- Прутька!
- Скверный мальчишка!
- Иди сию же минуту домой!
Но Прутик не слушал.
- Кораблики! Кораблики! - пел он веселую ребячью песенку.
- Ты промочишь ножки! Ты заболеешь! - пугал Самоделкин, прыгая на
своих пружинках по тротуару.
Конечно, Самоделкин догнал мальчика, только в ручей ступить боялся,
поэтому не мог поймать Прутика.
- Я кому говорю, слышишь!
- Кораблики! Кораблики! - пищал Прутя.
- Ну постой же, Прутик! Остановись! Хочешь, я тебе сказку расскажу?
Только иди сюда. Ой, какую сказку знаю!.. Вот послушай... "Жил-был...
маленький непослушный... Паровозик..." Не бегай по лужам, Прутик!
Но Прутя ничего не замечал, кроме корабликов.
- Да я тебе такой кораблик сделаю! Самый хороший! Настоящий кораблик!
Мальчик тут же остановился, и запыхавшийся от погони Самоделкин сумел
поймать его за курточку.
- Кораблик! Хочу кораблик! - сказал Прутя.
- Будет у тебя кораблик!.. Ох, устал!.. Идем домой! Сначала высох-
нешь, наденешь теплые ботинки, потом кораблик станем делать. Ты, Каран-
даш, нарисуй нам, пожалуйста, новые ботинки. А для меня инструменты, ка-
кие мне будут нужны: пару сосновых дощечек и разные винтики. Ничего не
поделаешь, надо мастерить кораблик.
Они прибежали домой, раздели Прутика, растерли его мохнатым полотен-
цем, которое нарисовал Карандаш, уложили мальчика в постель.
Волшебному художнику и тут пришлось поработать.
Мягкие кровати, одеяла, удобные стулья, круглый стол, румяные свежие
булочки, чашки с горячим молоком, большую печку (на всякий случай) - все
нарисовал Карандаш.
И только часы-ходики не рисовал Карандаш. Они почему-то уже висели на
стенке. Знаете, были такие старинные часы, которые на стенку вешали, а
под ними круглый маятник делает все время так: "Тики-так, тики-так и не
так..."
Почему эти ходики появились вместе с домом, никто не знает. Но у вол-
шебников всегда так: обязательно какое-нибудь чудо получится.
Самоделкин даже удивляться перестал таким чудесам. Правда, он ужасно
волновался, как бы не простудился Прутик. Мальчик ни за что не хотел
укутываться, не хотел пить горячее молоко, и Самоделкину пришлось угова-
ривать Прутика.
- Если ты не будешь меня слушать, я не смастерю тебе кораблик, - ска-
зал Самоделкин.
Конечно, Прутик моментально выпил молоко.
На улице наступил вечер.
- Ах, как я сегодня устал! - вздохнул Карандаш, когда съел румяную
булку и выпил чашку молока. (Волшебники тоже пьют молоко.) - Я так хочу
спать! - и он зевнул. (Волшебники тоже иногда зевают.)
- Ну, конечно, - сказал Самоделкин, - мальчику пора спать. Все ребята
в такое время спят. Прутя, не хлопай глазами! Спи сию же минуту! За это
я расскажу тебе сказку...
- Ты не умеешь воспитывать, - заметил Карандаш. - Надо показывать ему
пример.
Маленький художник, зевая во весь рот, снял курточку, штанишки, нари-
совал гвоздик на стенке у кровати, повесил на гвоздик свою одежду, лег
на чистую белую простыню, с головой залез под одеяло и крепкокрепко ус-
нул.
- Соня, - проворчал Самоделкин и стал рассказывать сказку. - "Жил-был
на свете маленький непослушный Паровозик..."
За раскрытым окном, как большие деревья, шелестели кусты. Где-то не-
подалеку бегали, громко топая ногами, ребята. Но вот и ребята ушли. На
бульваре стало тихо. Пришла ночь. И никто не заметил, никто не увидел
необыкновенный дом, спрятанный под густыми листьями в самом тихом уголке
бульвара, который назывался Голубым Прохладным бульваром.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, про мышку и кошку
Самоделкин видел во сне голубые, зеленые, белые, красные, черные, по-
лосатые паровозики.
Они бежали по рельсам, гудели своими тонкими трубами: "Ту-ту-ту!
Ту-ту-ту-у-у!"
И вдруг один паровозик начал скрипеть, как будто бы у него забыли
смазать колеса: "Тррак! Трррак! Тррик!"
Он скрипел так жалобно и громко, что Самоделкин остановил его и, ко-
нечно, хорошенько смазал все двенадцать колес паровозика. Разве мог Са-
моделкин допустить, чтобы скрипел хоть один паровозик, даже если этот
паровозик приснился и на самом деле нет рядом никаких паровозиков, ни
белых, ни черных, ни полосатых, ни красных? Вот почему Самоделкин взял
большую масленку и смазал колеса. Но паровозик начал скрипеть еще гром-
че: "Тррак... Тррик... Трррык!.."
- Ничего не понимаю! - сказал во сне мастер Самоделкин и проснулся.
В комнате было тихо. Луна светила в окно, и шелестели над крышей
листья. В углу комнаты ласково тикали часы-ходики: "Тики-так, тики-так и
не так..." Самоделкин закрыл глаза, и тут на всю комнату послышалось:
"Трр-ррак! Трррик! Трр-ррак!"
Это скреблась мышка: "Тррик! Тррак! Трррик!"
Самоделкин хотел уснуть, но мышка заскрипела еще громче.
Тогда Самоделкин постучал о стенку, чтобы напугать вредную мышку. Но
мышка скрипела так отчаянно, что проснулись и Карандаш и Прутя.
- Кто это? - спросил Карандаш. - Кто?
- Зачем ты нарисовал мышку? - заворчал Самоделкин.
- Я не рисовал мышку, - ответил Карандаш, - честное слово, не рисо-
вал!
- Ничего себе, хорошенькое дело, мышку не рисовал, а мышка скребется!
Может быть, я нарисовал мышку? - сказал Самоделкин.
Мышка скребла все громче и громче. Карандаш не выдержал, он схватил
свой ботинок и запустил в темный угол комнаты. Мышка на секунду затихла,
но потом...
- Трик! Трррак! Трик! - весело сказал Прутя.
- Трррак! Тррик! Трррык! - отозвалась мышка.
- Ребенок не спит! - возмутился Самоделкин.
- Нет, я больше так не могу! - вскричал Карандаш.
Он встал. И как вы думаете, что сделал Карандаш? Взял и нарисовал
кошку. Симпатичную, пушистую, серую кошку.
В комнате сразу стало тихо. Мышка почему-то больше не скрипела. Само-
делкин повернулся на левый бок и задремал, Карандаш закутался в одеяло
и...
Нарисованная кошка сначала прошлась по комнате, потом услышала, как
тикают часы-ходики: "Тикитаки, тики-так..." Потом увидела, как подпрыги-
вает маятник на часах. Она посмотрела на него своими зелеными глазами и
мяукнула. Ей показалось, что это круглый черный мышонок с длинным тонким
хвостиком.
Она стала подкрадываться, потом прыгнула. И маятник, и часы, и нари-
сованная кошка с ужасным грохотом и мяуканьем упали на пол.
- Я больше так не могу!! - закричал Самоделкин.
- Брысь! - крикнул Карандаш и запустил в кошку второй ботинок.
А Прутя захлопал в ладоши и засмеялся. Так ему было смешно.
Они втроем стали бегать за кошкой. Они кричали, кошка мяукала, носи-
лась по комнате. Падали стулья, разбивались чашки. Пока сама кошка не
догадалась выпрыгнуть в окно.
- И зачем ты нарисовал эту кошку? - сказал Самоделкин.
- Мальчик до сих пор не спит, - сказал Карандаш. - Это никуда не го-
дится.
- Надо спать, - строго заметил Самоделкин.
Он укрыл мальчишку одеялом и сам лег на свою кровать. Очень скоро ему
опять начали сниться белые, черные, полосатые паровозики.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ - о том, как Прутик летел на Луну
Рано утром Самоделкин подпрыгнул в постели, как пружинка, посмотрел
на кровать, куда вечером уложили Прутика, и закричал:
- Прутя потерялся! Эй, вставай, Карандаш! Прути нету!
В самом деле, постель была пуста.
Распахнув дверь, они выскочили из дома, не зная, куда бежать, и
вдруг... заметили Прутика.
Ну как вы думаете, что делал этот Прутик? Ни за что не угадаете!
Мальчик висел на дереве, зацепившись не то рубашонкой, не то штанами за
ветку, и улыбался!
Лицо и голову Прутика закрывал прозрачный пакет.
Обыкновенный пакет, в который кладут хлеб, чтобы хлеб не высыхал.
Под веткой стояли ребята в таких же прозрачных пакетах. Один мальчик,
судя по всему, командовал:
- Приготовиться к полету! Все готовы?
- Готовы! - дружно сказали ребята.
- Готов! - пропищал Прутик.
- Завести ракету!
Мальчишки схватили ветку, на которой покачивался очень довольный, си-
яющий Прутик, изо всех сил пригнули ветку...
Но тут Карандаш и Самоделкин отчаянно замахали руками, бросились на
мальчишек, и "ракетчики", сверкая пятками, прыснули в разные стороны.
Ветка выпрямилась. Прутик подлетел вместе с ней.
- Ура! - восторженно закричали мальчишки издали. - Вышел на орбиту.
Вышел! Вышел!..
Чтобы снять Прутю с ветки, пришлось рисовать лестницу. Карандаш очень
волновался, поэтому лестница получилась немного кривой. Самоделкин снял
мальчика с ветки, посмотрел на него сердито и покачал головой.
- Беда с этим ребенком! Еще немножко, и я, кажется, развинчусь от
волнения!
- Ай-яй-яй! - строго сказал Пруте Карандаш.
- И зачем ты его нарисовал такого непослушного? - говорил Самоделкин,
ведя мальчика домой. - Прутик, разве можно убегать из дому?
- Не спрашивай мальчика, - сказал Карандаш. - Он все равно еще не
умеет разговаривать и ничего не понимает.
- Умею! - неожиданно вмешался Прутик. - Я умею... Луна... ра-ке-та...
ор-би-та... шлем... фут-бол, ма-зи-ла...
- Ой, какие непонятные слова! - удивился Карандаш. - Он, оказывается,
иностранец!
Но Самоделкин почему-то обрадовался, он даже зазвенел своими пружин-
ками:
- Мальчик правильно говорит. Он молодец! Я теперь вижу: наш Прутик
очень способный! Надо скорей научить его разговаривать. Я сам научу!
Повторяй за мной, Прутя! Па-па! Ну, говори.
- Па-па, - сказал Прутя.
- Удивительно способный мальчик! - воскликнул Самоделкин.
- Способный мальчик, - повторил Прутя.
- Надо его сначала умыть, - недовольно заметил Карандаш, - накормить,
а потом учить разговаривать. Ну-ка, Прутя, посмотри, как я буду умы-
ваться!
Маленький художник принес мохнатое полотенце, опустил ведро в коло-
дец, набрал воды и весело стал плескаться, разбрызгивая холодную сверка-
ющую воду. (Волшебники тоже умываются.)
- Бррр!.. - фыркнул Самоделкин, поеживаясь. - Какая скверная привычка
- умываться!
Вы, конечно, помните - мастер Самоделкин боялся воды.
- Сквер-рная привычка! - повторил Прутик, а Карандаш рассердился.
- Ты портишь мальчика! Ну чему ты его учишь?!
- Подумаешь!.. - проворчал Самоделкин. - Сказать ничего нельзя.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, про сливочное мороженое, жаркий день и настоящий
снег
Сначала Прутик не хотел умываться, потом Прутик не желал пить молоко.
- Если ты не будешь каждое утро умываться, если ты не будешь пить мо-
локо, - сказал тогда Самоделкин, - я не сделаю для тебя кораблик.
Прутик моментально выпил молоко и съел румяную булку.
Карандаш приготовил для Самоделкина все инструменты, какие нужно бы-
ло. Но пока он их рисовал, неугомонный Самоделкин учил Прутика разгова-
ривать:
- Скажи: моторчик.
- Мотор-чик, - повторил мальчик.
- Скажи: лампочка.
- Лам-поч-ка!
- Ты очень способный мальчик! - похвалил Самоделкин.
- Я оч-чень способный мальчик.
- Тогда скажи: вертолет.
- Вер-то-лет.
- Просто замечательно! - радовался учитель. - Мы сегодня выучим самые
хорошие слова!
Но через несколько минут Прутику стало скучно. Вместо "вентилятор" он
говорил "вертилятор", а вместо "лопатка" - "копатка".
- Ты его замучил, - вмешался Карандаш. - Нельзя так учить, все в один
день! Мальчик все перепутает!
- Вот-вот, - обиделся учитель. - Мне говорил, а сам что делаешь? Ме-
шаешь воспитывать! Я тебе советую...
- Ты сначала сам нарисуй такого мальчика, потом советуй, - перебил
Карандаш. - Мне кажется, у него даже голова заболела!
- Заболела! - весело повторил мальчик.
Тогда и Карандаш и Самоделкин подбежали к нему, стали щупать голову
мальчика, ахать и охать.
- Просто ему жарко, - сказал Самоделкин.
- Жарко, - подхватил мальчик.
- Надо что-то придумать! - заволновался Самоделкин.
- Я нарисую снег. Мальчику будет прохладней, - решил художник.
А между тем и в самом деле было очень жарко. Цветы на бульваре перес-
тали пахнуть. Летнее солнце так нагрело улицы, каменные дома, что все
окна в городе блестели жарким огнем. Автомобили-фонтаны ездили по горо-
ду, поливали мостовые, тротуары, газоны, деревья, мальчишек. А взрослые
смотрели на них и почему-то вздыхали.
Самоделкин тоже нагрелся - ведь он был железный.
- Ты горячий, как утюг, - сказал Карандаш, рисуя белый снег на зеле-
ной травке.
- Чудо! Чудо! Смотрите, снег! - закричали вдруг на бульваре мальчиш-
ки. - Настоящий снег!
- Невероятно! - сказали прохожие. - В самом деле снег! Просто чудо!
Снег лежал чистый, прозрачный, белый-белый, очень холодный! Рядом
шуршали зелеными листьями деревья, на клумбах цвели горячими огоньками
яркие цветы. Люди вздыхали от жары, обмахивались носовыми платками, га-
зетами. У продавщиц мороженого таяло в ящиках эскимо. А тут искрился на
солнце крепкий льдистый снежок. Настоящий снег! Его трогали пальцами,
гладили, улыбались ему. Фотолюбители снимали снег на цветную пленку.
Один художник-любитель тут же стал писать картину под названием: "Летний
снег". И все были рады. Всем как будто стало прохладнее.
Подошла тетя в белой косынке, в белой куртке, с белым ящиком на ремне
через плечо, посмотрела на снег, потом на Карандаша и ахнула:
- Где же ты его достал, такую радость? У меня мороженое тает! Лед на
базе кончился! "Ну, - думаю, - пропала. Погибнет мороженое!" Вдруг слы-
шу, кричат: "Снег, снег!.."
Она поставила ящик в свежий хрусткий снежок. Потом вынула завернутое
в серебряную запотевшую бумажку эскимо и дала Карандашу, Самоделкину и
Прутику.
- Берите, милые, гостинчик. Берите, не стесняйтесь...
Это была Продавщица мороженого.
Если бы кто-нибудь остановил ее в ту минуту и рассказал ей, какие бе-
ды принесет Карандашу и Самоделкину эскимо на палочке, она, веселая Про-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг