валяются на его столе.
Фрезер также увлечен. Один я не нахожу себе места - вся душа моя, все
помыслы прикованы к клинике Льежа, в которой лежат рабочие.
- Завтра, - как-то сказал мне Годар, - завтра мы покажем вам кое-что...
Не так ли, Жак?
А назавтра они мне показали совершенно удивительное действие мнемонала.
Годар и Фрезер провели серию опытов над собаками.
- Я надеюсь на совместное действие, на сочетание мнемонала и той
системы выработки рефлексов, которую мы разработали с Фрезером.
- Но какова цель? Неужели вы думаете превратить собаку в мыслящее
существо?
Зачем? Да и возможно ли это?
- Это важно и интересно, Карл!
- Это совершенно бесполезно, Рене! Неужели ты думаешь сменить свою
сутану на лоскутный наряд клоуна? Ведь такой собаке место только в цирке!..
- Не смейся, Карл! Бели я увижу у собаки проблески разума, то...
- Ах, вот в чем дело! Так сказать, экспериментальное опровержение
религиозных догм... Но мы сегодня еще не можем, просто не можем создать
такое мощное воздействие на, вообще говоря, плохо приспособленный мозг
собаки...
- Можем, уже можем!.. - быстро ответил Годар. - Мне даже не верится,
что это я, своими руками начал решать такую волшебную задачу...:
В комнату привели Альму, молодую сильную овчарку.
- Приказывайте! - сказал Годар. - Она знает названия многих вещей. Ну,
попросите ее что-нибудь достать, принести...
- Вашу шляпу! - сказал я смеясь.
Разве я мог допустить, что собака поймет меня? Но Альма поняла. Высоко
подпрыгнув, она столкнула с вешалки черный котелок Годара, догнала его,
когда он покатился по полу, и протянула мне.
Альма внимательно прислушивалась к словам и действительно понимала
меня, только иногда колебалась и выполняла приказание неуверенно.
- Она еще не привыкла к вашему голосу, - сказал мне Годар.
- Черт возьми! - обронил Фрезер. - Я все время не могу поверить в то,
что она не говорит! Она иногда делает такие движения горлом, будто глотает
что-то.
- Возможно, она и заговорит... - интригующе сказал Годар, Работы с
Альмой пришлось отложить. Меня телеграммой вызвали в Льеж.
- Что в этой телеграмме? - спросил Годар. - Неужели фирма все-таки
возбудила процесс?!
Телеграмма была из клиники.
Мы выехали втроем.
Нам была устроена восторженная встреча. Того небольшого количества
мнемонала, которое я доставил в свой последний приезд, оказалось
достаточным, чтобы совершенно вылечить всех пострадавших. Руководители
клиники долго беседовали с нами, пророчили новому способу лечения нервных
заболеваний большое будущее. Мою радость нетрудно представить - ведь
чувство вины перед рабочими, перед их детьми и родными не оставляло меня
до этого дня ни на час.
Я встретился с рабочими. Они как бы заново прозрели, узнавали друг
друга и своих близких и были очень удивлены, когда им сообщили, как долго
они находились в клинике. Перед зданием собрались товарищи больных. К нам
подходили, жали руки. Один из рабочих до боли стиснул ладонь Рене; тот в
этот момент держал граненые четки, и они врезались ему в руку.
- Рене, - сказал Фрезер, беря четки, - а ведь вам придется совсем
расстаться с ними... Да, да, не смотрите так удивленно! Я наблюдаю за вами
уже не один день... Вы настоящий ученый и настоящий естественник. Как
только вы стали попом?!
Фрезер вложил в слово "поп" всю иронию, на которую только был способен,
но Годар впервые не обиделся.
- Да, - ответил он, - это верно, но я не мог иначе. Такова была воля
моей семьи!
Утром к нам в гостиницу пришел представитель фирмы, выпускающей
лекарственные вещества, и предложил заключить ряд контрактов. Он выписал
на мое имя банковский чек, что было как нельзя кстати, так как я только
что оплатил счет за медицинское обслуживание пострадавших рабочих.
Мы вернулись в Динан. И Годар вновь принялся за свои опыты с собаками.
- Это что-то из сказок Шехерезады, - как-то сказал я. - Волшебник
понимает речь животных...
- А мы научим Альму говорить, - скромно ответил Годар. - Вот что мы
наметили сделать!..
Годар протянул мне небольшой листок бумаги. На нем была набросана схема
какого-то радиотехнического устройства.
- Я вживляю Альме электрод, подвожу его вот сюда... - Годар быстро
набросал на листке голову собаки, обвел контур одной уверенной линией и,
не отрывая карандаша от бумаги, показал гортань. - Вот сюда, к голосовым
связкам.
Электрод сделаем серебряным, изолируем и выведем на специальный ошейник.
Здесь на ошейнике будет постоянная клемма, к которой и подключим
специальное устройство...
- Так, ну а кто все-таки будет говорить, - спросил я: - это специальное
устройство или собака?
- Я не могу с вами разговаривать, Карл, вы все время смеетесь! Говорить
будет... это устройство.
- Тогда не нужна собака!
- Карл, это не шутки! Собака не будет говорить, собака не будет
издавать звуки, но она будет управлять этим устройством. Понимаете? Это
своего рода искусственный орган речи, управляемый биотоками. Мы с Фрезером
решили, что наша Альма будет говорить тенором...
- Пусть лучше поет... арию из "Паяцев".
- Я не обращаю внимания на ваши выпады, Карл... Мы попробуем, но нужно
верить в успех, во всяком случае мне, иначе трудно работать... Внутри этой
коробочки Фрезер установит генератор звуковой частоты, и в маленьком
динамике будет раздаваться непрерывный тон, высотой которого будет
управлять Альма. Собственно, "управлять" это не то слово, так как вначале
она даже знать не будет о том, что рождающиеся в динамике звуки как-то ей
подвластны, подчинены...
- Но как она догадается? Да, дело становится интересным!
- Ну вот видишь, Карл, а ты все смеялся!.. - Годар был счастлив. - Как
сообщить ей, что у нее появилась возможность говорить? Это очень сложная и
увлекательная задача... Сейчас мы думаем о другом. Фрезер считает, что он
сможет усилить биотоки, подходящие к голосовым связкам собаки.
- Но ведь эти биотоки будут соответствовать обыкновенному собачьему лаю!
- В том-то и дело, что нет! Разве вы не замечали, Карл, как собака
иногда просто страдает оттого, что не может назвать какой-нибудь предмет,
что иные собаки точно понимают значение десятков слов? По-видимому,
общение предков современных собак с человеком на протяжении тысяч лет не
прошло бесследно, и только отсутствие органа речи мешает собаке говорить -
пусть односложно, пусть крайне элементарно. Как часто Альма повизгивает,
прыгает, тянет меня за полу сутаны, умильно смотрит! Так и кажется, что
еще немного - и раздастся слово... Ну, а если есть позыв, желание, то
остается только использовать те импульсы, которые подводятся к голосовым
связкам, усилить их, а Фрезер сможет усилить их легко в два - три миллиона
раз. И пусть в динамике раздастся не лай, а голос.
- А как думает Жак? - спросил я. - Ведь, насколько мне "известно, он
должен считать речь результатом длительных коллективных усилий? Так,
кажется, об этом писал и Энгельс? Речь - результат коллективного труда,
речь - дитя труда.
- Жак безусловно уверен в успехе! - быстро ответил Годар. - Энгельс
сделал по этому вопросу ряд очень тонких и верных замечаний... Не
улыбайтесь, Карл, но Фрезер познакомил меня с ними. Действительно, когда
животное находится в естественных условиях, то оно не испытывает никакого
неудобства от неумения говорить. Но теперь, после тысяч и тысяч лет
общения с человеком, прирученное животное, прежде всего собака и лошадь,
обладает гораздо более податливой и чуткой нервной системой. Общение с
человеком, участие в труде вместе с человеком привели к появлению новых
чувств и новых потребностей.
Теперь и собака и лошадь понимают не только интонации голоса, но умеют
разбирать звуковой, фонетический состав слова. Можно не сомневаться, что у
них появилась потребность в членораздельной речи, пусть примитивной.
Препятствие только одно: отсутствие органа речи. Но стоит голосовым
органам хоть как-то приспособиться, как животное начинает говорить,
частично копируя, частично - в очень узких пределах - и понимая...
- Вы говорите о попугае?.. Но попугаи просто болтают!
- Это не так, это ошибка! Как ни мал запас слов у попугая, но,
раздраженный, он будет выкрикивать ругательства, которым его научил
какой-нибудь матрос, а захочет есть - будет просить лакомство и никогда не
перепутает одного с другим. И это попугай! А собака обладает несравненно
более развитым мозгом, ей только не хватает органа речи. И мы его создадим!
- На что вы рассчитываете? К механическим голосовым связкам потекут от
мозга какие-то импульсы, согласен, но они подойдут в виде нервных
импульсов, нервных, а не электрических. Ведь мозг не телефонная станция!..
Я, правда, не изучал физиологию...
- Вы хотите сказать, на богословском факультете? - обиженно дернул
головой Годар. - В этом пункте я рассчитываю только на самое Альму. Мы ей
поможем.
Конечно, мы поместим ее в атмосферу газа, дадим очень небольшую
концентрацию, мы будем предлагать ей различные задачи, и она начнет
слышать какие-то звуки, звуки, которыми она управляет...
- И вы думаете объяснить ей, что вот, мол, к ее гортани приживлены две
тонкие проволочки, называемые электродами...
- О нет, конечно, не так просто!.. Мне даже трудно сказать, на что я
надеюсь... Я думаю, что Альма обратит внимание, что каждое ее желание
что-то попросить у хозяина, что-то сказать ему, сопровождается звуком -
ужа не лаем, не повизгиванием, а другим звуком. Вспомни, как ведет себя
умная собака, если хозяин прикажет: "Попроси сахар, скажи "сахар"!" В
таких случаях собака с мучительным старанием пытается что-то произнести,
из ее горла вырываются звуки - не лай и повизгивание, а именно отрывистое,
нечленораздельное слово. Собака понимает, собака старается... Я думаю, что
первыми словами Альмы будут простейшие, из обычного "словаря" хорошо
воспитанной, умной собаки. Ведь Альма очень умна. Иногда мне кажется, что
она не только понимает значение десятков слов, но отлично читает и мои
мысли...
Годар не сразу принялся за Альму. Он обложил себя учебниками и атласами
по анатомии собак, успешно прооперировал несколько других собак, от
которых он желал только одного - чтобы они хорошо перенесли операцию по
приживлению электродов. Собаки действительно выживали, но были чрезвычайно
чувствительны к тому бугорку, из которого выступала тонкая проволочка.
Пришлось срочно подыскивать подходящий сплав, который был бы и гибким, и в
то же время не окислялся, находясь бесконечно долго в живом организме. В
решении этой задачи мне удалось помочь Годару, Фрезер появлялся все реже и
реже - его захватили какие-то дела, связанные с забастовкой в Шарлеруа.
Правда, его помощь и не очень была нужна: аппарат Фрезера - небольшая
коробочка с батарейным питанием, собранным на полупроводниковых триодах, -
работал безукоризненно. В него был вмонтирован крошечный динамик. Мы
опробовали его действие на биотоках действия человеческой руки.
Достаточно было положить на медную пластинку, соединенную со входом
прибора, руку, как в динамике раздавался очень сложный звук, похожий на
низкий голос.
Руку сжимаешь в кулак - и звук становится выше. Распрямляешь пальцы - и
звук уже другой, странный, вибрирующий.
Через несколько недель Альма совершенно оправилась от операции, на
ошейнике ее был серебряный контакт - выход вживленного электрода. Фрезер и
Годар целыми днями вырабатывали у Альмы рефлекс на звуки различной высоты.
Теперь уже Альма не бежала к кормушке на высокий звук - она знала, что
только при низком звуке там будет лежать мясо. В ней выработалась реакция
на высоту звука, на его протяженность.
Наконец к ошейнику Альмы подвесили весь аппарат вместе с динамиком.
Теперь в комнате раздавались самые различные звуки. Альма долгое время не
могла сообразить, что эти звуки связаны с нею, порождаются ее различными
желаниями. "Понять" этого она не могла, но почувствовала скоро, и вот при
каких обстоятельствах.
Годар настлал в клетке Альмы металлический пол, соединенный с
индукционной катушкой, дававшей резкий и неприятный ток, как только в
комнате раздавался звук .определенной частоты. Альма вначале вела себя
очень спокойно. Динамик, укрепленный у нее на груди, гудел и свистел, как
вдруг среди беспорядочных звуков появился тон, на который включалась
индукционная катушка. Альма вздрогнула и заметалась по клетке. Мне стало
жаль Альму. И я, попросив Годара, по возможности, уменьшить раздражающее
напряжение на катушке, покинул лабораторию.
Через двадцать часов Альма совершенно успокоилась. Годар разбудил меня.
И я, спустившись к нему, был поражен: Альма совершенно хладнокровно бегала
по просторной клетке, выпила воды, съела подачку. Ее динамик по-прежнему
беспорядочно гудел, но звук, включавший неприятный для Альмы электрический
ток, не появлялся. Альма исключила опасный звук из диапазона своего
искусственного "голоса". Она "поняла"! Этот эксперимент сыграл очень
большую роль в дальнейшей тренировке Альмы, так как вызвал у нее внимание
к звукам, вылетавшим из динамика.
Следующим этапом была выработка рефлекса на пищу. Альма стала получать
пищу только после того, как Фрезер или Годар включали автомобильный гудок,
укрепленный на лабораторном столе. Альма очень быстро поняла, что этот
протяжный звук гудка предшествует появлению пищи. Но гудок с каждым днем
раздавался все реже и реже; все реже появлялась и пища. Какова же была
наша радость, когда Альма, после двадцати восьми часов голодания, вдруг
"нащупала" в своем искусственном "голосе" звук, близкий к тону гудка, за
которым следовала еда... Специальное устройство, соединенное с кормушкой,
тотчас же выбросило перед самым носом Альмы маленький кусочек мяса. Альма
много раз издавала этот чудодейственный звук, и каждый раз после него
перед нею появлялся очередной кусочек мяса.
- Она объестся! - сказал Фрезер.
- Пусть, - возразил Годар. - Но мы не можем, не должны "разубеждать" ее
сейчас, иначе собьем ее, она перестанет понимать нас.
Альма действительно объелась, так как мы вынуждены были подкармливать
ее после каждого сигнала. Фрезер вскрывал консервы, Годар устроил обыск в
буфете. Сахар, ломтики колбасы и сыра, печенье, сосиски - все это
засыпалось в бункер кормушки. И Альма, помахивая хвостом, уплетала и
уплетала...
Наконец она насытилась и уснула. Затаив дыхание мы стояли перед ее
клеткой.
Даже во сне Альма повизгивала.
Вскоре удалось составить целый код условных звуковых сигналов на
десятки вещей. Альма научилась раздельно требовать воду, еду, вывода на
прогулку.
Иногда мы отключали от ее ошейника устройство Фрезера. И Альма очень
скоро поняла свою зависимость от этого серого ящичка с ременными
застежками - ящичка, открывавшего для нее волшебный мир удовлетворенных
желаний.
- Фрезер разрабатывает более совершенный преобразователь биотоков, -
пояснил Годар. - Он хочет, чтобы она говорила. И я думаю, что нам удастся
это сделать.
- Разговаривать человечьими словами? А как же с господом богом? -
спросил я Годара.
Годар не ответил и смущенно махнул рукой.
- Нет бога, кроме; физиологии, - ответил он, понизив голос, - а Чарлз
Шерриигтон и Иван Павлов - его апостолы!
- Но религия, господин Годар! "Божественное начало"! Помните, вы как-то
доказывали, что только оно способно управлять тайною тайн природы - "живой
душой"? И что только религия может сдерживать людские страсти.
- Ах, Карл, я впал в неверие, это правда! Но, поверь, мои страсти от
этого не .распоясались. Я не испытываю никакого желания красть, убивать
или заниматься нарушениями прочих заповедей. Правда, немного на душе стало
пусто, непривычно... Такое ощущение, что жил все время в тесной комнате.
Вокруг была пропыленная, но привычная рухлядь, ветхая мебель. В комнате
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг