Елена ПРОКОФЬЕВА и Татьяна ЕНИНА
КНЯЗЬ ГРЯЗИ
ПРОЛОГ
ГОЛОВА В ХОЛОДИЛЬНИКЕ
Я не знаю, в какой момент своей убогой биографии я вдруг стала одним из
действующих лиц этой гнусной, жуткой и грязной истории.
В тот день, когда я обнаружила в холодильнике отрубленную голову своего
мужа?
В тот день, когда в нищенке, побиравшейся в подземном переходе на
станции Проспект Мира, я узнала дочь моего мужа ( его дочь от первого
брака, а значит - мою падчерицу ), четыре года назад похищенную, пропавшую
без вести и считавшуюся погибшей?
Или же - когда я приняла безумное решение выйти за Андрея замуж?
Не знаю...
Наверное, косвенно участвовать в этой истории я действительно стала со
дня свадьбы, но непосредственно соприкоснулась и осознала весь ужас
ситуации только в тот день, когда обнаружила голову Андрея в холодильнике.
Это было настолько неприятно, что сразу вышвырнуло меня из мира
фантазий и я оказалась в реальности... В странной и страшной реальности,
больше похожей на фильм ужасов, и в эту реальность мне оказалось куда
сложнее поверить, нежели во все свои безумные фантазии.
Было так...
Поскольку моя падчерица Ольга в свои десять лет не умела ни читать, ни
писать, а для полнейшей реабилитации после пережитого ее необходимо было
отдать в школу, причем, по возможности, в класс, соответствующий ее
возрасту, мой муж Андрей, с которым я к тому времени развелась почти, но
еще не окончательно, нашел для Ольги репетитора: очень милую старушку,
бывшую учительницу начальных классов - ее порекомендовали нам, как
человека, имеющего опыт в общении с трудными детьми. А Ольга, при всей
своей внешней покорности, была очень трудным ребенком, и человек, лишенный
соответствующего опыта, не справился бы с ней, будь он даже выдающийся
педагог. А старушка - справлялась, да так, что за две недели занятий Ольга
не только выучила азбуку, но и научилась читать простейшие тексты. Мы с
Андреем нарадоваться не могли на милейшую Лилию Михайловну, и я возила к
ней Ольгу каждый день, как в школу, к восьми тридцати утра, и отсиживала
на диване с книжкой время четырех уроков по сорок пять минут, плюс
десятиминутные перемены, проводимые Ольгой на кухне Лилии Михайловны, за
чашкой чая.
Так вот, в тот день я так же повезла Ольгу к Лилии Михайловне, и
отсидела на диване с книжкой - я как раз в очередной ( восьмой ) раз
перечитывала "Валькирию" боготворимой мною Марии Семеновой - а потом, на
обратном пути, я купила два десятка яиц и полтора кило очень хороших
копченых сарделек, и, войдя в квартиру, поспешила к холодильнику, чтобы
переложить яйца из ненадежной сеточки в судок...
В холодильнике лежала отрубленная голова.
Голова моего мужа Андрея.
Моего мужа и отца Ольги...
Лежала на большом блюде из английского столового сервиза и
страдальчески скалилась...
Крови почти не было. Даже странно... Такой аккуратный красный срез!
Чуть наискось... Черные сгустки на срезах сосудов...
Я захлопнула холодильник.
Наверное, мне следовало бы завизжать, как визжат в таких ситуациях
героини американских триллеров. Но в коридоре стояла Ольга. Ольга, которой
только недавно исполнилось десять лет, Ольга, которая и так пережила
достаточно, и не к чему ей было дергаться от моего визга и лицезреть
отрезанную голову отца...
Отца, которого она почти не помнила, но к которому уже начала
привыкать... Да и вообще - незачем ребенку видеть отрубленную голову, кому
бы эта голова не принадлежала до того, как ее отделили от тела!
Я захлопнула холодильник и вышла в коридор, вместе с яйцами в
ненадежной сеточке и сардельками в капроновой сумке.
Представляю, какое выражение было в тот момент на моем лице... И,
главное, цвет! Цвет моего лица наверняка оставлял желать лучшего. Я не
любила Андрея, много раз мне самой хотелось убить его, но голова в
холодильнике, на блюде из столового сервиза - это уж слишком!
Но Ольга, казалось, ничуть не удивилась моей бледности и выражению
ужаса на моем лице. Даже напротив - она словно ждала чего-то подобного...
Она словно знала, ЧТО я только что обнаружила в холодильнике...
Ольга серьезно посмотрела на меня своими громадными холодными глазами,
и - улыбнулась! Улыбнулась торжествующе и гордо!
И пошла в свою комнату...
А я осталась стоять в коридоре, с яйцами в сеточке и сардельками в
сумке, ошеломленная, напуганная, недоумевающая...
Да, Ольга очень трудный ребенок! При всей своей внешней покорности...
Правда, должна признать: мое участие в этой истории ограничивалось тем,
что я боялась, волновалась, переживала, делала глупости, попадала в
затруднительные ситуации и навлекала неприятности на головы всех, кто
окружал меня в этот период.
Так что вряд ли меня можно назвать ГЕРОИНЕЙ этой истории. Я была просто
действующим лицом. ГЕРОЯМИ были другие.
И я хочу сразу же предупредить: мало кто решится ПОВЕРИТЬ в эту историю.
Потому что в обыденном представлении обычных людей БОМЖ - то есть лицо
без определенного места жительства - полностью деклассированный элемент и
просто НЕ МОЖЕТ состоять ни в какой секте, НЕ МОЖЕТ подчиняться никаким
законам, НЕ ДОЛЖЕН поклоняться никакому Богу! БОМЖ существует вне закона,
питается со свалки - испорченными продуктами, изъятыми со складов, если,
конечно, успевает выхватить эти продукты из-под колес упрессовывающего их
бульдозера - одевается в то, что найдет в помойке или снимет с
припозднившегося прохожего, да и вообще - БОМЖи живут, как туристы, кочуя
с места на место, из города в город, сношаясь, рожая и умирая по пути...
Какая уж тут секта!
А уж если секта называется Империей, если внутри этой секты существуют
определенные иерархические порядки и даже обряды... А Бог зовется
Вельзевулом, Баал-Зеббулом, Баал-Зебубом, Повелителем Мух...
Вы скажете: "Прочитаю еще полторы страницы этого бреда - и брошу!"
И, скорее всего, вы будете совершенно не правы...
И, в общем-то, нет у меня права даже на то, чтобы записывать эту
историю. Потому что очень многого я до сих пор не понимаю! Да не стремлюсь
понимать. Потому что - страшно.
Потому что, хотя эта история имела некий финал, на самом-то деле ничего
не кончилось...
ЧАСТЬ 1
"Миллиарды гадких и отвратительных крыс всевозможных разновидностей
ежеминутно снуют, жрут и чавкают на свалках и помойках.
Триллионы мерзких, скользких, тошнотворных червяков и опарышей ведут
оживленную возню в почве и в мертвой плоти, зарытой в ней.
Сотни тысяч вонючих больных бомжей "озонируют" воздух в городах и
поселках.
Бесчисленное множество алкоголиков и наркоманов ежесекундно падают
лицом об асфальт и прочую твердь.
Триста шестьдесят пять раз в году туго всходит и стремительно заходит
солнце.
Это планета Земля!
Единственная планета во Вселенной, где читают "Хронику происшествий"!!!"
"Московский комсомолец"
("Хроника происшествий")
Глава 1
НАСТЯ
В тот день, 28 августа 1996 года, я сообщила маме о том, что собираюсь
развестись с Андреем.
Решиться на это мне было нелегко... Я хочу сказать, что нелегко мне
было не принять решение о разводе - я приняла его для себя нас следующее
же утро после свадьбы, я с самого начала знала, что когда-нибудь разведусь
с Андреем, что я не смогу жить с ним, что я не буду с ним счастливой -
нет, трудно мне было сказать об этом маме.
Ведь маме нравился Андрей. Всегда нравился, с самой первой встречи,
когда она сказала с тоскливым вздохом: "Вот бы тебе такого мужа!"
Наверное, маме нравился Андрей, потому что она его совершенно не знала.
Не знала его - настоящего. Не видела пустоты за привлекательной оболочкой
молодого, красивого, сильного "дельца", способного заработать, пожалуй,
при любой власти и при любом государственном строе, способного обеспечить
своей семье защищенность от всех жизненных неурядиц и беспечное
существование... Да, пожалуй, Андрей мог защитить меня от всего на свете,
от всего, кроме самого себя. А мама считала, что во всех конфликтах с
Андреем виновата я и только я. Она знала, что я не любила Андрея, когда
выходила за него замуж. Она считала, что это долг женщины - установить в
семье мир и добрые взаимоотношения. Приручить мужчину и заставить его
достойно служить жене и детям. Сделать так, чтобы ему было приятно
возвращаться домой вечерами. Чтобы он постоянно чувствовал себя
"самым-самым-самым". Чтобы он нуждался в своей жене - стать для него
необходимой и незаменимой! - стать единственной, но не в романтическом, а
в чисто житейском смысле. А если это не получается - значит, сама
виновата. Мама считает, что во всех семейных неурядицах виноваты женщины.
Глупые, ленивые женщины. Ведь семейная жизнь - это тоже труд... И по труду
бывает вознаграждение!
Мама считала, что единственное счастье для женщины, это - муж, по
прочности и надежности напоминающий пресловутую "каменную стену", и - пара
упитанных розовощеких малюток. И - не работать! Заниматься воспитанием
детей...
Как будто это - самое интересное в жизни... Мама настояла, чтобы я
получила высшее образование, потому что "так принято в хороших
интеллигентных семьях - таких, как наша семья", но мама не хотела, чтобы я
работала. Потому что сама она никогда не получала удовольствия от работы,
она работала даже не для заработка ( отец всегда хорошо зарабатывал ), но
для сохранения репутации умной, активной интеллигентной женщины потому что
"так было принято" в те времена, а теперь - это далеко не так уж
обязательно, и даже напротив...
Она мечтала, чтобы я хорошо вышла замуж.
И ей нравился Андрей... Наверное, потому что она его не знала, не
желала знать, не видела его сущности, не желала видеть, ведь она была
уверена, что любая женщина сможет изменить и подчинить себе любого
мужчину, если захочет как следует, изменить, действуя вкрадчиво, лаской и
бесконечными похвалами, как "капля камень точит". Если захотеть как
следует - можно всего добиться. Мама не понимала, почему же я не хочу!
Ведь мы с Андреем - такая великолепная пара! Так хорошо смотримся
вместе! Все знакомые завидуют... Все женщины бросают на него искоса
исполненные томного вожделения взгляды... Андрей - высокий, статный,
широкоплечий, с упругими мускулами - почему, интересно, все женщины, даже
моя мама, так помешаны на мускулах? Ведь в наше время физическая сила -
далеко не главное... Андрей - еще молодой, но уже достаточно зрелый
мужчина, был женат, но, к счастью, не разведенец, а вдовец, очень
обеспечен и очень перспективен. Что я еще могла желать? Чего еще я вообще
желать осмеливалась?!! Я вышла за него замуж и у меня сразу появилась
роскошная квартира, бриллианты, вечерние платья, соболья шуба и своя
машина, которую я, правда, боялась водить, а потому ездила в метро, а в
метро я боялась надевать соболью шубу и бриллианты, а потому - в них я
появлялась только в гостях. У мамы.
И - у омерзительных, тошнотворных, тупоголовых друзей Андрея, чьи жены,
так же одетые в шубы и украшенные бриллиантами, едва ли закончили среднюю
школу, не могли связать двух слов, громко чавкали за столом, но при этом
смотрели на окружающий мир с неизменной брезгливостью, считая, что именно
брезгливость во взгляде и кисло скривленный, густо напомаженный рот
являются несомненными признаками принадлежности к высшему свету. И с этими
женщинами я должна была общаться!
Да, вот еще: за год семейной жизни я дважды побывала на Канарах! И там
- те же друзья и те же жены, и - не было даже отдушины в виде московских
моих друзей, в чьих нищих квартирках я находила иногда прибежище и
отдохновение... А мама не желала понять, от чего я бегу и почему я столь
эгоистична, что думаю только о своем душевном благополучии и не забочусь о
физическом благополучии будущего ребенка. "Ребенку нужны витамины. У
ребенка должен быть апельсин.
Причем каждый день. Ты сможешь заработать ребенку на апельсин?
Сомневаюсь!
А потому, твоя работа - удачно выйти замуж! И сделать так, чтобы муж
тебя любил!"
И я вышла замуж за Андрея.
Ему было тридцать три года, мне - двадцать шесть.
Мы были знакомы полтора года. Кажется, он был в меня влюблен... А мне
он казался самым подходящим изо всех претендентов. Во-первых, он нравился
моей маме! А во-вторых, трагедия, произошедшая с его первой женой и
ребенком, окружала его личность неким романтическим ореолом. А я отношусь
к тем женщинам, которые, подобно шекспировской Дездемоне, могут "за муки
полюбить"!
...И как же ликовала моя мама, когда я все-таки это сделала: удачно
вышла замуж, вышла замуж за Андрея! Ей все время хотелось, чтобы я
доказала всему миру, а прежде всего - ее знакомым, что я - "не хуже
других". И - все никак не получалось...
Дочери ее знакомых с первого раза поступали в МГУ и ИнЯз. Я же - со
второго в задрипанный педагогический.
Дочери ее знакомых после института быстро делали карьеру и получали
много денег. Я же после окончания института пристроилась работать в
газету, где было очень интересно, но платили мало и крайне нерегулярно.
Как же измучилась бедная моя мама! Ей АБСОЛЮТНО нечем было похвастаться!
Внешность у меня самая обыкновенная... Правда, дочери ее знакомых тоже
красотой не блещут, но у них хотя бы были влиятельные любовники, а я - все
ждала чего-то или кого-то, рискуя остаться старой девой. Был у мамы
краткий миг торжества, когда я написала и опубликовала книгу -
повесть-сказку для детей среднего школьного возраста, двести сорок страниц
машинописного текста, сплошных принцесс, драконов, воинов, магов и прочих
эльфов с гоблинами... Мне даже заплатили за эту книжку 500 долларов! Очень
мало, конечно, я и сама понимаю... Но я ведь далеко не гений! Не Астрид
Линдгрен, не Тувве Янсен и уж тем более - не Толкиен! Да и других
предложений печататься не было, национальным бестселлером книга, как вы
понимаете, не стала, а другие повести-сказки легли мертвым грузом на дно
нижнего ящика моего письменного стола. Так что книга не могла стать
настоящим доказательством того, что я "не хуже других"! А вот брак мой с
Андреем мог стать именно таким доказательством. И стал им, когда я
вышла-таки замуж, повинуясь мамочкиному понуканию... Ведь ни одна из
дочерей маминых знакомых не была замужем! Все жили во грехе. И теперь мама
могла говорить, что для нее в воспитании дочери главным было - мораль и
нравственность. И, в результате этого воспитания, дочь, будучи непорочной
девой в двадцать шесть лет, сделала блестящую партию и переехала жить в
роскошную квартиру ( в новом кирпичном доме с подземным гаражом - такие
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг