пригождаются они.
Милиция на самом деле совсем не плохо информирована, лучше, чем многие
полагают. У меня все получилось, Мелкий.
Самому удивительно, что все так просто оказалось. Может, ты мой
талисман? Может, зря я тебя отпускаю?..
Смешно. Уже совсем не страшно. И даже не противно.
Просто смешно.
Мне захотелось сказать Кривому, что я все понял. Его манию величия,
желание насмехаться и унижать. Естественное человеческое желание искать
себе оправдания.
Но зачем мне ему говорить все это? Сам знает.
И я молча смотрел на него, когда он ждал от меня ответа.
Мент.
...Или - все врет? Быть может, сумасшедший?
...Все мы здесь сумасшедшие!
И даже если он не мент...
- Ну так я пойду? - спросил я.
- Иди.
- Я Светку возьму с собой.
- Кого?.. А, Рыбку! Забирай, от нее теперь толку мало, лежит и скулит.
Все равно верить ей нельзя - заложит при первой же возможности. За Венечку
своего... И что вы все нашли в этом педике?..
Знаю я, что и ты его спасти хотел.
Зачем, а Мелкий?
Я уже уходил, но я остановился.
Я оглянулся на него.
Эту картину я запомнил навсегда: обряженный в лохмотья, бледный,
грязный человек с лихорадочно блестящим черным глазом, сидит на полу, на
вшивом матрасике в сумеречном свете коптящей керосинки.
Самая большая лягушка в этом болоте.
Он в самом деле хотел, чтобы я ему ответил?
- Прощай, Кривой.
Рыбка почти не разговаривала со мной. Она была как будто неживая... И
все время смотрела куда-то в вечность и бесконечность полными слез глазами.
Получив свободу, я знал, что буду с ней делать, а она - не знала. И,
похоже, ей было все равно.
"Все пройдет, Светка!" - хотел я ей сказать, но, понимая, что не в
состоянии я ее утешить, я молчал.
Мы были с ней все еще вместе, но уже были так далеко друг от друга.
Я пытался рассказать Светке о том, что у меня есть дом, в котором нас
примут с ней вместе, что мать все поймет и не выгонит нас. Светка даже не
отреагировала на то, что обнаружилась моя гнусная ложь, о том, что меня,
якобы, выгнали.
- Нет, я не пойду, - сказала она. -Не хватало еще меня твоей матери.
Спасибо, конечно, но я как-нибудь сама...
- Куда же ты пойдешь?
- Не знаю еще. Но ты за меня не беспокойся, я не пропаду.
Не могу я за тебя не беспокоиться, неужели не понимаешь?
Что у меня осталось, кроме тебя?
И ведь у тебя, кроме меня, тоже никого нет! Почему ты об этом не
думаешь? Почему тебе все равно?
Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы ушли.
Мы слонялись по улицам, ночевали по вокзалам... Светка не раз говорила
мне уже: "Уходи!" - но я как-то все не мог.
Все тянул и тянул время.
Однажды я предложил ей пойти навестить Михалыча.
Я когда-то много рассказывал ей об этом старике... И она согласилась.
В нашем тупичке ничего не изменилось.
Когда мы пришли, был уже поздний вечер, и все были на месте. Хряк,
Лариска, Урод...
- О, гляньте, Мелочь приволоклась! - услышал я знакомый до боли голос
Хряка.
- Мелкий! - обрадовалась Лариска, улыбаясь жутковатой своей улыбочкой.
Я отметил, что за минувший год она лишилась еще двух зубов.
Урод сидел на своем матрасе и смотрел на меня мрачно. Я пришел ОТТУДА.
Урод, наверное, знал о произошедших в империи изменениях. Он всегда был в
курсе. по роже его заметно было, что изменения эти ему не нравились. Это
значит, что Кривому удается осуществить его замысел.
- А где Михалыч? - спросил я, тщетно пытаясь разглядеть среди тряпья
старика.
- Сдох твой Михалыч! - сказал Хряк с удовольствием.
- Еще прошлой зимой. Как ты свалил, так он и сдох. Околел от мороза...
Я повернулся и ушел.
- Пойду я домой, Светка. Прямо сейчас, - сказал я, когда мы вышли.
- Давно пора.
- Я могу что-нибудь сделать для тебя?
- Нет, не можешь.
И в этот момент я вдруг вспомнил!
Я попросил Светку подождать меня и снова спустился в колодец. В
последний раз теперь уже...
Я нашел то место, где спрятал когда-то пятидесятидолларовую бумажку
Михалыча. Она оказалась на месте. Год пролежала - и цела! Даже крысы не
нашли! Впрочем, место действительно надежное было.
Я отдал деньги Светке.
- На первое время. Чтоб пожрать было на что купить!
Светка деньги взяла.
Мы постояли некоторое время молча, друг против друга, глядя куда-то в
сторону.
- Ну, прощай, Мелкий! - прервала она молчание первой, потому что я,
наверное, никогда бы не решился.
- Может, увидимся еще...
- Может.
Так мы и расстались, как чужие. Даже не поговорив на по-человечески
напоследок. Она не захотела. И было у нее множество причин для этого.
Я вернулся домой после трехлетней отлучки.
Как в армии отслужил...
Мать, когда открыла дверь, сначала даже не узнала меня, а потом
схватилась за сердце, не думала уже живым меня увидеть.
Отец со мной просто не разговаривал несколько дней. Но потом - не
выдержал: наорал, ударил меня пару раз и простил.
Честно говоря, я не думал, что простит. Не заслуживаю я прощения.
И, может быть, мне легче было бы, если бы не простили меня, потому что
теперь я и не знаю, как скажу им, что снова собираюсь уходить... Нет, не в
канализацию, как вы могли бы подумать. Я скорее умру, чем еще хоть раз в
жизни в колодец спущусь... Как бы вам это объяснить? Был у меня когда-то
школьный товарищ, Мишка Котельников. Так вот, случайно встретились мы с
ним пару дней назад. После того, как он убедился, что я не привидение,
рассказал мне, что уходит весной в экспедицию на Урал, в "самоцветные
горы". Позвал с собой. И я согласился.
Думаю теперь вот, как родителям сказать.
Не мог же я объяснить им про все свои "славные подвиги"
- про Катюшу Алексееву, например... Или - про того старичка с газовым
баллончиком!
Не мог я им рассказать о том, что родственники обиженной девочки Оли,
очень захотев, сумели добраться даже до самого Сабнэка - "великого жреца"!
Не мог я объяснить им свои опасения... И свою уверенность в том, что -
чем дальше от Москвы, тем безопаснее будет мое существование!
Посоветовался я с Наташкой. Сестренка уже большая стала и умная. Не то,
что я... Ну, конечно, и ей я не стал всего рассказывать... Сказал только,
что в длительный поход собираюсь. На Урал.
В "самоцветные горы". Я думал, она на меня с кулаками кинется, а она от
смеха чуть со стула не упала.
- Кто бы сомневался! Мы так и думали, что ты опять подашься
куда-нибудь. Только вот не знали, куда, и как скоро ты не выдержишь.
Теперь, по крайней мере, все ясно. Но до весны-то ты никуда не пропадешь?
- Не пропаду, - сказал я, улыбаясь счастливой улыбкой идиота.
Я действительно был счастлив тогда...
И каким же я был идиотом, раз надеялся, что до весны...
Это случилось 24 декабря.
Задолго до весны...
Я возвращался домой. И не поздно еще было... Но уже темно. А в подъезде
свет не горел... Меня это, правда, не напрягло.
Настроение у меня было в тот вечер хорошее...
Я вызвал лифт. Стоял и ждал...
А он шагнул из-за угла. Тот мужик... Молодой. Высокий.
Жилистый. Очень сильный. Угрюмый холодный взгляд. Горькие складки в
углах рта.
- Лебедев Сергей Анатольевич, если не ошибаюсь? - тихо спросил он, а у
меня упало сердце... И язык отнялся.
Я молча кивнул.
- Мелкий? Такая у тебя кликуха была?
В его голосе не было угрозы, но я понял, что целым мне с этого места
уже не сойти.
...Кто заложил меня?
...Кривой?!!
...Он мог!
Я снова кивнул.
- Ну, а я - тезка твой: Сергей Алексеев. И Катюшка приходилась мне
женой. Если б не ты, она б в тот день домой вернулась...
Я судорожно глотнул и залепетал:
- Я не... Послушайте! Я...
Но он не стал меня слушать.
Я до сих пор не знаю, почему он не убил меня. Мараться не захотел?
Или - пожалел молодого дурачка? Хорошенькая жалость... Уж лучше бы
убил...
Не знаю, кто ему меня сдал.
Не знаю, добрался ли он до Слона с Мариком, или - меня одного
представили виновником...
И я не выдал его ментам, когда они пытались выяснить, кто меня
покалечил. Я сказал, что их было трое, что я их не знаю...
Я понимаю его. Он имел на это все права! И - самое святое человеческое
право: право Мести! Так должно было случиться... Это - кара... За все в
жизни надо платить... Я даже был готов к этому... Почти готов... Я даже
испытал некоторое облегчение, когда узнал обо всем... Когда пришел в себя
и мне сказали...
Во всяком случае, мне больше нечего бояться. И незачем ехать на Урал.
...Да и не могу я теперь на Урал поехать! И никогда не смогу.
Никогда. Никуда.
Мне бы инвалидной коляской научиться управлять - и то благо!
Мне врачи четко сказали, что ходить я не смогу уже точно. И - не ясно
еще, смогу ли я сидеть. Смогу ли полноценно владеть руками.
Я лежу в больничной постели и смотрю на замерзший каштан за окном.
Прошло всего две недели... Я еще не успел привыкнуть к своему
положению. Но у меня впереди целая жизнь для этого.
Конечно, я надеюсь... Я не могу не надеяться...
А вдруг, врачи ошибаются? Вдруг, я все-таки смогу встать на ноги? Ведь
мне всего семнадцать лет!
Мне всего семнадцать лет!!!
Будь он проклят!!!
Будь прокляты они все!!!
Ведь я всего лишь подставил ей подножку, когда она убегала...
ЭПИЛОГ
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ЧУДЕСА
НАСТЯ
В тот день впервые за зиму пошел снег...
Я улетала с Юзефом и Ольгой в Краков.
Краков ассоциировался у меня только со старым советским фильмом "Майор
Вихрь"... Я и не имела ни малейшего представления о том, что это за город,
что ждет меня там... Надеялась, что ждет меня счастье с Юзефом, венчание в
какомнибудь старинном костеле и рождение моего первого ребенка. Но, в
общем-то, сама не очень верила во все это... Ведь так бывает только в
сказках! Или - в любовных романах, которые и есть по сути своей - сказки.
Сказки для усталых, много переживших взрослых девочек.
Юзеф воспользовался своими старыми связями, чтобы побыстрее оформить
нам загранпаспорта. Не знаю уж, как ему это удалось: ведь все мы, особенно
- я, были замешаны в неприятных и странных событиях, тем более, что муж
мой до сих пор числился пропавшим без вести, потому что тело его до сих
пор не было найдено! Но - видимо, в современной России можно все... Теперь
я почти верю и в то, что раненого Джохара Дудаева могли вывезти в
Швейцарию! Впрочем, я не собиралась окончательно покидать Россию. И уж тем
более - менять российское гражданство на польское! Шило на мыло... Просто
- мне хотелось на время уехать подальше отсюда. Подальше от кошмарных
воспоминаний... Чтобы - забыть. И чтобы о нас все забыли. И чтобы не
расставаться с Юзефом.
Мама была в шоке, когда я рассказала ей все.
Конечно, не совсем все я ей рассказала... Только - про исчезновение
Андрея и про то, что собираюсь замуж за Юзефа, бывшего тестя Андрея, но
Юзеф не может прийти, чтобы цивилизованно просить моей руки у родителей,
потому что переживает сейчас тяжелое горе: от рук неизвестных преступников
погиб его сын.
Мама была в шоке...
И только поэтому, наверное, не воспрепятствовала моему отъезду с Юзефом!
А Юзеф - Юзеф стремился покинуть Россию как можно скорее... В панике
бежал из России... Словно его отступление могло хоть что-то изменить в
произошедшем...
Пепел его сына в изящной фарфоровой урне лежал на дне спортивной сумки,
которую Юзеф взял с собой в ручную кладь.
Самолет время от времени потряхивало - день выдался не слишком удачный
для полета - и я слышала, как на багажной полке над нашими головами по дну
широкой сумки перекатывается урна с пеплом Веника... От этого звука у меня
леденело сердце. И меня все время тошнило... Каким же мучительным был для
меня этот полет!
Впрочем, тошнило меня систематически с того дня, когда я обнаружила в
холодильнике голову Андрея. Я подозревала сначала, что я "посадила"
поджелудочную железу: это случается на нервной почве, от нервов даже
диабет случается, потому что поджелудочная - очень уязвимый и совершенно
незаменимый орган. Но потом в моем организме произошли еще коекакие
неполадки. И я начала подумывать, не беременна ли я... Я вполне могла
забеременеть от Юзефа в ту первую нашу ночь ( я говорю только о первой
ночи, потому что в другие ночи Юзеф старался быть "осторожным"! ). От
Андрея - нет, не могла, это я точно знаю. Мы с ним как минимум полтора
месяца близки не были! Если я беременна, то это - ребенок Юзефа. И очень
хорошо - я ведь хотела ребенка от любимого человека!
Впрочем, в тот день, в самолете, направлявшемся в Варшаву ( Юзефу
сначала надо было уладить какие-то дела в столице), я еще не была ни в чем
уверена, просто мучилась тошнотой, слушая, как перекатывается над нашими
головами фарфоровая вазочка с пеплом Веника. И я все поглядывала на Юзефа
- слышит ли он этот кошмарный звук?! Но Юзеф, казалось, дремал,
откинувшись в мягком кресле. Только руки с такой силой впились в
подлокотники, что суставы пальцев побелели...
Зато Ольга спала крепким детским сном, прижимая к себе плюшевого
бульдога - того самого, которого Андрей принес ей в больницу.
Польша - еще совсем не "заграница".
Конечно, у них все гораздо цивилизованнее, чем у нас.
Все очень вежливые, галантные, много очаровательных мужчин и
ослепительно-красивых женщин - правда, правда, в процентном содержании
больше, чем у нас в России, не знаю уж почему, может, тлетворное влияние
Запада сказывается! - недаром же в прошлом веке поляков называли
"французами севера".
Но все равно: Польша - еще не "заграница", и поляки, несмотря на
нелюбовь к русским ( и есть ведь за что - за почти двухвековую тиранию и
вмешательство в их интересы и в политику ), все равно остаются "братским
народом", братьямиславянами. Их речь похожа на нашу...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг