и в привокзальной пивной познакомился с одним командированным -
разговорчивым добродушным толстяком, тоже пострадавшим от людской
несправедливости...
Сколько они выпили сообща, сказать невозможно, но очнулся Мишка в
"попсе" с дикой головной болью и чувством неисправимой вины, точно бросил
вчера гранату в детский садик. Суровый председатель "попса" предъявил ему
фотографии, на которых в разных ракурсах был запечатлен изуродованный труп
случайного собутыльника, и заключение экспертизы, уверявшей, что пятна
крови на Мишкиной одежде совпадают с группой крови убитого. Мало того,
"попсари" уже успели связаться с бывшей курылевской частью и разнюхать, за
что именно его уволили в запас. Конечно, если б Курылев находился под
обычным следствием, он объяснил, что по врожденному добродушию не только
убить - ударить-то не может и что растленной им девице до совершеннолетия
оставалось всего полтора месяца... Но Мишка попал в "попе" - пункт
оперативного правосудия! "Попсы" были созданы по личному указанию
Избавителя Отечества и очень скоро резко снизили уровень преступности.
Простые люди смогли наконец спокойно спать или гулять по ночному городу.
Если б не глубокозаконспирированные "Молодые львы демократии" и неуловимые
"почечные бароны", задачу искоренения преступности можно было считать
выполненной.
Честно говоря, Мишка уже не надеялся выбраться живым, но тут случилось
непредвиденное. Он даже сначала думал, будто один раз в жизни ему
по-настоящему повезло! В ту пору в Москве гостила небезызвестная Джессика
Синеусофф, очаровательная хозяйка ресторанчика "Russian blin" из Торонто,
и адмирал Рык, будучи настоящим рыцарем, на время ее визита приказал
притормозить очистительную работу "попсов".
Идея пригласить Джессику в Москву и познакомить ее с Избавителем
Отечества родилась не случайно. Как известно, советник адмирала по
творческим вопросам Николай Шорохов был убежденным монархистом, никогда
этого не скрывал и в давнишние годы чуть не вылетел из Союза писателей за
то, что носил в кармане перстень с изображением гербового орла. Именно он
посоветовал адмиралу Рыку прочитать знаменитую книгу Тимофея
Собольчанинова "Без трона не стронемся", о которой сам И. О. впоследствии
сказал: "Нечеловеческая книга..." Впрочем, Иван Петрович и сам по себе
давненько задумывался об особом пути России, а все особые пути, как
известно, ведут в Третий Рим...
Однажды во время дружеского ужина на террасе Форосской дачи Избавитель
Отечества, задумчиво поиграв серебряной подзорочкой, молвил, что Россия
такая страна, где без самодержавия не разберешься... И тогда Николай
Шорохов, дождавшись своего часа, решительно предложил адмиралу Рыку
организовать прямые всенародные выборы монарха: "Харизмы у тебя до хрена,
а легитимность сделаем!" Его горячо поддержал и первый заместитель П. П.
Чуланов: "Петрович, и не сомневайся! Если они таких козлов президентами
выбрали, то неужели такого орла, как ты, царем не проголосуют!" Но
Избавитель Отечества только покачал головой и вздохнул: "Европа
засмеет..."
Николай Шорохов оказался вдумчивым и настойчивым советником.
Поразмышляв, он решил пойти другим путем и предложил Ивану Петровичу
для-ради государства жениться на одной из потомиц венценосных Романовых.
Эту идею от души поддержал и Тимофей Собольчанинов, приславший из своих
Горок факс следующего содержания: "У царя царствующих много царей. Народ
согрешит - царь умолит, а царь согрешит - народ не умолит. Царь от Бога
пристав". Это послание великого мыслителя, пожалуй, и сломило окончательно
воинствующую скромность Избавителя Отечества.
Но тут возникла иная проблема: кто-то из отпрысковиц Дома Романовых не
подходил по возрасту в ту или обратную сторону, кто-то уже был замужем, а
кто-то попросту не нравился лицом, статью или мастью. В общем, ситуация
снова зашла в тупик, и снова свою незаурядную находчивость проявил Николай
Шорохов, заявивший, что на Романовых свет клином не сошелся, встречались в
российской истории еще и Рюриковичи! Тогда-то и разыскали в Торонто
тридцатилетнюю хозяйку ресторанчика "Russian blin" Джессику Синеусофф,
прямую потомицу легендарного князя Синеуса, родного брата Рюрика. Когда же
на стол кремлевского кабинета легла цветная фотография рюриковны,
сделанная на нудистском пляже, Избавитель Отечества уронил свою подзорную
трубочку и молвил:
- Мать честная! А как же Галина?
- Она поймет, - успокоил Николай Шорохов.
- А Ксения?
- Ей объясним, - пообещал П. П. Чуланов.
Оставалось решить, под каким именно предлогом пригласить Джессику в
Россию, ведь западные средства информации излагали происходившие в стране
перемены самым пугающим образом. Но и тут оригинальное решение было
найдено: объявили международный конкурс эрудитов "Русский вопрос", а
специально завербованный хозяин мясной лавки, где Джессика постоянно
покупала парную телятину, убедил ее принять участие в конкурсе. И хотя
она, слабо владея языком предков, насажала в своем письме кучу ошибок да и
ответила толком на один вопрос из 42, именно ее признали победительницей и
наградили двухнедельным туром в Россию.
Следуя тонким советам Николая Шорохова, Избавитель Отечества принял
победительницу конкурса в Кремле, в своем кабинете, в парадном
адмиральском мундире с кортиком на боку и имел с ней теплую
продолжительную беседу, а вечером пригласил ее в Большой театр на
"Лебединое озеро". После балета они ужинали в "Славянском базаре", где
смогли спокойно пообщаться наедине, так как все прочие столики и кабинеты
были заняты лучшими "россомоновцами", поощренными таким вот способом за
образцовую службу...
На следующий день в сопровождении верных людей Джессика отправилась в
путешествие по просторам России, причем маршрут был составлен Николаем
Шороховым так, чтобы будущая царица смогла как можно полнее ознакомиться с
жизнью и бытом своих будущих разноплеменных подданных. Больше всего ее
поразили Кавказские горы, а также выражение "сходить на двор" с
последующим отважным поступком, свидетельницей которого она стала в
заснеженной сибирской деревне, куда ее спустили на вертолете полюбоваться
следами, оставленными в сугробе реликтовым гуминидом.
Улетала в Канаду Джессика через две недели усталая, но очень довольная.
Домой ее должен был доставить специально выделенный аэробус, едва
вместивший в себя щедрые дары гостеприимных россиян. Чего тут только не
было: и бочка башкирского меда, и самаркандские ковры, и штабеля
украинского сала, и груды прибалтийского янтаря, и грузинская чеканка, и
даже шкура того самого неуловимого гуминида...
Кстати, именно здесь, у трапа самолета, воспользовавшись тем, что
Николай Шорохов и П. П. Чуланов деликатно отошли в сторонку, Избавитель
Отечества, смущаясь, как школьник, поведал Джессике о своих
матримониально-монархических мечтах. Она звонко рассмеялась и, поднеся к
лицу носовой платочек, сказала: "Вы очень юмористический мужчина!" Но тут
в дело вмешались прислушивавшиеся к разговору Н. Шорохов и П. П. Чуланов и
решительно подтвердили, что такими вещами не шутят, а речь идет о деле
чрезвычайной государственной важности!
Джессика посерьезнела, поморщила носик и созналась: поездив по России,
она пришла к выводу, что управлять этой страной, очевидно, не труднее, чем
управляться с ресторанчиком "Russian blin" в условиях жесткой конкуренции
и скрупулезного налогообложения, поэтому ее тревожит не столько державная,
сколько интимная сторона вопроса. У нее в жизни было несколько не очень
удачных сексуальных эпизодов, и она боится снова ошибиться... На прощание
она протянула адмиралу руку и тонко глянула на его безымянный палец, на
котором виднелся след от предусмотрительно снятого обручального кольца. А
стоя на первой ступеньке трапа, Джессика вдруг прослезилась, прикрываясь
платочком, поцеловала Избавителя Отечества в щеку, но тут же тщательно
стерла платочком след от губной помады с адмиральской щеки.
- И про Галину разнюхала, и про Ксюху тоже... - пробормотал Иван
Петрович, тоскливо глядя вслед обворожительной рюриковне.
Вернувшись в Кремль, адмирал Рык одним росчерком пера изничтожил всех
экстрасенсов, астрологов, колдунов, белых и черных магов, медиумов и
прочих сверхъестественных проходимцев, необычайно расплодившихся за годы
Демократической смуты. Это было тем более удивительно, что раньше
Избавитель Отечества относился к данной категории трудящихся с явной
симпатией и даже пользовался их услугами. Особенно он благоволил к одному
знаменитому психотерапевту, который два раза в неделю с экрана телевизора
залезал своим целительным взглядом в самое народное нутро, а кроме того,
изобрел знаменитый приворотный лосьон. Каждый желающий, переведя известную
сумму на конкретный счет, мог получить по почте бумажку, смоченную
лосьоном и инструкцию по эксплуатации. В ней рекомендовалось сначала
нормализовать свой вес, избавиться с помощью специалиста от нежелательных
образований на коже, залечить зубы, освоить хорошие манеры, купить модную
одежду, а потом уже, подвесив на грудь ладанку со смоченной бумажкой, идти
"приворачивать" объект неутоленной страсти. Конечно, для Избавителя
Отечества в канун решительного объяснения с Джессикой доставили полную
склянку приворотного лосьона, и адмирал пустил его в дело почти без
остатка... Беспристрастный химический анализ показал, что в склянке
содержался дешевый одеколон "Гвоздика", чрезвычайно эффективное средство
для отпугивания комаров, и тогда стало понятно, почему предполагаемая
царица, разговаривая с будущим самодержцем, постоянно морщила носик и
подносила к лицу платочек.
В результате сам знаменитый психотерапевт, дававший установку всей
стране, был отправлен в Демгородок, как Ихтиандр, в бочке, до краев
наполненной злополучным эликсиром. От этого запаха он не может избавиться
и по сей день. Остальных бойцов эзотерического фронта рассредоточили по
стройкам национального возрождения. Правда, сначала сгоряча замели и всех
цирковых фокусников, но адмирал Рык в отличие от своих предшественников
никогда не упорствовал в ошибках: через полгода иллюзионисты воротились к
своим зрителям...
11
- Ну, Шпенглер, машину проверил? - спросил Ренат и каблуком с силой
надавил на покрышку.
- Проверил, - буркнул Мишка; его все больше злила наглая загадочность
сержанта.
- Уйдем, если что случится, от "почечных баронов"?
- Уйдем...
- Смелый ты парень! Ладно, пошли мортинто выносить...
- Чего? - не понял Курылев.
- Жмурика пошли вытаскивать!
Тем временем с крыльца медленно спустилась "похоронка": подъесаул
Папикян в черной черкеске с пластмассовыми газырями, главврач в белом
накрахмаленном халате и со стетоскопом на шее вроде амулета. Последним
брел, позевывая, представитель демгородковской общественности изолянт щ
330, в прошлом совершенно независимый и абсолютно безвредный народный
депутат. Но с ним очень злую шутку сыграли парламентские телерепортеры:
они постоянно показывали его на экране и всегда в откровенно спящем виде.
В результате именно щ 330 крепче всех из депутатского корпуса запомнился
адмиралу Рыку, и, придя к власти, он отправил беднягу в Демгородок -
"досыпать"...
Митинг уже закончился, но у заборчика толпилось человек пятнадцать,
ожидая выноса тела. Подъесаул Папикян сурово велел им расходиться, потом
огляделся и пальцем поманил к себе Рената.
- Ты, что ли, сопровождаешь? - спросил он, ткнув нагайкой в грудь
Хузину.
- Так точно, господарищ подъесаул! - дурашливо отрапортовал сержант.
- Вещи обратно по описи примешь. В прошлый раз носки не вернули...
Смотри, а то выпорю! Понял?
Войдя в дом следом за Ренатом, Мишка после яркого утреннего света не
сразу заметил перемены. Борис Александрович был уже в гробу, установленном
на разложенном, как для гостей, столе. Его голова была чуть наклонена
вперед, и казалось, что он старается разглядеть ту самую пресловутую
царапину на казенных мокасинах. Лена ничком лежала на кровати и устало
плакала.
Хузин закрыл дверь, накинул крючок, потом прошел вдоль окон, задергивая
занавески.
- Вставай! - приказал он.
Лена медленно села на кровати - у нее были потухшие глаза, красное от
слез лицо и растрепанные волосы. Увидев Мишку, она машинально начала
поправлять прическу, потом передумала и хотела повязать на голову косынку,
но вдруг как-то обреченно вздохнула и застыла, уронив руки.
- Я не могу, - чуть слышно сказала она.
- Почему? - спросил Ренат.
- Потому что я не могу... Мне очень плохо.
- Но ты же скачала, если он согласится, - Хузин презрительно кивнул в
Мишкину сторону, - ты тоже согласишься. Он согласился. Давай, Акутагава,
скажи громко, я согласен.
- Я согласен! - громко сказал Курылев.
- Вот видишь!
- Вижу... - ответила Лена, вставая с кровати. - А как-нибудь по-другому
нельзя?
- Нет, - отрезал Ренат и, повернувшись к Мишке, приказал" - Бери за
ноги .
В курсантские годы Курылев каждые каникулы, чтобы подхалтурить к
нищенской стипендии, вербовался в разные горячие точки. Однажды под
Сухумом их отряд здорово потрепали, и они драпали, попеременно таща на
самодельных носилках одного парня, подстреленного снайпером. Может, от
страшной усталости, а может быть, просто по молодости, но тогда Мишке труп
того щуплого курсантика показался неподъемной тяжести Однако Борис
Александрович был на удивление легким.
- Заноси! - скомандовал Ренат. - А ты отойди!
Лена покорно отошла в сторону. Они вынули тело из гроба и плюхнули на
матрац. Потом Хузин оглядел получившийся натюрморт вдумчивым дизайнерским
взглядом, перевернул покойника на бок и, отобрав у Лены косынку, обвязал
ею голову усопшего. В довершение он накрыл труп одеялом так, чтобы виден
был лишь кончик этой черной косынки. После всего сделанного, Ренат отошел
к двери и оттуда придирчиво оценил результаты своего труда.
- Нормально, - сказал он. - А теперь ты ложись!
- Я не могу! - прошептала Лена и попятилась.
- Тогда все ляжем и по-настоящему!
Она закусила губу и медленно подошла к гробу, встала ногами на стул, а
затем начала неловко укладываться в эту, как выражался подъесаул Папикян,
"спецтару". Там, внутри, прямо посредине проходил грубый шов, соединявший
два куска прапорщицкого сатина. Казалось, стоит только улечься - шов
разойдется, и человек навсегда провалится в черную свистящую пустоту...
- Я не могу, - повторила Лена, уже улегшись вовнутрь, точно говорящая
кукла в огромную коробку.
- Послушай, Хузин! - не выдержал Мишка.
- А ты, монархист, заткнись! - оборвал сержант.
Потом он, сузив глаза, еще раз внимательно осмотрел кровать: из-под
одеяла высовывался мокасин с очевидной царапиной на боку. Сначала Ренат
попросту хотел натянуть на предательскую обувь одеяло, но, прикинув,
стащил ботинки с покойника и надел их на босые Ленины ступни.
- Пожалуйста, не надо... - всхлипнула она.
- Выносим! - скомандовал Ренат и накрыл гроб крышкой. Первые два КПП
прошли почти без осложнений - там дежурили свои парни. На третьем КПП
начались неприятности - утренний зануда сержант из свежего призыва еще не
сменился. Он копался в предъявленных бумагах, все время переспрашивал,
словно страдал беспамятством, доставал из кармана устав караульной службы
и заглядывал туда. Потом, подозрительно осмотрев машину, он приказал
Курылеву выйти и открыть заднюю дверь. Ренат, поначалу наблюдавший все
это, как бывалый сторожевой пес наблюдает щенячью возню, не выдержал:
- Может, тебе и "спецтару" открыть?
- Нет, не надо... - поколебавшись, ответил новичок. Забрав все
документы, он ушел в караулку Мишка глянул на Хузина - тот сидел в
совершенно безмятежной позе, бесцельно улыбался и даже напевал что-то, но
совершенно белый от напряжения палец лежал на спусковом крючке автомата.
Неожиданно бронированные ворота начали раскрываться, и появившийся
сержант-новичок, протянув Ренату проштампованные бумаги, попросил:
- А знаешь, ты гроб все-таки открой!
- Ты некроман, что ли? - изумился Ренат.
- Согласно приказа...
- Ну, тогда смотри... - Ренат, не выпуская автомата, повернулся и,
дотянувшись до узкой части гроба, чуть сдвинул крышку: показались мыски
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг