кустарников, хворост брали оттуда. В любом случае пополнялся склад все же
куда быстрее, чем опорожнялся.
Жизнь начала налаживаться, появилась некая новая привычная колея. Однако,
если для двуногих главным была возможность вовремя набить брюхо, то
смертоносцы не забывали о высшей цели - найти покинувших город собратьев.
И в один из дней, вместо того, чтобы после полудня привычно уткнуться
носом в песчаный берег, корабли продолжили свой путь в сторону священной
для всякого паука земли.
Морские подданные Смертоносца-Повелителя сделали свою первую остановку уже
миновав красивые, но смертельно опасные заросли Дельты. Запас хвороста
корабли везли на борту, рыба наполняла бочонки до краев, поэтому на еду
много времени не ушло - в считанные минуты заполыхали костры, обуглилась в
пламени чешуя, крепкие зубы вцепились в белое горячее мясо. Прошел всего
час, а двуногие снова поднялись на борт, и мачты немедленно украсились
парусами.
Подниматься вверх по реке на этот раз не потребовалось: неподалеку от
устья на невысоких волнах забавно прыгала небольшая весельная плоскодонка
с двумя мужчинами, сжимающими длинные тонкие палки. Заметив надвигающийся
флот, они попытались было отгрести в сторону, но громада флагманского
корабля быстро нагнала лодочку и подмяла под себя. Моряки быстро опустили
парус, остановили судно и выбросили за борт канат.
На борт забрался только один из людей - и тут же начал громко орать.
"Дикари, - подумала Назия, слушая бессмысленные вопли. - Даже говорить не
умеют. Откуда они только взялись в нашем море?"
В отличие от надсмотрщицы, Соленый понимал смысл криков. Спасенный
проклинал моряков за то, что они утопили его друга. Но главным было не
это. Главное - этот человек был чужаком, и он совершенно не имел
представления о Смертоносце-Повелителе. Поэтому Соленый разорвал мысленный
контакт, приблизился к пленнику в упор и впрыснул ему парализующий яд. А
потом приказал причалить к берегу, хорошенько отдохнуть и запасти побольше
дров на обратную дорогу.
Пока моряки валялись возле огня, Соленый с Быстрым отволокли захваченного
чужака в пески, за ближайший бархан, и впервые за последние месяцы поели
нормального мяса.
Потом был долгий переход в ставшую почти родной бухту, долгие блуждания
между кустарниками и Дельтой в бесплодной надежде услышать ответ сородичей
- и снова дальний к устью протекающей через город реки; и снова возврат в
бухту. Соленый не знал, сколько раз довелось кораблям пройти по морским
волнам вдоль всего побережья. Много. И когда в один из таких походов в
ответ на его призыв: "Слышите меня?" в его сознании внезапно прозвучал
ответ: "Слышим", смертоносец просто не поверил сам себе.
Но мысленный контакт сохранялся. Соленый даже узнал собеседника - да как
можно не узнать мудрого Шабра, единственного великого ученого во владениях
Смертоносца-Повелителя? Вскоре восьмилапый ученый поднялся на борт вместе
с сопровождающими его двуногими. Соленый с облегчением узнал, что его
одинокая миссия подходит к концу: вскоре он вольется в бескрайнюю армию
пауков, готовую выступить на освобождение города от злобных пришельцев.
Найл остановился и с облегчением перевел дух. Еще никогда он не "говорил"
так долго. Вечер памяти начался днем, а сейчас солнце уже касалось горных
вершин у него за спиной.
- Соленый и Быстрый совершили великий подвиг, - еще раз повторил
правитель. - Они спасли весь флот великого Смертоносца-Повелителя. Они
нашли в себе мужество не только в точности выполнить полученный приказ, но
сделать все возможное сверх приказа. Они ушли в неведомое и вернулись
победителями. Слушайте все! Соленый и Быстрый не должны сгинуть бесследно!
Когда тела их одряхлеют, и смерть подступит к их сознанию, оба они должны
быть помещены в Черную Башню. Они должны стать нашей памятью, чтобы любой
из потомков мог увидеть этих великих смертоносцев и поговорить с ними о
нашем трудном времени.
Хотя пауки и не склонны к эмоциям, однако Посланник ощутил в рядах своих
восьмилапых соратников нечто похожее на зависть. Пусть. Пусть знают и
помнят, что каждый, кто совершит подвиг, будет удостоен особой чести.
Пусть ищут способ прославиться!
- Подвиг совершили не только Соленый и Быстрый, подвиг совершили все
моряки, которые не покинули своих кораблей не смотря на голод и лишения.
На мгновение откуда-то из глубин сознания выскочила простенька мысль о
том, что ни один из них не выжил бы вне корабля больше двух-трех дней, но
правитель торопливо отогнал мыслишку прочь, пока ее никто не заметил.
- В награду за их подвиг я объявляю всех моряков флота равными
смертоносцам и разрешаю им носить оружие! Нефтис, копья!
Найл отдал разлегшимся у шатра братьям по плоти короткий мысленный приказ,
а сам спустился к выстроившимся вдоль берега людям.
- Теперь вы равные среди равных, - объявил Посланник. - Я вручаю вам в
руки оружие как знак признания ваших заслуг и вашего мужества!
Он брал из охапки, которую держала Нефтис, по одному копью, перехватывал
его двумя руками и протягивал очередному моряку, стараясь сохранить
выражение воодушевления на лице, однако в душе с каждым разом становилось
все пасмурнее.
Первое же прикосновение к сознаниям героев моря показало, что долгое
одинокое блуждание вдоль далеких берегов ничего не изменило в их душах.
Они не приобрели отваги, в них не зародилось готовности сражаться за свою
жизнь. Получен приказ - поднимут парус. Поручен приказ - опустят парус.
Разрешат привал - можно испечь рыбу и перекусить. Обо всем остальном пусть
думают надсмотрщицы и смертоносцы.
Правитель надеялся, что публичное признание заслуг хоть как-то поднимет их
самосознание, разбудит чувство собственного достоинства. Но нет. Они брали
в руки копья, с интересом рассматривали запрещенную ранее игрушку, но
внутри оставались тем, чем были и раньше. Двуногие, живая оснастка могучих
морских кораблей. Они были готовы исправно и бездумно выполнять приказы в
обмен на обязательство командиров обеспечивать их пресной водой и едой.
Очень удобная позиция - сытная и спокойная. А над вопросами что делать,
ради чего сражаться, где добыть дрова и воду, куда плыть, над всем этим
пусть ломает голову кто-нибудь другой.
Позиция раба - самая удобная и безопасная позиция в мире. Наверное, если
бы северяне захватили флот, ни для кого из моряков ничего бы не
изменилось. Смертоносцев и надсмотрщиц сменили бы суровые воины в
доспехах. Но для раба все останется прежним: поднять парус, опустить
парус, убрать весла, весла на воду. И все. Ради чего бороться? Чего
бояться? Разве только шторма в открытом море - но против него копья
бесполезны.
Женщины показались более развитыми. Не даром им приходилось беспокоиться
не только за себя, но и за корабль - и за мужчин в том числе. Канаты и
парусина для мертвой оснастки, вода и туники для живой. Нужно следить
чтобы не подгнивали в трюмах запасные бухты, чтобы не переохлаждались
моряки, чтобы не перетиралась ткань в неплотно подвязанных парусах, и
чтобы не ослабли гребцы и рулевые из-за недостатка еды.
В хозяйках кораблей уже имелось то самое чувство собственного достоинство,
которое заставляет воина рискнуть жизнью в бою, но не склонить голову
перед врагом. Каждая из них прекрасно знала, что любого из моряков, если
он ослабеет, заболеет или покалечится, без колебаний вышвырнут на берег и
возьмут вместо него другого. За малейшие признаки неповиновения мужчину
могут по ее желанию отправить в квартал рабов или казнить на месте. Она
вольна назначать им любую кару или наказывать сама - и никто ни звуком не
попрекнет за подобное обращение с низшими существами. Опытная надсмотрщица
ценилась куда выше. Если женщина содержит корабль в порядке - смертоносцы
всегда простят ей мелкие прегрешения, излишнюю вспыльчивость или
недостаточную почтительность. Пауки всегда ценили внешнюю
привлекательность слуг, наказывая за любое уродство как за самое страшное
преступление. И тем не менее на флоте встречались надсмотрщицы и с
оторванными пальцами, и со шрамами на теле или лице, и с покалеченными
руками или ногами - такелаж иногда бывает очень жесток к людям. Женщины
знали, что они представляют собой ценность - и были готовы эту ценность
поддерживать или защищать.
Из женщин могли бы получиться настоящие воины, но... Но любая надсмотрщица
полностью отождествляла себя со своим кораблем. Они на уровне инстинкта
чувствовали, что без своего судна опускаются до уровня безмозглых
раболепных мужчин, и не мыслили существования вне моря.
Найл шел вдоль строя моряков. Братья по плоти подносили копья, он вручал
их двуногим деталькам кораблей, иногда говорил какие-то торжественные
слова, но мысленно качал головой, вспоминая мудрое пророчество Магини: "У
тебя почти полтысячи человек". Нет, из людей рядом с ним как были, так и
остались пять десятков братьев по плоти. Просто в распоряжении Посланника
Богини появился флот.
- Зачем же ты раздаешь копья, - возник в сознании вопрос премудрого Шабра,
- если не считаешь моряков годными к битве?
- Они бесполезны при нападении, - так же мысленно ответил Найл. - Но любая
надсмотрщица будет защищать свой корабль насмерть, и заставит точно так же
поступить мужчин. По крайней мере, их не понадобится охранять.
Вручив копье последнему моряку в строю, Посланник с явным облегчением
вернулся к шатру и вошел внутрь. Следом за ним скользнула Кавина и
опустила полог.
Первым существом, которое увидел Найл, выйдя ранним утром на свежий воздух
был Шабр. Смертоносец ждал, как это умеют делать только пауки - ни единого
движения ажурных лап, ни малейшего колебания сильного тела, ни единого
проблеска мысли в сознании. Словно и не живое существо высится на фоне
бескрайнего моря, а мертвое изваяние.
- Рад видеть тебя, Шабр, - поздоровался правитель.
- Рад видеть тебя, Посланник, - ответил паук и искра разума в его сознании
снова погасла.
Найл обошел паука, добежал до воды и с головой нырнул в прохладные волны.
Потом вернулся к шатру, поднял с порога круглый деревянный поднос с
фруктами и вином, отошел чуть в сторонку, уселся прямо на траву и начал
завтракать.
Разумеется, правитель понимал, что Шабр ждет именно его. Однако для
пауков, в отличие от людей, ожидание не представляет собой какой-либо
трудности. Минута, час, день, месяц - если понадобится, смертоносец может
ждать вечно, не испытывая беспокойства или нетерпения.
После того, как Белая Башня внесла в память Найла основные знания
человечества, в его голове порою возникали самые неожиданные ассоциации.
Так, например, в истории человечества очень долго существовало высоко
ценимое искусство погружения в нирвану. "Нирвана", это такое состояние
сознания, когда в нем не возникает ни единой мысли. А не являлось ли это
влечение к внутренней пустоте стремлением уподобиться будущим повелителям
мира? - однажды подумал правитель. Может быть, из нынешнего времени в
далекое прошлое уходят некие информационные сигналы, и люди древних эпох
неосознанно предчувствуют будущее планеты? Они знают, что будущие
властелины Земли думают только тогда, когда это необходимо и прекращают
этот бессмысленный процесс, если цель размышлений отсутствует - знают, и
стремятся этим высшим существам подражать. Иначе откуда было бы столько
таинственности и недомолвок вокруг простенькой задачи: не хочешь думать?
Не думай!
Найл доел виноград, отодвинул поднос и встал.
- Как чувствует себя принцесса Мерлью, Посланник? - тут же осведомился
ученый смертоносец.
Правитель заколебался. Если этот вопрос - всего лишь дань вежливости, то
на него можно не отвечать. Однако долгое и тесное общение с двуногими не
прошло для Шабра даром - восьмилапый заразился многими чисто человеческими
недостатками. Например, любопытством. Если паук и вправду хочет подробнее
узнать про Мерлью, то отделаться общими фразами было бы неудобно. Особенно
после всего того, что сделал Шабр во имя общей цели.
- Это была дань вежливости, - смилостивился паук, избавив Найла от долгих
колебаний.
- Спасибо, хорошо.
- Она раскрыла тебе тайну Скорбо?
- Да.
- Я рад, что одной тайной в этом мире станет меньше, - вычурно сообщил
ученый смертоносец. - Так почему он не позвал на помощь?
Правитель развернулся, ушел в шатер, извлек из свертка одеял ларец и
вернулся к пауку. На этот раз восьмилапый ждал ответа чисто
по-человечески: притаптывал лапами на одном месте, покачивался всем телом,
открывал и закрывал дыхальца и громко излучал беспокойство.
- Вот. - Найл открыл резную костяную крышечку, извлек из деревянной ячейки
одну из четырнадцати продолговатых стеклянных колбочек, заткнутых кожаными
пробками и показал Шабру светло-серую мазь, наполняющую сосуд чуть больше,
чем наполовину. - Попадание самой малой толики этого состава на панцирь
паука лишает его возможности излучать наружу любые мысли, чувства и эмоции.
- Не может быть! - уж совершенно по-людски поразился смертоносец.
- Хочешь попробовать?
- Да! - без единого колебания согласился Шабр.
Посланник сорвал у своих ног тонкий незрелый колосок, осторожно выковырял
пробку из колбочки, обмакнул кончик травинки в мазь, тут же воткнул пробку
обратно, сделал шаг к пауку и осторожно коснулся колоском верхнего колена
одной из лап.
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 18.04.2002 15:30
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг