прозвенел позади нее женский голос с нотками иностранного
акцента.
   Рыбка так испугалась, что дернулась и едва не свалила ту странную
высокую скамеечку...
   Женщина подхватила скамеечку и поставила назад.
   Она была молода, румяна и крепка, как налитое яблочко, очень странно и
очень скромно одета, в простое серое платье и черный же - платок? нет, не
платок это - с белым кантом.
   Волосы скрыты. Ни капли макияжа на лице. Из украшений только длинные

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг