скоротечной схватке, чем с риском для жизни вылавливать их потом по всему
побережью.
Вслед за правителем в тень леса вошли остальные члены отряда,
остановились, давая глазам время привыкнуть к полумраку. Смертоносцы тем
временем активно бегали между деревьев, невозмутимо сбивая своим телом
невысокие чахлые кустики. Туземцы ничем, кроме мысленных угроз себя не
проявляли.
Затем отряд очень медленно двинулся дальше вперед, настороженно
поворачиваясь на каждое движение. Несколько раз арбалеты едва не выпустили
свои болты по шелохнувшимся на ветру ветвям или внезапно распрямившейся
ветки - но туземцы усвоили полученный урок, и попадать под выстрел не
собирались.
Дважды братья по плоти натыкались на натянутые между деревьями сети -
смертоносцы, не побрезговав чужим добром, тут же их съедали. Один раз
самка - хозяйка уничтоженной ловушки - попыталась возмутиться, испустила
импульс ярости, угрожающе приподнялась над лежащем посреди небольшой
полянки камнем. Однако Навул, воспользовавшись случаем, тут же вскинул
оружие - и она исчезла.
- Обходим камень с двух сторон, - негромко приказал правитель, мысленно
попросив поддержать атаку парализующими импульсами, но дикарка оказалась
живучей и успела ускользнуть еще до того, как двуногие охотники
стремительным рывком выскочили на поляну.
- Ладно, - мысленная речь, предназначенная туземцам, была ясной и хорошо
слышимой всем вокруг: - Рано или поздно мы найдем и уничтожим всех!
Вокруг пришельцев заколыхалась густая пелена ненависти. Кажется даже,
дикари захотели ринуться на наглых людишек со всех сторон одновременно, но
кто-то из наиболее осторожных пауков вспомнил про болевой шок,
накатывавшийся на всех обитателей леса после каждого арбалетного выстрела,
и восьмилапые передумали.
А вот камень на поляне Найлу приглянулся. Высеченный из гранита в форме
конуса, он возвышался метра на три, из-под самого его основания вылезали
тонкие ветви молодой ивы, вокруг чавкало небольшое - метров десять в
диаметре, и неглубокое - по колено, болотце. Видимо, в этой выемке после
дождей накапливалась вода, мешая укорениться обычным деревьям.
- Если отвалить и откатить камень, - вслух прикинул правитель, - то
посреди поляны для молодой Богини будет вполне достаточно места. Немного
воды ей только пригодится. Она не тонкий клен, чтобы из-за этого
зачахнуть. Когда вырастет, сама доберется корнями до пропитанных речной
влагой подземных слоев. Пожалуй, здесь ей будет хорошо...
Он оглянулся на братьев, но возражений ни от кого не последовало.
- Тогда уходим назад, и после обеда приводим сюда землекопов, - сделал
вывод Найл.
К моменту их возвращения Назия успела перевести на берег все девять кирок
и приставила к каждой из них моряка для работы - она хорошо понимала, что
во враждебном лесу самим братьям будет не до рытья.
- Шериф, оставьте у Семени пару человек и пару смертоносцев для охраны, а
всех остальных стройте для штурма, - приказал правитель, когда была
доедена последняя запеченная на углях рыба. - Жуки-бомбардиры где?
- Пока мы ползали по второму небоскребу, жуки успели занять свои места в
трюмах и вроде как даже пристроились спать, - ответил шериф. - А какова
цель атаки?
- Лесные заросли, Поруз.
- Но ведь вы только что вернулись оттуда? - удивился северянин. - И там
никого не было.
- Жаль, что ты не умеешь видеть на ментальном плане, шериф, - вздохнул
Найл. - Иначе ты смог бы заметить много интересного.
По счастью, братьев по плоти использовать внутреннее зрение Посланник
Богини научил, и сейчас они не хуже него различали множество ярких точек,
скопившихся вдоль кромки леса. Перенеся позор изгнания с части своих
владений, туземцы горели желанием более не пускать иноземцев под кроны
леса. На глазок правитель оценивал численность племени никак не меньше
сорока пауков - хотя, возможно, сюда явились не все.
- Мы не хотим войны! - снова обратился Посланник Богини к скрывающимся в
зарослях смертоносцам. - Мы хотим мира! Позвольте нам посадить в вашем
лесу новую Богиню, и мы накормим всех досыта, и будем кормить, пока не
отправимся в обратный путь.
- Он опять назвал нас пожирателями тухлятины! - немедленно возмутились
дикари. - Смерть чужеземцам!
Найл сделал еще несколько шагов вперед, выманивая туземцев своей
беззащитностью - но те, несмотря на все свои угрозы и возмущение, выходить
на открытое пространство не желали. Все, на что хватило их храбрости: это
ударить парализующей волей по двуногим, приблизившемся к лесу вслед за
первым.
- Братья! - мысленно призвал Посланник Богини помощь смертоносцев, и те
накрыли людей плотным, почти непроницаемым куполом ВУРа. Непроницаемым для
живых существ и ментальных колебаний - но вот мертвые арбалетные болты
сквозь подобные преграду проникают без труда.
Четверо арбалетчиков направили свое оружие в светящиеся среди зарослей
огни сознаний, и тотчас все пронизало острой болью.
- Стоять! - приказал Найл братьям, собравшимся было воспользоваться
мгновениями вражеского шока и преодолеть разделяющее враждующие армии
расстояние. - Нечего вам в зарослях жизнями рисковать. Хотят сражаться -
пусть сами выходят.
Но дикари выходить не торопились. И в парализующих импульсах, которыми они
снова начали "трогать" двуногих прежней уверенности уже не было.
- Оружие заряжено? - переспросил северянин. - Тогда приготовиться к
выстрелу! Стреляй!
По лесу опять прокатилась волна боли. И снова братья по плоти не
сдвинулись ни на шаг. Арбалетчики наложили на тетивы новые болты.
- Оружие заряжено? Приготовиться...
На этот раз знаменитое паучье спокойствие и невозмутимость дали трещину -
туземцы, с ужасом ожидая смертельного удара толстой короткой стрелой себе
в брюшко, кинулись бежать.
Двинувшись вперед, путники обнаружили пятерых мертвых пауков. Еще
двое-трое наверняка были ранены, и убежали вместе со всеми. Стало быть,
силы племени заметно убыли.
- Интересно, сколько дикарей должно погибнуть, чтобы они признали свое
поражение? - поинтересовался Найл у северянина.
- Иногда их приходится истреблять всех до последнего, - пожал плечами
шериф. - Ничего не поделаешь. Дикие тараканы столь же красивы, как
породистые скакуны, и столь же быстры. Но пока их не истребишь всех, они
не понимают, что травить крестьянские поля нельзя.
- То неразумные тараканы, а это нормальные смертоносцы.
- Ну и что? - пожал плечами северянин. - У нас в Теплой долине жило племя,
которое считало, что окрестные крестьяне созданы Семнадцатью Богами только
для того, чтобы им было кого грабить, насиловать и уводить в рабство.
Сколько мы с ними не разговаривали, сколько не убеждали, сколько
переговоров не вели, подарков не дарили - ничего не понимали. Хуже
тараканов. Еще и отвагой своей, и презрением к князю Граничному
похвалялись. Свободными себя называли. Ну и что? Вел я тут к барону
Весенних холмов два эскадрона для парада, ради уважения его родству с
королевским величеством. Вот благо рядом были, мы в Теплую долину и
завернули... Крестьяне больше на вольных соседей не жалуются, а уцелевших
сирот лесачам продали. Все. А что святоши Семнадцати Богов меня потом в
жестокости упрекали, так они все умом тронутые, доброхоты. Добрым хорошо
быть только тогда, когда есть кому непонятливых в гробы укладывать. Но
только мешать приличным воинам грязную работу делать не надо. А то про
свою доброту будешь потом в яме, с киркой в руках и цепью на шее
рассуждать.
- Ну, положим, - улыбнулся Найл. - Эти дикари все-таки свою землю
защищают, а не на чужую зарятся. Неужели ты не уважаешь их мужества?
- Уважаю, - кивнул северянин. - Когда мы истребим всех до последнего, вы
можете поставить памятник их мужеству и отваге. И я готов собственными
руками положить перед этим памятником поминальную булочку.
Так, за разговором, не забывая внимательно вглядываться в кроны деревьев и
заросли вокруг, они и вышли на облюбованную Найлом поляну.
По команде правителя, несколько смертоносцев приклеили свои нити к макушке
камня и закрепили их за ближние деревья, после чего моряки с кирками вошли
в лужу и принялись сильными ударами заступов раскидывать в стороны жидкую
грязь.
- Навул, Трития и Любопытный с Трасиком, отойдите на двести шагов к морю и
займите оборону, - скомандовал шериф. - Калла, Юлук, Больной, Мокрый:
выдвигайтесь в сторону дома.
- Что ты делаешь, Поруз? - поинтересовался Найл.
- Вы ведь не хотите, мой господин, чтобы туземцы подкрались прямо сюда и
неожиданно напали на безоружных рабочих? - поинтересовался северянин. -
Значит, засады нужно поставить на достаточном удалении. Примерно на
дистанцию выстрела.
Тут со стороны моря звонко щелкнула тетива, послышались крики.
Найл, сорвавшись с места, кинулся туда, безоглядно продираясь сквозь
ветви, но когда нагнал маленький караул Навула, все было уже кончено:
дикий смертоносец лежал мертвым, с пробитым стрелой брюшком и двумя
глубокими ранами от меча на спине.
- Откуда он? - спросил правитель.
- На дереве прятался, - указал на пышный клен брат по плоти. - Думал, не
заметим.
- Понятно, - кивнул Найл, склоняясь над маленьким тельцем с маленьким
одноцветным брюшком. - Теперь он уже точно никогда не станет голодать.
Тем временем моряки довольно успешно углублялись под камень, окопав его со
стороны моря.
- Пожалуй, пора убирать, - вернувшись, кивнул правитель.
Моряки выбрались из ямы и все двуногие, взявшись за середины натянутых от
макушки камня к деревьям паутин все вместе резко на них повисли. Деревья
лишней нагрузки почти не заметили, а вот гранитный конус, и без того почти
лишившийся опоры, тяжело вывернулся из земли и завалился на бок.
- А ну-ка, все вместе! - люди навалились на камень и, уже без особых
ухищрений, откатили его под зеленые кленовые кроны.
- Насыпьте с этой стороны небольшой холмик, - приказал Найл. - Не хочу,
чтобы когда Богиня начнет прорастать, из-за какого-нибудь толчка камень
откатился обратно.
На месте, где конус стоял в земле остался ровный аккуратный круг,
засыпанный мелким гравием. Поверх лежала желтая прямоугольная табличка:
"Здесь будет поставлен обелиск в память жертв трагедии 17 ноября 2157
года".
Найл пожал плечами - что случилось в тот ноябрьский день, какими были
жертвы предки сообщить поленились.
- Шериф, ты, кажется, рассчитывал найти за время экспедиции немного
металла? Забирай. Боюсь, это вся наша добыча. Да и она наверняка не из
золота. А вы, - повернулся он к морякам, - вычищайте гравий и ройте яму
примерно в два человеческих роста глубиной.
Еще Найл подумал о том, что не мешало бы подкинуть в знак уважения Богине
вниз несколько убитых восьмилапых туземцев, и ненадолго превратить место
посадки в выгребную яму - говорят, растения от этого только лучше
разрастаются, но вскоре изменил свое решение. При тех размерах, до которых
вырастают Богини - и особенно, если учесть, насколько выросло само Семя,
от такой подачки ей не станет ни хуже, ни лучше.
Вдалеке опять тренькнула тетива - но на этот раз Посланник Богини
беспокоиться не стал. Сами справятся.
Яма оказалась готова задолго до вечера, но правитель не стал торопиться с
посадкой Богини. После нескольких месяцев поисков один день все равно
особой роли не играл, а суета в таком деле показалась Найлу излишней. Он
увел моряков обратно к лагерю, а следом за ними лес покинули и братья по
плоти, успевшие на обратной дороге подстрелить еще одного дикаря.
Впрочем, на рационе путешественников это никак не отразилось. Братья по
плоти считали обряд приобщения к плоти почти сакральным деянием, и
какие-то там дикари, с их точки зрения, такой чести удостоены быть не
могли. Уж лучше рыбу поесть - она тварь безмозглая и безгрешная, на нее
принципы чести и достоинства не распространяются.
- Неужели завтра мы посадим ее, мой господин? - шепотом поинтересовалась
Нефтис.
- Ты знаешь, мне самому не верится, - усмехнулся правитель.
- Неужели завтра мы своими собственными руками создадим Богиню? - покачала
головой стражница. - Самую настоящую Богиню? Кем же мы сами станем после
этого?
Найл вспомнил о том, что таких зерен требуется посадить не менее десятка,
и горько усмехнулся. Пожалуй, скоро их будут звать не братья по плоти, а
созидатели богов. Вот только если за каждое посаженное Семя придется
платить жизнями трети членов экспедиции... У нарождающихся Богинь высокая
цена.
Глава 16
Цена покоя
Утром девять моряков плотно облепили Семя, оторвали его от прибережного
песка и двинулись в сторону леса. Впереди, прикрывая их от возможного
нападения дикарей, шагали, развернувшись широкой цепью, братья по плоти.
Когда до стены зарослей оставалось немногим больше сотни шагов, поднялись,
выискивая цель, арбалеты. Щелкнула одна тетива, другая.
- Мимо! - поморщившись, признала Кавина.
Туземцы умнели на глазах и теперь, стоило прицелиться в их сторону,
немедленно ударялись в бега.
Никаких волевых ударов, никаких импульсов страха, даже никаких угроз в
этот раз больше не прозвучало. Путники, готовые к смертельной схватке,
вошли в лес, но там их ждала полная тишина.
- Не расслабляться! - предупредил воинов северянин. - Навул, сто шагов
левее, Кавина - сто шагов правее. Внимательней, не попадите в засаду.
Однако никто и никаким образом на жизнь братьев или моряков с их
драгоценным грузом не покушался.
Вскоре путники вышли на поляну, где на куче земли, сваленной рядом с ямой,
сохранились следы паучьих когтей - похоже, ночью туземцы все-таки пытались
уничтожить следы проделанной вчера моряками работы, но их лапы оказались
неприспособленны для подобной подлости. Люди осторожно опустили Семя рядом
с вырытой ямой. Повисла напряженная тишина.
Все - и люди, и смертоносцы, прекрасно понимали, что происходит великое,
невиданное ранее деяние, сопоставимое разве с появлением человечества,
прилетом кометы Опик или уходом далеких предков к звездам. Сейчас они
собирались посадить новую Великую Богиню, сила которой вскоре станет
настолько велика, что полтора десятка подобных растений окажутся способны
изменить траекторию полета всей Солнечной системы. И так, просто, сбросить
Семя в подготовленную яму и забросать землей казалось им чуть ли не
кощунством.
Наконец Найл решился, подошел к Семени, прижался к его шершавой коричневой
поверхности и достаточно громко прошептал:
- Ты пробуждайся, расти, Богиня. Пусть силы твои возродят Жизнь на этих
пустынных островах, пусть силы твои несут всем радость и здоровье, пусть
деяния твои пойдут на благо нашему миру. Мы любим тебя, Богиня. И пусть
любовь наша всегда останется с тобой.
Тут руки и щека правителя ощутили словно теплый толчок, пришедший из
глубины Семени - оно услышало его слова! Вернее - его эмоции, и ответило!
- Я тоже люблю тебя, Богиня, - приблизилась Нефтис и положила ладонь ей на
коричневую корку - и тут же испуганно отдернула, схватив другой рукой.
- И я люблю тебя, Богиня, - шагнула следом Юлук.
- И я...
- Это было не зря, - услышал Найл горячий шепот в самое ухо.
- Ты чего, Нефтис?
- Теперь я знаю, - всегда суровая стражница, продолжавшая держать одну
руку другой, внезапно всхлипнула, словно малолетка с острова детей. -
Теперь я понимаю, все это мы делали не зря. Не зря...
- Я, конечно, верую в Семнадцать Богов, - вздохнул северянин, подходя
вслед за остальными, - но, пожалуй, я тоже люблю тебя.
Он положил ладонь на поверхность, тоже испуганно отдернул, и несмело
улыбнулся:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг