Нескольких человеко-лягушек вытолкнули на кусты, и они пронзительно
заверещали под ударами шипов.
Небрежно раздвинув в стороны людей, в проход вступили несколько
смертоносцев и стали неторопливо, обстоятельно вонзать в зеленых врагов
хелицеры, опускать обмякшие тела и впрыскивать парализующий яд в
следующих. Передние из нападавших пытались отступить, задние продолжали
напирать в атакующем порыве. В результате давки все больше и больше
человеко-лягушек оказывалось на шипах безжалостного кустарника. Визг
десятков глоток наконец сломил воинственный дух детей болота, и те
побежали, оставив умирать мучительной смертью множество своих собратьев.
Когда-то, во время первого путешествия в Дельту, Найл сам едва не
попался такому вот кусту и потому весьма болезненно воспринимал муки
несчастных: всякая их попытка шелохнуться немедленно приводила к ударам
все новых и новых шипов, а стремление замереть неподвижно лишь
продлевало агонию.
Правителя нервно передернуло, он отвернулся.
- Охранница спасла нам жизнь, - зазвучал в голове голос Шабра. - Ее
нужно вознаградить.
- У тебя только одно на уме!
- Но она действительно спасла лагерь от гибели! - возмутился
смертоносец. - Ты обязан наградить ее!
- Послушать тебя, так я обязан вознаградить всех...
Ошибся Найл ненамного. Из одиннадцати незабеременевших женщин Шабр
убедил его "вознаградить" восьмерых. Неизвестно, знала ли об этом так и
не допустившая сближения принцесса - во всяком случае, на мягкотелость
правителя она не реагировала никак.
Жизнь постепенно налаживалась.
Все попытки правителя наладить нормальную охоту провалились, и
приходилось регулярно устраивать облавы. Взрослые смертоносцы леса не
покидали - Дравиг посылал "набираться опыта" только молодых пауков и
философски, если не с безразличием, воспринимал известия о гибели
кого-либо из подростков.
Однажды Найл поинтересовался: почему, если жизнь соплеменников им
столь безразлична, в ответ на убийства пауков смертоносцы устраивали
показательные казни людей? "Наказывалось убийство, Посланник Богини, -
ответил старик. - А наши жизнь и смерть - в руках Великой Богини".
Человек во время облав погиб лишь однажды - гужевой провалился в нору
медведки, и та оторвала ему обе ноги.
Зеленые обитатели болот на пришельцев больше не нападали. В конце
концов люди расслабились настолько, что даже за водой стали ходить
поодиночке, кто когда захочет. Продолжалось это до тех пор, пока в
течение дня один за другим не исчезли девять человек. Найл рвал и метал,
так что даже на принцессу наорать умудрился. В тростники отправился
соединенный отряд людей и пауков, но все, чего они достигли, - это нашли
пустые кувшины.
А в общем, пищи и воды хватало здесь всем; мягкие, самоочищающиеся
кроны деревьев-падалыциков давали куда больше уюта и удобств, нежели
казармы и топчаны. Люди привыкли, приспособились. Смертоносцы тоже
"пригрелись" в своих паутинах; трое паучих даже отложили яйца. Жизнь
налаживалась. К тому дню, когда над лесом прозвучал крик первого
новорожденного младенца, о городе больше никто не вспоминал.
x x x
- Мне очень жаль...
- Да врешь ты все. -Мерлью скинула с плеча его руку. - Не жаль тебе
ни капли.
- Я сочувствую...
- Ты? Ха-ха! - зло фыркнула принцесса. - Сочувствуешь ты... Да что ты
способен понять?! Ты даже имен своих служанок не знаешь! Одной больше,
одной меньше... Ты стал настоящим смертоносцем.
- При чем тут смертоносцы?
- Это они так людей воспитывали. Ни отца, ни матери, ни братьев, ни
сестер. Ни детей, ни мужа. Рабам вообще на одном месте дважды ночевать
не разрешали. А "свободные" по казармам жили, каждый раз на новое место
работать отправлялись, между собой разговаривать не могли, за попытку с
женщиной познакомиться - смертная казнь. Естественно, когда кто-то из
них пропадал - никто и не замечал. Нет среди твоих людей никаких связей.
Ни дружбы, ни родства. Каждый за себя. А кто погибнет - "главное, не я".
И ты такой же. Не жалко тебе ни своих, ни чужих. Для тебя человеческая
жизнь ничего не значит.
- Да нет же, нет! - возмутился Найл.
- Нет?! - зло прищурилась принцесса. - А сколько людей погибло после
выхода из города? Знаешь?
- Знаю, - понизил тон правитель. - Около двухсот "неголосующих
граждан" и почти сотня "свободных граждан".
- Да, - кивнула принцесса. - Я знаю, что ты умеешь считать. Ты назови
их. Хоть одного назови! Даже Шабр человечнее тебя! Знаешь, как он жалел
о гибели Русона и Пьеты?
Найл промолчал, лихорадочно припоминая известных ему людей: Риона,
Юккулу, Нефтис и Джариту, Сидонию, Танию, Завитру...
- Прости, Мерлью, но все, кого я знаю, живы.
Принцесса с силой прикусила губу, отвернулась.
- Тебе везет... Наверное, забери ты ее тогда... Когда я хотела ее
тебе подарить... Может, она тоже осталась бы жива... Нет, это я
виновата. Зачем я потащила ее сюда? Почему вообще не осталась в городе?
Найл подошел к принцессе и молча обнял.
- Видела я ее дочку... - всхлипнула девушка. - Сморчок какой-то...
Неужели ради этого стоило умирать?
- Ты тут ни при чем, - прошептал Найл. - Женщины умирают во время
родов не только в Дельте.
- Но не она... Савитра была сильной... С ней ничего не должно было
случиться.
Этого не должно было случиться не только с ней. Родов не выдержало
больше десяти женщин. А ведь на свет не появилось еще и половины детей.
Лес вампиров напоминал подвергшийся нападению муравейник: со всех ног
бегали туда-сюда люди со свежими листьями пухлянки и кувшинами с водой;
тут и там раздавались крики; ученицы медика падали с ног, а сам Симеон,
не спавший несколько ночей кряду, угрюмо бродил с красными глазами и
разбрасывал по сторонам грубые короткие приказы. Кожа его приобрела
буро-коричневый оттенок, а волосы совершенно выцвели.
Шабр тоже не спал, но переносил подобную нагрузку легко, настроение
его с каждым часом улучшалось, мысли приобрели некую лихорадочность.
Нынешним утром он улучил минуту, подскочил к Найлу и гордо сообщил, что
каждый четвертый ребенок рождается здоровым. Не мог, видно, утерпеть, не
похваставшись.
- Я хочу похоронить ее, - сказала принцесса.
- Что? - не понял Найл.
- У нас, в Дире, умерших было принято предавать воде, - объяснила
девушка. - Мы вывозили их на середину озера и опускали за борт. Не хочу,
чтобы она валялась в общей куче, словно мусор. Савитра - не объедки с
паучьего стола!
- Хочешь похоронить ее в озере под холмом? - на всякий случай уточнил
правитель.
- Да.
- Ну так похорони, - кивнул Найл.
Сам он тоже не раз задумывался о погибших. В городе пауков таких
проблем никогда не возникало. Люди там не умирали - они просто-напросто
исчезали бесследно, и никаких обычаев, связанных со смертью и
погребением, у слуг пауков возникнуть не могло. Когда двуногие обитатели
города получили свободу, это даже привело к эпидемии, справиться с
которой стоило большого труда.
Семья Найла хоронила умерших в песках. Они вырывали среди дюн
глубокую яму, стелили на дно мягкую шкуру и укладывали на нее покойного,
положив ему с собой полную флягу воды, крепкое копье и прикрыв лицо
панцирем паука-верблюда - чтобы уховертки боялись. Песчаные барханы
имеют привычку ползать с места на место, и вскоре могила исчезала,
словно растворившись в окружающей пустыне.
Правитель уже неоднократно собирался достойно похоронить умерших, но
всякий раз что-нибудь мешало: в роще у реки они спасались от гусениц, на
поляне - уходили от человеко-лягушек, сейчас, в лесу, из-за суеты вокруг
постоянных родов, для этого не хватало свободных рук. К тому же
брошенные мертвые тела ни у кого не вызывали удивления: недавние рабы
смертоносцев даже не подозревали, что людей можно достойно проводить в
последний путь.
Вот пауки - это да. В каждом случае гибели смертоносца от руки
человека его останки торжественно сжигали на центральной площади,
нередко сопровождая это событие показательной казнью сотни людей - для
острастки.
Возможно, именно это трепетное отношение смертоносцев к
насильственному уходу из жизни и побудило Найла не закапывать, а
кремировать отца...
- У Нефтис родился мальчик, Посланник Богини, - "услышал" Найл
послание Шабра. - Мне казалось, тебе будет интересно это услышать.
- Она жива?
- Жива! Я лично помогал ей при родах, - похвастался смертоносец.
- А как себя чувствует Джарита?
- Начинаются схватки... - И ученый паук исчез из сознания.
"Значит, у меня родился сын..." - понял Найл, но почему-то не испытал
при этом никаких эмоций.
Впрочем, за прошедшие дни он вообще мог разучиться чувствовать. Найлу
приходилось заботиться о пропитании всей колонии; в голове постоянно
крутились мокрицы, гусеницы, кузнечики, саранча, растительные клопы,
мухи, вампиры и прочие, и прочие, и прочие... Да еще Симеон каждую
свободную минуту тратил на то, чтобы вытребовать у правителя хоть
какой-нибудь растительной пищи. Цветы-кровососы успевали подрасти
дважды, и оба раза медик состригал их под самый корешок. Раза три
пришлось отважиться на весьма рискованные путешествия за "живыми
капканами", чтобы тушить в их жиру тростниковые ростки, но почему-то
обошлось без жертв. Похоже, воздействие поселившегося на поляне злого
божка разогнало и человеко-лягушек, и опасных хищников.
К счастью, благодаря близости Богини выжившие после родов женщины
очень быстро набирались сил и вскоре уже могли участвовать в охоте;
уведенные из города паучата подросли и набрались опыта. В общем, добычи
теперь хватало с избытком, однако Найл настолько привык днем и ночью
думать только о еде, что теперь вместо беспокойства о сыне заботился
лишь о том, где проводить следующую облаву.
- У Джариты родилась дочь, Посланник Богини, - опять проявился в
сознании Шабр. - Надеюсь, тебе это интересно.
- Как она?
- Совершенно здорова. - Паук почувствовал, что правитель беспокоится
именно о служанке. - Наверное, ты не знал, Посланник Богини, но стражниц
и служанок для тебя подбирал именно я.
В его мыслях звучали нотки торжества.
- Скажи, Шабр, а когда кончится эта волна родов?
- Думаю, в течение ближайших дней. Влияние Великой Богини значительно
сократило сроки вынашивания детей, и они рождаются очень... - Тут
смертоносец сбился на образ, который можно перевести как "кучно" или
"плотно".
- Это хорошо... - кивнул правитель и внезапно спросил: - А о ком еще
ты собираешься мне сообщить?
- О Завитре. Она будет одной из последних.
- Так я и знал, что ты следил за нами...
- Я о вас беспокоился, - с некоторым ехидством поправил смертоносец.
- Мерлью была права, - усмехнулся Найл. - Ты совершенно очеловечился.
- Извини... - У Шабра опять кто-то начал рожать.
Перед проходом сквозь колючий кустарник собралось несколько человек.
Они держали в руках завернутое в мягкую шкуру тело. Через некоторое
время подошла принцесса. Она была в плотном черном платье - переоделась
ради своей служанки. Кто бы мог подумать, что всего лишь год назад
Мерлью пыталась подарить Савитру ему.
- У принцессы тоже умерла служанка, мой господин? - неуверенно
спросил Рион.
- Откуда ты явился?
- Меня прислал Симеон. Он просил передать...
- Что матерям нужны витамины, которые содержатся только в
растительной... Я уже наизусть все его послания знаю.
- Да, мой господин, - неуклюже поклонился паренек и подумал, что
Юккула в последнее время много двигалась и, наверное, у нее мало сил.
Парнишка уже давно до холода в груди боялся за подругу, не мог найти
себе места и все свободное время либо бродил за медиком, либо приставал
с вопросами к его ученицам.
- Не волнуйся так, - попытался успокоить его Найл. - Ничего с твоей
Юккулой не случится. Ее ко мне в охрану Шабр лично отбирал.
- Я знаю.
- Да?
Вот тут правитель искренне удивился. Мужчины в городе пауков
находились на уровне домашних животных - во всех смыслах этого слова: их
сытно кормили, им давали крышу над головой, одежду и постель, но
запрещали сделать по своей воле даже шаг, гоняли на хозяйственные
работы, а иногда и ели, утащив в сторонку - чтобы всех прочих не
смущать. Дисциплина была такова, что в строю за недозволенное движение
зрачков слуг жестоко избивали, а за жест надсмотрщицы могли отправить их
в квартал рабов - почти неприкрытую кормушку смертоносцев.
- Скажи, Рион, а как ты с ней познакомился?
- Я кормил ее, господин мой... - Давнее воспоминание о первой встрече
заставило Риона растянуть губы в улыбке. - То есть не кормил, конечно.
Она ведь из школы охранниц. А меня после детского острова хотели
отправить в квартал рабов. Считали, что я очень худенький,
неполноценный. Но так получилось, послали в деревню, в сады. Однажды, в
пору сбора урожая, воспитанниц школы прислали охранять сад от древесных
клопов. У нас их тогда целая стая бродила. Огромные. Если в дерево
вопьются - урожая не жди. А они ведь стаями ходят, за один набег весь
сад уничтожить могут. Вот и прислали. Я ее сразу увидел. Она такая...
Она не как все. У нее глаза как небо. А улыбка... Не знаю, как сказать.
Она тогда много улыбалась. Прямо на солнце стояла, не пряталась. И от
стрекоз не шарахалась. Я тогда ей персик принес. Надсмотрщица наша
отвернулась, я и унес один. Она взяла. Я еще хотел принести, но больше
не получилось. Несколько раз подходил к ней. Думал, может, позовет.
Охранницы ведь имеют право, кого хотят выбирают. Вот. Ну а потом они
ушли. А через три месяца меня увидела надсмотрщица из города. Сказала,
что я очень маленький и нестандартный и что мне среди людей жить нельзя.
Она увела меня в город. То есть я корзину с виноградом нес. Вот...
Рион несколько приуныл. Похоже, переживать этот момент снова, пусть в
воспоминаниях, ему было нелегко.
- Меня привели во дворец Смертоносца-Повелителя, на кухню. Виноград я
оставил там. Потом меня повели в дальнее крыло. Там две служанки меня
помыли... В такой большой лохани с дыркой внизу. Поливали сверху и
оттирали губками. Потом пришла эта, надсмотрщица. Долго ходила вокруг,
пальцами трогала. Потом сказала: "Лучше мойте, чтобы запаха не осталось.
Смертоносцы не любят, когда к ним во дворец рабов с запахом приводят". Я
тогда еще хотел сказать, что не раб, но побоялся. Вот. Потом мне дали
большой белый кусок материи и приказали накинуть на плечи, чтобы пыль не
падала. А мою одежду выбросили. Надсмотрщица повела меня вперед. Мы шли
и шли, очень долго. И тут нас остановил паук. Шабр. Он приказал мне
снять ткань и поднять руки. Потом приказывал садиться, вставать,
крутиться на одной ноге. Потом спросил, не пользовался ли я
инструментами. Я знал, что за это положена смерть, но у нас в садах
совсем испортились сандалии, и надо было их чинить. Ножи для обрезки
ветвей еще делать. У меня это хорошо получалось. Но Шабр меня не ругал.
Он спросил, куда меня ведут. Надсмотрщица сказала, что к
Смертоносцу-Повелителю. А паук сказал, что Смертоносцу-Повелителю можно
дать кого-нибудь получше, а меня нужно месяца два хорошенько кормить, а
потом снова привести к нему. Вот. Надсмотрщица дала мне другую одежду и
послала работать на кухню. Сказала, что я везучий, и если откормлюсь, то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг