- Высоко. Нужно вниз выводить, к борту! Везав, поверни к ветру, он на
палубу спустится.
Рулевой, презрев возможный гнев надсмотрщицы, навалился на весло,
поворачивая судно. Теперь ремень уходил уже не назад, за корму, а влево,
за борт. Найл, удерживая снасть в натянутом состоянии, сбежал по ступенкам
вниз, промчался по скамье гребцов и лег грудью на борт, наматывая ремень
на руку.
- Давай, давай!
Заинтересовавшиеся суетой молодые смертоносцы приблизились к месту -
поглощенные азартным зрелищем моряки не обратили на них внимания, пиная и
подталкивая наравне с людьми. Будь на их месте восьмилапые постарше,
невоспитанные двуногие уже получили бы немало волевых ударов и
парализующих укусов, но паучки знали, что "жалких двуногих следует
считать равными", общепринятые правила поведения не успели усвоить
достаточно твердо, а потому тычки локтями и плечами сносили безропотно.
Тунец совершил еще один прыжок, вызвав крики изумления и восхищения, и
рванул жилу. На этот раз закричал один Найл - от боли. Внезапно правитель
ощутил облегчение и наплыв сил. Это юные пауки, такие же охотники от
рождения, проявили солидарность и подпитали его своей энергией. Посланник
послал им импульс благодарности и принялся опять методично подматывать
кожаный шнур. Паучки подобрались ближе и ударили по воде парализующей
волей. Хотя морская толща и ослабила воздействие основного оружия
восьмилапых, но сопротивление стало заметно более вялым. Впервые за все
время схватки голова тунца выглянула над волнами не вдалеке, а в считанных
метрах от себя.
- Багор, багор давайте! - закричало сразу несколько голосов.
Рыба нырнула в глубину, стремясь проскочить под килем, но Найлу удалось
погасить ее рывок и снова вывести на поверхность, на этот раз у самого
борта. Рядом промелькнул багор - изогнутое острие подцепило тунца под
жабры, потянуло наверх. Вот в рыбу вцепилось сразу несколько рук - добычу
совместными усилиями перевалили через фальшборт и опрокинули на палубу.
Смертоносцы ослабили волевой напор, и рыба запрыгала по мокрым доскам,
поражая всех своей силой и размерами.
- В трюм ее, в трюм, а то выскочит, - посоветовал кто-то. Моряки ухватили
практически беззащитного на воздухе тунца и поволокли его к невысокой
носовой надстройке.
- Как ты добыл его из воды? - с благоговейным трепетом спросил один из
пауков.
- На "выволочку" - не сдержав в мысленном ответе эмоции превосходства,
сообщил Найл.
- Что это такое?
- Я бы показал, но... - Посланник Богини показал паучатам изодранные
ладони.
Приняв жест за приказ о заживлении, смертоносцы напряглись и щедро оросили
руки правителя своей жизненной энергией. Буквально на глазах - за
двадцать-тридцать минут, кровотечение прекратилось, а в ранах зарозовела
молодая кожа.
- Хорошо, пойдем, - Посланник Богини и сам с огромным удовольствием
испытал бы еще раз чувство всепоглощающего азарта, связанного с
вытягиванием из темной глубины сильной и упорной добычи.
Посланник и смертоносцы поднялись на кормовую надстройку, и Найл вновь
выбросил снасть в кильватерную струю. И опять потекли долгие минуты
ожидания - но теперь рыболовы знали, что ожидание не напрасно, что добыча
рано или поздно появится возле крючка и раскроет жадную пасть...
Однако, по мере движения солнца по небосводу никаких признаков поклевки не
замечалось, а вот тонкий ремень обвисал все более и более отвесно,
показывая степень снижения скорости.
- Ничего не получится, - наконец произнес рулевой. - Ветер ушел...
Ему стало грустно. Вот-вот наступит штиль, придется идти к хозяйке
корабля, докладывать о беде. И хотя он ничуть не виновен в капризах ветра,
но никакой награды за хорошую работу уже не видать.
- А как вы обычно поступаете в штиль?
- Если никуда не торопимся, а припасов на борту в достатке, то просто
ждем, - ответил Везав. - Если торопимся, кладем весла на воду.
- Мы торопимся! - немедленно отчеканил Посланник Богини. Он хорошо помнил,
что Вайгу оставалось всего лишь двадцать шесть дней жизни.
- Все равно приказ только хозяйка может отдать, - вздохнул Везав, и
отпустил весло. - От руля при таком ветре толку все равно никакого. Пойду
докладывать.
Корабельная надсмотрщица мгновенно выскочила из каюты и тут же подняла
лицо к небу. А затем, вместо того, чтобы тут же скомандовать спустить
весла на воду, начала вести тревожный мысленный диалог с восьмилапым
капитаном.
- Почему стоим? - не выдержав бездействия, попрекнул ее Найл.
- Похоже, шквал идет, - женщина указала на темную полоску у горизонта. -
На море затишье всегда готовит какие-то неприятности. В лучшем случае
течение с привычного пути снесет. Куда чаще дело кончается шквалом, а то и
штормом.
- Тогда надо к берегу идти, переждать. Или хотя бы нас высадить, мы пойдем
дальше пешком.
- Вечереет, - хозяйка корабля опять подняла лицо к небу. - До темноты не
успеем. В шторм у берега и днем опасно, а уж в темноте точно разобьет.
Лучше здесь, в море. Тут хоть скал не бывает.
Хотя непогода и тревожила женщину, особого страха она не испытывала.
Насколько Найл разобрался в ее мыслях, "шквал" должен был наброситься на
судно, сильно потрепать его несколько минут, после чего установится
нормальная ветреная погода, и можно будет спокойно продолжить путь. Пока
мест все неприятности ограничились тем, что Посланнику Богини пришлось
смотать свою рыболовную снасть и вернуть ее владельцу. Везав, оставшийся
без заслуженной награды, грустно вернулся к гребцам. Место у рулевого
весла занял его более молодой конкурент.
- Парус спустить! - скомандовала надсмотрщица. - Крепите получше! Порвется
- на веслах в Провинцию пойдем. Давайте, давайте, шевелитесь. Весла на
воду! И-и-р-раз! Нос направо не торопясь! Еще р-раз!
Корабль начал величаво поворачиваться бушпритом к надвигающимся на небо
темным тучам. Вместе с тучами на море накатывался сумрак, окрашиваемый
где-то вдалеке частыми вспышками молний. Смертоносец-капитан быстро
заметался по своей площадке, прилепляя к настилу белоснежные нити паутины.
Паучата, получив мысленный совет, начали делать тоже самое на палубе
кормовой надстройки.
- Что вы лепите? - недоуменно поинтересовался правитель.
Надсмотрщица повернулась к Найлу и, похоже, только сейчас до нее дошло,
что рядом находится не просто один из малоценных мужчин команды, а
Посланник Богини, избранный, ценность жизни которого во много раз
превышала ценность обоих кораблей и их команд вместе взятых.
- А-а... - вырвалось из ее губ, но на самом деле она задавала мысленный
вопрос восьмилапому капитану корабля.
Внезапно оба паучка сорвались со своих налепленных на палубу "сеток",
метнулись к Посланнику, быстро и ловко обмотали его паутиной, опрокинули и
приклеили к борту возле угловой балки. Не ожидавший столь подлого
нападения Найл даже не успел вступить с ними в мысленный контакт, задать
какой-либо вопрос или оказать сопротивление.
Точно так же, не сразу, восприняла нападение стражница Посланника Богини.
Она поняла, что происходит нечто неладное, только когда паучата уже
вернулись на свои места и крепко вцепились в сетку.
- Что вы сделали?! - девушка шагнула к Найлу, вынула свой нож и принялась
разрезать удерживающую правителя паутину.
Липкие белые нити поддавались с трудом: разрезанные волокна тянулись вслед
за лезвием, сцеплялись между собой, оставались на своем месте, прочно
удерживаясь за одежду или обнаженную кожу. Между тем, на старания
стражницы никто не обращал внимания, ни кто не пытался ей помочь или
помешать.
- Систос, двери и окна задраены?
- Задраены, госпожа.
- Везав, парус?
- Закреплен!
- Везав, к рулю, остальные - на весла. И-и-р-раз!
Стражнице удалось разрезать нити, прихватывающие к борту голову и грудь,
но выбраться из кокона Посланник Богини все еще не мог.
И в этот миг ударил шквал.
Корабль резко, без перехода, оказался в объятиях ночного сумрака. Удар
ветра заставил стражницу потерять равновесие и упасть рядом с Найлом, а
мачту - жалобно заскрипеть. Невесть откуда взявшаяся высокая волна
подкинула судно на несколько метров ввысь, после чего оно начало долгое
падение вниз. Испуганная девушка вцепилась в приклеенную к борту паутину,
а правитель ощутил, как желудок подпрыгнул к самому горлу.
"Так вот он какой, океанский шквал", - промелькнуло у него в голове.
Судно врезалось бушпритом в следующую волну, по палубе прокатился поток
холодной, пенящийся воды. Стражница не видела катящегося потока и совсем
по-детски завизжала от неожиданности.
- Не бойся, все сейчас закончится, - пообещал Найл, наблюдая, как корабль
вскарабкивается на гребень огромной, почти пятиметровой волны. Он и в
мыслях представить себе не мог, что волны могут достигать подобных
размеров.
- Держись, начинается! - закричала хозяйка судна.
"Начинается? - удивился мокрый и порядком напуганный Найл. - Разве может
быть еще хуже?"
Корабль замер на гребне, начал опрокидываться вперед - и Посланник Богини
увидел впереди себя пропасть. Самую настоящую бездонную пропасть.
Гигантский мореходный корабль на краю ее казался шариком перекати-поля,
начавшего свой разбег с вершины песчаной дюны в провал между песчаными
горами. Вот корабль качнулся вперед и заскользил, увеличивая и увеличивая
скорость. Минута - и вот вокруг не видно ничего, кроме темно-зеленой воды,
вставшей на дыбы, выросшей чуть ли не до небосклона, оставив для обозрения
только узкую полоску подсвеченной молниями черной тучи. Вертикальные стены
из воды.
"Это конец", - понял Найл.
Но упрямый корабль уткнулся носом в зеленую стену, черпнув на палубу
очередной вал воды, и начал задирать бушприт, набирая высоту. Волна несла
его на себе, как щепку, но щепка стремилась ввысь, и забралась-таки на
казавшуюся неприступной вершину, выдержала яростный удар возмущенного
ветра, и тут же снова рухнула в пропасть.
- Весла, и-и-р-раз! - услышал правитель сквозь рев бури. - Нос налево
сильно!
Душа екнула от стремительного падения со стены, судно зарылось глубоко в
воду - дыхание перехватило, соленая жидкость защипала глаза, залилась в
уши, в ноздри... И вновь они вырвались на поверхность, успели сделать по
глубокому глотку воздуха пополам с холодной пеной. Найл увидел, как на
вершине горы, на которую они забираются, вырастает белый гребень и сделал
глубокий вдох. Тысячетонная масса воды обрушилась сверху, до хруста ребер
вдавив его в доски борта, выжав из легких весь припасенный воздух до
последнего глотка...
Схлынула...
Вместо стражницы Найл увидел рядом паучка с плотно сжатыми дыхальцами на
боках, вцепившегося загнутыми коготками в настеленную на палубу сетку.
Возле руля орали от восторга оставшиеся в живых Везав и его юный помощник,
трясла мокрой головой надсмотрщица. В лицо больно - словно мелкой галькой
- ударил порыв ветра. Жалобно застонала мачта.
- Нос поперек волны!.. - закончить своей фразы женщина не успела,
поскольку корабль опять нырнул под воду. Когда он выскочил на поверхность,
один из паучат не выдержал, кинулся в сторону мачты и быстро взобрался на
самый верх, явно надеясь, что хоть там его не будет заливать с головой.
Судно на несколько мгновений замерло на вершине очередного гребня, и
рулевые навалились на весло, стремясь повернуть нос поперек волн. Новый
разбег, новый рывок, новый подъем, новый удар штормового ветра. Мачта
затрещала и стала заваливаться на бок. Со скамеек гребцов послышался вопль
ужаса.
Корабль рухнул вниз, в новую пропасть между волн, а комель обломанной
мачты, как ветка дерева по стене в ветреный день, застучал по палубе,
калеча моряков и ломая лавки гребцов. Поверх судна прокатился очередной
водяной вал, снеся в море и мачту, и обломки скамеек, и тела раненых.
Однако с борта и от носа туго натянулись веревки, волоча за собой по воде
нечто тяжелое.
- Помоги... - простонали гребцы, не в силах удержать судно от поворота.
Надсмотрщица кинулась к ним, помогая повернуть весло. И, тем не менее, в
новую пропасть корабль рухнул под углом к волне.
Очередной вал - громкий хруст. Найл увидел, как падают на палубу,
судорожно сжимая обломок рулевого весла, хозяйка корабля и оба ее рулевых,
как их накрывает зеленым потоком. Когда судно начало новый подъем, на
кормовой надстройке осталось только двое. Они отпустили бесполезный кусок
дерева и судорожно вцепились руками в паучью сеть.
На вершине волны вырос гребень, закрутил корабль как игрушку, с борта на
борт, от палубы к килю. Корабль катился, как перекати-поле, разбрасывая по
сторонам обломки такелажа, грузы, фигурки членов экипажа, кувшины из-под
вина и тюки со сменными парусами. В недрах трюмов что-то жалобно хрустело,
стучало и скреблось. Теперь у недавно могучего судна уже точно не
оставалось никаких шансов на спасение. Море кидало его из стороны в
сторону на десятки и сотни метров, словно примериваясь для последнего,
точного броска, и никак не могло найти скалу, о которую размозжить
надоевшую игрушку. Найл уже давным-давно распрощался с жизнью, а стихия то
топила его, то давала глотнуть свежего воздуха, то роняла в глубины, то
вскидывала к небесам. Посланник Богини уже не понимал - часы или минуты
прошли с тех пор, когда первая волна ударила в прочный бушприт, дни или
секунды его мотает, как бабочку над вкусно пахнущим, но ядовитым цветком.
Внезапно мягкие толчки оборвались жестким, твердым ударом, ломающим борта
и разрывающем прочные бимсы. Корабль сделал несколько последних кувырков и
замер килем вверх, а палубой вниз. Найл оказался зажатым лицом вниз, в
нескольких сантиметрах над крупнозернистым песком.
С шипением накатилась волна, покрыв правителя до кончиков ушей. Схлынула.
Найл, судорожно откашлявшись, продышался, и на него накатилась новая
волна. Посланник еле выдержал под водой необходимые полминуты, и принялся
делать глубокие вдохи и выдохи, готовясь к новому погружению. Погружение
не замедлило себя ждать. Потом новое и новое. Когда счет на ныряния
перевалил за сотню, Найл внезапно решил, что это мука ему смертельно
надоела - и не просто равномерные холодные волны, а все эта жизнь, в
которой постоянно приходится страдать то от холода, то от голода, то от
жары, то от жажды, в которой постоянно нужно куда-то торопиться, кого-то
бояться, от кого-то убегать. И смерть, в которой не существует ни одной из
бесконечного множества проблем, отнюдь не так страшна, как он всегда про
нее думал. На Посланника Богини накатила очередная волна, и он с
облегчением потерял сознание.
Когда правитель пришел в себя, в его коконе было сухо и тепло, а в щели
между толстыми досками фальшборта пробивались яркие лучи солнца. В первый
миг ему даже показалось, что весь многочасовой кошмар - созданные из воды
горы, ломающий мачты ветер, ныряние в глубину моря огромного судна были
всего лишь кошмаром... Однако он все еще оставался опутанным белыми
липкими нитями и приклеенным к угловой опоре борта.
Найл пошевелился, прикидывая шансы на освобождение, а потом начал
вытягивать руку. По счастью, стражница, имени которой он так и не успел
спросить, успела освободить от паутины грудь, и выпростать правую руку
особого труда не составило. Посланник Богини послюнил ладонь, чтобы меньше
липла, и стал отрывать белоснежные нити от левой руки. Потом дело пошло
еще быстрее: одной рукой он черпал песок, второй отрывал кусочек паутины -
после чего песок пропихивался между нитью и одеждой или телом. Примерно за
полчаса ему удалось освободиться до пояса. Он поднатужился, зацепившись
руками за борт, рванулся изо всех сил - кожу ног обожгло болью, но паутина
оторвалась. Правитель быстро подкопал песок под бортом и выбрался наружу.
Первое, что он увидел - это мертвое тело моряка. Несчастного выбросило на
песок, после чего судно накатилось сверху, ударив краем борта примерно
посередине спины. Мужчина, судя по вытянутым вперед рукам и вырытым в
песке ямам, некоторое время еще жил и надеялся выбраться. Но огромная
масса судна безжалостно переломила ему позвоночник чуть выше пояса и
раздавила внутренности.
- Мой господин! - подбежала Нефтис, и крепко обняла его, забыв про
субординацию.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг