особенно.
- Да я чтоб ребятам своим пожалел, да когда это было,- сказала синяя
куртка. Вест сейчас же подумал, что где-то этого типа уже видел. - Чтоб я
один там чего-то где-то... верно, мужики?
- Вер-рна,- соглашались двое, которых он приобнял за плечи"
- Свои ребята, ну.
Вест точно его уже видел. Он придержал Пэла, вознамерившегося, по
обыкновению своему, устранить помеху кулаками. Пэл пренебрежительно
хмыкнул, но остался на месте. Куртка бубнил:
- Ща идем еще, у меня там есть, два дня гуляем, три дня гуляем. За папаню
моего.- Он вдруг зарыдал.- Новопреставленного...
- Ланно-ланнс-ланно,- зачастил Литейщик, что справа,- будет, будет,
господин старшой, будет...
Куртка утерся, мызганул лапой по лицу.
- Я. мужики, завсегда с вами, с народом то есть,- заявил он.- И то: папаня
тут, папанин папаня, корень, понимаешь, нашенский отсюда,- он постучал по
ящику,- отсюдо-ва, вот...
- Эта... труба, значит, так? - встрял пьяный.- Тут, эта, конус, понял?
Труба ид... идет на конус, налезает, так? Диаметр уве... увеличивается, а
толщина стенок,- он хлопнул кулаком о ладонь,- не меняется! Это как тебе,
а?
Все посмотрели на него. Вест тоже посмотрел на него.
- Чего? - спросил Куртка.
- Ве... увеличивается,- сказал пьяный,- а толщина стенок... не меняется!
- Трубы?
- Не., не меняется! - сказал пьяный и уронил голову. Куртка некоторое
время ждал продолжения, а потом завел свое:
- А скажи, теперь что? Теперь, понимаешь, чуть чего, кто решает? Во-о! У
кого то, понимаешь, у того, там... Нет, и правильно, правильно! (Праль-на!
- вняли остальные.) И вы мужики, давай сразу, если чего, не стесняйтесь! -
он примолк.- Щас пойдем,- сказал он после паузы,- щас.- У меня там... Но
уж работу ты мне изволь! - завопил он, будто ему воткнули шило.- Уж изволь!
- Да, это уж да,- невозмутимо соглашалась аудитория. Пьяный опять
проснулся.
- На конус, понял? На расширение. А толщина стенок... Вест глянул на Пэла.
У того было такое выражение, будто у него болят все зубы сразу.
- Ты чего? - спросил Вест.
- Жду.
- Чего ждешь?
- Когда ты поумнеешь.
- А,- сказал Вест, но все-таки обиделся.
- На кой тебе эта мразь,- взъярился Пэл,- целоваться с ними ты будешь?
- Не буду,- сказал Вест обиженно.- Но вот того, в куртке, я уже где-то
видел, только не вспомню никак.
- Которого-которого? - Пэл хищно выставил нос поверх куста, присмотрелся:
- Ерунда, сказал он убежденно,- подумаешь, видел.
Вест пожал плечами. От ящиков доносилось:
- Из третьих подручных, из третьих! На откатке стоял, лопаткой греб. Как
папаня, бывало...
- Не... ни... не уменьшается! По-ял?
- Короче, так,- сказал Пэл,- если через...
Но тут компания как-то разом поднялась и, обнявшись, пошла вдоль стены,
ища, где та заканчивается. Они и пьяного взяли с собой, он спотыкался
следом, бормоча и время от времени чуть не падая. Пэл с Вестом наконец
уселись.
- Уф! - Вест вытянул ноги.
- Извиняюсь, господа хорошие,- продребезжал сбоку голосок. Они повернулись.
Под самым кустом сидел на отдельном ящике дедок - зелено-бородый и
гаденький. Под носом у дедка висела сопля, он, видно, только проснулся,
потому его и не было слышно. Дедок про-моргался и оживел.
- Извиняюсь, господа хорошие,- повторил он,- брикетика не отыщется
завалящего?
- Откуда ты, дед? - спросил Пэл.
- А отсюда, сынок, отсюда, тут я, живу я тут.
В глубине кустов Вест увидел нору, свитую в пуке непонятно как взявшегося
здесь сена.
- А сколько тебе, дедуля, годков? - продолжал спрашивать Пэл.
- А и не считаю, сыночек, не считаю. Чего их считать-то? - Дедок опасливо
забегал глазенками и съежился.- Может, требуется чего? Посудки там,
бумажки расстелить?
- Ну не мразь ли,- сказал Пэл, обращаясь к Весту.- Ведь вот так вот он
здесь и подъедается.- Вест дернул головой, не мешай, мол.
- Дед,- спросил он,- ты этих, что только ушли, знаешь?
- Я, сынок, всех знаю,- дедок утерся,- всех наших, комбинатских. Кто с
цеха с каждого, все-ех... Забывать маленько начал, а так знаю, да...
- В синем, старшой, он кто?
- А Григги это, старший рабочий. Пога-аный, одно слово. Как пацаном
поганым был, так и вырос, и в старшие выбился, а все единое поганый. Песня
его вечная - я. я всем вам брат родной! А сам, слыш-ка, дома морду всякими
припарками мажет, он ить по "приличным местам",- передразнил дедок,-
шастает, по бабам, ему, вишь, зазорно, что его рожу все моментом
распознают. Пога-аный. Слыхали, про папаню пел? Что преставился,
сердешный? Ить тоже врет! Помню я ега батюшку, тот еще на формовке бы был,
пить бы ему в меру, а ить так что? Под крюк и попал... Да тому уж годков
пять, а то по-боле.
Совсем дедок оживел, и видно было, что тема ему приятна, и он готов
развивать дальше. А Вест вспомнил. Этого типа с лицом, как подметка, он
видел в памятную ночь у Абрахэма Кудесника. Одет был тип не так, и говорил
совершенно не так, но Вест его вспомнил. Ну-ну, подумал он, Литейщик в
третьем поколении...
Он откинулся и коснулся затылком бетона. Что же здесь так воняет? В
дополнение ко всем бедам еще и воздух пропитан отвратительной вонью. Весту
пришло в голову, что запах - это запах тех веществ, того, скажем, газа,
который и есть то самое воздействие. То, что вызвало невероятные изменения
у Наума, внешние, как их, фенотипические, он же с Той стороны, а теперь
Ткач и Ткач, не отличишь. Или сам воздух такой в этом чертовом Городе,
будь он тысячу раз проклят. Чушь собачья, тут же подумал Вест. Просто
Комбинат. Здесь, на территории, особенно хорошо чувствуется, на Десятых -
там вообще не пахнет. Нет, это было бы слишком просто, если дело только в
воздухе.
Отдохнув, они пошли за ограду. Пэл указал куда, и Вест подчинился. Мразь
не .мразь, а делать тут решительно нечего. Не здесь надо искать. А где?
Одно "где" теперь есть: Наум, Он, и то знание, которое я получил от него.
Но этого мало, и поэтому я ищу второе "где", но это второе мне скажет Пэл,
и, значит, его тоже мало. И, я надеюсь, что есть еще третье "где", что я
найду его сам, очень надеюсь... А пока - Пэл. Вот идет. Пэл, дружище, как
бы мне хотелось не думать всего этого, а идти весело и чувствовать рядом
друга. И только. Оказывается, так не бывает нигде, нигде не может быть,
чтобы "и только", разве что в детстве. Ничего, как-нибудь. Устал я просто,
а так ничего. Как это он сказал: хочу ли я увидеть живой плод вопиющей
глупости кое-кого в Страже? То есть? - спросил я. Из-за этого... м-м...
заведения, сказал Пэл, Стражу трясет двадцать лет. Как там что держится,
не пойму, сказал Пэл, все вроде бы против, а ему хоть бы чих. Кому - ему?
- спросил я. Чему, а не кому, поправил меня Пэл и сказал: а вот увидишь.
Сегодня же ночью, хочешь? И я сказал: хочу. Глупости власть предержащих
всегда были пищей для мятежных костров. Правда, тем временем можно вконец
развалить страну, но это уже детали...
А на выходе из дыры в заборе к Весту подошли четверо. Один, бритоголовый,
с абсолютнр оловянными глазами, спокойно приблизился вплотную и стал
выворачивать Весту карманы. Это было до того нагло и неожиданно, что Вест
оторопел. Трое стояли немного позади, а оловянноглазый молодчик методично
работал. Пэла не было. Он как раз отстал - задержался у норы с дедком - и
сказал, чтобы Вест шел потихонечку, он догонит. Половинка оранжевого
брикета в упаковке, миниатюрные клещи, прихваченные им в одной из
мастерских, всякая мелочь - все исчезло в мешочке, привешенном к поясу
оловянноглазого. Вест очнулся. Он сделал маленький шаг вперед, прочно
наступил молодчику на ногу и одновременно толкнул его в грудь обеими
руками. Молодчик рухнул, и Вест с удовлетворением отметил хруст рву-дцихся
связок. Потом он увернулся от двоих, воткнул прямые пальцы одному в горло,
но третий его достал, и он больно ударился затылком и копчиком о забор и
землю. Оставшиеся двое замолотили ногами, он закрывался и закрывался, пока
не понял что его больше не бьют, а наверху раздается рык и какие-то
взвизги.
...- Ну, вставай, вставай,- приговаривал Пэл. Вест увидел себя все еще на
земле, но чуть поодаль. Все четверо остались на месте и совсем не
двигались.- Вставай давай, пора уж.
- Ох.- сказал Вест,- ну я и... Здорово они...
- Еще как,- сказал Пэл.
- А как? - Вест прищурил незаплывший глаз. Средние суставы пальцев на
левой руке уже начинали пухнуть. Вест был левша.
- Во как,- Пэл показал.
- Да. Ну, я вроде уже,- сказал Вест,- могу...
И вдруг он увидел. Рядом с телами - живыми, неживыми ли - голубел холмик
поблескивающих кристалликов. Как снег, подумал Вест, только не белый. С
одной стороны в холмик наступили, и он был обрушен.
Ну и не надо, подумал Вест, качаясь на трехногом табурете.- Ну и молчи, и
пожалуйста. И без вас сообразим. Подбородок он упер в кулак, а кулак
положил на стол.
- Эй, Пэл, ты не врал, что меня бы в Стражу взяли?
- Не врал. - Пэл вытянул ноги. Под очками не видно было, - открыты у него
глаза или нет.
- Очки, у тебя, говоря по чести... того. Неприятные, - сказал Вест.
- Это почему же?
- Глаз не видно.
Пэл, не меняя позы, снял очки и положил их рядом с собой. Глаза у него
закрыты.
- Так приятно?
Вест принялся перематывать тряпку на больной руке.
- А в Стражу бы тебя с распростертыми объятьями, - сказал Пэл. Резко
повернувшись, он уставил в Веста палец: - Ты не предполагаешь, что они
тебя и... А?
- Я предположу, - пообещал Вест, поднимаясь. Он зажмурился, поймав себя,
что делает так чаще и чаще. И виной тому вовсе не бессонные ночи. Боюсь я,
что ли? - подумал Вест.
- Вставай-ка, мил дружок, - сказал он.
- Куда это?
- Ну, не все же тебе меня водить... Скажи, наш сонник может сделать булку?
- Булку?
- Ну да. Хлебную булку.
До Восемнадцатой было рукой подать. Знакомый флигель красного кирпича
загородил дальний конец улицы. И торчала из дырки в крыше все та же
перекошенная закопченая труба. И бетонный бок длинного унылого типового
строения пестрел знакомыми выбоинами и каракульками. Вест поправил под
мышкой сверток с брикетами и оглянулся на Пэла. Пэл выглядел набычившимся
и сердитым, все переживал, небось, ссору из-за этих брикетов. Ничего,
подумал Вест, мне Наум свежий сонник подкинет, никуда не денется. Не
сердись, Пэл, нельзя же идти без подарка. А на городских продпунктах
синтезаторы, выходит, совершеннее, - Вест попытался представить себе
идеальный вариант того, что здесь называют сонником, и даже остановился,
потому что возникла в связи с этим какая-то очень важная мысль, но был уже
подъезд, и возле подъезда на ящиках сидели не бабки, а сидела Рита.
- Здравствуй, Рита, - сказал он.
Рита не ответила, глядя за плечо Веста - левее и выше. Там был Пэл. Пэл,
сказал, не оборачиваясь, Вест, дружище, дай мне поговорить. Тьфу, сплюнул
Пэл, знал бы, поспал лучше... Он прошел глубже во двор, к ящикам,
наваленным грудой, и недолго гремел и передвигал там.
- Здравствуй, Рита, - повторил Вест.
- Здрассте, - сказала Рита.
- Пришел вот тебя проведать, Свена, соседа вашего тоже. Как вы?
- Это вы с ним пришли нас проведать? - Рита двинула подбородком в сторону
ящиков, откуда уже неслось легкое похрапывание.
- А что?
Рита смотрела в узкий кусок улицы, видимый от подъезда в прогал между
стенами. У нее были серые, будто присыпанные пеплом волосы, такие же глаза
и чистые щеки. Только была она бледна нездоровой бледностью, хрупкая и
тонкая.
- Как вы тут, спрашиваю, - сказал Вест. - Нормально?
- Будешь тут... нормальной, - буркнула Рита, показав мелкие и острые зубки
хищного зверька.
- Я принес кое-что, - сказал Вест. - Не знаю, любишь ты, нет. Бери, если
хочешь.
- Где вы эту дрянь нашли? - Рита глянула мельком и снова уголок рта у нее
приоткрылся.
- Сразу и дрянь.
- А то что. Человек называется, еду приличную не может достать.
Вест старался ее не спугнуть. Он еще ни разу не говорил с Ритой, а очень
хотелось. Даже просто было нужно.
- Наши ребята меньше, чем четырехканальные не держат, - говорила Рита. - У
Ронги шестиканальный. Принес он...
- Не хочешь - как хочешь, - сказал Вест. - Свену отдам, пускай своих
питомцев кормит.
- Вы брата не троньте, - сразу ощетинилась Рита. - Чего вы ему жить не
даете? Думаете, вам все можно, да? Человек, так все можно! Он же и так...
думаете, сладко ему? А по ночам он плачет, слыхали как? Слыхал?
- Рита, успокойся, что ты.
Она нехорошо, горько и безнадежно покивала. Вест потоптался, затем спросил:
- Рита, а Ронги - это кто?
- Так, - она сделала жест рукой, - подонок один. Папа у него, -
передразнила она, - понимаешь, мама.. А сам - волосы белые, рот слюнявый,
под ногтями грязь вечно. И не умеет ничего. - Она спустила челку на самые
глаза. - За мной сейчас заедет, я его жду.
- Зачем ждать-то, если подонок?
- А что еще? Эта толстая дура орет... Дайте, что ли, брикетик.
Вест вновь развернул, она взяла фруктовый брикетик, но не стала сразу
есть, а долго нюхала.
- Вот что, Рита, - сказал Вест, - а у Ронги звезда какого цвета?
- Зачем вам? Ну, фиолетового, допустим.
- Фиолетового. И что же сие означает?
- Что-что? Фиолетового - значит, не красного и не зеленого.
- И не белого?
- И не белого, и не желтого, и не серобуромалинового в полосочку, - она
откусила кусочек брикета, и настроение ее сравнительно улучшилось.
- А что такое мотобратство? Кто туда входит?
- Ну, - она откусила еще кусочек, -- мотобратство есть мотобратство, чего
тут еще скажешь? У кого машина, тот, считайте, и там. И одновременно никто.
- Это удивительно и странно. Почему?
- Потому что потому. Придумка эта для дурачков. Ничего странного.
- Почему вы так много стреляете? - спросил Вест.
- Кто? Мы? - Рита очень натурально изумилась. - Мы вообще не стреляем.
Так, иногда...
Иногда, подумал Вест. За домами послышался мотоцикл. Вест торопливо
спросил:
- Рита, ты никогда не слышала что-нибудь о... - он запнулся, - "Колесо"?
- Каком колесе?
- Ну... просто - колесо. Слово такое.
- Ах, слово, - протянула Рита. Что-то изменилось в глазах серого зверька.
Она опустила руку с брикетом и совсем отвернулась, но плечо и спина у нее
оставались напряженными. На улице коротко взвыл сигнал. Она встала, вышла,
и Вест пошел с нею.
Седок на мощном мотоцикле был в шлеме с ярко-оранжевой, а вовсе не
фиолетовой звездой, и куртка у него, конечно же, топорщилась. Рита сунула
Весту недоеденный брикет, выпалила:
- Брату отдай, он любит, а рыбные - матери, он не ест, а так она все
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг