на землю. Она лежала, крепко прижав руку к левой груди, а из-под пальцев,
пульсируя, бил кровавый родничок.
- Ми-ишка... - шептала она.
- Я здесь... Здесь...
- Ми-ишка... Там везде травка и газоны... Ми-ишка... Эдинбург. VCCA.
123007... Ми-ишка, не исчезай!
- Я здесь...
Подбежал бледный и потный подполковник Юрятин.
- Жива?
Курылев кивнул.
- Скорее! Если умрет - все пропало! Где врач? Вертолет, взвихрив с
земли мелкий сор, поднялся в воздух и улетел, унося Лену. Проводив его
взглядом, Юрятин повернулся к Мишке, который в это время тупо рассматривал
свои руки, перепачканные в подсыхающей Лениной крови.
- Сказала?
- Да...
- Запомнил?
- Как учили...
- Диктуй!
- Эдинбург. VCCA. 123007...
Юрятин записал в блокнотик и побежал к рации - докладывать в Центр. А
Курылев медленно подошел к Ренату: сержант лежал на спине, раскинув руки,
во лбу у него чернело пятнышко, как у индусок, а затылка вообще не было,
отчего лицо его напоминало гипсовую маску, наподобие тех, что вешают на
стену в рисовальном зале...
Воротился лиловый от огорчения начальник отдела культуры и физкультуры.
- Ты, Мишель, ничего не перепутал? - спросил он.
- Обижаете, начальник... А в чем дело?
- Значит, пустышку тянули... - промолвил Юрятин, и его подбородок
предательски задрожал. - Это ведь счет, с которого брал 62-й... Там ничего
не осталось... И от 62-го только ползадницы осталось - не спросишь...
- М-да, фрустрация... - покачал головой Курылев.
Спустившийся с эвкалипта щуплый снайперишко приблизился к мертвому
Ренату и, как живописец удачный мазок, с пытливым удовлетворением
разглядывал пулевое отверстие...
14
Когда Избавителю Отечества доложили подробности операции "Принцесса и
свинопас", он смеялся до слез.
- Значит, говорите, этот ваш педолюб весь тайный счет в "Осинке"
профинтил? Ой, не могу!.. Ну, прощелыги, ну, демокрады...
Но особенно ему приглянулось, что простой русский офицер сумел влюбить
в себя выпускницу Кембриджа, настоящую принцессу.
- Покажите мне как-нибудь этого "свинопаса"! - распорядился адмирал.
- Слушаюсь! - вытянулся докладывавший "помнацбес". - А как быть с
арестованными "львами"?
- На запчасти! - махнул рукой Избавитель Отечества. - Почку за почку! И
потом стране нужна валюта. У этих-то, изолянтов, ведь ничего не осталось?
- Ничего, господарищ адмирал, одни убытки...
- Ну и пошли они к чертовой матери!
- Понял, Иван Петрович!
На самом деле "помнацбес" ничегошеньки не понял и за разъяснениями
обратился к осведомленному Николаю Шорохову. Тот объяснил, что,
оказывается, каждый вечер адмиралу звонит очаровательная Джессика и ведет
с ним долгие разговоры о любви к ближнему и христианской морали, а также
советуется, стоит ли ей в своем ресторанчике готовить котлеты по-киевски и
не будет ли это восприниматься как намек на знаменитую субмарину "Золотая
рыбка".
Воротившись в Торонто, мисс Синеусофф сразу сделалась любимицей
западной прессы: редкий день обходился без статьи типа "Ее выбрал русский
монстр" или "Самая сексуальная русская царица со времен Екатерины
Великой". А ее ресторанчик "Russian blin" просто ломился от посетителей:
посмотреть на невесту "кровожадного морского волка" приезжали со всего
мира, а одно предприимчивое туристическое агентство даже организовало
спецтур "На крыльях любви - к Джессике". Кроме того, к ней нескончаемым
потоком шли делегации от различных гуманитарных фондов и религиозных
обществ с просьбами повлиять на крутой нрав адмирала и таким образом
смягчить тяжкую долю жертв демократического выбора, томящихся в застенках.
Один из этих пилигримов человеколюбия, активный член общины
"Юго-восточного храма", так тронул доброе сердце Джессики, что она
оставила этого рослого молодого симпатягу у себя. Он подсказывал ей темы
вечерних бесед с адмиралом, даже набрасывал конспекты, а потом они
репетировали разговор с русским монстром, причем для достоверности
симпатяга привязывал Джессику специальными ремешками к кровати.
А ведь Ивану Петровичу и без этого жилось несладко: супруга Галина и
сын-нахимовец, прознав про матримониально-монархические планы своего мужа
и отца, были удивлены до крайности. Мало того, знаменитая Ксения
Кокошникова тоже подбавила масла в огонь, спев на телевидении в прямом
эфире частушку:
Я надену кофту рябу,
Рябую-разрябую...
Кто полюбит мово Ваньку -
Морду раскорябую...
Именно из-за этого, а не по какой-нибудь политической причине-о чем
вопят западные масс-медиа, - теперь все передачи идут в эфир только в
записи и только после тщательного отбора. И в последнем вечернем разговоре
Джессика очень расстроила Избавителя Отечества, заявив, что никогда не
выйдет замуж за человека, попирающего свободу слова! Именно в этот день
помнацбес повторно завел с адмиралом речь о судьбе изолянтов.
- А пошли они все! - закричал Избавитель Отечества и хватил своей
знаменитой подзорочкой о наборный кремлевский паркет.
Демгородковская общественность бьша очень удивлена, когда киномеханик
Второв, присланный вместо исчезнувшего Курылева и поселенный в домике щ
984, вместо очередной некроманской жути показал "Белое солнце пустыни".
Поселенцы пришли к выводу, что это - недосмотр, недоразумение или
провокация, последнее вероятнее всего. Но в следующий раз, открыв
металлическую коробку, Второв обнаружил там "Я шагаю по Москве", а это
было уже совершенно подозрительно. Более того, в один прекрасный день,
проснувшись, изолянты увидели страшную и необъяснимую картину: вся охрана
исчезла, вышки опустели, комендатура и котельная обезлюдели, даже
бронированные ворота непроходимого 3-го КПП оказались распахнутыми
настежь.
Однако в течение нескольких дней, опасаясь смертоносного подвоха, никто
не решался выйти за пределы Демгородка. Прошелестел даже слушок, будто
видимое освобождение на самом-то деле всего лишь новое бесчеловечное
изобретение опричников адмирала Рыка и все подступы к поселку заминированы
теми самыми адскими машинами, одной из которых была взорвана "Осинка"
вместе с человеком-кротом, но его-то как раз не жалко!
Споры о том, как поступить в этой ситуации вызывающей бесхозности и
коварной безнадзорности, разделили всех изолянтов на две большие
враждующие партии - "оставанцев" и "покиданцев". Первые считали, что
надежней остаться за забором и ждать социальных гарантий, вторые же
кричали, что ждать никак нельзя, а нужно срочно покинуть Демгородок, иначе
в Москве спохватятся и будет поздно. "Оставанцев" возглавил ЭКС-президент,
а "покиданцев" - экс-президент.
Поначалу политическое противостояние ограничивалось альтернативными
митингами, а ставшая ежедневной газета "Голос" печатала репортажи,
"круглые столы", полемические статьи и памфлеты, даже сообщила, будто на
общественном картофельном поле собралось более полутора тысяч человек,
чего, конечно, быть не могло, ибо все население Демгородка чуть больше
тысячи... Потом борьба обострилась. Началось битье окон и вытаптывание
грядок у политических противников. В довершение всего был зверски избит
любимый пресс-секретарь и наперсник экс-президента, после чего глава
партии "покиданцев" принял неожиданное и радикальное решение - покинуть
поселок навсегда. Однако в последний момент за ним последовала лишь
небольшая группа смельчаков...
И вот около полусотни "ультра-покиданцев", опасливо маршируя, вышли за
ворота Демгородка, готовые в любое мгновение за свои идеалы взлететь на
воздух или пасть, срезанные пулеметной очередью. Они все дальше уходили в
лес, но никто не напоролся на мину и не наскочил на кинжальный огонь
замаскированных россомоновцев. Пели птички, летали бабочки, замечательно
пахло утренним дождем... Миновав вросший в землю немецкий дот, "покиданцы"
поняли, что адмирал Рык пренебрег дешевым политическим убийством и
приготовил для них более изощренную месть!
Когда колонна во главе с экс-президентом шла через Алешкино, сельчане
по неискоренимой русской традиции выносили острожникам хлебушек, сальце,
молочко, яйца, купленные в магазинчике с неистребимым названием "Товары
первой необходимости", а экс-президенту на расписном подносе поднесли
стакан самогонки и домашний соленый огурчик. В ответ "ультра-покиданцы"
устроили стихийный митинг, который вел киномеханик Второв, набравший к
тому времени большой политический вес. Рубя рукой воздух, он призвал своих
земляков-алешкинцев крепиться и терпеливо ждать неизбежного торжества
общечеловеческих ценностей!
- Стало быть, объявился кинокрут-то! - качали головой деревенские.
- Кругом один обман и дезинформация! - вздохнула уважаемая вдова
председателя. - Обещали академгородок построить... А что выстроили?
По окончании митинга колонна двинулась к станции и загрузилась в
полупустую дневную электричку. Изголодавшиеся по впечатлениям
демгородковцы прилипли к окнам и жадно ловили проносящиеся мимо пейзажи
новой жизни. Подъезжая к очередной платформе, они заприметили развалины
гигантского особняка, а среди обломков зимнего сада резвился отряд юных
адмиральчат, одетых в форменные тельняшки.
- Боже мой, что они сделали с Россией! - сквозь слезы пробормотал
экс-президент.
На Ярославском вокзале "покиданцы" обнялись и простились. Через неделю
все они снова встретились в Демгородке. А куда деваться? Квартиры их
оказались заняты новыми жильцами - в основном бравыми морскими
отставниками, назначенными адмиралом Рыком на самые трудные и
ответственные посты. Родственники шарахались от изолянтов, словно они
прибыли из какого-нибудь эпидемического края и представляют серьезную
угрозу для здоровья. А те, что посмелей, егозя глазами, тихо советовали не
светиться, потому что сейчас И. О. шибко не в духе и всех проходивших по
делу "молодых львов" пустил "на запчасти", т. е. запродал западным
трансплантаторам за валюту, о чем, естественно, молчок-волчок как в
российской, так и в зарубежной прессе...
Некоторых, наиболее известных изолянтов, признали на улице и маленько
потрепали. Но больше всего не повезло экс-президенту: большой любитель
спорта, он забрался на Центральный стадион имени Александра II
Освободителя, чтобы поглазеть на соревнования по демгородкам. И там один
участник по ошибке, обознавшись, запустил биту не в фигуру "президентский
совет", а точно в голову бывшего главы государства. Вследствие
черепно-мозговой травмы тот утратил большую часть своих воспоминаний и с
тех пор стал ощущать себя секретарем первичной комсомольской организации
арматурного цеха, с чего, собственно, и начиналась его политическая
карьера. Выписавшись из больницы, он, христарадничая вместе с женой,
добрел до Демгородка, но о былом влиянии, конечно, речи быть уже не могло,
и на всеобщих выборах поселкового мэра подавляющее большинство голосов
набрал ЭКС-президент. А через неделю мэрская жена заявила, что живущий на
смежном участке сосед, вообразивший себя юным арматурщиком, страшно
матерится, и потребовала выселить его из "Кунцево" куда подальше... Что и
было сделано, а дом его занял киномеханик Второв.
Но тут в полный рост встала проблема пропитания. То немногое, что
оставалось на складе, подъели очень быстро. Картофельное поле вытоптали во
время альтернативных митингов, а приусадебные участки потравили во время
непримиримой борьбы между "покиданцами" и "оставанцами". А подвоз
продуктов полностью прекратили, точно в Демгородке не осталось ни одной
живой души! Было решено направить представительную делегацию к помощнику
по работе с народонаселением П. П. Чуланову. Он ходоков принял и грубо
выслушал. Сошлись на том, что дармоеды возрождающемуся Отечеству не нужны,
но в течение трех месяцев, пока демгородковцы откроют собственное,
приносящее доход дело, их будут снабжать гуманитарной помощью -
консервированной свининой с горохом. Она была запасена для войск,
участвовавших в боях у озера Хасан, потом затерялась в складских
помещениях и вот недавно была обнаружена в ходе месячника "Закрома
Родины".
Но на одной свинине с горохом не проживешь, и демгородковцы вздумали
подкармливаться с огородов простодушных алешкинцев Только те же самые
селяне, встречавшие прежде изолянтов хлебом-солью, стали встречать их
только солью - из двустволок. Не просто было и с грибами-ягодами.
Изгнанные со Змеиного болота гадюки расползлись по окрестным лесам,
размножились и сделали собирательство опаснейшим промыслом
И вот тогда-то возникла замечательная идея - превратить Демгородок в
общенациональный центр росписи по дереву, вроде Хохломы! Продали на слом
караульные вышки, пару пустующих домиков и на вырученные деньги купили
токарный станок, еще кое-какое оборудование, краски, лак, кисточки...
избрали художественно-производственный совет артели во главе с мэром. Но
тут снова изолянтов попутал бес плюрализма: начались споры о том, какие
сюжеты и орнаменты использовать в росписи. Оформилось несколько партий:
фигуристы, герметисты, левантисты, славянофилы, западники, концептуалисты,
"ваньки", идологисты и так далее...
Самая упорная борьба развернулась между либеральными фигуристами и
ортодоксальными славянофилами. Первые считали, что изображать на подносах
и чарках нужно красочные эпизоды из истории демократии, а ко дню
бракосочетания адмирала Рыка послать ему кувшин, расписанный в духе
решительного аллегорического неприятия диктаторского режима. Вторые же,
наоборот, полагали использовать традиционные, народные сюжеты, а
Избавителю Отечества к коронации преподнести роскошную братину,
расписанную в духе безусловной поддержки исконной соборно-монархической
формы правления в России. Одно из заседаний
художественно-производственного совета проходило столь бурно, что после
него пришлось искать деньги на новый токарный станок и кисточки.
Чем закончилась эта борьба (и закончилась ли?), неизвестно, но ни одной
ложки-плошки, расписанной демгородковскими умельцами, в продаже покуда не
появлялось...
15
...Мишку доставили к КПП у Спасской башни. Офицер кремлевского полка
морской пехоты тщательно проверил документы и пропустил. Возле Царь-пушки
Курылева поставили по стойке "смирно" и приказали ждать. Избавитель
Отечества появился минут через пятнадцать, в сопровождении "помнацбеса" он
прогуливался после обеда. Росту адмирал оказался невысокого, лицо имел
красное и сердитое, а глаза - добрые и усталые. Завидев Мишку, "помнацбес"
наклонился и прошептал что-то на ухо шефу, тот сразу оживился и
решительно, сменив курс, направился к Курылеву.
- Ну-ка, дай я на тебя погляжу, "свинопас"! - воскликнул Избавитель
Отечества и хлопнул оробевшего парня по плечу. - Ловок! Как ты умудрился
аж "принцессу" охмурить? Поделись опытом! Вот ведь моя-то чучундра все не
едет никак...
- Да я что... Это все подполковник Юрятин...
- Из "Россомона", - шепотом подсказал "помнацбес". - Очень толковый
офицер...
- Ну, и что ты... - начал адмирал.
- Михаил... - шепотом подсказал "помнацбес".
- Ну, и что ты, Михаил, за свою службу хочешь? Полцарства не обещаю:
земля и недра принадлежат народу. Дочери у меня нет - только
сын-нахимовец, да и с ним мы сейчас поцапались маленько. А так - проси,
чего хочешь!
Курылев беспомощно глянул на одобрительно кивающего "помнацбеса", потом
вдруг подумал о том, что сложенные пирамидой ядра Царь-пушки чем-то
напоминают тысячекратно увеличенный овечий помет, и неожиданно для себя
сказанул:
- Мне бы избушку подправить...
- И все? - изумился Избавятель Отечества.
- Ну, и чтоб войны не было... - добавил Курылев. "Помнацбес" чуть
заметно покачал головой и осуждающе закатил глаза.
- Войны не будет! - успокоил адмирал. - Им сейчас не до нас: у них
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг