Я спросил, уже зная заранее, что мне ответят: "Заткнись, Мелкий!" - но,
к моему удивлению, Кривой снизошел до объяснения, правда, очень туманного,
но все-таки оно звучало лучше, чем - "Заткнись, Мелкий!"
- Чтобы потом, когда ты скажешь: я исполняю указ Аластора, тебе верили
бы на слово, а не тащили за ухо ко мне, чтобы проверять. Чтобы тебя везде
пускали. Чтобы не задавался никто вопросом, какого черта здесь болтается
мальчишка безо всякого дела.
Что ж, резонно, я и сам задавался этим вопросом уже неоднократно... И
не только этим. Я поспешил воспользоваться снисходительно-милостивым
настроением Кривого, чтобы задать еще один вопрос:
- Кри... Аластор, а почему его имя Сабнэк? Что оно значит?
Имя Великого Жреца мне было известно со слов Урода.
Оно было странное, непонятное, нечеловеческое.
Я не любил это имя... Для меня Великий Жрец всегда был просто Великим
Жрецом.
- Сабнэк означает - растлитель тел умерших. Таково имя одного из
демонов... Низшего порядка. В средневековье "демонология" была одной из
важнейших наук... И имена демонов это наследие тех времен, плоды
многолетних исследований.
- Но ведь он не демон?!
- Конечно, нет. И я тоже - не демон. Хотя имя мое тоже оттуда.
- Значит Сабнэк - тоже титул?
- Вроде того... Великий Жрец зовется Сабнэком. Исполнитель Указов -
Аластором. Главарь бандитов - Валафаром.
Покровитель проституток - сутенер по-нашему! - Филотанусом.
- Какой идиот это все придумал? - невольно вырвалось у меня.
Кривой улыбнулся.
- Сабнэк.
Ну, вот! Ляпнул, как всегда...
- Но это похоже на какую-то дурацкую игру, - промямлил я, мысленно
обругал себя ищи и за слово "дурацкую".
- Это и есть игра. Игра, которую начал Сабнэк. А другие подхватили.
Заразились, как чумой... Эта игра придает смысл их существованию.
Заставляет видеть себя совсем не тем, что ты есть на самом деле. Ну, а
некоторые приняли игру потому, что она оказалась им выгодна... Она
позволяет управлять и выживать. Игра... А ты что думал?
Что я думал? Я ничего не думал! Я устал думать, я просто ждал, что
будет дальше.
Игра... С принесением в жертву живых человеков! Игра, придуманная
извращенцем, маньяком, шизиком, игра, в которую мы будем играть с ним
вместе, все вместе... Нет, я снова сплю! Я все никак не могу проснуться!
Святилище - пещера, тонущая в черном вонючем дыму коптящих факелов.
Дорога в Ад - глубокая яма, почти у самой стены, три метра в диаметре,
со скользкими покатыми краями, смотреть в нее жутко, гадко и
омерзительно...
Прихожане - человек пятьдесят пьяных, сквернословящих бомжей.
Прибегают ребятишки-попрошайки, устраиваются поудобнее, чтобы видеть
лучше, приходят их "мамаши", грызущие семечки, тихо переговариваются между
собой, тоже хотят посмотреть, как кино, телевизоров-то нет у бедняжек!
Какая-то старуха приводит малышек - "жен" Сабнэка.
Этих приводят по личному его указу, дети вдохновляют его, особенно -
маленькие девочки, целиком пребывающие в его власти, ему приятно, когда
ЭТО происходит на глазах у детей, когда они видят ЭТО. лица у девочек -
неподвижно-каменные.
Они смотрят в одну точку. Они изменяются, только когда появляется
Великий Жрец.
Великий Жрец? Вот это - Великий Жрец?!
Я начинаю дергаться в истерике, в конвульсиях не то смеха, не то плача.
Смешно, гадко, обидно до слез. Кривой кладет мне руку на плечо и сильно
сжимает ее, так, чтобы мне было больно, чтобы я пришел в себя.
Великий Жрец...
Здоровенный мужик с копной нечесанных черных волос, гривой спадающих до
самого пояса, одетый в драное женское пальто с засаленным меховым
воротничком и свисающими из-под подкладки комьями ваты, грязно ругаясь,
тащил за волосы жалобно хныкающую голую женщину. Похоже, ту самую, которую
мы похитили в Битцевском Парке... Ужасающе-грязная, голая, в синяках, с
искаженным лицом - теперь ее трудно было узнать.
А Сабнэк - он действительно был неестественно-огромен, огромен, как
орангутанг, как зубр, и так же неловок, пальто на нем угрожающе трещало
при каждом движении. Огромная лапища вцепилась в светлые - когда-то
светлые, а теперь, из-за грязи, неопределенно-желтые волосы женщины.
Его пришествие встретил рев и гогот, вопли, смех. Я не могу с
уверенностью сказать, кого приветствовала толпа:
Великого Жреца или пухлотелую голую женщину, которая постанывала, ползя
на коленях, обдирая колени в кровь.
...Нет, я не мог узнать в ней ту, розовощекую, в белой шубке, которая
так лихо скатилась к нам в овраг - юную мамочку, счастливую женушку - она
похудела и постарела за эти несколько дней...
- Помогите! Помогите! Помогите! - безостановочно верещала она,
извиваясь в громадных лапищах Сабнэка с черными от грязи, обломанными
ногтями.
Оглянувшись, я увидел малышек, "жен" Сабнэка, и на их лицах - те же
кровожадные, дикие маски ярости, как и у всех здесь, и они тоже ждут, они
смотрят на жертву горящими глазами, щечки розовеют, зубки блестят -
всеобщий экстаз!
Сабнэк наваливается на визжащую девушку, начинает методично насиловать
ее, женское пальто задирается, я вижу мохнатую голую задницу, ритмично
сокращающуюся, и, в такт движениям, он выкрикивает:
- Ты думаешь, ты - человек? Ты - тварь! Тварь! Никто из вас от меня не
скроется! Я вас всех... Всех... У меня сила! У меня - право! Вы думали,
нету меня уже? Вы думали, я хуже всех? вы думали, я вас не достану?
Потом выкрики сменяются бормотанием, а бормотание жалобными всхлипами,
которые даже самые сильные мужчины иной раз издают в момент соития...
Наконец, задергавшись, Сабнэк скатывается с женщины. Деловито оправляет
пальто и спрашивает каким-то почти что робким голосом:
- Еще кто хочет?
Хотели все.
Мерзкая солоноватая вонь выбрасываемой спермы заглушает даже смрад
горящих факелов.
Мне нехорошо... Кривой придерживает меня за плечо.
Сабнэк приближается к нам. Смущенно говорит Кривому:
- Когда я трахаю их баб, мне кажется, я всех их трахаю, тех, которые
думаю, что они - сверху... А когда мы до краев ее наполним - отдадим
повелителю. В ней - наша сила, наша жертва...
Кажется, в этот момент меня начало безудержно рвать, но никто не
обратил на это особого внимания.
- Не хочешь к ним присоединиться? - холодно интересуется Кривой.
Я трясу головой и исторгаю новую порцию желчи.
Хочу домой...
Наконец, поток желающих кончился.
Странно, что она все еще жива... Тихо стенает, свернувшись комочком,
обхватив живот руками.
Сабнэк возвращается из темноты, неся в руке тесак: такими пользуются в
мясных магазинах.
Ловким натренированным движением он сносит женщине голову. Голова
скатывается по покатому краю в яму...
Кажется, я догадываюсь теперь, почему из этой ямы так воняет!
- Перестань блевать, Мелкий! - шипит на меня Кривой.
- Или хотя бы блюй не в мою сторону!
Сабнэк поднимает обезглавленное тело над головой и начинает
раскручивать на ноги, сопровождая свои действия воплями:
- Причастие! Причастие! Примите мое причастие!
Кровь толчками выходит из перерезанных артерий, дождем крупных капель
осыпается вокруг Сабнэка, а все присутствующие - даже дети! - принимаются
подпрыгивать, протягивать руки, стараясь поймать как можно больше капель,
обмазывают этой кровью свои лица, слизывают кровь с рук...
Меня все еще рвет, хотя, казалось бы, нечем уже, желудок пуст и сух, и
мне уже кажется, что я сейчас просто вывернусь наизнанку.
Кривой выволакивает меня из пещеры, как мешок...
Неделю я болел. Есть ничего не мог... Потом Рыбка приволокла откуда-то
бутылку "Альмагель А" и заставила меня ее выпить - всю целиком. В составе
"Альмагеля А" есть какое-то обезболивающее... В общем, у меня так рот,
язык и губы онемели, что я еще дня два не чувствовал вкуса пищи, которую
впихивала в меня Рыбка.
А потом - полегчало.
- Да, Мелкий, ты меня все время поражаешь! - сказал мне однажды Кривой.
-Вот уж не думал, что ты так сильно отреагируешь. Все ведь были в
восторге! Даже дети... А ты?
Опозорил меня. Что с тобой такое, Мелкий?
Нет для Кривого развлечения приятнее, чем поиздеваться надо мной!
Наверное, только и дожидался того момента, когда я буду способен
воспринимать его слова...
Мне все равно! Пусть говорит, все что хочет...
- Если бы я знал, что ты заблюешь меня с ног до головы, а потом станешь
будить меня каждую ночь своими воплями, я бы, пожалуй, не повел тебя на
жертвоприношение.
Я не отвечал ему. Я мрачно смотрел в сторону.
- Настало время посвятить тебя в мои планы, - вздохнул Кривой. -А ведь
я даже не знаю теперь, способен ли ты воспринимать...
- Думаешь, я спятил? - спросил я злобно.
- Ну, что-то вроде того...
- Не фига подобного! Это вы все здесь спятили! Думаешь, я не знаю, что
это ты убил прежнего Аластора, а потом меня же и шантажировал!
Ну вот, понесло меня...
Я ожидал какой угодно реакции, только не смеха.
- Я тебя не шантажировал, - веселился Кривой. -Ты сам напросился. Мог
ли я отказать, когда меня так просят? ну и потом, мне нужно было, чтобы ты
слушался и не произносил свои вечные: "А почему?"
А прежнего Аластора действительно я убил.
Надо было... А потом - выволок на поверхность, чтобы не сразу нашли
его, а еще лучше - чтобы его не наши нашли, а "верхние". Кто мог подумать,
что не в меру любопытный Мелкий будет проходить рядом?
- А зачем ты убил его? - спросил я, про себя думая, что не к добру
такая откровенность.
- Мешал он мне. И время пришло... Мне хотелось стать Аластором. Чем
ближе к Сабнэку, тем больше знаешь. Тем больше возможностей у тебя в
руках. Сабнэк и без того доверял мне - называл меня Данталианом, вторым
человеком в его свите, в моем распоряжении были все проповедники - но мне
необходимо было стать именно Аластором: вторым человеком после самого
Сабнэка. и - утвердиться на этом, так сказать, посту... Чтобы меня увидели
и приняли. И чтобы потом мне проще было бы справляться... Мне, конечно,
далеко до этого маньяка. Но я и не собираюсь быть таким, как он. Конечно,
сабнэк придумал культ, Сабнэк объединил всех, Сабнэк смог их подчинить и
запугать каким-то образом. Но маньяк у власти - это, согласись, чревато!
Да и потом... Какие силы, какие возможности у человека, в чьих руках все
ниточки, все сведения, вся власть над этим миром - я имею в виду "нижний
мир". А Сабнэк растрачивает все свои возможности на эту мистическую
дребедень. Она, конечно, нужна, судя по всему... Хотя сложно судить. До
Сабнэка был воровской мир, но не было Империи бомжей. Она появилась-то не
так давно. С развалом Союза. А до того - их отлавливали, они не могли
концентрироваться по большим городам... Теперь же - это сила! Причем -
сила организованная, вопреки тому представлению, которое бытует у людей
"верхнего мира". Но пока это - секта. А мне нужна - мафия! Мне, дружок,
нужна выгода не духовно-экстатического, а самого что ни на есть
материального плана! И никаких отрубленных голов, затраханных насмерть баб
мне не нужно! И гарема малолеток - тоже не хочу... Пойми, Мелкий, из всего
можно извлечь пользу, если действовать с умом! Я не смог стать чем-то
значительным наверху. Но я могу стать самой большой лягушкой в этом
болоте! Для этого мне надо воспользоваться Сабнэковыми начинаниями. Но при
этом - убрать его. Он - видная личность.
Он у них в почете... И, знаешь ли, я не одинок в своем мнении! У меня
есть последователи.
Те, кто "поддержит мою кандидатуру", когда Сабнэка не станет. А еще мне
нужен ты, Мелкий. Славный, искренний мальчик!
Только скажи сначала, будешь ли ты со мной? Мне бы хотелось, чтобы ты
стал моим помощником сознательно, а не из страха...
- А что, у меня есть выбор?
- У тебя никогда его не было. Я только предлагаю тебе человеческие
условия. Сделку, если хочешь! Ты убьешь для меня Сабнэка. причем - не
таясь, на глазах у всех... Ты сделаешь вид, что не сознаешь творимого, что
убиваешь его в мистическом экстазе. Риск есть... Что тебя разорвут в
клочки сразу же. Но, возможно, я успею вмешаться и спасти тебя. У нас
считается, что, чем более дико ведет себя человек во время
жертвоприношения, тем ближе он к нашему Богу. Ты станешь пророком...
Пророком нового видения нашей веры! Чем-то вроде Никона у православных.
Ты хочешь стать Никоном, Мелкий? Мне ведь нужен кто-то такой... В ком я
буду уверен. Кто выйдет из-под моего крыла, но, при этом, я буду уверен,
что держу его в руках. Тебя я держу в руках, это я знаю. Я много про тебя
знаю. Ты на самом деле хороший мальчик. Любишь папу, мама и сестричку,
сюда попал по глупости. Романтики поискать захотел. Считай, что нашел!
Соверши подвиг. Избавь мир от чудовища. Если останешься жив - возможен
некий гешефт. К папе с мамой вернешься не бессеребренником, а удачливым и
состоятельным молодым дельцом.
Я судорожно сглотнул. И спросил шепотом:
- А если нет?
- Ну... Тогда судьба твоя будет печальна. Папу с мамой точно больше не
увидишь. И сестренку... Она у тебя, наверное, смазливенькая? Как и ты?
- Кривой!!!
- Да не переживай ты так... Совершишь подвиг. Будет что в старости
вспомнить. А мне же выгоднее тебя защитить! Я ж не просто так столько
времени на тебя угробил. Ты мне нужен.
Тебе они будут верить. И ты сможешь ввести себя в экстаз, и напророчить
такого... В общем, что я скажу, то и напророчишь.
Ну, так как?
Я молча кивнул. Страшно умирать в шестнадцать лет! Но этим я хотя бы
искуплю свою вину... А еще... Все-таки подвиг!
И, если Кривой не врет...
- Не вру. Кто ты такой, чтобы я тебе врал?
Неужели он мысли читает?
- Так у тебя все на лице написано, дурашка! Ладно, ладно, не разводи
плечи, как горный орел - прибереги мужество для другого случая.
- А скоро?
- Нет, не скоро. Я скажу, когда... И ты постарайся не облеваться в
ответственный момент, ладно?! Блюющему пророку никто не поверит. И не
вздумай болтать! Той же Рыбке... Я ведь все-все знаю. высоко сижу, далеко
гляжу... Предашь меня - я ведь вывернусь, а ты будешь умирать долго и
больно!
Хороший разговор. Вдохновляющие обещания. Мне кажется, чего-то
подобного я всегда ожидал... Знал я, что не просто так Кривой меня пригрел.
Первые дни после этого разговора я пребывал в возбужденном состоянии.
Жил предвкушением грядущего подвига, идиот... Морально готовился. И
физически тоже. Принес толстенную пластину пенопласта и часами метал в нее
нож. Мне кто-то сказал, что пенопласт по вязкости и сопротивляемости
ударам подобен человеческому тело.
Но Кривой не спешил.
Шло время.
От нечего делать я влюбился в Рыбку и воображал себе, как спасу ее, как
вытащу из этой клоаки, когда сам стану влиятельным и состоятельным -
короче, боссом!
Летом Рыбка предложила мне отправиться в путешествие "автостопом" (
только не на автомобилях - кто ж у нас нынче в машину бесплатно посадит
двух оборвышей? ), а на поездах и электричках. Я загорелся было... Но
Кривой меня не пустил.
Рыбка уехала.
Летние месяцы тянулись без нее невыносимо-скучно.
Потом наступил август. И - начались события!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг