Все же Юзефа я понимала лучше!
А Веника я не понимала совсем...
А потому я гораздо больше сочувствовала сейчас Юзефу.
Не слишком-то повезло ему в жизни... Талантливый человек, но - одинок.
Жена и дочь - в могиле. Внучка - невменяема и неизвестно, сможет ли
когда-нибудь восстановиться. Сын гомосексуалист.
За внешней холодностью, за едкой иронией, за некоторой отстраненностью
- я чувствовала его страдающую душу!
Опять!!!
Но в этот раз, наверное, я не ошибаюсь...
"Она меня за муки полюбила..."
Да, именно так оно и было.
Но как великолепна следующая строка!
"А я ее - за состраданье к ним!"
Жаль только, финал грустный у этой красивой истории!
Глава 6
МЕЛКИЙ
Мы встретились с сэром Ланселотом на том же самом месте, что и в
прошлый раз. Он снова был в светлом костюмчике.
Уже в другом, разумеется, но опять-таки в светлом! Совсем ненормальный,
что ли?
- Что случилось с Андреем? - спросил он глухим голосом.
- Его убили.
- Это я понял уже, но почему, что случилось?
Я вкратце поведал ему все, что знал.
- Да... Теперь я понимаю. Но голову... Зачем?
- Не я это придумал. И не Кривой...
Пытаюсь еще оправдать своего патрона!
Венечка долго молчал. Сидел, опустив голову, и смотрел в одну точку.
- Это значит, теперь я должен?
- Теперь вы.
- А если я откажусь?
Теперь уже я молчал и ничего не отвечал ему. Он сам все понимает...
Надеется, конечно, что ему позволят остаться жить, да и то - надеется
потому только, что надежда, как известно, последнее, что покидает душу
человека. Не могу я дать ему надежду!
- Да, грустно умирать в восемнадцать лет...
Я даже вздрогнул - ведь это мои слова! - и холодная волна пробежала по
позвоночнику.
- мы придумаем чего-нибудь, - сказал я с усилием.
- Сабнэка вам придется убить, тут уж ничего не поделаешь, но потом...
Есть у меня одна мысль.
Венечка сидел по-прежнему глядя в землю, но я чувствовал, что он
слушает меня очень внимательно.
- Вряд ли получится, конечно, но ведь стоит попробовать.
- Пожалуй, стоит все попробовать, мне терять нечего.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
- Как тебя зовут-то, Мелкий?
Я несколько опешил.
- Как тебя на самом деле зовут? Ведь есть у тебя имя какое-нибудь
человеческое, или как?
- Се... Сергей...
- Ну, вот, так что у тебя за мысль, Сережа?
Я не могу допустить, чтобы его убили! Честное слово, не могу... Может
быть, крысеныш подвальный Мелкий и мог бы...
Поймете ли вы, что это значит - имя? Вот всегда говорят человек делает
себе имя, а не оно его. Но человек всегда ведет себя в соответствии со
своим именем. Можете ли вы себе представить, что Хряка, к примеру, зовут
на самом деле Валентином Викторовичем? Придет ли вам в голову так его
назвать? Не думаю, разве что в суде его так назовут. И вот, когда его так
назовут, то и станет он жалким, бесполезным, гнилым человечишком.
Подонком общества. А Хряк - это авторитет!
Хряк - это сила! Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать? Надеюсь, вы
понимаете, что крысеныш Мелкий и мальчик Сережа - это совсем разные люди.
Совсем!
Только вот кто я из этих двоих? Вопрос остается нерешенным. Как я сам
буду называть себя всю оставшуюся жизнь?
Мелким или Сергеем Анатольевичем Лебедевым? Мне надо решить это прямо
сейчас!
- Кривому нельзя допускать, чтобы убийца Сабнэка остался жить, - сказал
я. -Из того места, откуда вы должны будете стрелять, вам никуда не
убежать. Поймают. Спрятаться в другом месте вы тоже не сможете - негде там
больше спрятаться.
Так что единственное, что мы можем сделать, так это чтобы вы, с громким
индейским воплем, выскочили прямо туда... ну, туда, где все сидеть будут!
Застрелили Сабнэка, а потом, пока они еще не опомнятся, сразу бежали бы
туда, куда я вам скажу.
есть у меня несколько мест под землей, где вас никогда не найдут.
Только вам надо будет как следует дорогу запомнить, как туда добраться.
- Дорогу запомнить?! Там, внизу?!
- Ну, я же запомнил...
Против этого аргумента возразить было нечего.
- К тому же речь о вашей жизни идет.
- Стрелочки начертить можно, - размышлял Венечка.
- Ага, вот по этим стрелочкам они вас и найдут быстро!
- Да, действительно... Что-то я тупею не по дням, а по часам...
- Придется вам запомнить количество поворотов и всякие характерные
особенности.
Венечка посмотрел на меня с тоской.
- Ты мне покажешь все?
- Конечно... Сначала вы с Кривым поговорите, а потом уж я вас водить
буду. Только это... Вы бы из одежды что-нибудь похуже выбрали. Темное
что-нибудь желательно...
Венечку мое предложение весьма позабавило.
- Знаешь, Сереженька, я как-то не предполагал никогда, что мне
предстоят частые и длительные прогулки по канализации.
И соответствующим прикидом не обзавелся... К тому же, вполне может
статься, что мне никакие прикиды больше не пригодятся. Разве что белые
тапочки. Так что имеет ли смысл их беречь?!
Я подумал, что вряд ли Венечку станут сбрасывать в коллектор в белых
тапочках - разве что по личной просьбе влюбленной Рыбки - но, разумеется,
не сказал ему об этом.
История повторилась.
Я отвел сэра Ланселота к Кривому, где тот посвятил его в детали
предстоящей операции - как до того господина Крушинского. Единственно -
Венечка был в основном в курсе дела, и разговор у них получился
значительно более короткий.
Зато потом! Пришлось нам с Венеамином Юзефовичем полазить!
Тайное место, о котором я ему говорил, было тем самым знаменитым
заброшенным депо, с которым у меня столько связано!.. Столько глупостей.
раз уж я там умудрился потеряться, так там кто угодно потеряется, да и не
полезет туда никто, в здравом рассудке, разумеется.
Сам путь под землей был невероятно длинным и извилистым, если бы в
былые времена я не изучил его так хорошо, то, может быть, и сейчас
заблудился бы. А Венечка был просто в отчаянии!
- Я не смогу запомнить! Умру, но не смогу!
- Точно умрешь, если не сможешь, - сказал я загробным голосом.
Мы посмотрели друг другу в глаза и Венечка сказал:
- Ну, давай еще раз... С самого начала. только теперь я тебя поведу,
хорошо?
- Хорошо! - простонал я.
Куда он меня только не заводил!
Честно говоря, я тоже начал впадать в отчаяние. Более
неприспособленного к жизни человека, чем Вениамин Юзефович лещинский мне
видеть никогда не приходилось!
Он абсолютно не умел ориентироваться в пространстве!
Он не запоминал особых примет и поворотов!
Его фатально тянуло в опасные места!
Если б я действительно доверился ему, как провожатому, мы давно
задохнулись бы, провалились бы, утонули бы...
Мы прошли этим путем не один... И не два... И не три раза! Когда я мог
уже пройти там с завязанными глазами, когда у меня выработался уже
условный рефлекс, Венечка наконец произнес неуверенно:
- Кажется, я уже начинаю запоминать.
- Только начинаешь?
Наверное, мой голос был страшен! Ну, еще бы! мы не меньше суток уже
ползаем по одному и тому же месту, почти не отдыхая и не жрамши! Мало
того, Кривой еще может хватиться... Господи, за что мне это все?
- Может, еще раз? - спросил Венечка. -Последний?
- А может, нам съесть чего-нибудь?
- Здесь есть палатки поблизости?!
- Нет... Но здесь неподалеку овощной склад... Там можно чего-нибудь...
Венечка не дал мне договорить:
- Знаешь, что, ты иди, поешь, если хочешь, а я - переживу!
- Да, ладно, я тоже переживу.
Чем ему овощной склад не угодил? Я же не в помойку ему лезть предлагаю?
И мы прошли еще один раз. После чего у нас едва достало сил выбраться
на поверхность.
Мы сидели на куче жухлой листвы, с наслаждением вдыхая свежий вечерний
воздух. Ноябрь уже был... А тепло - и никакого намека на снег!
- Получится у меня, как думаешь? - спросил Венечка.
- Не знаю.
- Да, если смотреть правде в глаза, то вряд ли...
Ну, уж если смотреть правде в глаза! В очень редких случаях стоит это
делать, и уж не в этом - точно!
- Но ведь мы сделали все, что могли?
- Думаю, да.
- Так что... Чем бы не кончилось все... Спасибо.
- Не за что... А если получится все-таки... То придется тебе пересидеть
в этом депо пару месяцев как минимум. Еду я тебе таскать буду.
- С овощной базы?!
- Да хоть из ресторана! За твои бабки-то... Ну, мне идти пора, а то
хватятся. Надеюсь, увидимся еще!
- А я-то как надеюсь!
Мы смотрели друг на друга и не хотелось прощаться. Из мистических
соображений - вроде как, если не сказали "прощай", то обязательно
встретимся...
Венька улыбнулся и протянул мне руку. Которую я пожал.
Этим рукопожатием мы, наверное, все сказали друг другу, лучше, чем
любыми словами.
Мы можем быть уверены друг в друге.
Мы на одной стороне...
Глава 7
НАСТЯ
Юзеф укладывал Ольгу спать... Уже сорок пять минут!
А я ждала его на кухне с тарелкой остывающих оладьев.
Юзеф явно не торопился ко мне... Что он там делает так долго? Почему
она все никак не заснет? Гадкая, капризная девчонка... А Юзеф избалует ее,
как избаловал свою драгоценную Лану - так, что Ольга вырастет такой же
неприспособленной к жизни, как и ее мать! Если бы меня так баловали в
детстве, я бы, наверное, тоже...
Если бы меня так баловали! Если бы Юзеф...
О, Боже! Я ревновала его - к Ольге, к памяти Ланы. Я ревновала его к
его гневу и мести, я ревновала его к его сценариям, к его творчеству, к
его прошлому, к самой жизни... Я ревновала его ко всему! Наверное,
единственное, к чему я его не ревновала, была его трогательная любовь к
покойной Шарон Тейт. И Шарон была единственной женщиной, к которой я его
не ревновала, не могла бы ревновать, не осмелилась бы, и не только потому,
что она - умерла, была зверски убита как раз в тот год, когда я появилась
на свет, но еще и потому, что при жизни она действительно была самой
прекрасной. Я видела Шарон всего в одном фильме - в фильме ее мужа, Романа
Поланского. Фильм назывался "Бал вампиров" и был великолепной пародией на
фильмы ужасов. Наверное, я не смогла бы описать внешность Шарон, но я
помню то ощущение тепла, света и чистоты, которое дарила ее красота,
сиявшая с экрана. Нет, к Шарон Тейт я его ревновать не могла бы, но зато
ко всем остальным и ко всему остальному... Я хотела, чтобы он принадлежал
мне, мне одной! Чтобы все его чувства, все его переживания, все его
воспоминания, все его время, все прошлое и будущее - даже творчество! -
чтобы все радости и горести, все, все принадлежало бы мне! Я так хотела
быть с ним... Всегда... Я любила его...
Я его любила.
Я хотела, чтобы это меня он убаюкивал сейчас, мои волосы гладил, мою
руку держал в своих теплых чуть суховатых ладонях, мне на ухо шептал
ласковые, утешающие слова!
Пусть бы даже он был моим дедушкой...
Или - моим отцом...
Или...
Лучше всего было бы, если бы он был моим любовником.
А еще лучше - моим мужем.
Юзеф старше моего отца... Не представляю, что сказали бы мои родители,
если бы узнали! Но мне было бы все равно, что скажут мои родители, если бы
Юзеф снизошел до меня, если бы он увидел во мне женщину! Женщину, а не
глупую навязчивую девчонку, вторую жену ненавистного зятя, узурпировавшую
место боготворимой Ланочки, глупую навязчивую девчонку, которую он терпит
рядом с собой только ради Ольги! Прислугу для Ольги! Придаток к Ольге! Как
в старые добрые времена в нагрузку к дефицитным книгам или театральным
билетам вынуждали покупать какой-нибудь хлам... Так и Юзеф получил "в
нагрузку" к Ольге меня. Если бы Ольга не нуждалась во мне, Юзеф наверняка
послал бы меня куда подальше, ничуть не заботясь о том, что со мной дальше
будет!
Возможно, я могла бы разыграть сейчас карту "скорбящей вдовы" и
потребовать свою порцию сочувствия и утешений, если бы... Если бы Юзеф не
знал, что я терпеть не могла Андрея и собиралась развестись с ним!
Нет... Ничего у меня не получится! Он просто посмеется надо мной, если
узнает, как я его люблю! Я на два года моложе его Ланы... Возможно, глядя
на меня, Юзеф каждый раз размышляет о несправедливости судьбы, унесшей
жизнь его дочери и сохранившей сотни, тысячи ее сверстниц, и меня среди
них, в их ряду... Я для него - одна из сотен. Лана была единственная!
Теперь ее место заняла Ольга. Для своего отца я тоже - единственная, но
мамочку он все-таки любит больше, чем меня, а Юзеф, насколько мне
известно, не любил свою жену: их брак был чем-то вынужденным, неизбежным,
их семьи дружили между собой... Юзеф не любил свою жену. Он уважал ее, он
был с ней добр, но не больше. А вот дочь... Дочь он боготворил!
...Интересно, были ли у него любовницы? Были ли у него в жизни другие
женщины, кроме его жены?
Наверняка. Не мог он прожить пятьдесят восемь лет и познать за это
время всего одну женщину - свою жену! Он учился во ВГИКе, а ведь тогда
еще, в те годы, когда Юзеф был длинноносым и длинноволосым мальчишкой в
грубом свитере ( я видела его фотографию вгиковских времен и умилялась
несказанно ), тогда еще богемные нравы отличались некоторой легкостью в
подходе к вопросам взаимоотношения полов! А потом - он был удачливым
сценаристом, он много зарабатывал, он был достаточно популярен в
кинематографических кругах ( хотя в кругах зрительских сценаристы редко
бывают популярны - в отличии от режиссеров и актеров, сценаристы всегда в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг