шаг за шагом, а она медленно отступала.
Я видел, как румянец отхлынул от щек девушки, как ужас сверкнул в ее
глазах.
- Пустите... пожалуйста! - пробормотала она, прижимая ручки к груди, -
Пожалуйста...
Она хотела кинуться назад, но Марик уже был за самой спиной у нее, и
она ударилась о него, как о скалу.
Тут у нее, наконец, нашлись силы кричать. Один короткий вскрик - и
грязная лапища Марика закрыла ей рот.
- Быстро! - услышал я жесткий голос Кривого, - Тащите ее!
Откуда-то издалека я услышал - хрусть... хрусть... хрусть...
Идет кто-то третий - кто-то третий совсем некстати.
Кривой услышал шаги на мгновение раньше, чем я. Марик и Слон услышали
их еще на мгновение позже.
Жертва вырывалась. Молча и отчаянно. Я видел ее дикие, вылезшие из
орбит глаза. Слышала ли она шаги, надеялась ли на помощь?
Меня эти приближающиеся шаги вернули в реальный мир.
Первым моим движением был прыжок в сторону лаза, ведущего под землю, но
я тут же остановился и вернулся на тропинку, где Марик и Слон скручивали
жертву. Скручивали в прямом смысле этого слова - обрывком провода, который
они захватили с собой именно с этой целью. Нельзя чтобы жертва брыкалась,
когда ее будут тащить по тоннелям - еще вырвется и убежит, ищи ее потом.
Жертва извивалась, как змея, она ухитрилась укусить Марика за руку, тот
разозлился и ударил ее в солнечное сплетение так, что на какое-то время
она перестала двигаться.
Как раз в этот самый момент третий любитель ночных прогулок по лесу
съехал к нам в овраг. Это был пожилой мужчина лет шестидесяти, который
оказался очень бодрым и быстро соображающим.
Быстро - не значит хорошо. Вместо того, чтобы улепетывать, он кинулся
на Марика со Слоном, желая, вероятно, отбить нашу жертву.
Я уж подумал было, что он собирается их бить, но старик всего лишь
выхватил газовый баллончик. Марик получил в рожу струйку газа и с воем
рухнул на снег. Рухнул, дернулся и вырубился.
Слон, наверное, не совсем понял, что произошло. Увидев в лице старика
опасность, он кинулся на него, вышиб из руки газовый баллончик и стал
избивать его методично, по всем правилам, как учат в армии.
Девушка, оставленная на снегу, начала потихоньку уползать. Она медленно
приходила в себя, но даже в бессознательном состоянии, она уже уползала.
Ей связали руки, а ноги еще не успели и, повалявшись какое-то время в
снегу, она умудрилась подняться.
Слон бил старика, Марик лежал в отключке, Кривой, увидев, что жертва
пытается ускользнуть, вылетел из своего укрытия и кинулся за ней. За те
пару минут, что прошли со времени нападения на нее, жертва, похоже, вышла
из состояния первого шока. Наконец включился ее инстинкт самосохранения, и
она стала похожа на дикую кошку, а не на пухлую беленькую девушку,
перепуганную насмерть.
Когда Кривой появился у нее на пути, она со всего маху врезала ему
между ног. Кривой свалился с каким-то странным скрипом. Бедняга, я
представил себе, с какой скоростью жесткий кожаный сапог ударил его в
промежность и мне самому стало плохо.
Девчонке следовало бы бежать прямо - перепрыгивать через Кривого,
который был теперь безопасен, как младенец, и бежать, но она повернула
обратно. На тропинку. Туда, где стоял я.
Она меня не боялась. чего ей меня бояться, когда я ниже ее на целую
голову? И потом я перегораживал ей дорогу к дому.
К ДОМУ! К СПАСЕНИЮ!
Она бежала на меня, я не двигался с места. Я видел, как Слон оторвался
от старика, осознав, наконец, что жертва удирает, и кинулся за ней. Догнал
бы он ее или нет, я не знаю, наверное, у жертвы было пятьдесят процентов
шанса убежать от него, но я стоял на дороге, и я подставил ей подножку.
Просто потому, что она бежала, просто потому, что она бежала мимо меня,
просто потому, что я знал, что не должен дать ей убежать...
Она упала. Лицом в снег.
И тут же сверху на нее навалился Слон.
Жертва уже не сопротивлялась так отчаянно, и Слон скрутил ее достаточно
легко даже без помощи Марика.
Приковылял Кривой. Он посмотрел на нее - всю перекрученную проводом и
слабо шевелящуюся, и кинул Слону:
- Старика убей, он видел нас, и дружка своего подбери. Девицу мы с
Мелким потащим.
Старик был без сознания, наверное, он и не почувствовал, когда острая
сталь пронзила его сердце.
- Здорово мы наследили, - пробормотал Кривой, глядя как алое пятно
разливается по снегу, прожигая его до самой земли, - Нельзя возвращаться
тем же путем, откуда пришли.
Собаки наш след найдут.
- А че делать? - спросил Слон, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.
Лес был мертв. Следующий, четвертый любитель ночных прогулок не шел...
Пока не шел.
- Снимать штаны и бегать, - сказал Кривой, - быстро бери старика и тащи
отсюда подальше. Чтобы видно не было, снегом закидай, ветками прикрой.
шевелись!.. Мелкий!
Я стоял, как столб, и смотрел на них на всех, как истукан, соображая
очень медленно.
- Мелкий!!!
Я получил хорошую пощечину и моментально пришел в себя.
- Иди, закидай кровь свежим снегом. И чтоб следа от нее не осталось!
Я отправился выполнять поручение.
Брал снег в ладони, кидал в дымящуюся проталину и утрамбовывал. Я бы,
наверное, проделывал это до самого утра, размеренно и методично, если бы
не услышал приказ Кривого:
- Хватит!
Кривой схватил меня за рукав и потащил за собой. Куда-то в лес. В тихое
и темное место, где уже сидел Слон, валялся тихо постанывающий Марик и
неподвижно лежала жертва.
Лежала и смотрела на нас - то на одного, то на другого.
Кричать она не могла, рот ей заклеили пластырем.
Кривой пихнул меня в снег и сам сел рядом.
- Следы у лаза уничтожил? - спросил он у Слона.
- Да вроде бы.
- Закроют метро - пойдем через тоннели.
Я спросил у Кривого, сколько времени, и услышал, что четверть
одиннадцатого. Странно, с того момента, как жертва съехала к нам в овраг
прошло всего лишь двадцать минут.
Жертва съехала в овраг... Перед моими глазами, как наяву, предстала та
сцена. Она - вся беленькая, катился по скользкой дорожке, щеки горят
румянцем, глаза блестят, подхватывает шапку, норовящую упасть с головы...
Наверное, она потеряла шапку, когда боролась... Я повернулся и кинул на
нее быстрый взгляд - так, чтобы с глазами ее не встретиться - нет, в
шапке, правда шапка надвинута ей на самый лоб. Добрый Слон, наверное,
подобрал и нахлобучил как попало.
Я почувствовал себя безмерно усталым, каким никогда не был, даже после
далеких вылазок, когда, случалось, целыми сутками отдохнуть было некогда.
Я устал до полного отупения, я даже не мог закрыть глаза, смотрел в одну
точку, на черный ствол дерева прямо перед собой.
Слон закурил, и Кривой не мешал ему. Марик, вроде бы, начал приходить в
себя, он заворочался и забормотал что-то нечленораздельное.
В моих отмороженных мозгах робко бродила одинокая призрачная мысль,
которую я гнал от себя, зная точно, что она мне не понравится.
Этой женщине не дал убежать я...
Я буду гнать от себя эту мысль всегда, с переменным успехом. В
зависимости от обстоятельств она будет тревожить меня сильнее или слабее,
но навсегда она не уйдет никогда.
Марик приходил в себя долго и мучительно. Не знаю, почувствовала ли
душа убиенного старика, которая явно витала гдето здесь над нами, хоть
какое-то удовлетворение, но Марику было очень плохо.
Мы сидели долго, совсем закоченели, прыгали, грелись, растирали жертве
конечности, чтобы не случилось с ней чего раньше времени. Наконец, Кривой
дал команду собираться, и мы пошли, по той же самой тропинке, где шла наша
жертва, в сторону метро.
Место преступления теперь уже таковым не выглядело обыкновенный
притоптанный снег. Точно так же все было, когда мы сидели в засаде.
Я теперь преступник.
Почему-то, когда мы шли выслеживать жертву, я не думал об этом, как
будто забыл, что в верхнем мире то, что мы делаем - преступление, и
посерьезнее, чем воровство батона из хлебной палатки или телефонного
аппарата из какой-нибудь конторы. Все это я вообще никогда преступлением
не считал.
Интересно, если нас поймают, сколько мне дадут?..
Я - несовершеннолетний, так что - есть надежда, что суд отнесется ко
мне милосердно... Тем более, что смертную казнь и вовсе отменить
собираются! К счастью для меня, для Слона, для Марика, для Кривого... К
несчастью для того старичка с баллончиком и для нее... Для Катюши
Алексеевой...
Кривой и Слон тащили жертву. Марик плелся сзади. Помощи от него теперь
ожидать было трудно, уже хорошо, что его самого тащить не пришлось.
Меня послали вперед, чтобы знак дал, если кого увижу.
Я никого не увидел. Ни в парке, ни возле метро.
Кривой сам открывал крышки колодцев, проверял, куда можно спуститься, а
куда лучше не стоит. Наконец, он нашел один подходящий, в который мы и
полезли.
Колодец был не на самом виду, конечно, но и не так хорошо спрятан, как
хотелось бы. оставалось полагаться только на удачу, что нас не заметят.
Лезть в колодец с жертвой было настолько утомительным занятием, что все
мы даже вспотели. Осознав, куда ее тащут, девушка вдруг стала отчаянно
сопротивляться, насколько позволяли путы, конечно, но все-таки затолкать
ее в отверстие люка и не уронить при этом было не так-то легко. Наверное,
горьким опытом были научены Слон и Марик, когда брали с собой провод - не
будь жертва связана хорошо, мы бы возились с ней в два раза дольше. И все
равно пришлось бы обездвиживать ее каким-нибудь образом. Страх человека
перед канализационным люком, оказывается, способен заставить его творить
чудеса ловкости и изворотливости. Мы же, когда ступили на дно колодца, и
пошли вслед за телефонными кабелями, как выяснилось, здесь проходящими,
почувствовали огромное облегчение.
Мы были дома. Мы были дома, пусть еще полночи нам пришлось разыскивать
путь в наше подземное царство по бесконечным хитросплетением переходов.
Пусть мы натыкались иногда на тупики, из которых не было выходов, и нам
приходилось выбираться на поверхность. Мы дошли. А дойдя, свалились без
сил на блохастые подстилки. Все, и Кривой вместе с нами. Мы видели, как
проповедники, из числа самых приближенных к особе Великого Жреца,
развязали и уволокли нашу жертву - она уже не то что сопротивляться, идти
не могли - а потом, не знаю как кто, а я просто выключился. Как лампочка.
В подземельях нет дня и нет ночи.
Я не знаю, сколько я проспал, но, когда я проснулся, Кривого не было,
Слон все еще дрых, а Марик стонал и последними словами проклинал убиенного
старика. После пережитых приключений, я чувствовал себя в этом мире,
действительно, как дома. До того я по настоящему не был одним из тех, кто
живет здесь - я был еще вместе с Михалычем в нашем тупичке, а здесь я был
новеньким. И я боялся. Теперь я не боюсь. Теперь я один из них. теперь я
брат этим головорезам, нас связывает совместное преступление, а это
крепкие узы. Со всей подземной империей меня теперь связывают крепкие узы.
Мир людей для меня закрыт навсегда, даже мир канализаций мне чужой. Я стал
гражданином подземной империи. Настоящим слугой Баал-Зеббула. Я понимаю
теперь, зачем Кривой взял меня с собой. Я связан с ним теперь не только
этим злополучным газоанализатором, но и совместным преступлением, как с
Мариком и Слоном...
Только его я никогда не смогу чувствовать братом, никогда не смогу
по-настоящему доверять ему. Потому, что он втянул меня во все это, потому
что он всегда будет просто использовать меня так, как ему вздумается.
А раз уж я дома, то должен разузнать, что и как здесь расположено. Я
должен разобраться в путанице переходов, тем более, что заблудиться здесь
в принципе невозможно, особенно тому, кто, как я, умеет ориентироваться в
канализации. Здесь еще и от ламп светло плюс ко всему, их не выключают
вроде бы никогда.
Итак, я отправляюсь на разведку. Представьте себе огромный дворец со
множеством комнат. Смежных и раздельных и множество коридоров между ними.
Дворец, правда, был не королевский, а бомжовый, но схема, по какой он был
устроен, была примерно такой же. Я только начал разбираться в ней, как
меня отловил какой-то тип, который едва не убил меня, но все же не убил,
когда услышал имя Кривого. И то он соображал какое-то время, какого
Кривого я имею в виду, а когда понял, то очень развеселился. " Его зовут
здесь Аластор, - сообщил он мне и добавил мрачно, - С некоторых пор... Так
что называй его этим именем, и не шляйся здесь один!" Вот так!
Здесь даже побродить нельзя! Но я, по крайней мере, выяснил имя Кривого.
Аластор... Что бы это значило?
Итак, мне пришлось возвращаться назад, чтобы провести остаток дня со
Слоном за игрой в карты. Какая-то маленькая черненькая девчонка несколько
раз приносила нам еде и пиво в банках, ее лицо всегда было неподвижным,
как маска, и глаза ничего не выражали. " Кто она? - спросил я Слона, когда
девчонка принесла еду во второй раз. Слон посмотрел на меня непонимающе. "
Что значит - кто? Да никто!" "Ну, что она делает здесь?"
"Еду таскает, - хмыкнул Слон, - А вообще по метро ходит, милостыню
просит. Почти все местные бабы этим занимаются - ходят по метро с детьми."
" А детей где берут?
Свои что ли?" " Ты че, дурак?" Да, наверное, я дурак. " А кто такой
Аластор? - решил я перейти на другую тему." "
Слушай, Мелкий, заткнись, а! Достал ты своими вопросами!" Да,
определенно : или Слон начисто лишен такого вредного качества как
любопытство или просто боится рассказывать мне что-то. А почему боится? Я
же свой. Наверное, Слон придерживается мудрого правила - меньше знаешь,
будешь дольше жить.
Я долго жить не буду, это уж точно. Я больше не стал расспрашивать
Слона. Ни о чем. Хотя вопросов на языке вертелось множество, у меня к
концу дня даже голова разболелась от их количества.
Удивительно молчаливое существо этот Слон, все то время, что мы
резались в карты, он пару раз выругался матом - и все!
Кривой... ах, извините, Аластор, пришел за мной вечером и перевел на
новое место жительства. Насколько я успел понять систему расположения
империи, он вел меня к центру, и, чем дальше мы продвигались, тем больше
вокруг становилось людей. В основном это были женщины и дети, поэтому гам
вокруг стоял просто невообразимый. Именно тогда, когда мы шли, я впервые
назвал Кривого Аластором.
- Куда мы идем, Аластор?
Он обернулся и молча смотрел на меня несколько мгновений, потом ответил:
- Мне сейчас некогда заниматься тобой. Я отведу тебя к Рыбке... эти
оставшиеся две недели она будет заниматься твоим воспитанием.
- К какой еще Рыбке? - спросил я мрачно.
- К золотой. К исполнительнице наших желаний. Отстань, Мелкий, сам
увидишь ее. Это девчонка твоего примерно возраста.
Я чуть не плюнул с досады... Ненавижу девчонок!
Глава 7
НАСТЯ
Когда Ольга впервые рассказала мне о подземном мире, о людях и законах
подземного мира, о зале, о яме, о БаалЗеббуле, о жетвоприношениях, о
Сабнэке и его женах - когда она рассказала мне все это, обычными для нее
короткими и словно бы незаконченными фразами, глядя перед собой отрешенным
взглядом, когда она рассказала мне все это в первый раз, я испугалась.
Потому что я в это поверила!
Да, это звучало, как популярная фантастика, нечто среднее между
"Крышами" Фаулера ( только наоборот ) и "Оно"
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг