способны охотиться и в темноте - а люди укладывались вокруг огня,
неторопливо подкреплялись горячим мясом, запивали его водой и чувствовали
себя наверху блаженства. Найл хорошо улавливал все эмоции небольшого
отряда: сытость, покой, сладкую усталость. Немножко боли - это Сидония.
Правитель подошел к ней, опустился рядом на подстилку:
- Как ты себя чувствуешь?
- Я совершенно здорова, Посланник!
Ну да, эта сильная женщина не из тех, кто будет обращать внимания на
несколько синяков.
- Ты молодец, Сидония, первая догадалась на ящерицу напасть.
- Хариту спасти не успела...
- Все равно. Ты единственная, кто не растерялся...
Возникла неловкая пауза - Сидония ждала, а правитель сказал уже все, что
хотел. И тут Найл догадался: ведь он ее хвалит! Раз хвалит, должен
вознаградить.
Никакого протеста в душе не возникло. Скорее наоборот - ощутилось явное
удовольствие от того, что после долгого перерыва он наконец-то вновь будет
целовать эти губы, сольется с этим сильным телом, ощутит свою хрупкость в
могучих объятиях и одновременно власть над ее душой.
- Пойдем на берег, - тихо шепну Найл охраннице.
Сидония поднялась, взяла подстилку и одеяло, и направилась за правителем.
Озеро исчезло. В ночном покое ничто не могло шелохнуть поверхности, грань
между водой и сушью растворилась, исчезла. Остался лишь гладкий гравий,
рассыпанный под ногами, совершенно одинаковый и здесь, и там, дальше, где
между камушков поблескивают звезды, а вдалеке, чуть не на противоположной
стороне котловины, отражается в озере бледное, но вполне различимое окно.
И над озером тоже светится самое настоящее окно!
Наверное, Найл побежал бы туда прямо сейчас, но сильная рука притянула его
к себе и опустила на плетеную подстилку.
Спокойная энергия Сидонии резко контрастировала с нервозностью правителя,
но лоно ее уже ждало желанного прикосновения, а член Найла, казалось,
научился жить своей собственной жизнью и дрожал от страстного напряжения.
Тела слились сразу, без излишних прелюдий. Правитель ощутил соединение
энергетических полей, и спокойствие охранницы затопило сознание молодого
человека. Найл прильнул губами к ее губам, избавляясь от своей
торопливости, спешки, и вскоре уже никуда не собирался бежать, готовый
остаться рядом с прекраснейшей из женщин - сейчас он искренне верил в это
- навсегда.
Покойность и блаженство полностью затопили его сущность, а Сидония
двигалась все быстрее и быстрее, и скоро Найл почувствовал, что уже не
способен понимать и осознавать происходящее. Возникло такое ощущение, что
не только энергетика, но и сознания слились вместе, заставляя двигаться,
дышать, желать как единое существо - но принять и запомнить новое
состояние правитель не смог, потому что наступил единый для обоих взрыв, и
энергия их хлынула куда-то наружу, оставив на берегу озера полностью
обессиленные тела, для которых больше не существовало ни боли, ни
любопытства, ни страха, ни разума. Только глубокий сон, овеянный невесомым
ароматом счастья.
Рассвет пришел тихо и спокойно - в котловине, защищенной высокими горными
стенами от ветров, ночью ничуть не похолодало. Точно так же, как это было
и в городе Смертоносца-Повелителя, как в Дельте или в Провинции. Паукам
непрошеная спячка в холодном мраке здесь не грозила, они могли спокойно
охотиться, плести ловчие сети или бродить в поисках дичи по окрестным
склонам. Чистое озеро обещало вдосталь воды всем желающим, в густом лесу
явно водилась дичь, да и кое-какие съедобные растения наверняка
встречались. Построить жилые дома с помощью ножей, конечно, не удастся, но
сушняка для костров хватит. Похоже, Великая Богиня все-таки смилостивилась
над изгнанниками и послала им маленький рай.
Найл, конечно, понимал, что Великая Богиня Дельты - это гигантский
разумный корнеплод, и к возникновению котловины она никак не могла иметь
ни малейшего отношения, но подарок судьбы показался столь щедр, что хоть
кого-то нужно было за него возблагодарить!
Ментальное пространство вокруг стало заметно плотнее - похоже, за ночь
детишки на плато смогли отогреть не меньше половины смертоносцев.
Правитель одновременно радовался и тревожился. Радовался тому, что впервые
за все время люди оказывают помощь паукам сами, а не по его принуждению.
Беспокоился за то, что неопытные дети обморозятся, а для людей подобное
происшествие чревато куда большими неприятностями, нежели для восьмилапых.
Впрочем, Симеон остался наверху, он присмотрит. Надо только еще еды к ним
отправить.
Под скалой уже пылал огонь. Несколько женщин под руководством Сидонии
разделывали остатки ящерицы. Рядом, на камнях, бурых от запекшейся крови,
валялось никому ненужное тело погибшей вчера стражницы. Никто не собирался
ее пожирать, а похоронить свою соплеменницу воспитанницам смертоносцев и в
голову не пришло. Не зародилось еще среди людей подобного обычая - не
успело.
- Сидония! - окликнул женщину Найл.
- Да, Посланник? - немедленно вытянулась по струнке привыкшая к дисциплине
стражница.
- Нет, ничего... - подавил первый порыв правитель.
Конечно, женщину нужно похоронить. Но как? По обычаю города Диры - отвезти
подальше в озеро? На чем? Кремировать? Дров пока только-только на
приготовление пищи хватает. Предать земле? Но кто сможет вгрызться в
сплошной камень под ногами? Увы, свободных рук для благородного поступка у
путников пока нет. Пусть несчастная полежит еще день-другой, ей уже все
равно.
Найл подошел к озеру, остановился у эфемерной границы обычной мелкой
гальки и гальки, подернутой тонкой пеленой облаков. Слоистые,
просвечивающие яркой небесной голубизной, облачка отползали от ног дальше,
к противоположному берегу, туда, где в тени высоких елей, забравшихся на
светло-коричневые уступы, чудилась бесконечная глубина.
А нет ли здесь кремния? - внезапно осенило правителя. Кремневый топор,
конечно, не стальной, но ведь и им можно свалить дерево, посрубать сучки,
обтесать бревна. В общем, заняться строительством, обзавестись крышей над
головой. Пусть Найл не успел перенять все мастерство отца, но более-менее
работоспособный инструмент изготовить способен!
Правитель вошел в воду - разбежавшаяся в стороны рябь мгновенно разогнала
пегие облака и заискрилась на солнце, а галька на дне закачалась с боку на
бок, зашевелилась, словно живая.
Воистину, если удача повернется лицом, то вознаграждает счастливчика без
меры - кремень здесь валялся всюду, щедро рассыпанный по дну, Найл без
труда узнавал невзрачные окатыши цвета крыльев мотылька-грудинчика - с
легким рыжеватым оттенком. Но достаточно лишь слегка столкнуть их краями -
и шершавая корка слетит, как скорлупа ореха, и обнажит полупрозрачное
твердое ядро, иногда почти черное, иногда коричневатое, а порою и вовсе
белое, но всегда - дружественное, готовое заменить своими острыми гранями
зубы и клыки, помочь слабому и мягкотелому человеку противостоять
обладателям клешней и шипов, хелицер и жвал, крыльев и яда. Кремень - вот
тот Бог, который заменял в пустыне его семье и Великую Богиню Дельты, и
Белую Башню, и память предков.
Найл медленно двигался вперед, всматриваясь в россыпи сокровища под
ногами, а вода постепенно поднималась до колен, до бедер, до пояса...
Кремень был, но вот только, как назло, весь одинакового размера - с кулак.
На скребок еще сгодится, на наконечник для копья - уже маловат. Для топора
же потребен камень не меньше, чем с голову ребенка. Форма не важна, лишнее
всегда отслоить можно, но между лезвием и обухом должно быть расстояние не
меньше, чем от кончика большого пальца растопыренной ладони до кончика
мизинца. Больше еще можно, а вот меньше - никак. Слишком легкий топор
дерева не рубит, отскакивает.
Краем глаза правитель заметил, как от береговой тени отделилась небольшая
часть и потянулась к нему. Отпочковавшаяся тень? Это нечто новенькое! Найл
выпрямился, повернул голову. Лента, шириной в две ладони, длиной шагов
пять и черная, как ночное небо, стремительно приближалась, словно
просачиваясь сквозь прозрачную воду, отчего от передней части к задней
прокатывались частые пологие волны. Она плыла легко и красиво, и поначалу
правитель как-то не подумал о том, что следует проявить осторожность.
Упала сверху тень от неуклюже порхающей бабочки. Черная лента опасливо
качнулась в сторону, и тут же снова нацелилась на правителя - но Найл
успел заметить перламутровое брюшко и странный рот из трех плотно
стиснутых челюстей.
"Ногу отхватит запросто", - промелькнуло в голове, и вот тут-то правителя
и обдало волной смертельного ужаса. По пояс в воде Найл обладал
подвижностью зеленой улитки, а из оружия при нем имелся только купленный
Райей в городе маленький нож.
Найл повернулся к берегу, рванулся вперед, но за те два шага, что он успел
сделать, лента преодолела не меньше десяти. Правитель остановился. Убегать
- напрасная трата сил. Все равно догонит. Лучше использовать оставшиеся
мгновения, чтобы сосредоточиться, сохранить состояние страха и паники,
чтобы сконцентрировать его в мысленном замкнутом шаре, накалить до
предела, до смертного, неодолимого безумия...
Их разделяло не больше метра, и лента уже начала изворачиваться и разевать
пасть, когда Посланник "выстрелил" в нее накопленной жутью, стараясь
заполнить непреодолимым ужасом перед неизвестным существом всю, до
последней клеточки.
Лента мгновенно извернулась и помчалась прочь едва ли не быстрее, чем
приближалась. Правитель быстро скользнул по гибкому телу ментальным лучом,
ощутил слабый, как пламя лучинки, огонек сознания, и безнадежно махнул
рукой. Разум ленты не намного превосходил интеллектуальные способности
головоногов. Впрочем, и эти бесформенные создания порою бывали весьма
опасны.
Движение ленты постепенно замедлялось. Казалось, она прислушивается к
своему улепетывающему телу и начинает недоумевать: "И чего это я так
испугалась?"
Найл откинулся на спину и, старательно подгребая руками и отталкиваясь
ногами от близкого дна, начал пятиться к берегу. Лента тем временем совсем
остановилась, на некоторое время замерла неподвижно, а потом извернулась и
помчалась в новую атаку.
- Вот зараза! - правитель схватился за нож. Беда заключалась в том, что
после первой, удачной схватки, он стал заметно меньше бояться неизвестной
твари и воздействовать на нее стало нечем: настоящий, нутряной ужас так
просто не придумаешь, не вспомнишь. Его переживать надо!
Воды оставалось примерно до середины бедра, когда лента настигла его,
распахнула пасть, оказавшуюся теперь округлой, правитель увидел в глубине
три узкие челюсти, скорее - три широких зуба, потом лента попыталась
прильнуть к его ноге, и Найл подпрыгнул, как мог высоко, теряя равновесие
и заваливаясь на бок.
Лента промахнулась.
Найл всей массой рухнул в воду, подняв тучу брызг, и тут же подумал:
"Сейчас вцепится в грудь, вырвет сердце и - все".
Однако промахнувшаяся лента замерла в недоумении, и, прежде чем она опять
учуяла исчезнувшую добычу, Найл успел вскочить на ноги и даже сделать к
берегу несколько коротких шагов.
Тварь резко встрепенулась, метнулась к нему. Правитель попытался полоснуть
ее ножом, но смертельно опасное на воздухе движение в воде стало медленным
и тягучим, нож не разрезал, а лишь толкнул черное тело. К счастью, лента,
почти прикоснувшаяся к левой икре, решила изменить намерения, сложилась
почти пополам, потянулась к руке - Найл резко ее выдернул - лента,
закручиваясь в тугую спираль, метнулась за кистью, и оставила кровожадные
намерения лишь у самой поверхности, переключившись опять на левую икру.
Правитель отпрыгнул, замерев на правой ноге - лента метнулась к ней, и
Найл опять отпрыгнул, поменяв ногу. Потом еще и еще, вскрикивая и высоко
вскидывая колени. Наверное, это было бы смешно, не будь столь страшно.
- На! - копье Нефтис ударило точно в середину ленты, но гибкое тело легко
подалось, изогнулось от удара, и наконечник не пробил, а всего лишь
скользнул по гибкой твари.
Лента извернулась к брошенному оружию, но быстро разобралась, что оно не
съедобно и скользнула к девушке.
- Беги! - крикнул Найл, упал на грудь и вцепился в хвост уплывающей ленты.
Удержать тварь не удалось, но она, похоже, обиделась на нападение и опять
извернулась к правителю. Он вскочил и кинулся наутек, благо глубина
немного выше колена уже позволяла более-менее сносно двигаться. Впрочем,
лента все равно мчалась быстрее. Ощущая раскрытую пасть в считанных
миллиметрах, Найл совершил отчаянный прыжок, выигрывая еще мгновение, и
тут подобравшая копье Нефтис метнула оружие снова.
- К берегу беги! - заорал Найл, вскакивая на ноги.
Лента опять опростоволосилась, потеряв несколько долгих секунд на
ощупывание пастью копья, и только потом вновь погналась за правителем и
его охранницей. Глубина составляла теперь меньше, чем по колено, а
навстречу, щедро раскидывая брызги, торопился смертоносец. Короткий взмах,
удар хелицер, несколько судорожных изгибов сильного тела, и парализующий
яд сделал свое дело - черная лента безвольно обвисла в пасти паука.
"Детеныш, - отметил про себя Найл. - Старые пауки воды бы испугались".
- Вы целы, мой господин? - подскочила к нему Нефтис.
- Все в порядке. А ты?
- Простите, мой господин, я замешкалась.
- Ничего. Главное, что успела, - Найл, успокаивая, привлек ее к себе,
погладил мокрые волосы. - Все хорошо, моя мила, все хорошо. - Тут
правитель вспомнил про один странный момент, связанный со вчерашним
вечером и спросил: - Слушай, Нефтис, а где ты была ночью?
- Шабр просил покараулить проход между озером и скалой, - Нефтис
чувствовала себя виноватой, а потому попыталась оправдаться: - Это было
действительно важно! Он тоже всю ночь рядом со мной сторожил...
- Значит, Шабр... - неужели прошедшую ночь с Сидонией подстроил хитрый
ученый смертоносец? Хотя нет, правителя к стражнице никто не подманивал,
сам подошел. А с другой стороны - окажись Нефтис поблизости, ни о каком
вознаграждении и речи пойти не могло! А Шабр телохранительницу увел,
селекционер восьмилапый. Спросить его самого? Так ведь не признается. И
мысли прощупывать бесполезно - уж в чем-чем, а в ментальных контактах
смертоносцы всегда останутся на голову выше людей. Узнать, продолжает Шабр
свои эксперименты или прекратил, когда люди ведут себя естественно, а
когда попадают в подстроенную восьмилапым ученым ловушку не удастся
никогда. Хотя...
- Нефтис, скажи, ты собираешься и эту ночь провести на посту?
- Я не знаю, мой господин, - забеспокоилась девушка.
- Ладно, это не важно, - поспешил утешить ее Найл и направился к подножию
плато.
Подошву склона и далекий край наверху соединяло около десятка паутин, но
никакого движения на них не наблюдалось. Правителя обеспокоило то, что
наверху не виднелось ни огня, ни дыма - замерзнут ведь! Молодые, неопытные.
Найл послал вверх мысленный импульс, надеясь, что хоть кто-нибудь
откликнется, однако ответ пришел сзади.
- Только что два смертоносца спустились, - Шабр приблизился шумно, ступая
по камням с царапаньем коготков и раскидыванием мелкой гальки. Явно
специально, чтобы правитель не подумал, будто к нему подкрадываются,
следят. - Те, которых отогревают сейчас, в глубоком сне.
- Почему огня не видно?
- Так все под одеялами, Посланник. Ты сам это придумал.
- Хорошо. Много их еще?
- Двенадцать пауков.
- А из людей?
- Все дети, Симеон, принцесса и Завитра.
- А почему принцесса не спускается? - удивился Найл. - На нее подобная
самоотверженность не похожа.
- Не знаю, - растерялся паук.
Шабр наверняка ожидал вопроса о Завитре, и интерес правителя к Мерлью
выбил его из заготовленной колеи разговора. Найл все прекрасно понял и
испытал мстительное удовольствие.
- Двенадцать смертоносцев, - прикинул правитель. - Значит, до сумерек не
успеют. И ни дети, ни Симеон, ни Завитра до утра не спустятся.
- Да, Посланник, - окончательно стушевался Шабр.
- Хорошо, - милостиво кивнул Найл. - Проследи, чтобы в темноте не стали
лазить, еще разобьются, - и правитель пошел прочь, оставив восьмилапого
ученого размышлять о том, кто же из них кого использует на самом деле.
Остаток дня Найл занимался очень важным делом - мастерил копье. За время,
проведенное в Провинции, он настолько успел сжиться с полной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг